– Черт, как ты можешь нести такую чушь, когда она только что открыла глаза? – вдруг закричал стоявший молча Рейнольд. – Брат, она очнулась спустя неделю! Ты не мог спросить, в порядке ли она?..

– Рейнольд! Ты тоже прекрати.

– Не останавливайте меня, отец! Разве брат в последнее время не ведет себя странно? С тех пор как она потеряла сознание, он упорно пытается обвинить ее в произошедшем!

– Раз уж она очнулась, разве не нужно поскорее разобраться в ситуации и пресечь поползшие слухи?

От такого ответа Рейнольд, казалось, вот-вот набросится на брата. В комнате вмиг стало шумно.

– Вот же придурки!

Герцог с шумом отодвинул стул и резко встал. Он собирался что-то грубо выкрикнуть сыновьям, и тогда…

– Вы все, – я нехотя заговорила. – Кажется, вы не расслышали: я пациент, которому необходимо восстановиться.

Трое одновременно замолчали. По правде говоря, мне не было дела, ссорятся они или нет, но шума я не могла вынести.

– Я хотела бы отдохнуть, пожалуйста…

Безразличным, как всегда, тоном я собиралась попросить их не галдеть, как вдруг увидела цветные метки над их головами и умолкла.

Надписи «Проверить уровень симпатии» не было. Я больше не могла его узнать. Значит, теперь не нужно следить за их реакцией и угождать им.

Немного помолчав, я сказала другое:

– Не могли бы вы уйти? Я устала.

От этих слов лица троих мужчин изменились: герцог успокоился, Рейнольд скривился, а Дерек сжал челюсти.

Я молчаливо ждала.

– Прости. Я не подумал. – Герцог медленно отодвинулся. – Мы пойдем, а ты ни о чем не думай и отдыхай, Пенелопа, – ласково прошептал он и вывел сыновей из комнаты. Я смотрела им в спину, даже не сказав привычного спасибо.

Бам – громыхнула закрывшаяся дверь.

– Госпожа, скажите «а-а-а».

Эмили поднесла к моим губам ложку с жидким рисовым отваром. Я послушно съела несколько ложек, нахмурилась и пожаловалась:

– Невкусно.

– Но все равно надо это съесть. Врач сказал, поначалу вам будет сложно, потому что вы долгое время не ели.

Но разве это не перебор – рисовый отвар даже без соли? Я не стала есть, и Эмили была вынуждена убрать миску.

После пробуждения отношение домашних ко мне странным образом изменилось. Это касалось в первую очередь Эмили, но также и герцога, и обоих его сыновей, дворецкого, и даже слуг, прежде холодно на меня смотревших. Они бережно обращались со мной, как с хрупкой стеклянной куклой. Это было немного смешно и вызвало у меня улыбку.

– Эмили, сколько я была без сознания? – спросила я у горничной, убиравшей миску.

– Неделю.

– Неделю?..

Этого времени достаточно, чтобы Ивонна полностью очаровала всех обитателей дома.

– Что она делала все это время?

– Кто? А…

Поняв, о ком я спрашиваю, Эмили приблизилась ко мне и зашептала:

– После того как вы потеряли сознание, ее заперли.

– Неужели?

– Да, его светлость приказал, чтобы она не смела выходить из своей комнаты, пока дело не будет раскрыто. Так ей и надо, правда? – сказала Эмили и коварно улыбнулась.

От неожиданной новости я слегка растерялась. Я-то предполагала, что она беспрепятственно разгуливает по всему дому, ведь обстоятельства того дела были неясными, а благодаря реликвии ее сложно обвинить в преступлении. Она может весь дом взять под свой контроль.

– Расскажи, что произошло за это время.

Эмили подробно доложила обо всех событиях. К счастью, промывка мозгов, похоже, ее не коснулась. Я равнодушно выслушала, что происходило после моего обморока. Но в том месте рассказа, где Бекки покончила жизнь самоубийством, я невольно вздрогнула.

– Все так волновались, госпожа. Знаете, как я переживала? – пожаловалась Эмили, закончив доклад, у нее на глазах навернулись слезы.

Я равнодушно ответила:

– Правда? Ты натерпелась, наверное.

– Нет! По правде говоря, кронпринц страдал намного больше меня…

Я замерла, будто услышала незнакомое слово, и повернулась к Эмили.

– Его Высочество… кронпринц?

– Да! Когда вы потеряли сознание, госпожа, он ни на минуту от вас не отходил. На его лице читалось такое зловещее раздражение, что никто не смел и вздохнуть. Но я-то знаю: Его Высочество каждую ночь держал вас за руку и так искренне просил…

– Просил? О чем?

– Я не слышала подробностей, но… кажется, он сказал, что выполнит все, что вы хотите, и умолял вас не умирать.

В моей голове зазвучал чей-то голос, который я слышала, пока была без сознания, голос, похожий то ли на сон, то ли на слуховую галлюцинацию.

– Если захочешь сбежать отсюда, я тебе помогу. Клянусь, я сделаю для тебя все что угодно! Черт, я не знаю, как назвать это чувство… Но заклинаю, Пенелопа, не умирай!..

Я помрачнела и не могла этого скрыть. Это было то, чего я так долго добивалась. Я так хотела и одновременно не хотела услышать эти слова. Но теперь все было бесполезно: сложный режим игры закончился, а я не сумела выбраться из этого места.

– А еще говорят, что слухи, ходившие после охотничьих состязаний, оказались правдой. Его Высочество сделает вам предложение руки и сердца, госпожа… Ой, божечки!

Эмили трещала без умолку, но заметив, что я скривилась, резко замолчала.

– Я… я сболтнула лишнего, госпожа. Простите, – извинилась она.

– А где он сейчас? – поинтересовалась я.

– Н-на севере, кажется, произошел какой-то мятеж. Поэтому он срочно отправился туда по императорскому указу.

– Вот как, – коротко ответила я и умолкла. В комнате ненадолго повисла тишина.

– Госпожа…

Эмили не находила себе места, казалось, она очень многое хочет сказать. Наконец она решилась и обратилась ко мне:

– Вы же… не сами выпили то, что велели мне достать, госпожа? Правда?

– О чем ты говоришь?

– Сейчас в доме ходят разговоры, что вы все спланировали, госпожа.

– Спланировала?..

– Да-да. Они думают, а не затеяли ли вы все это, чтобы привлечь к себе внимание.

Так вот как повернулись события! Я молча кивнула и резко выпалила:

– Хорошо.

– Что вы имеете в виду?

Эмили изменилась в лице. Но я говорила искренне. Они решили, что все это было моим планом. Как мило! Будет ужасно обидно, если из-за чужого внушения меня обвинят в попытке отравить Ивонну.

Эмили не могла знать моих мыслей, она всхлипнула и начала изливать мне душу, рассказывая о своих страданиях в то время:

– Я думала, что вы, госпожа… собираетесь отравить ту девушку.

– Тише, Эмили. Не смей говорить такие злодейские вещи.

– З-злодейка – та девушка!

От моего предупреждающего вида Эмили состроила обиженную гримасу.

– Я все знаю, госпожа. Я знаю, что это был не тот яд, что вы поручили добыть мне!..

– Ты…

Я грозно нахмурилась и схватила ее за руку. Эмили тихо ойкнула от боли.

– Г-госпожа.

– Ты говорила это другим?

– Ч-что?

– Я спрашиваю, ты кому-то рассказывала о том, что я отправляла тебя в торговый дом?

– Н-нет, нет.

Эмили с испуганным видом замотала головой.

– Вы же убедительно просили не попадаться никому на глаза, госпожа. Поэтому я лишь говорила, что ничего не знаю.

– Точно?

– Да, да!

Лишь несколько раз услышав ее ответ, я отпустила руку служанки.

– Пусть так будет и впредь, Эмили. Никому не говори.

– Н-но тогда вас…

– Думай не обо мне, а о своей безопасности.

Я решительно подвела черту.

– Ты же не хочешь, чтобы тебя ложно обвинили в попытке отравить родную дочь герцога. Правда?

От этих слов Эмили, чуть не плача, посмотрела на меня.

– Но они обвиняют вас. Это же несправедливо! Почему, госпожа…

– Это неважно.

Мне вовсе не было обидно из-за такого обвинения. Да и к тому же я действительно по своей воле выпила яд.

– Если хочешь жить, и дальше делай вид, что ничего не знаешь. Поняла?

Эмили вытерла слезы и кивнула.

– Да, да. Я и дальше буду притворяться, что ничего не знаю, госпожа. Я сделаю, как вы сказали.

Однако, несмотря на многочисленные обещания, я не могла ей верить. Возможно, самоубийство служанки – результат внушения Ивонны. Так что я не могла с уверенностью сказать, как все сложится, если Эмили тоже промоют мозги.

– Я буду держать рот на замке, но вы же сможете сказать всем, что не планировали все это, госпожа?

– Не волнуйся. Я разберусь самостоятельно.

Уняв беспокойство служанки, я вдруг подумала: а есть ли необходимость разбираться?

Спустя несколько дней благодаря неусыпной искренней заботе Эмили я смогла самостоятельно передвигаться. И герцог пригласил меня к себе.

Вслед за дворецким я вошла в кабинет, где уже собрались все: не только двое сыновей герцога, но и Винтер и Ивонна.

«А в обычном режиме игры была такая сцена после церемонии совершеннолетия?» – внезапно промелькнуло у меня в голове, пока я подходила к собравшимся. В том варианте Винтер привел Ивонну в дом, так что подобный эпизод мог быть в сценарии.

Я отбросила внезапно нахлынувшее беспокойство. Ну и что? Когда я приняла яд, все было уже испорчено.

Я изящно села, и вскоре служанка внесла чай, от которого поднимался горячий пар. Но никто и не подумал притронуться к чашкам, сохраняя тишину.

– Пенелопа, – тяжело начал герцог, сидевший во главе стола. – Прости, что не дал тебе времени прийти в себя после… э-э… пробуждения. Но чтобы не затягивать еще больше, давай выясним обстоятельства того инцидента на церемонии совершеннолетия. Ведь нельзя же, чтобы такое повторилось, – продолжил он очень осторожным тоном. – Я хотел бы задать тебе и Ивонне несколько вопросов о том, что произошло тогда между вами. Ты же позволишь?

– Да, спрашивайте.

Я живо кивнула. В любом случае этого было не избежать.

– Для начала… ты помнишь, как выпила херес в день церемонии совершеннолетия?

– Да, я выпила, меня вырвало кровью, и я потеряла сознание, – четко ответила я, и в кабинете ненадолго стало тихо.

– Мы исследовали кубок, из которого ты пила. На его края был нанесен яд.

– Вот как.

– Ты знала, что это был не твой кубок, а Ивонны?

– Хм.

Я склонила голову набок и пробормотала:

– Может, да, а может, и нет…

– Пенелопа.

Возможно, у меня был довольно несерьезный вид, и между бровями герцога пролегла глубокая морщина.

– Это очень важный вопрос. Нужно понять, почему ты так… так поступила. Подумай хорошо.

– Кубки были одинаковые, поэтому, кажется, я их спутала, – ответила я равнодушно и внезапно подалась вперед.

– Ивонна, а ты как думаешь?

– Ч-что?

Ивонна, смотревшая на чашку перед собой, чуть не подпрыгнула от испуга.

– Я спрашиваю, как ты запомнила тот момент.

– Я… я так напугалась, что плохо помню те события. Только то, что Пенелопа выпила херес и упала…

Глаза Ивонны к концу ее фразы вдруг наполнились слезами. Она жалостливо посмотрела на меня и сказала дрожащим голосом:

– З-зачем ты так ужасно поступила, Пенелопа?.. Бережно относись к себе.

– Ха!

Ее поведение вызвало у меня короткую усмешку. Разумеется, я сама выпила яд, но в ее словах звучала уверенность в том, что я во всем виновата.

Когда я криво усмехнулась, взгляд сидевшего рядом с ней Дерека стал ледяным. Беседу, прервавшуюся из-за всхлипов Ивонны, продолжил Винтер:

– Как сказал Его Высочество, нельзя исключать вероятность того, что леди Пенелопа помешала планам леди Ивонны.

Я повернулась к нему с удивлением в глазах. Он еще не зомбирован? Меня удивило, что он придерживался абсолютно нейтральной позиции, хотя уже встречался с Ивонной.

– Я? Я, я… – От замечания Винтера Ивонна начала задыхаться чуть не до смерти. – Я этого не делала. Правда!

Огромные глаза Ивонны наполнились слезами, которые покатились по щекам.