Через год это произведение выходит отдельным изданием. Писатель впервые видит свою фамилию на обложке книги, он счастлив, но очень скоро настроение Булгакова меняется. В прессе появляются негативные рецензии. Самой существенной из них была статья главного редактора журнала «На литературном посту» и генерального секретаря РАПП^[8] Л. Авербаха в газете «Известия» (20 сентября 1925 г.). В частности, он писал: «Булгаковы появляться будут неизбежно, ибо нэпманству на потребу злая сатира на Советскую страну, откровенное издевательство над ней, прямая враждебность. Неужели Булгаковы будут и дальше находить наши приветливые издательства и встречать благосклонность Главлита?» Вскоре после статьи весь тираж конфисковал ОГПУ^[9]. Конфискация книги, разрешённой Главлитом, повлекла за собой огромный скандал в издательском мире середины 20-х годов XX века. И фамилию писателя, и его повесть на разные голоса стали поносить везде и всюду. Авторы ругательных статей дружно вторили Л. Авербаху в том, что в «Дьяволиаде» Булгаков глумится над прекрасной советской жизнью, рисуя её в самых чёрных красках. Кстати сказать, впоследствии Авербах послужил Булгакову прообразом критика Аримана в романе «Мастер и Маргарита».

Действие «Дьяволиады» происходит в точных временных рамках начиная с 20 сентября 1921 года и продолжается несколько дней. Автор сатирически описывает каждодневные советские будни. Правда, обилие неких неясностей превращает изображаемую в повести действительность в зловещую дьяволиаду. События, происходящие в повести, по большей степени вымышлены, хотя они достаточно похожи на то, что случалось тогда в московских учреждениях. Оговорюсь, что для создания «Дьяволиады», как, впрочем, и других ранних произведений, писатель нередко использовал письма трудящихся с жалобами в газету «Гудок». Конечно, он не впрямую инсценировал описываемые в письмах случаи, но, обобщая, употреблял в качестве документального материала.

«Дьяволиада» носит подзаголовок «Повесть о том, как близнецы погубили делопроизводителя». Это сатирическое произведение направлено против неразберихи и бюрократизма, чрезмерного количества ненужных людей во вновь образованных многочисленных конторах и учреждениях Москвы. Повесть злободневна и в наше время. Так, некоторая неразбериха, избыточное количество чиновников и сегодня отмечаются в иных московских учреждениях.

В повести служащий Главцентрбазспимата (Главной Центральной Базы спичечных материалов) Варфоломей Петрович Коротков из-за допущенной ошибки в документе был уволен с работы. При расчёте он получил зарплату не деньгами, а спичками. Однако, как он ни трудился, как ни чиркал спичкой о бок коробки, она не загоралась, как, впрочем, и все остальные спички. Далее происходят невероятные события: измученного неприятностями Короткова обуревает самообман, и он постепенно начинает терять себя.

В конце концов этот неудачливый делопроизводитель невольно превращается в некоего Колобкова, сильно напоминающего гоголевского «маленького человека». После беспрестанной погони по этажам его безумие нарастает. Вследствие этого он становится жертвой советской бюрократической машины, которая в его больном воображении ассоциируется с нечистой силой. Булгаков перемежает вымысел с реализмом так ловко, что трудно отличить, где заканчивается правда и начинается мистика.

При этом читатель словно бы со стороны видит чей-то тяжёлый дурной сон. Сон, в котором происходят странные, совершенно невероятные события, такие, которые никогда не могли бы произойти в настоящей жизни. В итоге воображаемая Коротковым инфернальная сила устраивает в учреждении страшную фантасмагорию, окончательно сведшую его с ума. Проигравший в столкновении с непонятной фантомной морокой и всевозможными химерами, герой в отчаянии бросается с крыши многоэтажного здания. Словом, в повести нарочито гротескно описаны все прелести молодого советского строя, о котором писатель был прекрасно осведомлён из собственного московского существования. Жил он тогда очень скудно и в поисках хотя бы небольшого заработка терпеливо бегал из одной редакции в другую.

Булгаковеды считают, что в «Дьяволиаде» писатель исследует источник того, что впоследствии будет названо «административным социализмом». Точно локализуя действие в пространстве, Булгаков воссоздаёт взаимоотношения между учреждением и одним из его служащих. Появление некой дьявольской силы подтверждает, что дело в повести не в личных пороках главного героя, не в изъянах его индивидуального мышления или жизненного опыта, а в определённой системе взглядов, которые были широко распространены в советской действительности тех лет.

Все без исключения события повести описаны с ярчайшей булгаковской иронией и приправлены колючим сарказмом. Интересно, что Ю. Олеша преподнёс Булгакову рецензию из «Звезды», где было сказано о «Дьяволиаде»: «Написано с большим юмором». Этот редкий случай положительного отзыва в прессе Булгаков даже зафиксировал в дневнике от 23 августа 1924 года.

Добавлю, что все соратники по «Гудку» высоко оценивали творчество Булгакова, находя в его рассказах и очерках разнообразные художественные достоинства, в том числе и мистического характера. Так, в книге «Алмазный мой венец», впервые опубликованной В. П. Катаевым в июньском номере «Нового мира» за 1978 год, Булгаков, выведенный им как «синеглазый», назван «писателем-пророком» и «демонической личностью».

Полагаю, что в «Дьяволиаде» Булгаков впервые попытался сделать набросок образа Воланда. Правда, к изображению сатаны он подошёл достаточно упрощённо, схематично. Если сказать точнее, писатель опустил внешность дьявола, но оставил в тексте его негативное влияние на человека и его окружение. Это своего рода проба пера на будущее, которую смело можно назвать первой черновой зарисовкой образа князя тьмы. Таким образом, со времени появления этой повести «дьявол» становится для Булгакова неким литературным приёмом.

Этот приём он использует и в научно-фантастической повести «Роковые яйца», опубликованной в 1925 году в альманахе «Недра». В том же году в сокращённом виде повесть напечатал журнал «Красная панорама», но уже под названием «Луч жизни».

Принято считать, что для повести «Роковые яйца» Булгаков заимствовал ряд сюжетных мотивов из фантастических произведений Г. Уэллса – романов «Машина времени», «Пища богов», «Остров доктора Моро» и др. Особо следует подчеркнуть перекличку с уэллсовским рассказом «Остров Эпиорниса» (1894), где герой на необитаемом острове выводит из яйца реликтовую птицу, от которой впоследствии приходится спасаться ему самому.

Фантастика повести «Роковые яйца» имеет ярко выраженную бытовую окраску. Так же как и в «Дьяволиаде», указаны точные даты, адреса и фамилии, описана широкая картина советской жизни первой половины 20-х годов XX века. Вопреки тому, что в повести излагаются неправдоподобные, откровенно фантастические события, Булгаков приводит настолько убедительные аргументы, оперирует такой массой деталей и живых примет советского времени, что события иному читателю могут показаться вполне реальными. Неслучайно с этим булгаковским произведением произошёл невероятный, можно сказать совершенно мистический случай.

Американские корреспонденты искренне поверили в существование «луча жизни» и напечатали репортаж о странных событиях в далёкой России; то есть они сообщили читателям о случае с «лучом жизни» как о реально произошедшем. Кстати сказать, эта публикация и последовавший за ней газетный ажиотаж вокруг волшебного луча сильно позабавили В. В. Маяковского, который как раз в это время путешествовал по Америке. Вернувшись в конце 1925 года из-за границы, поэт в интервью корреспонденту газеты «Заря Востока» рассказал, как в американской газете появилось сенсационное сообщение под заголовком «Змеиные яйца в Москве». Своей абсурдностью эта смешная история долго не отпускала Маяковского, и одно время он частенько вспоминал о ней даже на поэтических выступлениях^[10].

Отмечу, что в «Роковых яйцах» Булгаков показал коммунистов как людей, неспособных к творческой мирной работе. Наиболее ярко эта неспособность изображена на примере деятельности бывшего комиссара Рокка. Из-за своего невежества он губит открытие профессора Персикова, изобретшего «красный луч», имеющий уникальные свойства. В результате глупых действий Рокка нарушился естественный ход природных процессов. Неуместная, откровенно бестолковая активность Рокка нарисована писателем с ярко выраженным оттенком дьявольщины.

Используя явный сказочный сюжет, Булгаков остроумно изображает никчёмную, совершенно беспомощную деятельность советского правительства во время куриного мора, тупую угодливость со стороны прессы и постоянную слежку за советскими людьми сотрудников ГПУ^[11]. Отвлекаясь от темы, замечу, что один из псевдонимов, которым в то время Булгаков подписывался в «Гудке», выглядел так: Г. П. Ухов. Правда, этим псевдонимом он смог подписать не так много публикаций. Как-то редактор обратил внимание на булгаковский псевдоним, прочитал сам себе вслух: Гэ-Пэ-Ухов – и, естественно, просто остолбенел. Далее последовал сильнейший скандал. Булгакова даже хотели отлучить от газеты, но его публикации пользовались неизменным успехом, поэтому ограничились строгим выговором. После этой уморительной ситуации его тексты стали внимательно вычитывать, подвергая анализу самые простые слова. Да, Булгаков был остроумный человек, он любил и умел шутить!

Повесть «Роковые яйца» явилась одним из первых произведений советской фантастики, оказавших несомненное влияние на современников – А. Белого с его романом «Московский чудак» (1926), а также А. Н. Толстого, написавшего в 1927 году роман «Гиперболоид инженера Гарина», где в военных целях тоже были применены некие лучи.

Рассказ «№ 13. – Дом Эльпит-Рабкоммуна» был впервые опубликован в 1922 году в «Красном журнале для всех» в № 2. Он носит автобиографический характер. Речь в нём идёт о знаменитом доме по Большой Садовой, 10, ставшем первым московским жилищем Булгакова. По приезде в Москву он занял в нём крохотную комнатку в коммунальной квартире № 50. Затем ему повезло, и он переехал в квартиру № 34. Там ему досталось помещение побольше. К слову, в романе «Мастер и Маргарита» этот дом описан как № 302-бис. В нём, в 50-й квартире, писатель вначале поместил Стёпу Лиходеева и Мишу Берлиоза, а когда помещениями завладел Воланд со свитой, она превратилась в «нехорошую квартиру».

До революции это прекрасно оборудованное здание принадлежало табачному королю, владельцу фабрики «Дукат» Пигиту, где он проживал в больших удобных апартаментах. Дом был связан с именами Сурикова, Шаляпина, Конёнкова, Якулова и многих других выдающихся людей, для которых хозяин сумел организовать комфортную жизнь. После революции дом у Пигита конфисковали, его с семьёй отправили в коммунальную квартиру на окраину Москвы. Бывшие жильцы, бросив пожитки, разбежались кто куда, а в доме разместили одну из первых московских рабочих коммун.

При новой власти условия проживания резко изменились, а всё потому, что управление, а частично и обслуживание дома перешло в руки жильцов. Вот тут-то всё покатилось по наклонной плоскости. Печальные перемены не могли оставить Булгакова равнодушным, и он поведал о своём житье-бытье в этом доме в поэтической форме:

^[12]

Через год разруха в доме усугубилась и сподвигла Булгакова к написанию рассказа «№ 13. – Дом Эльпит-Рабкоммуна». В нём Илья Давыдович Пигит превратился в Адольфа Иосифовича Эльпита, соответственно, дом получил новое название: дом Эльпита. С острой сатирой писатель изобразил, как рабоче-крестьянские жильцы стали осваивать буржуйские апартаменты. Наблюдающим за порядком в коммуне был некто Егор Нилушкин. Его личность Булгаков описал откровенно комически. Нилушкин грозно предупреждал новых жильцов дома: «Которые тут гадют, всех в 24 часа!»