Мы уже использовали такой метод изучения местности. Четыре человека движутся спина к спине с ружьями на изготовку – это очень похоже на осьминога с пушками. Каждый просматривает сектор прямо перед собой (пронумерованный, как на циферблате часов: 12, 3, 6 и 9) и, если никакой опасности не видит, кричит «чисто». После этого кричать «чисто» должен человек справа от него. И далее по кругу до бесконечности. Так окружающее пространство просматривается во всех направлениях, а кроме того, это еще и безопасно в том смысле, что никто из группы случайно не направит оружие на другого. Если же кто-то заметит опасность, он об этом сообщает, а члены команды справа и слева от него заходят ему за спину. Теперь три ружья взяты на изготовку, а четвертое по-прежнему прикрывает тылы. Когда мы учились прочесывать местность, опасного зверя играл Джоэл. Я надеялась на какую-нибудь пантомиму, может, даже на костюм, но он просто шагнул нам навстречу и сказал: «Я медведь».

Четверо из моей команды пробираются через кустарник. Аарон карабкается на валун, чтобы занять снайперскую позицию, – правда, выглядеть угрожающе ему мешает салфетка, зажатая в руке, которой он поддерживает ружье. Я снова фиксирую детали в блокноте (потому что «ты ж писатель»).

«Медведь, на три часа!» В этот раз это не Джоэл. Это реалистичная модель, одна из тех учебных мишеней из твердого пенополиуретана, которые используют при обучении стрельбе из лука. «Шесть часов» и «двенадцать часов» скользят за спину «трем часам», перебирая ногами по неровной земле и не глядя вниз. Они синхронно поднимают ружья – это похоже на балет. Как будто синхронное плавание со стрельбой. Вот бы включить этот вид спорта в программу Олимпийских игр!

Быстро сосчитав до трех, команда «стреляет» в пластикового медведя. Кто-то просит принести тампоны. Веселье позади.

Был ли волк, которого шериф подстрелил прошлой ночью, ложным следом, случайным прохожим? Выяснить это – наша работа. Настоящая детективная история из жизни дикой природы.

Жертва – которую изображает один из вчерашних манекенов – вскоре находится под кустом у подножия насыпи, ниже пустого спального мешка. Один из членов команды делает вид, будто фотографирует тело; он торопится, потому что приветливый коронер, которого играет Джоэл, хочет унести труп до того, как наступит дневная жара. У нас будет возможность осмотреть его позже, в морге, то есть в зале «Пандероза».

Когда местность зачищена, приходит время искать улики. Уликами, как известно каждому любителю теледетективов, называют вещественные доказательства. Тела, спальный мешок, отпечатки пальцев и лап, следы волочения – все это улики. Тем из них, которые позже отправятся в лабораторию, присваивают номера; их фотографируют на месте обнаружения, а затем кладут в специальные пакеты. Там, где были найдены вещдоки, в землю втыкают специальные флажки. Моя задача – фиксировать все в отчете: краткое описание вещдока, его номер и где он был обнаружен. Что я и делаю – неразборчиво и, скорее всего, перепутав графы.

Следы в грязи оставил медведь. Это хорошо, потому что волков мы не проходили. (Потому что они на людей почти никогда не нападают.)

Теперь вся команда, стоя на четвереньках, ищет шерсть животного и кровь. Это нудная, утомительная, неудобная, но важная работа. Кровь на месте преступления может о многом рассказать. Круглые капли на земле предполагают «гравитационный след»: кровь капает из раны под собственным весом. Удлиненные капли тянутся за бегущей жертвой. «Насильственный след» – кровь брызжет под воздействием силы – скажем, удара лапой или давления на крупную артерию; капли в этом случае вытянутые, с хвостом, как у кометы. Это не капли, а брызги.

Кто-то находит цепочку капель. Джоэл советует нам присмотреться к их размеру. Если капли крови в цепочке становятся меньше, скорее всего, они вытекли не из раны. Они могли капать с меха зверя или с ножа убийцы. Если размер капель не меняется, скорее всего, они капали из кровоточащей раны. Мазок крови – «след контакта»: здесь жертва, вероятно, падала или опиралась обо что-нибудь окровавленной ладонью.

Когда нам кажется, что мы отыскали уже все, что должны были, Джоэл наклоняется и переворачивает листок, демонстрируя нам крошечную каплю крови с обратной стороны. Мы его пропустили. Мы многое пропустили – кровь на камнях, растениях, на земле. «След сбрызг», – говорит кто-то со знанием дела.

Джоэл кивает и примирительно добавляет: «Брызг, а не сбрызг».

Кровь и следы в грязи рассказывают историю нападения. Пятна и мазки крови на спальном мешке – это первые укусы. Следы волочения и равные по размеру капли крови – это медведь вытащил парня из спального мешка и поволок его в чащу. Следы схватки и кровь в грязи – это человек пытался вырваться, а брызги на камнях и растениях появились, скорее всего, когда медведь тряс человека, пытаясь сломить его сопротивление. Если бы тело какое-то время пролежало в лесу, химические следы тления оставили бы последнюю улику: пятно или зону черной вегетации, которую называют «островком разложения». На этом островке не бывает красивых пляжей.

Раны нашей жертвы, говорит нам Джоэл, воспроизведены на одном из манекенов. Здесь, на месте, его нет, но мы осмотрим его в классе завтра утром, когда попытаемся установить связь между жертвой и хищником.

Тут снова наступает время пива. Джоэл собирает реквизит, флажки с места обнаружения улик, берет пластикового медведя, и мы топаем вдоль дороги в отель переодеться. Когда я наконец выхожу из номера и спускаюсь вниз, моя группа сидит в тесном спортивном баре за столами для игры в блек-джек. Они смотрят хоккей. «Ойлерс» играет против «Торонто Мэпл Лифс».

«Эй, – пытаюсь я вклиниться, – а разве должно быть не "Торонто Мэпл Ливз"^[5]»? С хоккеем я конкурировать не могу, поэтому выхожу прогуляться и забредаю в магазин Cabela: товары для охоты и рыбалки. Я не охочусь, но чучела мне нравятся. В этом магазине есть потрясающая горная диорама, а над входом в примерочную висит голова овцебыка. А еще тут есть «Оружейная библиотека», которая, как оказалось, состоит не из книг, а из бывшего в употреблении оружия.

Человек за кассой смотрит на меня в ожидании. Я спрашиваю, как завести библиотечный формуляр.

– Вы не можете взять эти ружья напрокат, – говорит он. – Они выставлены на продажу.

– Тогда это не очень-то похоже на библиотеку, как считаете?

Похоже, мне пора закругляться.

Манекен с нашего места преступления ждет нас не в одиночестве. Джоэл только что высыпал на стол мешок реалистичных муляжей содержимого желудка медведя: ухо, глаз и кожный лоскут с частью ирокеза. Члены группы передают муляжи по кругу. Как по мне, для такого еще рановато. К пончикам никто не притронулся.

Содержимое желудка совпадает с тем, чего не хватает на голове нашего манекена, а значит, за нападением и в самом деле стоял медведь, а не волк. И только я подумала, что ирокез кажется приятным на ощупь, как Джоэл говорит, что наша вчерашняя ролевая игра основана на сценарии настоящего нападения – настоящий медведь, настоящий человек, настоящий ирокез. Джоэл расследовал это дело в 2015 году. На самом деле все манекены WHART изображают не только настоящие раны, но и настоящих людей – жертв нападений.

Джоэл приносит фотографии с реального места происшествия. На одной – спина жертвы. Самая большая рана, грубый, зияющий, неровный укус, – на ягодицах. Парень спал в пижаме-комбинезоне, и клапан сзади, говорит Джоэл, видимо, расстегнулся, когда медведь его тащил. «Вот почему он откусил кусок оттуда. – Помолчав, Джоэл добавил: – Знаете, есть такие пижамы с рисунком медвежьей лапы? На клапане сзади?» Видимо, в Канаде это популярная модель, поскольку многие в моей группе закивали. «Вот такая на нем и была».

На плече манекена – четкие следы зубов. Судя по расположению верхних и нижних отметин от клыков, мужчина спал на спине. Медведь, предполагает Джоэл, набрел на спящего человека и, может быть, слизнул соль с его кожи. Мужчина проснулся и, вероятно, поднял шум. «Медведь, наверное, подумал: "Ну, мне теперь либо бежать, либо прикончить его" – и выбрал последнее».

А что же было в желудке другого нашего подозреваемого – волка, которого застрелил шериф, приехав на место происшествия? Обертка от жвачки и фольга. Ни человеческой плоти, ни лоскутов одежды. Можно обойтись без анализа ДНК.

Но что происходит потом, когда криминалистическая экспертиза окончена и преступник установлен? Если медведя не пристрелили неподалеку от места нападения, какая судьба его ждет? Кевин Ван Дамм говорил об этом после лекции. Тюрьма – не вариант. Канадские зоопарки не берут медведей старше трех месяцев, потому что они склонны к побегам и потому что в зоопарках медведей и без того хватает. Поэтому их ожидает смертная казнь. «Если медведь считает человека едой, он не остановится, – говорит Ван Дамм. – Я уже двадцать шесть лет расследую нападения хищников. Я знаю, не все из вас со мной согласятся, но, если зверь напал на человека, зверь должен умереть».

Как скажет вам любой криминалист, предотвращение преступления предпочтительнее наказания. Для двух наших видов безопаснее всего будет держаться подальше друг от друга. Не позволяйте медведям считать человека легким источником пищи. Требуйте, чтобы люди, живущие в местах, где обитает много медведей, запирали мусорные баки. Скажите им не кормить птиц и не оставлять на крыльце собачьи миски. Парень в пижаме жил в лесу, там, куда не приезжают мусоровозы. Мусор, скорее всего, сваливали прямо за трейлером. Фольга и обертки от жевательной резинки, найденные в желудке волка, позволяют предположить, что дикие животные регулярно приходили к трейлеру покопаться в мусоре в поисках объедков. Мусор убивает.

Глава 2
Взлом с проникновением и пожиранием
Что делать с голодным медведем?

Стюарт Брэк – высокий и худой, как палка. Когда он шагает, то почти не размахивает руками; при нем нет ни рюкзака, ни сумки, чтобы зрительно разбить ту длинную вертикальную плоскость, которую он занимает в пространстве. Такие вещи невольно замечаешь, когда идешь позади, а я немало за ним нашагалась, потому что его маршрут охватывает несколько городских кварталов. Хоть он и приятный и харизматичный мужчина, поведение его отличается той же сдержанностью. За весь день, что я провела с ним, Брэк ни разу не повысил голоса, почти не жестикулировал и не позволил себе ни одного резкого словца. Он невозмутим, уравновешен и рассудителен. Я вам это все рассказываю, чтобы вы поняли, как я была потрясена, когда секунду назад Стюарт Брэк заорал: «Да вы надо мной издеваетесь, что ли» – и воздел руки в универсальном жесте раздражения.

Я опять отстала и сперва не увидела того, что заметил Брэк. Теперь я тоже вижу: по всему тротуару рассыпаны объедки, вывалившиеся из двух разорванных мусорных мешков. Сейчас 3:30 утра – на задворках компактного, напичканного ресторанами центра города Аспен в штате Колорадо наступило медвежье время. Должно быть, мотор нашего внедорожника спугнул зверя, рывшегося в мусоре. На языке конфликта медведей и людей компост и мусор называют «аттрактантами» – по сути, приманкой. Муниципальный кодекс Аспена предписывает держать и то и другое в контейнерах, которые медведи не могут вскрыть.