Вознаграждение было неприятно большим, но он не мог озвучить сумму меньше уже продемонстрированной монеты. Хорошо, что Райя не принесла с собой золото, его просто не имелось. Глаза мальчишки блеснули, словно упоминание награды помогло переварить всю информацию. Но рыжая голова качнулась влево-вправо.

– Понял, о чем толкуете. Не придет никто. Вдруг вы из железных банок?

На мгновение Рик впал в замешательство, но понял, что речь идет о гвардейцах. Покачал головой.

– Точно нет. Ни одного из них даже в округе не видел. Просто скажи своим парням, что нужно поговорить. Деньги, как видишь, есть.

Он лукавил. Денег было не то чтобы много. Сколько бы ни стоил проход в город, у них точно не было достаточной суммы. Если проход вообще был.

Рыжий замешкался. Под взлохмаченной шевелюрой явно крутились малочисленные шестеренки. Желание получить деньги яростно сталкивалось с пониманием, что за подобную болтовню с незнакомцами его, как минимум, не погладят по голове. Рикард вкинул небольшой козырь:

– Мы не скажем им, что ты получил деньги. Сможешь оставить оплату себе.

Если у высокородной имелся хоть какой-то план, кроме как предлагать деньги каждому встречному мальчишке, то было самое время приступить к его реализации. Если во времена его детства, на севере, кто-то рискнул обратиться с подобной просьбой к местным… представителям торговли, то вероятность на следующий день не очнуться сильно повысилась бы. Причем как у просителя, так и у того, кто настолько неразумно вступил в диалог. В сумрак лучше либо вообще не лезть, либо стоит сразу вспороть его ножом. И никак иначе.

Воспоминания о севере пронеслись мимо, сознание зацепилось за события недавнего прошлого. Фиона, с перекошенным лицом нависшая над ним в лесу. Если отец действительно отринул последние крохи совести и такие, как он, теперь разгуливают по всей Симфарее… Могло ли влияние Карпета разрастись до этих земель? Рик прокашлялся.

– И скажи, что Слуги из подполья хотят потолковать.

Как только подзабытые, но столь знакомые слова сорвались с губ, что-то внутри заклокотало от восторга. Он поморщился. Для мальчишки за стойкой эти слова вряд ли значили хоть что-то, но, по всей видимости, шестеренки все же встали на место. Рыжий облизнул губы, протянул руку.

– Понял, понял. Спрошу. Только деньги – сейчас.

– Ну уж нет, – Райя покачала головой, – получишь оплату завтра, когда мы поймем, что встреча все же состоится.

Она явно использовала чересчур сложные обороты, но суть парень уловил. Чумазое лицо скривилось.

– Отберут. Даже если кто-то и припрется, денежки не мне достанутся.

Рик вновь повозился в штанах, выудил на свет скудную горсть мелочи. Для виду пересчитал, ссыпал на стойку.

– Это тебе в карман. Когда потолкуем с кем-то из ваших, получишь остальное. По-тихому. Никто не узнает.

– И вот еще что, – высокородная внезапно опять подала голос, – передай это. Если это покажется кому-то знакомым, то пусть он и приходит.

Смятая бумажка легла поверх кучки монет. Рик прищурился одновременно с мальчишкой. Что там? Не разглядеть. Секунду они оба, на пару с мальчуганом, смотрели на мятый клочок, после чего бледная рука сгребла кучу со стойки. Зеленый глаз подмигнул.

– Да понял, понял я. Потолкую. Чур, если никто не сподобится на болтовню – я не виноват.

Подобную неуверенность Рикард проигнорировал.

– Два серебряных. Помни.

Райя добавила:

– Завтра, здесь же, в тот же час.

Рыжий закатил глаза, спасибо хоть язык не высунул. За полминуты сгреб остававшиеся на стойке бутылки внутрь (включая ту, за которую они заплатили), прыгнул пузом на прилавок. Крякнув, дотянулся до створок снаружи. Ворот рубахи оттопырился, напоследок Рик успел увидеть свежие рубцы на спине. После чего громкий стук известил, что лавка закрыта. Еще мгновение он смотрел на замурованный проем, повернулся к высокородной.

– Что ж. Завтра, на этом же месте, в тот же час нас встретит арбалетный болт.

– Либо ничего не произойдет, и все наши потери составят горстку медяков. – Райя ладонью пригладила волосы.

– К слову об этом. Прошу, в следующий раз не размахивай серебряными монетами в таких местах. Я, напоминаю, стараюсь избегать насилия.

– Я помню. Уверена, все будет в порядке.

Минуту они помолчали, затем двинулись в обратный путь. Высокородная добавила:

– Поверь, мой план был не в том, чтобы просто так отдать наши деньги ребенку.

– Значит, план все-таки есть? Что там было, – Рик сделал жест, словно зажал пальцами лист бумаги, – в записке?

Райя медленно ответила, глядя прямо перед собой:

– Ты упомянул этих своих «Слуг из подполья». Ты рассказывал, я помню. Быть может, это сработает, пусть мы и очень далеко от твоих родных мест. А если нет… У тебя свой пароль, а у меня свой.

Всю дорогу домой Рик перекатывал в голове услышанное. Любое партнерство строилось на доверии, поэтому юноша не стал расспрашивать. Но взявшись за ручку входной двери, он скупо добавил:

– Да, я стараюсь избегать насилия, но оно не сторонится меня в той же степени. Дай мне монету.

Высокородная протянула ему серебряный кругляшок. Вздохнула.

– Судя по твоей улыбке, мне лучше не знать, на что ты собрался ее потратить.

* * *

Вонючка медленно плелся под палящим солнцем, полностью оправдывая свое имя. Вол то и дело щелкал хвостом, мухи с жужжанием уворачивались. Схватка явно была неравной, насекомые валились на землю с завидным постоянством. Рикард хмыкнул. Особо искушенный философ даже здесь рассмотрел бы метафору. У этих ребят особая способность оборачивать любое событие в клубок из пространных фраз.

Например, сегодня он бы хотел оказаться на месте вола, а не мухи… Или. Сила не в количестве, а в умении… Или. Не разевай рот на то, чего не сможешь проглотить. Или…

– Не спи.

Тиридат резко затормозила, Рик врезался ей в плечо. Поднял ладонь в извинительном жесте, осмотрелся.

Вынужденные остановиться прохожие уже сформировали небольшую толпу. Широкая улица, перпендикулярная той, по которой они шли в сторону базара, была перекрыта. Местные над головой высунулись из окон, пара ребятишек залезла на крышу деревянного крыльца, чтобы лучше видеть происходящее. Все провожали взглядом небольшую процессию, вышагивающую в сторону городской стены.

Военная рота. Солдаты регулярного военного корпуса ровным шагом стекались к воротам. Сопоставив количество шеренг и людей в них, Рик навскидку насчитал человек триста. Зрелище было не столь впечатляющим, как когда маршем двигались столичные доспехи, в этом случае серебро всегда искрилось в лучах солнца и вокруг стоял ровный металлический гул. Обычные же воины был обряжены в простые стеганые дублеты, коричневая кожа едва слышно поскрипывала при каждом шаге. Бритые в основном головы были непокрыты, пот стекал по загорелым лбам. Дисциплина держалась, но нет-нет, а кто-то оттягивал в сторону воротник или с кислой миной почесывал затылок. Марш не выглядел угрожающим, военные больше напоминали белоголовых, которых таким же строем гоняли от барака к руднику и обратно.

Тиридат скривила губы.

– Показуха.

– Что ты имеешь в виду?

Рик сложил руки на груди, облокотился плечом на Вонючку. Вол не возражал. Юноша с интересом посмотрел на старуху, обычно торговка воздерживалась вообще от любой болтовни, если это не касалось списка очередных базарных дел.

– Ведут солдатню по главной улице, словно шлюх на показ клиенту. – Тиридат сплюнула в рыхлую землю. – Услада для глаз.

Последние слова были произнесены с почти убийственным сарказмом. Юноша вновь посмотрел на колонну.

– Видишь что-то, чего не вижу я?

– Видим-то мы одно, кучу ряженых мальчишек. А могли бы и не видеть. Если хочешь перебросить войска в город, то вовсе необязательно превращать это в клятый парад.

– Маловато людей, чтобы называть это «перебросом войск». И парадом тоже.

– Будут еще, – уверено каркнула старуха, – по улице пустили лишь первую партию.

– И все ради…

– Чтобы столичные придурки наконец почесались. Не знаю, что там происходит у придурков местных, – Тиридат махнула рукой в сторону города, – но без разрешения Вильгельма они и зад подтереть не могут.

– Да, Аргент явно никуда не торопится.

– Еще бы, я скоро забуду, как мой дом выглядел без тебя и девчонки.

Торговка явно ворчала для вида. Рика теперь интересовало совсем другое:

– Но зачем перебрасывать войска?

– Да просто думают они все не головой, а одним местом. Тоже дыркой, не такой большой, но такой же черной. Уж не знаю, кому пришло в голову запереть город, но благодаря этому идиоту мы сейчас видим то, что видим. За стеной явно поднакопилось проблем, а владыка не торопится их решать.

– Они стягивают солдат к городу в качестве сигнала Вильгельму?

– Возможно. Чего может бояться тот, кто кулаком и интригами подчинил себе весь континент? Только противодействия. Уверена, он поперхнется завтраком, узнав, что ближайший к столице город наращивает военную силу. А после наконец задвигается и пришлет сюда кого-то из своих верных собачек – уладить все проблемы.

Это был самый длинный монолог Тиридат за все время. Рик почесал пальцем кожу под ошейником, торговка вновь сплюнула.

– Словно мало нам было огромного кратера под боком. Теперь эти придурки будут бряцать оружием, пока не найдут виноватого. Церковники попытаются свалить все на стражу, стража – на гвардейцев, гвардейцы – на церковников. И так по кругу. Перегрызутся между собой, а потом начнут переваливать вину на столицу, ведь что святоши, что серебряные чурбаны – оттуда родом. Аргенту придется сглаживать углы. И если углы будут сглажены плохо, вот тут-то очень пригодятся все эти ребята, которые сейчас маршируют перед нами.

– В Симфарее происходит трагедия невиданных масштабов, десятки тысяч людей проваливаются на ту сторону. – Рик почесал переносицу. – А первое активное действие, которое предпринимают высокородные, – это начинают угрожать друг другу?

Тиридат ухмыльнулась.

– Что, думаешь, я не права?

– Нет, – Рик со вздохом оттолкнулся от спины вола, – насколько я знаком с человеческой природой, все это максимально похоже на правду.

Торговка неожиданно улыбнулась еще шире, однако ничего не ответила. Процессия тем временем почти миновала эту часть улицы, люди завозились, готовясь возобновить движение.

– Обычно люди не любят кого-то одного, но тебе, похоже, не нравится никто. Ни гвардейцы, ни церковники, ни высокородные. Почему?

– Подумай своей башкой. Для начала кучка психов в белых рясах, которые готовы вздернуть любого, кто не стучит пальцами по лбу каждую минуту. – На этих словах Тиридат вновь помрачнела.

Рик вновь вспомнил Иглу и даже испытал некий прилив расположения к старухе. Та продолжила перечислять:

– Следом идет кучка закованных в броню головорезов, которые по приказу мужика с манией величия вырезали двадцать лет назад четверть континента. Можно сколько угодно называть их красивыми словами, но это убийцы. Отличие от сброда в подворотнях лишь в том, что жалованье им платят из столичной казны.

Тут юноша позволил себе ввернуть:

– Но ведь и правда прошло двадцать лет. Те, кто маршируют в доспехах сейчас, тогда могли еще не родиться.

– Как и ты небось. Напомни, сколько тебе лет, парень?

– Девятнадцать.

– Вот-вот. Все, кто носит серебро теперь, несут такую же ответственность и грех на душе, как и те, кто был тогда. И точка. Поверь, грязь, которую они тогда творили, если и смоется, то нескоро. У меня уже нет шансов это увидеть. У тебя, вероятно, есть.

«Очень сомневаюсь».

Настроение испортилось, и, чтобы отвлечься Рик, покрутил головой по сторонам, толпа почти рассосалась. Торговка смачно шлепнула Вонючку по заднице, вол медленно зашагал вперед.