Завязался интересный разговор: Макс что-то говорил про книжки, учения и учителей. В какой-то момент съехал на религию и пытался выведать, как я к этому отношусь. Да никак, если честно. Поэтому мы еще раз обсудили книжки. Я с трудом улавливала обрывки фраз, музыка звенела вовсю, и приходилось пододвигаться совсем близко друг к другу и говорить чуть ли не в ухо. Не скажу, что мне это не нравилось, наоборот, сие обстоятельство добавляло разговору определенной интимности. Вот только услышать, что отвечал собеседник, было трудно.

– Давай отсядем в соседний зал. Невозможно спокойно поговорить, – предложила я, и Макс согласился.

«Ух, какая я боевая», – мелькнула по пути мысль, и мне она понравилась.

Была не была. Хватит уже прятать голову в песок, как страусиха. Надо начинать новую главу в своей жизни. Дерзать. Совершать и не бояться. Действовать!

И я решила – быть.

В соседнем зале стояли продолговатые диванчики, все занятые, кроме одного в углу – не иначе как нас поджидал. Мы сели и заказали минералки.

– Знаешь, я склоняюсь к мысли, что нам надо встретиться еще раз, – совсем нелогично выпалил Максим.

– Да? И почему? – Хотя чего это я. Понятно ж почему.

– С тобой так интересно поговорить!.. Ты веришь в Бога? – вдруг опять спросил он.

«Определенно, на нормальных парней мне не везет», – грустно подумалось мне.

Вот почему стоит в моем поле зрения появиться симпатичному парню, как у него обязательно находятся неожиданные наклонности или пагубные привычки? Макс размахивал руками и с жаром рассказывал про какого-то Леню, который был его учителем и учил его по жизни именно этой самой жизни.

– Нет, то есть да.

Очертания собеседника через столик поплыли, и мне захотелось на воздух. Пора сваливать. Симпатичный странный чудик – мой любимый тип. Еще не хватало, чтобы я стала разбираться с его проблемами, как это произошло с моим бывшим. Только спустя четыре года я поняла, что была для него не просто бюро добрых услуг, но и мамочкой, улаживавшей все важные жизненные вопросы.

Если честно, виновата я сама. Мне нравилась власть, которую он доверчиво сунул мне в руки. Я решала все и за всех. Никогда еще меня так не слушали открыв рот. А потом неожиданно выяснилось, что я чуть ли не на работу должна его устроить, рассылать резюме и сопроводительные письма.

Нет, второй раз я так не лопухнусь!

Немного пошатнувшись, я встала и пошла в дамскую комнату. Ксюша красила губы, и я с налету обняла ее.

– Ксюша, спасибо, что пригласила. Мне все очень-очень понравилось!..

Речь я не договорила, но Ксюша ведь у нас догадливая.

– И кого это ты подцепила? – Дернув плечом, она поправила платье и обернулась ко мне.

– Странного парня. Мне на них везет – на религии повернутый. Навряд ли что-то выйдет. Но мне сейчас так хорошо-о-о! – Я еще раз обняла Ксюшу и поцеловала в щечку. – Какая же ты хорошая, Ксюш, и как я тебе завидую! Все мужики – твои, даже этот…

– Ну, повернутого можешь оставить себе, мне не жалко! – Ксюша рассмеялась и дернулась к выходу. – Ладно, Оль, пошли, нам выходить пора.

Ребята вышли на сцену, и праздник продолжился.

Весь оставшийся вечер Максим исследовал мои губы. Мы целовались, стоя у стеночки в коридоре кафе, но почему-то никто на нас не обращал внимания.

Наконец я вспомнила о своих «важных делах» утром, и, обменявшись телефонами, мы разошлись.

Не стоило подпускать к себе этого странного парня близко, поэтому я запретила себя провожать.

Потом по телефону отошью его. Придумаю благовидный предлог и не пойду на свидание. Но пока – пусть телефон будет записан в моей телефонной книжке. Сегодняшний вечер определенно удался даже с учетом его чудаковатости.

Погода стояла теплая, волшебная. С удовольствием я вдохнула пряный городской воздух.

Ну здравствуй, метро! Я иду к тебе!

Перешагнув низенькую оградку, я ступила на идеально выстриженный газон.

Да, городские службы хорошо за этим следят в последнее время. Я шла по лужайке в горку и, засмотревшись на иллюминацию соседнего с метро кафе, неожиданно на что-то наступила.

Моя правая нога съехала вбок, потом подвернулась и, прежде чем я успела сообразить, что случилось, опрокинула меня на траву.

Кажется, зря я решила сократить путь. И ограду они не просто так поставили. Здесь же одни неровности!

– Опаньки! Ай!

Поднимаясь на локте, я разглядела причину, по которой чуть не прорыла носом землю: рядом со мной валялся небольшой красный мяч. Детский!

«И какие же это дети играют в мячик по ночам?!» – подумала я.

Очертания метро расплывались перед глазами, синее небо безучастно смотрело на мои страдания, а я вдруг поняла, что в стопе покалывает.

Неплохо я так подвернулась!

Опершись ладонью на землю, я сделала попытку встать. Но не успела. Прямо передо мной, всего в паре метров, возникло чудовище и разинуло огромную зубастую пасть…

Отмахнувшись от наваждения, я пригляделась. Ан нет, не чудовище. Огромный черный дог с красными глазами возмущенно смотрел на меня. Так, значит, это не дети мячи раскидывают, а владельцы собак!

Я нащупала мячик и бросила собачке. Та поймала на лету, но посмотрела на меня все так же с неодобрением.

Вот до чего я дожила! Собака и то меня не одобряет!

Я чуть не расплакалась от обиды.

– Девушка, вам помочь?

Пока я размазывала по лицу неожиданно выступившие слезы, подбежал хозяин собаки.

Он присел на корточки и встревоженно заглянул мне в лицо.

– Вас собака напугала или вы эм… отдыхаете? – спросил он.

Вид у него был ничем не примечательный. Русые, соломенного цвета волосы, чуть растопырившись, глядели в разные стороны. Рыжая футболка и джинсовые шорты дополняли хулиганский образ. Лет ему на вид было девятнадцать-двадцать.

Обычный такой мальчик с собачкой.

– У нее нога подвернута, – вдруг открыла пасть и сообщила во всеуслышание собачка, а потом добавила: – Бери и тащи домой. Компресс будем ставить.

– Какое… домой? – Я даже привстала на локте. – Мне к метро надо! – Я ткнула пальцем на вожделенный вход в каких-то сотнях метров.

Жаль, не дошла. Взяла левее – и все. Попала в историю!

Вход перед глазами качнулся. Третий дайкири явно был лишним. Нельзя так много пить, а то мерещится разное! Говорящие собаки, мигающие вывески метро…

Но парень отчего-то послушал не меня, а псину, и неожиданно подхватил меня на руки.

Охнул. Ага, я фигуристая. Все при мне.

Лицо парня побагровело, но он стойко повернулся и зашагал со мной куда-то в темную ночь.

– Держи ее крепче, чтобы не убежала! – посоветовал дог.

И только тогда до меня дошло, что голос мне не померещился, а существовал в реальности.

– А-а-а-а, говорящая псина!.. – закричала я.

Несколько прохожих, спешащих к метро, на нас оглянулись. И никто, совершенно никто не заинтересовался моими словами и не ринулся меня спасать.

Это что же такое происходит? Это как же вообще меня угораздило?! В самом центре города да среди белой ночи меня тащат не пойми куда?!

– Да она пьяная, – удивленно воскликнул парень (унюхал же!) и вопросительно посмотрел на псину.

– Ну и ладно, – невозмутимо ответила собака, и мы двинулись дальше.

По Пресне я как-то особо не ходила и не знала, что такие старые и обшарпанные дома тут водятся. Представление о центре у меня всегда было восторженное. Это же центр! Тут все красиво и прекрасно, тут живет наша лучшая и элитнейшая половина города!

…Дом оказался пятиэтажкой.

Меня со вздохами и хрипами дотащили до этого чуда архитектуры, и от сего вида протрезвела я окончательно. И хотела взбрыкнуть, но держали меня крепко. Так, ковыляя и причитая, мы добрались до четвертого этажа. Лифта в доме не было.

По пути незнакомец перекинул меня на плечо, и я повисла на нем, как спелая груша. Мысли в голове летали самые неподходящие: интересно, зачем он тащит меня домой? Как он объяснит родителям мое появление? Зачем притащил незнакомую девушку в дом?

А вдруг, вдруг… он маньяк?!

Эту мысль я не успела толком додумать – мы поднялись. И, к моему безграничному удивлению, жил этот парень один.

Пустое помещение и без предков?

Он сгрузил меня на банкетку в коридоре, а сам пошел мыть руки. Спокойно так, неспешно. Будто все время мира у нас в кармане.

– Так нечестно! – Я обиженно надула губки и взглянула на псину. – А как же скандал? Мы же пришли поздно! Ик… Где твои родители и… как тебя зовут?

Псина демонстративно отвернулась. Как будто ее мое поведение оскорбило. Я фыркнула: не очень-то и хотелось с тобой общаться. Чисто из вежливости спросила.

«Странная парочка», – подумала я.

Пожав плечами, встала и почти ровно – мешала нывшая лодыжка – пошла за парнем на кухню. Та выглядела весьма посредственно – коричневые навесные шкафчики из ДСП, плазма на стене и плоская блестящая люстра на потолке. Сувенирные тарелки на стенах да разноцветные бокалы советских времен в буфете.

Самая обычная небольшая кухонька. Я огляделась и села на коричневый уголок. Велюровый, как и у меня дома.

– Что ты делаешь? – вежливо спросила у парня.

– Воду кипячу для компресса, – услышала невозмутимый ответ, и я побледнела.

– А разве на ушиб не холодное что-то прикладывают? – Я, конечно, не медик, но такие прописные истины все-таки слышала.

– Эм… – Парень сбился с мысли и развернулся-таки ко мне.

А я на несколько мгновений залюбовалась. Сейчас, при свете люстры, я увидела очевидную и невероятную вещь: парень был необычайно красив. Тонкие черты лица, аккуратный носик и мужской волевой подбородок. Явно младше меня, и оттого я чуть-чуть загрустила: у меня есть правило. Я не встречаюсь с теми, кто младше. Замуж они не позовут, а тратить на них свое время глупо.

Но какие у него пронзительные глаза! Небесно-голубые.

Я подложила ладонь под щеку и еще раз вздохнула: какие экземпляры по центру шастают. И живут тоже.

– Тебя как звать-то? – Парень вздохнул и опять отвернулся к шкафчику.

Зашуршал пакетом. Наверное, чай достает?

– Оля.

– А меня Лирасс.

Я спала с руки и ошарашенно уставилась:

– Родители пошутили или сам придумал?

А что, был у нас один курьер на работе. Он имя Никодим на Варфоломея сменил – сказал, что теперь девушки на него пачками вешаются.

Парень обернулся. В его голубых глазах ясно мелькнула гроза. Кажется, я наступила на больную и кровоточащую мозоль.

Пришлось поднять в примиряющем жесте ладошки и извиниться:

– Прости, в первый раз услышала такое необычное имя. И откуда у тебя говорливая… псинка… ой… собачка?

Я не ожидала, что дог появится тут же. Встанет на задние лапы и уткнется мне мордой почти что в лицо и пролает:

– Слушай, ты, пьянчуга! Еще раз нелестно обо мне отзовешься, и все, урою. И мне плевать, что сорвется дело.

– Делло? – Я растерянно отодвинулась.

Никогда не любила собак, а таких вот огромных, да еще говорливых, и подавно. В общем, мне не ответили, и я замолчала.

Лирасс приготовил какое-то адское пойло. Пока мы «мило» беседовали с собачкой, он кинул в кипящую воду каких-то то ли травок, то ли приправ, и в итоге получилась жутко вонючая смесь.

Я сморщилась, но никто, разумеется, на мою реакцию внимания не обратил. Когда дымящаяся кружка оказалась на столе, а Лирасс пододвинул ее почти к моей руке вплотную, я попробовала скосить под дурочку.

И беззаботно прочирикала:

– Так ведь кипяток еще больше мой ушиб спровоцирует… Не стоит.

– Пей, – приказным тоном произнес Лирасс.

Как будто не я старше, а он. И имел право мной командовать.

– Кипяток? – Теперь уже удивление было непритворным. – Никогда не пью горячий чай – боюсь обжечься, да и неполезно это!

Парень молча развернулся, взял графин с холодной водой и долил в кружку.

– Пей. И болеть не будешь, – серьезно сказал Лирасс.

Я еще раз принюхалась. В принципе, чай пах приятно: мятой, душицей… Мама тоже мне иногда такой заваривала. Только состав этого напитка все-таки посложнее. Нотки горечи и остроты подсказывали, что в чае были и другие травы.

Ладно. Выпью. Рискну. Не отравить же они меня хотят.