Кара Мель: Бывшие. Вернуть любовь

Глава 1. Слава

– Слав, выручай, – ко мне в кабинет без стука врывается мой старый друг.

Он обычно предупреждает о своем появлении и мы договариваемся в какое время сможем встретиться, ведь я порой провожу в операционной несколько часов подряд и приезжать ко мне без преупреждения крайне рискованно. Можно нарваться на длительное ожидание.

Сейчас я тоже собираюсь к пациентам, затем у меня консультация по телемедицине, а после консилиум и приедь Шурагин на пятнадцать минут позже, то не застал бы меня.

– Беда, друг. Без тебя не справимся, – ошарашивает своими словами. – Дело жизни и смерти.

– Что случилось? – реагирую моментально, ведь когда ты врач, то прекрасно понимаешь насколько важна каждая секунда. Порой малейшее промедление может стоить жизни для твоего пациента, а судя по выражению лица Шурагина и его словам, он не просто так ко мне на кофе зашел.

У него действительно случилась беда.

– Смотри, – кладет на стол папку. Присаживается в кресло напротив. – Нужно твое мнение, – кивает на бумаги, что торчат между листами картона.

– Давай посмотрим, что у нас здесь, – произношу беря в руки принесенное другом. Открываю папку, погружаюсь в чтение и настроение тут же летит вниз.

Сложный случай…

Баба дура. А отцу этого ребенка я бы причиндал скрутил в узелок, чтоб он им никогда больше не смог воспользоваться.

Идиот!

Как можно было при нынешнем уровне медицины не скорректировать генетическое заболевание? О котором просто невозможно было не знать!

Закипая от злости и негодования еще раз пробегаю глазами по справке из роддома, по переводному эпикризу, внимательно вчитываюсь в описание и анализы. Злюсь.

Чем сильнее углубляюсь в изучение вопроса, тем сильнее становится не по себе.

Потому что все очевидно…

– Да, все верно, – с каменным выражением лица кидаю папку на стол и подтверждаю написанное другими врачами.

Пусть друг не рассчитывает на легкий исход.

– У новорожденного редкое генетическое заболевание, – отрезаю сурово. – Конечно, результат по крови придет гораздо позже, ведь генетика так быстро не делается, но здесь все признаки на лицо.

– Твою мать, – смачно выругивается Шурагин. – Что делать-то? – поднимает на меня уставший до невозможности взгляд.

Друг обеспокоен и вымотан, такое ощущение, что он не спал всю ночь и у меня уже грешным делом мелькает мысль, а не его ли это ребенок.

Но Таша не была беременна…

– Что делать? – ухмыляюсь зло. – Нечего было рожать, – выношу единственно верный вердикт.

Пусть мои слова звучат крайне жестоко, но это правда. Иначе никак.

Я сам являюсь носителем такого же заболевания и моим родителям стоило колоссальных усилий его купировать в раннем детстве. Именно поэтому до сих пор одинок. Я не собираюсь заводить семью, выслушивать от жены просьбы о детях, а потом всю свою жизнь переживать что поломка передастся следующим поколениям.

Не хочу этого ни своим детям, ни внукам.

Лучше уж никогда не становиться отцом.

– Поздно, – отрезает Валентин. – Ребенок родился, его мать в шоке, а я банально ничем не могу помочь. Ты моя единственная надежда, друг. Скажи, что нам теперь делать? – уже более настойчиво повторяет вопрос.

– Оперировать, – понимая, что время не отмотать назад и ребенка обратно не засунуть, мне не остается ничего другого кроме как развести руки в разные стороны. – Реабилитировать. Растить и любить, – добавляю то, что действительно необходимо.

– То есть этот ребенок сможет жить как все обычные дети? – уточняет старый друг.

В его глазах мелькает надежда, которую я не хочу разделять.

Но тем не менее разделяю.

– При профессионально проведенных операциях и грамотной реабилитации вполне, – заверяю его.

Я ведь живу. У меня все хорошо.

Даже практически никто из друзей и близких не догадывается о моей проблеме. Все считают, что я здоров.

– Но знаешь что больше всего меня поражает? – обращаюсь к Шурагину не скрывая своего раздражения. Эмоций слишком много и взять под контроль их не выходит.

Уж слишком больная тема для меня.

– И что же? – предвидя ответ ухмыляется.

Валентин не дурак и не хуже меня понимает, что проблему лучше предотвратить, чем исправлять.

Особенно, когда дело касается здоровья.

– Каким местом думает носитель заболевания? – цежу едко. – Ему ведь известно о возможных проблемах для потомков, он не может не знать. Так какого фига не говорит об этом ДО того, как ребенок появится на свет? Нахрена это делать? Не понимаю…

– Без понятия, – миролюбиво пожимает плечами Валентин. – Этот ребенок не мой. Племянник Таши, – поясняет и у меня пазл немного складывается в голове.

Вспоминаю его красавицу жену и моя злость медленно угасает.

Да, помню, ее сестра была беременна и там случай довольно-таки не простой. Она практически весь срок провела в больницах из-за угрозы выкидыша.

Что тоже является подтверждением теории о наследственном заболевании у плода. Организм был умнее человека и не хотел рожать заведомо больного ребенка.

Только вот его удалось сохранить. Благодаря медицине.

– Одним простым решением можно было решить сразу кучу проблем, – поясняю элементарные вещи. – Ее сестре достаточно было сделать ЭКО и родить девочку. Та была бы носителем, не более.

– Слав, ее сестра залетела случайно. Она понятия не имеет, кто отец ребенка и ничего про него не знает, – в очередной раз удивляет меня друг.

– Значит, поделом ей, – выношу суровый и жесткий вердикт. Ловлю на себе удивленный взгляд друга. – Да нечего под кого попало ложиться и потом, блин, рожать! – вновь закипаю.

Вот от таких вот недальновидных женщин одни проблемы потом… Вечно натворят бед, а мы расхлебывай.

– Ты сможешь прооперировать или нет? – спрашивает в лоб. – Я оплачу. Куплю все, что потребуется.

– Лучше мозги сестре супруги купи, – недовольно бурчу, беру со стола папку с документами и выхожу из кабинета.

Кидаю все медсестре на посту.

– Подготовь перевод, – отрезаю сурово. – Чтобы когда я освободился с консилиума, пациент был у меня в отделении!

– Хорошо, – поспешно кивает, забирает папку и тут же принимается куда-то звонить.

А я не теряя времени даром спешу к своим пациентам.

Глава 2. Люда

– Мамочка, ну что же вы себя не бережете, – полным сочувствия голосом говорит медсестра занося мне в палату поднос с едой. – Вы толком не завтракали, так хоть сейчас поешьте хорошо. Смотрите какой вкусный и ароматный суп, – показывает на тарелку, где налито действительно аппетитно выглядящее первое.

Но мне кусок в горло не лезет. Увы.

Хорошо еще, сестра оплатила для меня одиночную палату! Если бы рядом находились соседки со своими новорожденными детьми, я бы не перенесла.

– Через час приду делать укол, – добавляет как бы ненароком. – Обязательно покушайте. Вам силы нужны.

– Зачем? – устало пожимаю плечами…

Впереди полнейшая неизвестность, я не представляю как дальше жить.

– Молочко сохрани, – продолжает настаивать медсестра. – Твоему ребенку оно сейчас нужнее всего на свете! Ни одна смесь не сравнится с грудным молоком.

– Правда? – удивляюсь. Я не знала об этих нюансах.

Всегда считала, что смесь лучше…

– Конечно, – продолжает заверять меня медсестра. – Смеси химия сплошная! – фыркает. – Она гораздо хуже для ребеночка.

– Не знала, – отвечаю задумчиво. – Но у меня молока нет, – развожу руки в разные стороны. – Так что все равно придется смесью кормить.

– Оно придет, ты главное расцеживайся, – мягко, но вместе с тем настойчиво говорит медсестра. Улыбается. – Верь в себя и в своего ребенка, – добавляет таким тоном, от которого мурашки пробегают по коже, а в груди растет твердая уверенность в правоте ее слов. – Все будет хорошо.

Смотрю на нее, а у самой сердце наполняется благодарностью и надеждой.

Даже появляется аппетит.

– Спасибо огромное, – благодарю от чистого сердца. – Я буду стараться, – обещаю.

Ловлю на себе многозначительный взгляд мудрой женщины.

– Старайся. Все получится, – заверяет меня.

Она оставляет поднос на столе и уходит, я заставляю себя подняться с кровати и, наконец, поесть.

Когда допиваю чай, то слышу звонок своего телефона. Спешу к нему.

Звонит Ната.

Ой… Надеюсь, она с хорошими новостями.

Плохие не перенесу.

– Людань, Шурагин договорился об операции! – сестра радостно тараторит в трубку. Слушаю ее и сердце начинает успокаиваться.

Неужели у моего сыночка появился шанс на нормальную жизнь?

Раз уж Валентин нашел хирурга, то тогда точно все будет отлично! Иначе даже не может быть.

– С Ванюшей все будет хорошо! – убежденная в собственной правоте заявляет сестра.

Отставляю стакан с чаем в сторону, делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, желаю сдержать рвущиеся из самого центра груди слезы. Но не тут-то было.

Эмоции оказываются гораздо сильнее.

– Я тут такого начиталась, – признаюсь Нате и начинаю горько плакать. Мне так больно и страшно, что невозможно сдержать слез.

Как только представлю своего малыша лежащего где-то там в кувезе совершенно одного, обвитого трубочками и проводками, так хоть не дыши больше. Сердце сжимается в мощных клещах.

– А ты не читай! Нашла еще чем заниматься! – заявляет сестра, на что я могу лишь горько усмехнуться. – Делать что ли нечего?

Как не читать? Откуда тогда получать информацию? Врачи же ничего не говорят, только разводят руками в разные стороны.

Профиль не их.

– Нат, я должна знать, что с моим сыном, – с трудом переборов новую порцию отчаяния заявляю упрямо. – В конце концов, нужно понимать к чему готовиться и как себя вести.

Предупрежден, значит, вооружен.

– Ты б лучше чаты поискала с мамочками, у чьих деток такие же проблемы, – подкидывает идею Ната.

О! А ведь это действительно дельный совет.

– Они тебе расскажут гораздо больше, чем любой интернет, – продолжает заверять сестренка.

– Думаешь? – спрашиваю неуверенно. – Если честно, то я сомневаюсь, что такие чаты есть, – признаюсь.

– Смеешься? – Ната не отступает от своей идеи. – Конечно, есть! Их не может не быть.

– Почему ты в этом так сильно уверена? – интересуюсь.

– Потому что это правда! – заверяет меня сестра. – Такие чаты есть, там мамочки делятся контактами грамотных реабилитологов, диетами, своими фишками. Поверь!

– Ну не знаю, – высказываю свои сомнения по поводу ее слов.

– Сила материнской любви колоссальна и непобедима, – сестра продолжает меня убеждать. – Ты даже не представляешь на что способна мать ради своего ребенка.

– Боюсь, скоро об этом узнаю сполна, – хмыкаю горько.

На душе крайне паршиво, на глаза наворачиваются слезы, но я не позволяю им пролиться. Смахиваю тыльной стороной ладони и шмыгаю носом.

Хватит страданий. Пришла пора начать держать себя в руках.

– Передай мужу огромное спасибо за то, что договорился об операции, – прошу Нату.

Мне даже страшно представить сколько это будет стоить. Но я обязательно отдам все до последней копейки! Как только смогу.

– Из него будет отличный крестный папа для моего сына, – говорю чистую правду.

– Это уж точно, – смеется сестра. – Если честно, то мне кажется, что он помогая тебе пытается загладить вину за отсутствие в жизни своих детей в первые шесть лет их жизни.

– Скорее всего, – не могу не согласиться с ее предположением, ведь скорее всего она права. Валентин долго переживал из-за этого.

Молчим.

Но с родным человеком помолчать тоже порой приятно, поэтому я пытаюсь просто набраться сил и храбрости. Оно мне еще понадобится.

– Нат, я не представляю, что бы без вас делала, – признаюсь спустя некоторое время. – Вы так сильно мне помогли! – добавляю с жаром.