– Э-э-э-э, брат Бабай, это ты эльфов не знаешь! И ладно еще лесные, наши, русские лаэгримы или там уманьяр с Великих Равнин… Они хоть мозг не парят никому. А высшие, эльдарские эльфы – это… – Он скривился и как будто процитировал: – «Выйди из зоны комфорта, сделай двенадцать шагов, помоги себе сам…» Бе-е-е-е, блевать тянет! Или вот это: «Почему мы не можем с автомобилей пересесть на шеи экологически чистых рабов? Почему мы не можем всё вокруг засадить цветочками, питаться одной ботвой и не пить пива?» Да потому что, ять, не можем! Лицемерные ублюдки – вот кто они такие! Эльфийка из Авалона советует уральскому гному выйти из зоны комфорта, обосраться можно! Я, может, войти в нее уже почти пятьдесят лет пытаюсь – и всё никак! У-у-у-у!

Явно задетый за живое, Хуеморген разве что пар из ушей не пускал. Он сердито достал из-под прилавка две бутылки пива, одну протянул мне.

– Будешь? – пропыхтел гном.

Об угол стойки двумя короткими ударами мы открыли кронен-пробки и, не теряя времени, чокнулись горлышками: дзин-нь!

– Ну, за зону комфорта!

Следующие несколько секунд в закусочной слышалось только бульканье хмельного напитка, который лился в наши глотки.

– Уф! – сказал гном, когда бутылка опустела. – Теперь касаемо твоей одежды: в трусах ты работать тут не будешь. Штаны парусиновые я тебе дам, закатаешь до колен – будет нормально. Денег тридцать тоже дам – сходишь к Ипатьевне, в магазин за углом, купишь футболку. Ну, ты знаешь, Резчик там же тебя и одевал. Только возьми что-то вменяемое! У меня на тебя большие планы: мне нужна подмена тут, за прилавком. А то вскоре придется удалиться на неопределенный период времени…

Он так и сказал – «вскоре» и «удалиться». Филолог, черт его дери!

А я взял у него штаны и деньги, скинул в подсобке халат и пошел за футболкой.

* * *

Это был самый обычный секонд-хенд, но назывался он тут исконно по-русски: «VTORYE RUKI». И единственный отдел, где имелись шансы найти условно подходящую для меня по размеру одежду, оказался секцией для толстых женщин! Вот в чем был сраный секрет ублюдских футболок! А я-то думал…

Ипатьевна – сама по себе немаленькая бабища раскрашенной славянской наружности – с видимым извращенным удовольствием предложила мне три черные футболки на выбор. Я не глядя взял одну, напялил на себя и, покрутившись перед зеркалом в примерочной, выматерился. На спине значилось: «HEJ, PRINCESSA! MEN’SHE STRESSA!»

Твою-то мать!

Но всё это меркло перед неожиданным открытием: у меня на правом предплечье обнаружилась татуировка! Нет, она и раньше была, но едва заметная, намеченная тонкими контурами. А теперь – на запястье красовался свежим колером черный браслет с затейливым орнаментом, а над ним – некие замысловатые загогулины навроде иероглифов, в которых я с большим удивлением распознал схематично нарисованную женщину и несколько песьих голов.

Вот это новости! Это что – ачивки? Или – и вправду татау как в «FarCry-3»? Я теперь – долбаный Мауи из «Моаны». Охренеть можно. Меня, похоже, догнало страшное урук-хайское колдунство Резчика!

– Не задерживаемся в раздевалочке! – прогундосила Ипатьевна. – Маечку приобретать будете?

– Буду. Спасибо вам большое, – сказал я, как можно более радостно улыбаясь.

– Ишь ты! Урук спасибо сказал! Это ты такой довольный потому, что учителя укокошил? – поинтересовалась противная продавщица. – Подох – и хрен с ним. На что уж зловредный мужик был! И кобель, каких поискать!

На этом моменте мне показалось, что глаза Ипатьевны мечтательно закатились, так что я даже вздрогнул, оглядев ее габариты. Интересно, как ей проще в дверь входить – боком или ровненько? Трудности должны возникать в любом случае…

– Спасибо, Ипатьевна, – еще раз сказал я. – Если будет что-то нормальное моего размера – отложите, а? Я на работу устроился, зайду еще – куплю! Надо бы гардероб обновить…

– Ого! Ишь какой молодец! А звать-то тебя как? А то Резчик на тебя больше по матери лаялся, а имя-то…

– Бабай. Бабай Сархан, – зачем-то уточнил я.

– Ну, заходи, Бабай, я со следующего привоза что-нибудь присмотрю тебе… Сорочки, бывает, привозят хорошие, османские…

– И обувь!

– Сорок седьмой размер? Ба-а-альшая редкость! – горестно вздохнула Ипатьевна. – Шлепанцы н-н-нада? Шлепанцы у меня есть!

Мне не нужны были еще одни шлепанцы, так что я пошел обратно, в закусочную. И не дошел!

* * *

Если говорить о теории великого сракопада, то вся моя жизнь тут, в этом таинственном Сан-Себастьяне, все эти пару коротких дней и длинных ночей по сути представляли собой один сплошной сракопад.

Вот и теперь в самый неподходящий момент неведомая сила ударила меня под коленки, опрокинула, подняла в воздух и зашвырнула на одну из раздолбанных крыш здешних домов. Я, самым причудливым образом извернувшись в полете, еле-еле умудрился поймать шлепанец, слетевший с левой ноги, и, не успев удивиться такой своей ловкости, брякнулся на грязный рубероид.

– Какого хрена… – начал обычный свой треп я, пытаясь при этом оглядеться и высмотреть неприятеля, но был самым бесцеремонным образом прерван.

– Заткнись, урук! – Голос был незнакомый, явно женский и молодой. – Фу, правду говорят: с вами магичить – как в дерьме купаться…

– А ты купалась в дерьме? – не преминул уточнить я, пытаясь подняться и дивясь при этом урук-хайским слабоумию и отваге. – Как ашчушчэния?

– Заткнись! – Меня снова сбило с ног и крепко приложило затылком о чертов рубероид. – Вопросы здесь задаю я!

Под рубероидом-то были бетонные плиты крыши! Тверденько получилось, болезненно! Будет шишка на башке, если у уруков вообще растут шишки. Что происходит – я уже понял. На меня напала злая волшебница, магичка, чародейка – как будет угодно. Но какого хера ей от меня нужно – вот это оставалось вопросом.

– Если не хочешь слететь отсюда мордой вниз – отвечай коротко и по существу. – По тону было понятно: моя собеседница привыкла командовать. – Где Резчик?

– Умер, – откликнулся я.

– Как – умер? – В голосе появилось очень много удивления.

– Ротмистр сказал, что его убил менталист. – Мне скрывать было нечего, я в гробу видал эти тайны.

– Какой ротмистр? Какой еще менталист? – Растерянности в ее тоне становилось всё больше.

– А я гребу – какой?! – вызверился я. – Приперлись, всё расхреначили, разнесли мне всю хату! Учитель подох, и я теперь тут торчу, как три тополя на Плющихе, в этом Сан-Себастьяне, и понятия не имею, что делать!

– К-к-какой плющихе? – Удивление нарастало.

– Слушайте, дамочка, давайте вы перестанете меня швырять туда-сюда, покажетесь, представитесь и спросите всё, о чем захотите? А я на что смогу – на то отвечу. А на что не смогу – уж не обижайтесь! Чего вам бояться? Вы вон какая мощная женщина, целого урука приподняли и шмякнули, а этим мало кто может похвастаться!

– Пожалуй, в этом есть смысл… Ты кажешься адекватным – для урука, но это меня и пугает! А ты что, совсем не испугался?

– Не умею. – Я даже плечами пожал, хотя и пребывал в горизонтальном положении, придавленный невидимой горой к рубероиду. – Физиология такая.

– Физиология? – Из-за надстройки на крыше появилась очень решительная молодая блондинка. – Ты ведь не совсем урук, да?

Спортивное телосложение, очень изящный черный комбинезон в стиле футуристического милитари, напряженный взгляд из-под нахмуренных бровок, загорелая кожа точеного личика, яркий румянец… А она ничего! Всё портила только правая рука, воздетая в воздух. Ну не нравятся мне девушки, у которых вокруг ладони крутятся торнадо, понимаете? Не привлекают они меня по целому ряду причин. Когда я вижу красивых молодых девушек с торчащим из ладони охрененно здоровым черным вихрем, мне становится абсолютно понятно – серьезные отношения не для меня. Мимолетные интрижки, впрочем, тоже. Я вообще в монастырь уйду. Орочий. Есть у орков монастыри?

– Привет, – вслух сказал я. – Меня Бабай зовут. Я ученик Резчика.

– Не-а, – покачала головой магичка. – Ты – Резчик.

– А? – удивился я. – В каком смысле?

– В прямом. Не коси под дурачка, я вижу твою татау!

– А-а-а-а! Ладно тогда. – В конце концов, в данный момент это было непринципиально. – Меня зовут Бабай Сархан, и я Резчик.

Прозвучало как сакраментальное «здавствуйте, меня зовут Женя, и я алкоголик».

– Роксана, – кивнула девушка и движением левой руки привела в действие некие силы, вернувшие меня в вертикальное положение.

Торнадо над правой рукой всосался куда-то в район ее запястья, и слава Богу. У меня от таких спецэффектов мысли путались. А теперь – я спокойно надел на ногу потерянный и пойманный шлепанец, пошевелил сразу всеми конечностями, проверяя сохранность собственной тушки, поморщился от все еще саднящей раны в боку и спросил:

– Вы та самая чародейка Роксана из отряда спецмедэвакуации? Или какая-то другая Роксана?

– Та самая! – удивилась она. – А откуда…

– А тот хрен знает какой ротмистр или кто-то из его лихих демонов сказал, что раз уж Роксана не смогла поставить парня на ноги, так никто не сможет. Уважают они вас!

– А-а-а-а! Так это Петенька, нехороший человек, княжича к вам притащил! Вот и ответ на первый вопрос! Теперь меня интересует только одно: где вы взяли один из Великих Артефактов?

Она произнесла это с огромным пафосом, прямо – с Больших Букв, это в ее голосе слышалось.

– Нигде, – пожал плечами я. – Ничего такого великого у меня не было. Машинка была, колоры были. Мебель была – раздолбанная и окна разбитые. И рожа – тоже разбитая. Хреново мне стало после всей этой процедуры, если честно…

– Сколько человек принесли в жертву? – впилась она в мое лицо взглядом.

– Нисколько! – открестился я. – Что за идея вообще такая?

– Действительно… – смешалась она и тут же накинула новую версию: – Использовали гоблинов? Магия Крови? Орочий ритуал?

– Да не приносил я никого в жертву!

– А кто приносил? Никто?! Да как… – Она скорчила такую озадаченную рожицу, что живо напомнила мне девочку-отличницу, которой на уроке биологии попросили всему классу рассказать про устройство мужских половых органов. – Так, постойте… Какой-то восемнадцатилетний патлатый подмастерье, ученик туземного шамана, вылечил княжича Воронцова от Черной Немочи, набив дурацкие картинки на руке? Да за кого…

– А он поправился? Круто! – искренне обрадовался я. – Так меня не придут решетить из четырех автоматов Татаринова злые усатые дядьки в бронескафандрах? Хо-хо! А я тут извелся весь, испереживался, можно сказать… Роксана, солнышко! Вы сделали мой день!

Я на радостях даже воздушный поцелуй ей послал, а потом просто взял – и сиганул с крыши вниз. Там на втором этаже козырек был, он хотя и хрустнул под моим немалым весом, но выдержал. Спрыгнув на тротуар, я задрал голову, посмотрел на ошарашенное лицо волшебницы и продекламировал:

– Я помню чудное мгновенье,
Передо мной явилась ты!
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты! 

— М-да, в моем исполнении Пушкин звучал как прелюдия к массовому убийству людей бензопилой.

– Я? – Глаза у Роксаны стали по пять копеек. То есть денег, конечно – денег! Копеек тут не водилось. В любом случае – впечатление я произвел.

– Да, да! Вы сущий ангел. Меня не будут решетить, какое облегчение! Если что – я тут за углом работаю, в закусочной. Заходите, налью вам кофе. «Три в одном» – такая гадость, вы не представляете!

Чутье подсказывало – снова поднимать меня в воздух и шмякать о рубероид волшебница не станет. Не такая уж она и злая, наверное. И в конце концов – я ответил на ее вопросы!

* * *

– И где ты ходишь? – поинтересовался Хуеморген. – Вон клиенты набежали, жрать просят, а мне собираться надо. Тебя полчаса не было! Опять с какой-то бабой завис?