035

– Вторая истина. Повелитель затонувших кораблей. Заякоривание.

Бриг, который уже третий день шел без парусов на максимальной скорости, начал замедляться, пока не замер, словно встал на мель. Океан последние несколько дней радовал штилем. Теперь с помощью Кайла им не требовался ветер, и не составляло труда обходить сильные поверхностные течения. Он заставлял судно плыть в любом направлении, против всякой логики. Для пиратов, воинов короля и многих монстров они стали недоступны. Таких уникальных способностей у тех в распоряжении не имелось. Сейчас Кайл заставил бриг застыть на водной глади.

Небо зеленело от начинающегося рассвета. Примерно через час покажется солнце. Они отложили прощание с Ледаей на три дня, чтобы все успели восстановить свои силы. Особенно Гилем, который постоянно вырубался, спустя пару часов после пробуждения. С каждым днем он все дольше и дольше оставался в сознании. Однако вчера окончательно взял под контроль костер, а остальная команда пришла в себя. Единственный, кто так и не шел на контакт и вечно молчал, – это Айон.

Такое с ним происходило впервые. Обычно, если он переживал о чем-то, выкладывал как есть и слушал подколы Кайла и утешения Сины. Сейчас же кто бы с ним ни заговаривал, натыкался на глухую стену. Всех напрягал тот факт, что даже Редлай с помощью Гилема понемногу справлялся с потерей сестры, а принца продолжало затягивать в бездну отчаяния.

Когда судно остановилось, все ожидали появления Айона. К сожалению, он так и не вышел. Сина хотела проведать его и напомнить о прощальном ритуале с Ледаей, но именно оборотень и остановил ее. Он понимал Айона как никто другой. Кайл же наблюдал за этой сценой и злился. Из-за постоянного транса при движении корабля он, вероятно, единственный не пытался поговорить с Айоном. Произошедшее стало последней каплей, и он дал себе слово вытащить того из каюты и заставить драить палубу в наказание. От этих мыслей Кайла отвлек хлопок по плечу от Рисы.

– По глазам вижу, ты хочешь убить Айона, – пробурчала она. – Давай все же не забывать, наша главная цель – спасти его. Ты сам прекрасно знаешь Айона, не мне тебе читать нотации. Но постарайся быть с ним помягче, хорошо?

– Да ты его чуть в сладостях не искупала, когда напевала свои речи на ухо, – фыркнул Кайл. – Ему нужна взбучка. Хватит уже. Все собрались здесь, чтобы спасти его от проклятия. А он… – Кайл взглянул на грустного Редлая и успокоился. – Ладно, не сейчас. Я остановил корабль полностью. От меня что-то еще требуется?

– Нет, спасибо, – ответил оборотень. – Вы точно готовы отдать шлюпку? Я могу…

– Не нужно переживать из-за мелочей, Редлай. Сделай, пожалуйста, все как надо и ни о чем не жалей. Мы поддержим тебя, – мягко подбодрила его Сина.

Она положила руку ему на плечо, это же сделали и Гилем с Азелем. Оборотень посмотрел на книгописца.

– Ты… Ты поможешь мне? Я смогу сделать все, что не касается речи. Мне уже тяжело… Говорить.

– Боги Виарума дали мне пламя, чтобы я никогда не замолкал, – Гилем мягко улыбнулся. – Время воспользоваться им. Тогда…

– Риса? – Редлай перебил Гилема и посмотрел на подругу. – Мне нужна твоя помощь.

– Конечно.

Она мягко коснулась его рукой, и радужки Редлая вспыхнули белым светом, его татуировки на ногах начали переливаться – от красного до оранжевого. Раньше искра Рисы не вызывала таких эффектов. Теперь она знала имя своей силы, и это позволяло ее контролировать. Редлай же кивнул в знак благодарности, глубоко вдохнул и уже на выдохе сложил ладони перед собой, прикрывая глаза. Его кожа начала менять цвет с золотистого до болезненно-землистого. Оборотень даже мог выбрать, какой ему нужен оттенок кожи, так как человеческая оболочка вторична для них. Крупные локоны его волос начали превращаться в корни деревьев и отросли почти до поясницы. Ногти на ногах и руках стали длинными когтями, из-под верхней губы показались клыки, а глаза сузились. Никто, кроме Гилема, не понимал, что пытается сделать Редлай, так как его внешний вид напоминал частичное превращение.

– Вторая истина. Роза Древа Жизни. Сад вечности.

Татуировки Редлая стали исчезать с невероятной скоростью, пока не уменьшились до точки. Он потратил большую часть своей силы, чтобы почтить память сестры. И мгновение спустя одинокая роза терпения выросла на фальшборте, рядом с Илаем. А за ней еще одна. Растения стали заполонять все вокруг. На каждой деревянной поверхности появлялись бутоны, они превращали бриг в настоящий луг, и через несколько секунд никто не мог и шага сделать. Цветы мерцали в остатках лунного света и распространяли блестящую пыльцу. Складывалось впечатление, что здесь проходило не прощание с погибшим, а, наоборот, празднование новой жизни. Единственным местом, которого не коснулись розы, стала сама шлюпка. И снова только Гилем понял, почему оборотень, способный создать настоящие заросли из ветвей Древа Жизни, всего лишь покрыл поверхность бутонами. Слишком мелкая для него работа. Зарычав, Редлай позволил и всем остальным понять свою задумку.

– Это же…

– Пламенная орхидея, да, – сказал Гилем. – Способности Редлая теперь не ограничиваются лишь розой терпения. При должных усилиях он может вырастить любой лесной аватар даже без Древа Жизни поблизости. А все потому, что… – книгописец самодовольно и гордо улыбнулся, – он и есть Древо Жизни.

По тому, как оборотень напрягся и сколько потратил татуировки, стало ясно: создавать другие аватары ему тяжело. Редлай пошатнулся на месте, чуть не потеряв сознание. Он почти израсходовал свое пламя, а еще оставалась одна немаловажная вещь, которую необходимо было выполнить.

А пока на местах для сидения в шлюпке упрямо пробивались и росли несколько пламенных орхидей. Точно такие же получались у Ледаи по щелчку пальцев. Редлай вновь принял внешний вид человека. Цветы напомнили ему о сестре. Пламенная орхидея первой появлялась на пепелищах, там, где недавно бушевал пожар. В их огне он видел силу, мощь, а главное, ее желание защитить дорогих ей существ. Пять цветов наконец-то распустились и засияли ярче тысячи бутонов роз терпения вокруг. Оборотень шумно задышал и почувствовал, как на плечо легла рука Гилема. Он кивнул ему, давая понять, что теперь дело за ним. И Редлай позволил себе разделить болезненную ношу. И не только с книгописцем, а с каждым из своей команды.

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память героя. Великий оборотень, чья сила заключалась, в первую очередь, в огромном сердце. Ледая Галуа, оборотень тройного лика, внушала страх врагам и не позволяла близким забывать, как сильно она их любит, – начал Гилем и сделал шаг в розах, чьи шипы не могли причинить ему вреда. – Согласно обычаю матросы помещали погибшего в лодку и отдавали его океану. Так вышло, что наша ситуация имеет свои особенности, – Гилем говорил ровным тоном, что совсем было на него не похоже. – Существует легенда, что наш океан утерял свое имя. Его называют Большой Водой или Великим Океаном. Многие вещи сменили имя с тех пор, как закончилась Великая Война. Но старые записи указывают, что океан носил имя – Экадо́р. На Великой Войне океан погиб и потерял свое имя. – Все слушали Гилема, пока его татуировка медленно, но верно исчезала. – Разрушение искры – процесс, когда человек теряет свое имя. Без имени искре некуда вернуться, и она рассеивается, не дойдя до Великого пламени.

Слова Гилема не приносили с собой печали. Несмотря на то, что его речь и была наполнена болью утраты, никто не собирался лить слезы. Даже Редлай стоял с гордо поднятой головой и смотрел на пламенные орхидеи. Он невольно вспоминал слова Ледаи, которые доносил до него ветер в пылу сражения. Не ее, а своими руками, теперь он взял на себя ответственность довести начатое до конца и спасти Айона. Перед этими цветами сейчас он давал себе обещание: во что бы то ни стало защитить их всех. Его сердце время от времени переполняла радость оттого, что его ринханто – человек. Даже с такой связью он не боится за жизнь Гилема, так как в случае смерти Редлая с книгописцем ничего не случится. Люди переживают горе, рано или поздно, но оборотни, особенно те, что теряли ринханто, – нет. А значит, его жизнь полностью принадлежит команде и не поставит Гилема под удар. Возможно, и хорошо, что Ледая так и не нашла своего ринханто. Такие отчаянные и принципиальные воины опасны не только для тех, на кого нападают, но и для тех, кого защищают.

Кайл же не мог отделаться от совсем другой мысли. Сначала он злился на Айона за трусость. Он прекрасно знал, почему принц не пришел на прощание с Ледаей, и в целом мог его понять. Однако все на этом непростом пути учились и совершенствовались. И, как бы жестоко это ни казалось на первый взгляд, Айон обязан тоже справляться со всеми негативными эмоциями. Но потом Гилем заговорил про океан и заставил Кайла перестать проклинать принца. Имя океана, Экадор, ему знакомо. Он, конечно же, не мог вспомнить, где и когда слышал его. В отличие от книгописца, книги Кайл видел лишь на вывеске библиотеки, в которую никогда не заходил. А то, что татуировка Гилема исчезала в процессе речи, наводило на мысль: даже ему точно не известны подробности этой легенды. Почему океан потерял свое имя во время Великой Войны? Этот вопрос теперь не покидал его ни на мгновение.

– Опуская лодку в океан, мы отпускаем Ледаю, но не забываем ее. Пока жив кто-то из нас, память о ней не померкнет, – Гилем посмотрел на оборотня. – Ты можешь начинать, Редлай, если остались силы…

– Да. Крупицы.

Он поднял правую руку немного вальяжно, но Гилем знал: причина этому – усталость. Из предплечья Редлая начали расти десятки ветвей, обхватывая шлюпку с днища и поднимая над головами. Он сплавлял ее в безмятежный океан. На этом его силы полностью исчерпались, и Редлай упал на одно колено, почти потеряв сознание. Азель и Илай аккуратно подошли к нему и взяли под руки. Гилем посмотрел на задумчивого Кайла и кивнул головой. Тот ответил таким же кивком и сжал ладонь в кулак, снова направляя корабль по заданному маршруту. Судно пошло размеренно, почти не создавая волн. И в эту секунду у бутонов роз начали осыпаться лепестки, улетая прочь. Миллионы кровавых слез, вместо настоящих человеческих, наполнили океан. Жуткое алое пятно расползалось по воде. Стебли рассыпались в пыль и исчезали с палубы. Красота, как и жизнь, стремительно таяла на глазах. Однако это еще не все, они не закончили.

– Пойдемте к корме, – тихо сказал Гилем и посмотрел на Сину. – Ты готова?

– Всегда.

Азелю и Илаю пришлось нести Редлая к корме под руки. Он чудом оставался в сознании, на чистом упрямстве, желая посмотреть, как все закончится.

Команда двинулась к корме, и Кайл посмотрел на выход из трюма. Там он, кажется, заметил тень. Айон так и не появился. Их бриг плыл в океане крови, а шлюпка с пламенными орхидеями не двигалась с места. Сина поджала губы от осознания факта, что жизнь ничем не отличается от смерти. Кто-то идет дальше, продолжая путь, а кому-то суждено застыть навечно в величии красоты.

Сина сняла с плеча лук и сжала стрелу в руке. Илай, после того как его усилила Риса, подошел к ней и поджог ткань, пропитанную смолой и намотанную на наконечнике. Слабое пламя озарило корму и их лица. Сина по привычке проверила ветер, посмотрела на горизонт и появляющееся из-за него солнце. Когда время пришло, она запустила стрелу и попала точно в шлюпку. Через мгновение судно поглотил огонь.

– Вот и… – начал Илай.

– Нет. Еще нет, – прервал его Редлай.