Марианна Красовская: Истинные драконы. Серия 2. Истинное сокровище дракона

© Красовская Марианна

© ИДДК

Глава 1
Сжечь!

– Сжечь! Сжечь ведьму!

– Но она такая красивая…

Я помотала головой, не веря ушам. Да ладно! Быть того не может! Кажется, послышалось.

– Ведьму сжечь!

Да нет, все в порядке.

В моем случае вариант «сжечь» был все же более предпочтительнее, чем «Она красивая, но потом сжечь».

Крестьяне выглядели, мягко говоря, неряшливо. Заросшие, бородатые, в грязной и рваной одежде. Большинство по летнему времени босиком. Они тыкали в меня вилами, топорами и простыми палками. Разумеется, мне это не нравилось.

Никакой благодарности! Что за дикие люди! Я им ребенка спасла, а они… Фу такими быть!

Мое красивое летнее платье в цветочек было мало что мокрое, так теперь еще и грязное, и рваное. Даже умереть мне спокойно, видимо, не дадут. Обидно идти на костер в таком виде.

А ведь это будет моя вторая смерть. Первую я не запомнила, но там точно было без шансов. Я бежала с учебы по пешеходному переходу, разумеется, на зеленый свет, а какой-то чудак на большой черной машине… ну вы поняли, да? Затормозить он даже не пытался.

Удар, наверное, был сильный, и смерть мгновенная. Вот только вместо адского пекла, чертей и сковородок я открыла глаза в настоящем раю. Ну, мне сначала так показалось. Птички щебечут, листочки шуршат, небо голубое. Вокруг травка и цветочки. И кто-то громко орет.

Святого Петра поблизости почему-то не обнаружилось, но оно в принципе и понятно, куда мне в рай-то? Разве что по ошибке. Я же и обманывала, и сквернословила, и курила даже. Что не пила – так это потому, что всякую дрянь не люблю и опасаюсь, а на хорошее денег не хватало. А не блудила исключительно по причине острого дефицита свободного времени. Кто учился на медицинском, тот меня поймет.

На всякий случай я ощупала ноги, руки и голову. Вроде все было цело. Только соображаю очень плохо, словно все же под сильным успокоительным. Мыслей нет, страха ноль и хочется хихикать.

Оры вроде затихли, но я все же поднялась на ноги и осмотрелась. Красивое. Кажется, тут оливковая роща. Впрочем, я могу и ошибаться. Оливы я только на картинках видела. Река вот рядом. А в реке кто-то тонет. Благодать!

На бережку бегают люди, уныло и безнадежно воет какая-то баба. Плавать не умеют или крокодилов боятся, не пойму?

Исключительно своим странным состоянием и туманом в голове я могу объяснить сотворенную глупость. Пошла поглядеть. Поняла, что тонет, а точнее, уже практически утонул ребенок. И, растолкав всех зевак, бросилась в воду.

Было холодно и глубоко, в голове немного даже прояснилось. Но сильного течения не обнаружилось, и ребенка, уже потерявшего сознание, я довольно легко подхватила за одежду и выволокла на берег.

– Умер! – завопила толстая баба в красном платке. – Сыночек мой единственный! Забрал водяной дракон свою жертву!

– Уймитесь, женщина. С чего он умер-то? – одернула скандалистку я. – Воды нахлебался и замерз.

И, сложив щуплого мальчонку пополам, я открыла ему рот и надавила на корень языка – чтобы вызвать кашель и рвоту. Баба заорала так, что у меня заложило уши.

– Не трожь Юлика! Не издевайся над покойником, ведьма! Люди добрые, вы поглядите, что делается! Она ж ему язык вырывает! Язык утопленника в черной магии – первое дело для зельев.

Пипец дура психованная. Видела я таких истеричек в больнице, но ведьмой меня обозвали впервые. Если б я была так занята, то непременно б ее обругала. Но мальчишка у меня в руках дернулся, закашлялся… а потом его наконец стошнило.

Народ ахнул, что-то зашептал испуганно.

– Ведьма! Она забрала его душу и поселила внутрь беса!

Да мать вашу за ногу!

Я положила дрожащего мальчика на бок, поднялась и гневно на нее уставилась:

– Ты головой стукнутая, что ли? Я не ведьма. И мальчик не умер. Захлебнулся чутка, но не умер. Все с ним хорошо будет.

– Еще бы ведьма призналась, что она ведьма, – веско заявил крупный дядька с сальными волосьями, торчащими в разные стороны, и неухоженной бородой. На нем, кстати, были сапоги, что, несомненно, указывало на высокий статус. – Эх, Векка, погубила она твоего Юлика. Кабы помер в невинном детстве, было б ему благо. Проступков-то немного, душа бы высоко полетела. Ажно до драконов. Родился бы в следующей жизни в семье мага или даже в небесном дворце. А теперича чего?

– Чего? – с подозрением спросила баба, шмыгнув носом.

– А непонятно, чего. То ли он, то ли бес. Не удивлюсь, коли он тебя по темени сожрет. И весь твой выводок тоже.

– Так чего, его убить теперь? – удивленно спросила баба.

Я на всякий случай подхватила мальчика на руки. Легкий какой, словно не кормят его совсем. А ведь на вид уже лет пять ему!

– Да лучше б убить, – покивал старик. – Но ты ж мать, тебе виднее.

– Так не могу я кровиночку-то свою, – запричитала баба. – Хошь и шестеро у меня, а все за кажного сердце болит!

– Ну как знаешь, я предупредил.

– А я его в сарай на ночь запирать буду! – придумала баба. – С курями. Нехай их пожрет, там и видно будет.

– Женщина, вы нормальная? – удивилась я. – Мальчика нужно переодеть в сухое и уложить в постель. Какой сарай, какие куры? Не утонул, так от воспаления легких умрет, так, что ли? И вообще надо разобраться, что такой маленький ребенок на реке один делал.

– Так не один был, а со мной. Я стирала, а он туточки бегал, рядом. У меня глаз на затылке нету и руки только две. Как уж он в воду упал, не ведаю.

Я закатила глаза. Становилось холодно. Платье противно прилипало к телу, босоножки я где-то потеряла уже. Сумку, кстати, тоже. Утром с сумкой выходила ведь, а там кошелек, телефон и конспекты. Мать твою, конспекты! У меня ж экзамен завтра!

Глава 2
Зинаида

Родители у меня оригиналы. Назвали нас, четверых дочерей, в стиле ретро: Зинаидой, Таисьей, Антониной и Клавдией. Я старшая. Стало быть, Зина.

К своему имени и прозвищу «баба Зина» я привыкла с детства. Нет, ну правда – Клавке пришлось сложнее. Ее вообще клавиатурой дразнили все, кому не лень.

С родителями я, к слову, отношения пять лет назад разорвала. Насовсем. Они сначала детей нарожали, а потом еще двух приемных взяли. Дело их личное, конечно, только я с четырех лет в няньках была. Одна сестра, другая, третья… Все подружки после школы гулять, а я стирать пеленки и катать мелких в коляске. Хотела в медицинский поступать, так мать вопль великий подняла – как это так, старшая доченька, помощница уедет в областной центр! Даже в десятый класс не дала мне поступить, отобрала аттестат, спрятала паспорт и свидетельство о рождении. Устроила меня продавщицей в ближайший магазин – чтобы и денег в семью приносила, и под рукой всегда была.

Неудивительно, что в день, когда мне исполнилось восемнадцать, я перерыла весь дом, нашла на антресолях документы, забрала все деньги, какие были в доме (и вовсе это не воровство, мою зарплатную карту мать отобрала уже давно) и купила билет куда подальше. Сняла квартиру, устроилась на работу – санитаркой в больницу. Родители, конечно, меня нашли, приезжали, устраивали концерты в подъезде. пытались скандалить в больнице, но оттуда врачи их быстро выставили, пригрозив психиатрической экспертизой. Ничего не добились, уехали, прокляв неблагодарную дочь навеки.

Вот и славно, вот и замечательно. До этого дня меня еще мучила совесть, я даже все порывалась вернуть украденные деньги, но тут – как отрезало. Буду копить на учебу. Для начала в техникуме. Потом, может быть, и в институте медицинском.

Когда Таське, моей любимой сестре, стукнуло восемнадцать, она тоже сбежала из дома – ко мне. Родители ее уже вернуть не пытались, ибо наученные. И жили мы с ней счастливо вдвоем.

А потом меня сбила машина.

И теперь меня тыкали поленом в спину, как бы предлагая добровольно взойти на помост с дровами. А топоры этим добрым людям нужны исключительно для того, чтобы рубить хворост.

– Руки убери! – рявкнула я на мужика, который считал меня красивой и, видимо, решил в толпе еще и пощупать. – Не то отсохнут!

Я так понимаю, спасать меня все равно никто не собирается. Терять уже нечего.

Когда нужно было вытаскивать из реки ребенка – эти люди бегали по берегу как бараны. А как костер разводить – так они вон как шустро сработали! Тут же и деревце нашли, и хвороста наломали, и дровишек нарубили. Трогательное единодушие. Жаль, что в роли шашлыка они видят меня. Меня привязали к дереву, словно кусок мяса к шампуру. Не проткнули – уже хорошо.

– Ведьма!

Весьма обширный словарный запас у этих селян.

– Твое последнее слово, ведьма!

Я вдохновилась. Солнышко все еще сияло, голова соображала туго, птички пели, травка зеленела, мне почему-то было весело.

– Люди! – провозгласила я. – Мойте руки перед едой!

– Сже-е-ечь!

– И овощи тоже мойте! И фрукты!

– Сжечь ведьму!

– И вообще надо мыться хотя бы раз в неделю! И менять исподнее! И стирать одежду! Вы же воняете!

Вряд ли они вняли голосу разума, но разозлить их еще больше у меня получилось.

Вспыхнул первый факел.

– Что тут за сборище? – раздался сердитый и громкий голос со стороны рощицы. – Кто позволил?

Я с любопытством обернулась. На дорожке был всадник – весь в черном. На черном большом коне. Без маски, к сожалению, без плаща и без шляпы, но и так хорошо. О! Меня все же спасут! Радость-то какая!

Люблю, когда герои приходят в нужный момент! Это красиво.

– Ведьму жгем, ваш-лордие, – пробормотал один из крестьян, быстро туша факел об землю.

– Где вы ее взяли?

– Так сама пришла.

– И что натворила?

– В реку нырнула.

– Какой ужас! Как только посмела! – театрально вздохнул всадник. В его голосе прозвучала отчетливая насмешка, не услышать которую мог или глухой, или глупец.

Очевидно, крестьянин был глухим глупцом.

– А еще она погубила Юлика!

– Неправда! – возмутилась я. – Я ему жизнь спасла! Мальчик едва не утонул.

– Ты умеешь плавать, ведьма? – полюбопытствовал мой герой.

Не стала сообщать о юношеском разряде, просто кивнула.

– Во-о-от! – торжествующе заорал бородач. – Только ведьмы умеют плавать! А еще она рыжая! Сжечь!

На этот раз его дружно поддержали соотечественники. Снова вспыхнули факелы. Запахло жареным – пока еще в переносном смысле.

Рыжая? Вот тут мой косяк. Неудачно осветлилась. Вообще-то я брюнетка. Никогда не думала, что неправильный выбор краски для волос окажется столь критичным. А ведь сестра мне говорила – волосы не руки, отрастут…

– Я все правильно понял? – спросил всадник. – Рыжая девка вытащила из воды мальчишку? И больше ничего не сделала?

– Она украла у моего сына душу! – сообщила вполне ожидаемо горе-мамаша. – Он умер, а она его святую душу забрала и беса внутрь вселила!

Я скривилась. Нет, ну у нее запасные дети есть, это я уже поняла. Но почему эти люди настолько глупы?

– Я понял. А напомните мне, люди, кто во Тернеции вершит правосудие? Кого дом Шумной воды оставил наместником?

Факелы снова стыдливо погасли. Забавная у них вышла иллюминация.

– Тебя, синьор Лоренсо.

– Именно. Что вы тут устроили? Вместо того, чтобы подвергнуть злую ведьму честным пыткам, дабы узнать, где она скрывалась, кто ей помогал, кого она успела сгубить, вы решили милостиво сжечь ее? Разве это достаточная расплата за все злодеяния?

– Мужчина, вы с ума сошли? – изумилась я. – Не нагнетайте!

– Заткнись, – одними губами ответил всадник и снова заговорил с крестьянами: – Ведьму я забираю. У меня лучшие палачи в Тернеции. И если кто-то не доверяет моему правосудию, предлагаю приехать ко мне в замок и познакомиться с ними.

Крестьяне угрюмо молчали. Намек был понятен даже им. Знакомство с палачом – это вовсе не то, к чему стремится нормальный человек.

– Отвязывайте и ведите ко мне.