Вцепившись пальцами в мужскую треуголку, Стефани переводила взгляд с брата на возлюбленного. Страх пронзил сердце, завернув девушку в ледяное покрывало. Несмотря на знойное солнце, ей стало холодно. Настолько сильно, что, казалось, посмотри под ноги и увидишь заиндевелую мостовую. Дрожь пробирала до костей, а по коже ползли мурашки, что нещадно кусали, как голодные комары по весне.

Стефани наблюдала за ними, боясь обронить слово или пошевелиться. Будучи обученной фехтованию, она знала, что выкрик или лишнее шевеление с её стороны может навредить. Поэтому девушка специально зажала рот ладонью, что не поддаться искушению. Вторая рука сжимала полы треуголки, что принадлежала возлюбленному.

Поединок продолжался, и Стефани сосредоточенно следила за мужчинами. Филипп действовал размашисто, неаккуратно. Насколько помнила девушка, брат всегда был не сдержан. Вечно спешил заявить о себе, похвастать. Он горячился как вулканы на островах Азурского моря при любом нечаянно брошенном взгляде в его сторону.

Филипп точно так же вел себя в бою. Агрессивно, с напором, торопился. Его сильные удары заставляли Эдриана прибегать к проворности, изворачиваться, парировать. Обычно виконт загонял противника в глухую оборону, не позволяя контратаковать. Он частенько пользовался именно этой стратегией. Однако встреча с интендантом жандармерии привела в ступор, и Стефани видела это.

Брат нервничал. Рубил, махал, колол, и всякий раз после парирования или блока терялся. Эмоции ярко отражались на бледном лице виконта, и Стефани знала, что ему нелегко.

Судя по движениям и тактике боя, Эдриан тоже знал. Девушка отмечала элегантность и легкость маневров возлюбленного. С таким стилем она еще не встречалась вживую. Но ни восторга, ни гордости не испытывала, потому что боялась.

Если бы противником выступал кто-нибудь другой, тревога не была бы столь сильной. Но Филипп… Стефани знала, на какие подлости способен брат, и ничуть не сомневалась, что по возможности он пойдет против правил и напакостит. На кону лежала жизнь возлюбленного, и девушка, хоть со стороны напоминала застывшее каменное изваяние, внутри разрывалась на части от ужаса.

Эдриан сделал выпад, метя в сжимающую эфес шпаги руку. Привычки, комбинации противника изучены, пора заканчивать. Колющая боль в груди напоминала о швах. Казалось, что кожа трещит. Но не в местах прокола стальной иголкой, а рядом с ними. Когда проступил пот, под повязкой, вдобавок к растущему дискомфорту, начало зудеть. Возникало желание глянуть себя или, на крайний случай, ощупать. Но мужчина сдерживался: нельзя выдавать свои слабые места. Потому что Филипп явно не знал о них. В противном случае, он бы уже пустил в ход кулак во время сближения.

Виконт желал, как можно быстрее закончить поединок. Он вложил слишком много сил в первые удары и теперь накатывала усталость. Мужчина последний раз упражнялся в фехтовании месяц назад: перед тем, как отправится в охотничье имение. Да и давно не встречал стол умелого противника. И складывающаяся ситуация злила его. А гнев – худший друг в бою.

Злоба придает сил, но проигрывает тот, кто злится. Эдриан помнил это правило со времен Академии, а потому предпочитал сохранять спокойствие. Как бы его не раздражал Филипп и его отношение к сестре, интендант проявлял удивительное хладнокровие к противнику.

Новый выпад, целью которого стала рука со шпагой. Филипп еле успел отвести кисть. Если острие зацепит ладонь, то он выронит шпагу. Этого не должно случиться. Он всегда побеждал. Поражал противников. Не смертельно, но ощутимо, чтобы закончить поединок. Показывая свое превосходство, виконт учил их уму-разуму. Никто не сравнится с ним. Никто не может быть лучше. Все остальные лишь жалкие неудачники.

Филипп совершил выпад, целясь плечо. Эдриан грациозно шагнул в сторону и ответил ударом. Интендант ухмыльнулся виконту, который утер пот со лба.

– Я проучу… – процедил Филипп впервые с момента поединка. Слова дались ему тяжело, поэтому фраза оборвалась. Он размашисто рубанул.

Эдриан даже не стал скрещивать шпаги. Он увернулся, отойдя в сторону.

– Не стоит заниматься самоистязанием, месье. В вашем случае не поможет.

– Ты что несешь, отребье? – выплюнул виконт.

– Полегче, месье. У меня шпага, не забывайтесь, – интендант ухмыльнулся, раздумывая как половчее обезоружить противника.

– Я тебя покалечу.

– Угроза представителю короля может рассматриваться как угроза королю.

Филипп принялся кружить вокруг противника, не решаясь нанести очередной удар.

– Причем тут король? Ты всего лишь безродный служака, – скривился он.

– Вы всего лишь избалованный высокородный мальчишка с замашками пьянчуги из местной таверны, – Эдриан поворачивался вслед за противником. Его не отпускала мысль, что за этим кружением стоит нечто большее, чем короткий отдых между выпадами. И дело далеко не в обидных словах.

Стефани вздрогнула, когда поняла, что возлюбленный остановился рядом с выбоиной в мостовой. Неосторожный шаг и он споткнется. Или того хуже, потеряет равновесие. Это могло стоить ему жизни.

«Что делать? Как подать сигнал?». Не отрываясь, она смотрела на Филиппа, который тоже замер. «Если Эдриан шагнет назад, то…»

– Я сотру ухмылку с твоего лица, – совершая взмахи по горизонтали, виконт ринулся вперед.

Мужчины скрестили шпаги, встретившись нос к носу. Виконт пыжился и краснел от натуги. Свободная рука взметнулась в ударе, но Эдриан перехватил кулак. Мельком интендант заметил, как дернулась девушка, желая броситься к ним.

– Стой на месте, Стефани, – громко заявил он.

– Да, Стефа! Послушай своего любовничка, – прошипел Филипп, силясь высвободить руки. Он безуспешно дернулся, а потом ударил лбом в грудь противника.

Эдриан скривился. Боль пронзила солнечное сплетение и разошлась жгучими волнами по коже. Руки затряслись, но недостаточно, чтобы Филипп высвободился. Тогда виконт ударил еще раз.

– Прекратите, – вмешалась Стефани, которая была не в силах больше смотреть на то, как бьют любимого. – Хватит уже!

– Мы сами решим, когда хватит, – терпение лопнуло. Интендант резким движением отбросил руку противника и тут же ударил кулаком в нос.

Филипп не успел отшатнуться, как получил в колено носком сапога. Все еще крепко сжимая шпагу, он отступил.

Эдриан кривился от боли в груди, но ситуация была самая подходящая. Выпад, острие шпаги прошло сквозь ручку эфеса и укололо ладонь. Пальцы разжались. Виконт вскрикнул и схватился за поврежденную руку.

Оружие со звоном упало на мостовую. Интендант бросил и свое. Он в два больших шага преодолел расстояние и залепил Филиппу оплеуху. Хлесткий удар был настолько силен, что мужчину развернуло.

– Нравится бить сестру, а? – виконт развернулся, чтобы дать отпор. – А теперь?

Эдриан ударил по другой щеке.

– Все еще нравится?

Вновь удар. Еще один.

– Я не слышу ответа, – интендант замахнулся в очередной раз, когда Филипп повалился на колени и покачал головой.

– Н-нет… – страдальчески выдавил он.

– Чтобы больше не смел бить мою невесту! – выдохнул Эдриан. Что ж, бить сдавшегося неправильно.

Но как только мужчина собрался оставить виконта, тот, с грацией пантеры, набросился на него, повалив на мостовую.

– Да кто ты, демон тебя подери, такой, чтобы мне указывать! – взревел Филипп, нанеся несколько ударов по груди.

Прикосновение холодной стали к шее заставило его замереть. Стефани стояла рядом и держала шпагу возлюбленного. Острие уперлось в кожу, и тонкая струйка крови потекла вниз.

– Отпусти его, иначе я убью тебя, – голос девушки был полон решимости, хотя коленки тряслись.

– Убьешь своего брата из-за белобрысого урода? – хмыкнул Филипп.

– Ты мне не брат! Мой брат никогда бы меня не бил! – процедила она. – А теперь поднимайся, забирай шпагу и уходи отсюда. Оставь нас в покое.

Виконт нехотя поднялся и замер, одарив сестру ледяным взглядом. Стефани продолжала удерживать шпагу. Эдриан с трудом оперся на локоть. Боль пронзала его, а бинты кажется намокли от крови.

Филипп скривился.

– Слабак, – фыркнул он в сторону интенданта. – Позволяешь женщине защищать тебя.

– Да можем продолжить, – выражение лица виконта взбесило Эдриана и невероятным образом придало сил, позволило забыть о боли. Он пнул мужчину в голень и подскочил на ноги.

– Довольно! – Стефани взмахнула между ними шпагой, заставив сделать шаг назад. Она стала к интенданту спиной, направив острие на брата. – Филипп, уходи! Прошу тебя, уйди! Не ради меня, так ради Изабель! Ради нашего отца. Ради нашей семьи. Поди прочь, если для тебя в этой жизни есть хоть что-то святое.

Виконт шмыгнул нос и утер распухшую щеку.

– Стефани, отойди и дай нам закончить, – Эдриана безумно раздражало ухмыляющееся выражение лица Филиппа. Вдруг ему сделалось абсолютно все равно на правила. Кровь кипела от бушевавшей злости и ненависти. Он был готов убить виконта прямо сейчас.

– Нет! – вскричала девушка. – Если я дорога тебе, то остановись. А ты, – она гневно посмотрела на брата. – Подбирай шпагу и уходи. Театр закончен.

Мужчины молчали. Филипп плюнул на землю кровью, поднял шпагу и быстрым шагом принялся удаляться прочь.

Стефани крепко держала Эдриана за рукав, не позволяя ринуться следом за братом. Дуэль окончена.

Глава 4.1

– Пойдем, – проводив брата взглядом до соседнего дома, Стефани обернулась к мужчине, который бледнел на глазах. – Нужно показать твои швы доктору. Возможно они разошлись после ударов.

– Зачем ты вмешалась? – процедил Эдриан, тяжело дыша.

Девушка сдвинула брови и раскрыла от изумления рот.

– Прости, что? – она не поверила собственным ушам.

– Тебе не стоило останавливать нас, – просипел мужчина. Его губы белели, теряя жизненную краску, а мускулы на теле подрагивали после поединка. Брошенные Филиппом слова проникли глубоко в сознание и приравнялись к обвинению в трусости. Такого он стерпеть не мог. – Мы бы разобрались.

– В чем? В чем бы вы разобрались? – Стефани вцепилась в эфес шпаги до боли в костяшках, совершенно не понимая возмущение возлюбленного. – Вы бы покалечили друг друга или того хуже, кто-нибудь из вас сейчас лежал бы мертвым на мостовой.

– Дело не в этом, – отмахнулся Эдриан. Ярость так сильно охватила его, что доводы показались глупыми и неправдоподобными. Он не желал их слышать.

– А в чем? – распирающее изнутри негодование заставило девушку встать на носочки, чтобы казаться выше. Она считала, что поступила абсолютно верно, прервав мужчин в нечестном поединке и слышать претензии не собиралась. – Объясни тогда! Потому что я не понимаю.

– Он не должен тебя бить! – Эдриан взмахнул рукой в сторону удаляющегося Филиппа. Жест отозвался колющей болью в груди в районе швов. – Никто не смеет бить тебя! И я не могу позволить кому-либо причинить тебе вред.

– Ага, ага, – Стефани театрально закивала головой. – Неужели ты допускаешь мысль, что мне приятно наблюдать, когда бьют тебя? Или что я могу спокойно стоять и смотреть как мой брат и мой жених дерутся на шпагах? Так вот, знай, что это было невыносимо для меня!

Девушка стукнула острием шпаги по мостовой. Разошедшийся слабым эхом лязг металл придал внушительность словам. Ей хотелось, чтобы Эдриан проникся и осознал, что иного выхода не было.

– Твое вмешательство умоляет меня, как мужчину! Делает из меня слабака! – Эдриан скрипнул зубами, глядя сверху вниз на девушку, которая встала между ним и противником. Сейчас, когда его обуревала ярость, она казалась невероятно хрупкой и миниатюрной, что заставляло чувствовать себя еще более ничтожным. – Я должен мочь постоять за тебя.

Стефани опешила от проявленного мужского самолюбия. «Как можно так упираться и быть совершенно не благодарным!» – возмущение росло с каждым мгновением.

– А может не нужно строить из себя моего защитника? Может стоило прислушаться ко мне? Ты же спрашивал меня, что я хочу, чтобы ты сделал? Я ответила, что ничего. Ничего! – она сощурила глаза и подалась вперед, оперев вес на шпагу. Острие впилось между булыжниками. – А ты подался на провокацию Филиппа. Никто из вас даже слушать меня не захотел.