Сильная рука схватила его за плечо и дернула вверх. Эдвин вылетел из воды и начал хватать ртом воздух, такой теплый, пьянящий. Задвигал ногами, те немногие навыки плавания, которые он освоил – сразу вернулись, стоило голове оказаться над поверхностью. Он сделал три гребка, вкладывая в каждый все свои страдания и нелюбовь к плаванию. Тело вновь начало заваливаться вниз, но тут ботинки чиркнули по твердой поверхности. Юноша смешно засучил ногами, рванулся вперед и наконец вновь ощутил почву под ногами. Хрипло втягивая воздух, попер вперед, активно помогая себе руками. Вода отступала, вновь доставая лишь до груди, потом до пояса. Эдвин схватился за ближайший камень, вытянул себя из воды и повалился на колени. Почти сразу из воды вышел незнакомец, его дыхание было ровным.

– Парень, уверен, ты думаешь, что умеешь. Но в настоящем плавании польза от тебя была бы только в одном качестве – якоря.

Он говорил так, будто их разговор прервался минуту назад. Скорее всего, так и было. Но Эдвину казалось, что прошла вечность. Он поднялся на ноги, откинул со лба мокрые волосы. На только что покинутом ими берегу никого не было. Далеко за кустами виднелись верхушки самых высоких домов, никаких звуков не доносилось.

«Может, они не поняли, куда мы ушли?»

Незнакомец словно услышал его мысли.

– Переплыли, и ладно. Надо спешить, я закапал кровью все крыльцо, а по примятой траве и следам на песке направление не определит только слепой. Давай, полезли.

Они начали карабкаться по гряде, и после плаванья в реке ползти по нагретым солнцем камням было даже приятно. Эдвин снова лез первым, мужчина не отставал. Они выбрались к лесу, стволы теснились перед глазами, местами трава доходила до лодыжек. Ничего похожего на тропу тут и в помине не было. Он снова оглянулся в направлении деревни и вопросительно посмотрел на незнакомца. Тот скривил губы в улыбке.

– Чувствую, так далеко от деревни ты не забирался. Давай, за мной.

Эдвин оскорбился. Естественно, он бывал во всех ближайших поселениях, а в детстве ходил с отцом по охотничьей тропе, ездил с Вамосом на окрестные ярмарки. Но что касается бегства от кучи столичных доспехов в компании незнакомого, судя по всему, преступника, то да, такого опыта у него не было. Поэтому он промолчал и нырнул в лесной полумрак, зашагал следом за мужчиной, высоко задирая ноги. Деревья вырастали прямо перед лицом, ноги месили высокую траву. Он пробурчал:

– Здесь следов будет еще больше: примятая трава, еще и земля не такая сухая, как под солнцем. Мы оставляем за собой явный след.

– Да, оставляем. Но они не могут бросить лошадей. А если и решатся на такое, я бы посмотрел, как кучка столичных хлыщей ползет по этому лесу в тяжеленных доспехах, протискиваясь меж деревьев и нанизывая грибы на кончик меча. Бернал взбесится, но в чащу не пойдет, устроит облаву на выходе. Знает, что в лесу им меня не поймать, даже не увидеть. И все же двигаться они будут гораздо быстрее нас, даже если придется огибать лес.

– А что насчет того, что я, – Эдвин помялся, – торможу тебя?

– О, мальчик, ты меня, безусловно, тормозишь, но никому из гвардии это и в голову не придет. По их мнению, после того, как ты ушел со мной, старый каменщик найдет твой нанизанный на ветки трупик прямо за ближайшим деревом.

Эдвин посмотрел в спину мужчине. Пугаться или обдумать такой исход сил уже не было. Он просто мрачно спросил:

– А это так?

– На твое счастье – нет. Я не святой, но Бернал думает обо мне куда хуже, чем оно есть на самом деле. Пусть и имеет некоторые причины… Я не убиваю просто так, особенно храбрых юношей, столь отважно переплывших реку. Не думал, что сумею убедить тебя бежать вместе. Ты либо очень глуп, либо очень смел. Хотя это две стороны одной и той же сущности.

Эдвин подумал, что он точно полный идиот, раз продолжает пыхтеть и двигаться вглубь леса. Но уцепился за середину фразы:

– Не убиваешь просто так? А многих ты убил за что-то?

– Достаточно, чтобы тебе не хотелось знать точное число. А теперь я бы предпочел помолчать. Завидую каменщикам, столь мощным, что проламывают лес насквозь. Я же хочу сохранить дыхание на борьбу с этой клятой травой. А еще за твоей болтовней я не услышу погони.

На кончике языка вертелся ответ, ведь всего минуту назад мужчина обещал, что погони не будет. Эдвин промолчал. Про каменщика незнакомец, кажется, иронизировал. Дыхание уже сбилось, юноша пыхтел и проклинал все на свете. Беглец, напротив, пер вперед. Как будто не густой лес был вокруг, а широкая дорога, в конце которой ожидала награда. Перед глазами тут же возникло лицо матери. Мысли о том, что она подумает и скажет, когда он вернется, старательно гнал прочь. Он снова поднял глаза в спину незнакомцу. Незнакомец, незваный гость, беглец…

– Ответь на последний вопрос.

Мужчина махнул рукой, мол, говори.

– Как тебя зовут?

После небольшой паузы раздался ответ:

– Сэт. Твое имя мне известно, юноша. Считай, что познакомились. А теперь – вперед.

И они шли вперед. По мнению Эдвина – долго. Очень долго. Он понимал, что не прошло и пары часов, солнце еще поблескивало высоко в небе, едва пробиваясь сквозь густые кроны деревьев. Одежда успела высохнуть, только в ботинках по-прежнему неприятно хлюпала вода. На коже появились новые царапины, пара репьев прицепилась, чтобы сопроводить их в этом походе. Ноги ныли еще с момента плавания. У каменщика все же сила в руках, а долгие походы были в новинку, в отличие от махания молотом в мастерской.

Жилистая спина Сэта явно отражала его эмоции. Сначала он был напряжен, иногда оглядывался, словно прислушиваясь. Хотя что можно услышать глубоко в лесу? Только трели птиц да шуршание травы. Затем мужчина как будто расслабился, перестал оглядываться и ломанулся вперед с двойным усилием. Эдвин едва поспевал следом, благо основную дорогу прокладывал Сэт, а юноша шагал по уже примятой траве, уворачиваясь от веток. Удивительно, как быстро человек приспосабливается ко всему. Пережитые на чердаке ужасы, гвардейцы в деревне, вспоровший руку кинжал… Все это уже казалось каким-то далеким, словно происходило совсем не с ним. Вместо этого на языке крутилось множество вопросов. Но Эдвин молчал. Не хотелось сбивать дыхание еще больше, к тому же он не ожидал получить подробные ответы. Сэт продвигался вперед, как человек, который спасал свою жизнь, и Эдвин был склонен верить этой теории. Стражник в мастерской полоснул кинжалом без раздумий.

Прошел еще час, потом еще один. Молчание начало давить, наслаиваясь на боль в ногах и усталость. Лес вокруг выглядел так, словно никто не заходил сюда веками. Местами трава доставала до пояса, а стволы были сухими, древними, большую часть Эдвин даже не смог бы обхватить руками. Солнце уже не просачивалось сверху, убежало дальше по небу, готовясь спрятаться за горизонт. Юноша начал всерьез беспокоиться, что обратный путь его уже не ждет. А если и ждет, то он не найдет дорогу и останется в этом лесу навсегда. Он успокаивал себя мыслями, что беглец мог прикончить его на чердаке, у реки, на входе в лес или в любой момент за последние часы. Сэт шел дальше, не обращая на него никакого внимания, но и не пытаясь прогнать или заговорить. Эдвин уже собирался аккуратно выразить свои опасения вслух и открыл рот, однако Сэт его опередил. Продолжая идти, он нарушил молчание:

– Достаточно, скоро начнет темнеть. Мне нужно все обдумать, после такого чудесного путешествия не хотелось бы выйти из леса прямо в объятия Бернала и его парней. Думаю, это нам подойдет.

Неожиданно они вывалились на подобие поляны. Гигантская лиственница рухнула, примяв под себя окружающий лес и выворотив из земли корни – почти готовая землянка. Сэт спрыгнул вниз, начал бодро ходить туда-сюда, приминая землю, раскидывая шишки в стороны. Эдвин замер на краю ямы; после нескольких часов тупого движения вперед все это казалось каким-то новым, игрушечным. В детстве он пару раз ходил с отцом в лес с ночевкой, но у них всегда был сверток с едой, пара мягких подстилок, топорик для рубки валежника. Все было просто и понятно. Что ему делать сейчас и как подступиться к абсолютно незнакомому человеку – он не знал.

Но Сэту помощь как будто была и не нужна. Примяв круг земли, он вылез, прошелся по периметру, наломал сухих веток. Расчистил пятачок по центру ямы, уложил ветки домиком. Поднял глаза на Эдвина.

– Не стой столбом. Ночью будет прохладно, у меня есть огниво, но на земле спать не советую. Наломай мелких деревьев, сложим валетом.

Эдвин обогнул яму со стороны, где упавшее дерево не подмяло под себя лес. Подошел к молодым деревцам – лиственницы-подростки едва-едва успели перерасти его. Он немного помучился, пытаясь сломить гибкую кору, и в конце концов просто выдернул их с корнем. Добавил несколько нехвойных веток для мягкости, спрыгнул вниз. Уложил деревца в две кучки, как было сказано, валетом. Одно кроной вверх, другое – вниз. Накидал сверху кустарник. Сэт одобрительно хмыкнул:

– Не перина, но сойдет.

Смеркалось стремительно, Эдвин уже слабо различал лес за пределами ямы. Сэт присел на корточки, пару раз чиркнул огнивом, и повалил дымок, дерево занялось. Пламя озарило его лицо, подсветив черты, и в тот момент мужчина показался Эдвину совсем старым. А еще он впервые увидел на лице спутника усталость. Юноша присел напротив на импровизированную кровать. Казалось, что он погрузился в сон, из которого нет выхода. Еще утром он проснулся в своей кровати, а единственной проблемой было донести ведра от реки, не пролив лишнего. Ныла только ссадина на лбу, а не все тело. Теперь он в лесу, напротив сидит беглый преступник. Ни Вамос, ни мать не знают, что с ним, а думают, скорее всего, о худшем. Большая часть его друзей утром поедет в телеге в Лордан, и с кем-то из них он не увидится уже никогда. Вдобавок ко всему заурчал живот. Сэт не прокомментировал это вслух, лишь потянулся к поясу, расстегнул мелкую кожаную сумку.

– Советую не настраиваться на сытный ужин. Для охоты уже темно, да и какая охота в такой глуши. До утра, как минимум, есть только мои скудные запасы, – он поморщился, – которые истощились настолько, что я собирался пополнить их в твоей деревне. Кто бы знал…

Он с кислой миной достал четыре полоски вяленого мяса, половину протянул Эдвину. С другого бока снял небольшую флягу, многозначительно потряс ею в воздухе. Судя по звуку, воды там плескалось не особо много. Они молча сжевали скудный ужин, сделали по паре глотков из фляги. Эдвин вытер губы: от мяса остался лишь привкус во рту, к сытости он даже не приблизился. Но даже эта малость его тронула. В своей голове он уже давно обрисовал образ беглого преступника, вырубающего гвардейцев тычком ладони, но этот же человек разделил с ним свои запасы и помог выбраться из деревни. В глубине души Эдвин все еще сомневался, что отправиться на распределение вместе со всеми было бы хуже, однако сделанного не воротишь.

– Спасибо, что поделился.

Мужчина лишь хмыкнул. Они помолчали, глядя на огонь. Сэт стянул ботинки, поставил их сушиться у огня, Эдвин повторил за ним. Тело налилось свинцовой усталостью, мышцы ныли, но спать не хотелось.

– Спрашивай.

Эдвин вздрогнул, он уже успел погрузиться в размышления о событиях дня, тасовал в голове знакомые лица. Голос Сэта прорезал тишину.

– Что?

Беглец поднял брови.

– В начале пути ты сыпал вопросами. Каждый день бегаешь по лесу от доспехов? Думал, как только остановимся, ты завалишь меня вопросами. Но если спросить нечего, можем и помолчать, я не настаиваю.

– Почему за тобой гонятся?

Сэт хмыкнул.

– Не самый лучший первый вопрос. До этого мы еще дойдем… Возможно. Но это будет зависеть от других твоих вопросов и моих ответов. Дальше.

– Как ты оказался на втором этаже?