Когда первый этаж был окончен, Рик аккуратно расположил часть дощечек горизонтально, заложив фундамент для следующего уровня. Оглядел свое творение.

– Я упустил момент, когда моим новым ремеслом стало производство базарной ерунды. Но поверь, строить из них дома – гораздо веселее.

– Ты не выглядишь веселым, – с долей иронии ответила девушка.

– Если бы у тебя все чесалось, как у меня там, – тоже не веселилась бы.

В подтверждение своих слов Рик залез пальцем под моток ткани, окутывающий его шею, со страдальческим выражением лица почесал кадык. Импровизированный шарф был вынужденной мерой. Жара стояла такая, что даже исподнее на теле казалось лишним. Но демонстрировать окружающим прозрачное кольцо с едва заметной дымкой внутри было, как минимум, неразумно.

Поэтому, решительно отвергнув все цветастые летние платки (писк моды, между прочим) и вечерние рубахи с жабо и оборками на шее, Рик купил обрезок самой дешевой ситцевой ткани. Обернув шею в несколько слоев, он сразу стал похож на караванщика Срединных земель, которые формировали на шее и голове похожие конструкции. В их случае то была защита от палящего солнца и ожогов, но в городе юноше приходилось кутаться в лишний слой ткани постоянно, даже в помещениях.

Сейчас они были в доме вдвоем, но в целях предосторожности Рик щеголял голой шеей только по ночам, перед отходом ко сну и рано утром, сразу после пробуждения. Дверь их спальни запиралась на ключ, а круглое чердачное окно третьего этажа высилось над соседскими крышами, они могли не бояться чужих глаз. Расстояние между койками можно было преодолеть одним прыжком, и перед сном Райя часто смотрела на бледную, светящуюся в ночи полоску ошейника. Показалось, или при их первой встрече дымки внутри было меньше? Если так, то в этом не было ничего удивительного. Ведь все пошло наперекосяк почти сразу.

Сначала был лес. Голова кружилась от голода и недосыпа, ныла ссадина на лбу, густая вонючая слюна перекатывалась во рту. Болели ноги и зад, Райя не садилась на лошадь с отрочества. Нет-нет, а на глаза постоянно попадался испачканный кровью ворот платья. Бурая жидкость щедро натекла на грудь, а колотая рана на шее служила напоминанием. Она убила человека. На фоне этого колючие ветки, так и норовившие хлестнуть ее по лицу, уже не казались большой проблемой. Как и покачивающийся в седле беглый юноша, ведущий ее через лес.

Если события прошедшего дня его и заботили, то белоголовый этого не показывал. Просто смотрел перед собой, словно мог увидеть их цель сквозь густую листву, пока она вздрагивала от любого резкого звука, ожидая погони. Все еще ощущая в руке кусок камня, который отправил Фиону на ту сторону, в тот момент она хотела лишь одного: вернутся в мир нормальных людей.

Без сумасшедших церковников, злобных гвардейцев и поддельных камеристок. С широкими коридорами, каменными улицами. С прохладной водой, вкусной едой и чистой одеждой. Кто бы мог подумать, что она начнет скучать по всему, что прежде считала данностью. Оказалось, достаточно лишиться лишь толики лоска, чтобы устойчивый мирок, который она сама себе создала, начал рушиться. Лишь одно осталось неизменным – ее наивность.

Многие часы пути слились в один, но, когда перед ними замаячил край леса, Райя поняла, что готова расплакаться от облегчения. Деревья расступились, Рик впереди сместился в сторону и остановил лошадь, давая ей возможность разглядеть город на горизонте. Тогда она почувствовала, что на глаза и правда навернулись слезы, но отнюдь не радости. Белоголовый пожевал губы, покосился в ее сторону.

– Я бывал в этих местах несколько лет назад. Могу сказать, что что-то точно изменилось.

Юноша сгладил углы. Холмистая равнина, окружающая город, с прорезающим ее столичным трактом, выглядела как обычно. Ровно такой она и запомнила ее три дня назад. Но Райя во все глаза глядела дальше, на светлые городские стены, за которыми высился ближайший сосед и союзник Аргента. И ощутила, как по телу поднимается волна ужаса.

Верхняя часть замка, который до этого гордо маячил в самом центре города, просто отсутствовала. Обитель Осфетида выглядела так, словно кто-то срубил верхушку заточенным топором, зацепив заодно окрестные районы. С такого расстояния большая честь зданий терялась за стенами, но даже так она четко видела границу монументального кратера. Пятно тьмы на светлой панораме города.

– Плохо дело.

Из ступора ее вывел голос Рика. Райя сглотнула вязкую слюну.

– Думаешь, мы опоздали?

– Опозд…? Я не об этом. – Белоголовый пальцем указал в сторону города. – Посмотри на количество караванов на тракте.

Девушка сместила взгляд ниже. И правда, на широкой дороге теснилось множество карет и повозок. Отсюда они казались точками, но где-то там явно сновали десятки и сотни людей, небывалое количество. Рикард озвучил очевидное:

– Чтобы ни случилось, с попаданием в город теперь явно будут проблемы. Это и так не выглядело простой задачей, но теперь…

– Теперь?

– Раз такое количество извозчиков толпится у стен, значит, въезд ограничили. А может, и выезд. На торговых караванах строится все взаимодействие между городами. Если они перестали пускать торговцев, то не удивлюсь, что там же застряли и кареты высокородных. Так что не спасет даже надменный тон и капризы с упреками. Этот треклятый город выглядит так, словно попал в осаду.

Райя постаралась взять себя в руки, задумчиво почесала холку лошади.

– Какой толк? Ты же понимаешь, на что мы смотрим?

Юноша медленно провел рукой по кольцу на шее, этот жест начинал входить у него в привычку.

– Прекрасно понимаю.

– Думаешь, это потому…

– Потому что эти ублюдки свозили парней в город? Не знаю. Какой шанс, что они занимались этим с прошлого года, а именно теперь, – Рик взглядом указал на бедствие впереди, – все пошло наперекосяк?

Девушка покачала головой.

– Прозвучит плохо, но сейчас это неважно. Хотели они добиться чего-то подобного или катаклизм такого масштаба случился сам по себе, это нам еще предстоит узнать. Но зачем ограничивать въезд в город, когда все самое страшное уже произошло?

– Понятия не имею. Не хотят подпускать людей к этой дыре? Или боятся, что улизнет тот, кто допустил подобный бардак? Это ты у нас училась политике с детства.

– Да, училась. – Девушка вновь задержала взгляд на черном срезе. – И одно знаю точно: когда речь идет о крупных ставках и настоящей политике – нет смысла искать в поступках людей даже зачатки разума.

Рик хмыкнул.

– В окружающих в принципе мало разума, я давно начал это подмечать. Особенно если речь идет о деньгах и власти. Так или иначе, нам нужно подойти поближе. Если на въезде в город и правда случился кризис, то в этой толчее никто не обратит на нас внимания, хоть какой-то плюс. В обычный день мы привлекли бы кучу внимания, вся эта грязь и кровь…

Девушка вздрогнула, в ладонь снова лег невидимый кусок камня, окрашенный красным.

– До первого стражника или гвардейца.

– Поэтому придется раздобыть новую одежду. Я этим займусь, а ты подождешь на подходах к городу.

Не сдержавшись, Райя оскорблено фыркнула:

– Если ты думаешь, что выглядишь лучше меня, то ошибаешься. Давай сразу оставим в стороне принцип, при котором храбрый мужчина берет всю работу на себя, пока испуганная женщина ждет его возвращения. У меня куча дипломатического опыта…

Белоголовый перебил ее:

– Принцип? Надо же. Предлагаю приберечь твои таланты до момента, когда нам понадобятся выражения подобного толка. Дело не в этом. – Он оглядел себя. – Я тоже выгляжу паршиво, но грязью и кровью залито рабочее рубище, а не обрывки дорожного платья. Ты выглядишь так, словно на тебя напали в дороге, никто не сможет остаться в стороне. Я же – выгляжу как бродяга. На плечи накину плед, взятый из кареты, импровизированный плащ скроет ошейник, да и большую часть остального тоже.

В подтверждение своих слов он развел руки, давая Райе оглядеть свой наряд. Девушка пригладила волосы. Рикард был прав. Но в какой момент обноски бродяги стали цениться выше, чем дорожное одеяние за четыре золотых монеты?

– Даже если так. Как ты собрался добыть одежду? – Она запнулась. – Воровство? Я не буду против, но потом мы вернем…

Юноша криво улыбнулся. Была ли улыбка искренней или наружу вновь вырвалась скрытая сторона его личности, Райя уловить не смогла.

– Обокрасть кого-то – всегда успеем. Но не хотелось бы начинать с этого. Особенно если мы застрянем на подступах к городу. В любом случае понадобятся деньги. Поэтому, – повторив ее жест, он почесал холку лошади, – погладь свою как следует, на прощание.

* * *

Во многом Рик оказался прав. Периметр Фарота можно было назвать еще одним небольшим городом. Таверны, постоялые дома, конюшни, базары и лавки – все это теснилось вдоль огромных городских стен. Можно было подковать лошадей, не тратя время в очереди на въезд, запастись провиантом, узнать основные городские слухи за кружечкой пива. А жилье здесь было куда дешевле, чем в самом городе, и этим регулярно пользовались случайные путники или бродячие торговцы. Но то было раньше.

Вместе с одеждой Рик принес с собой новости и пересуды. Чуть более суток назад жители Фарота проснулись не от звона колоколов и чириканья птиц, а от дикой головной боли и всех сопутствующих неудобств. Основным неудобством оказалось то, что около трети города испарилось из Мира. Белоголовый преподнес это в своей ироничной манере, но даже ему не удалось скрыть за формулировками тот ужас, который царил среди жителей на тот момент.

По всей видимости, как знать, так и церковники с гвардейцами пребывали в полнейшей панике. Болтали, что вместе с верхушками башен на ту сторону ушел Осфетид. Ничем не подкрепленные слухи распространялись со скоростью лесного пожара, а правящая верхушка Фарота лишь подкинула дровишек в очаг, первым же указом запретив въезд и выезд в город. Торговцы и путешествующие в роскошных каретах высокородные в полном шоке толпились у перекрытых войсками ворот. За невозможностью быстро разнести страшные вести их количество увеличивалось с каждым часом. То же самое, вероятно, происходило и за стеной, город могли покинуть только птицы и крысы.

Цены на жилье за считанные минуты взлетели до небес. Как и на хлеб, овощи, пиво и любые услуги. В одно мгновение вся периферия крупного города превратилась в сосредоточение жизни. Все, кто по каким-либо причинам не мог развернуться и покинуть эти земли, осели вдоль городских стен. Кто-то в ожидании и надежде, а кто-то с жадным интересом: что будет дальше?

Разносчики новостей и слухов отрабатывали свои медяки на все сто. Из уст в уста передавалась одна и та же новость: из Аргента направляется делегация с целью разобраться с произошедшим и помочь нормализовать жизнь в городе. Само собой, всего за сутки «делегация» в устах простаков трансформировалась в «солдатский полк». Казалось, что к Фароту выдвинулась не дипломатическая миссия с эскортом (как Райя справедливо предполагала), а целая армия Вильгельма, с намерением покарать и наказать городскую верхушку. Возможно, ту самую, что ушла в небытие вместе со всеми верхними этажами обители.

По иронии, цены выросли на все подряд – кроме лошадей. Грациозные животные в новых условиях стали обузой, как не нужен становится стакан воды во время дождя; конюшни были переполнены. Чувствуя, что возможная прибыль с каждой минутой утекает, словно песок сквозь пальцы, Рик совершил чудо (как он сам это описал), выручив за лошадей полтора золотых. Сперва Райя описала это емким словом «грабеж», взращенные в стенах Аргента кони стоили в разы дороже. Но спустя лишь пару часов поняла, что сейчас бы они не получили золота вовсе, лишь серебро. А к вечеру первого дня в ход пошли бы медяки.