Теперь уже все трое продвигали идею, чтобы Qualcomm Ventures стала основным инвестором в Saasbee и вложила по крайней мере $3 миллиона. За неделю Дешпанде и Кашьяп представили этот проект остальным членам венчурной команды – инвестиционному комитету компании. Их никто больше не поддержал: остальные члены команды были против инвестиции в Saasbee.

Кашьяпа, Дешпанде и Эггена сомнения коллег разочаровали, но не удивили: команда решила, что уровень неопределенности высок и в проекте слишком много рисков и «красных флагов». С одной стороны, на рынке видеосвязи уже шла ожесточенная конкурентная борьба, с другой стороны – Saasbee пыталась сфокусироваться на небольших компаниях, а выйти на этот рынок было крайне сложно. С технической точки зрения было не очень ясно, чем приложение отличается от конкурентов. Кроме того, неидеальный английский основателя стартапа не позволял ему полноценно рассказывать о проекте инвесторам. А предложенная оценка в $20 миллионов казалась очень высокой для маленькой компании с одним основателем, командой китайских программистов и полным отсутствием клиентов. Скептицизм усиливался еще и тем, что по крайней мере восемь других венчурных компаний решили не инвестировать в Saasbee^[3]. Почему? У каждой из них в офисе были дорогая система видеосвязи Cisco TelePresence и скоростной интернет. Если у вас есть личный водитель, легко недооценить потенциал Uber.

Проект отклонили, и на этом его история могла бы завершиться, если бы не уникальная особенность Qualcomm Ventures: в 2010 году компания создала фонд ранних стадий, предназначенный для финансирования небольших и часто рискованных проектов. «Конечно, с юридической точки зрения это не был настоящий фонд, – сказал нам Кашьяп много лет спустя, – но фактически это был именно он». Идея, лежащая в его основе, заключалась в том, чтобы быстро инвестировать небольшими чеками, обходя большинство бюрократических преград. Этим фондом руководил Эгген, и поэтому он имел право инвестировать до $500 тысяч из заранее выделенных средств. Разумеется, для Эггена такая свобода действий означала и ответственность за провалы.

Таким образом, у наших инвесторов была лазейка, позволившая заключить сделку по финансированию нестандартного проекта. Несмотря на несогласие остальных членов команды, они могли вложить $500 тысяч из денег, принадлежавших Qualcomm. Но был ли этот риск оправдан?

В итоге Кашьяп и Эгген, заручившись поддержкой Дешпанде, решили инвестировать средства в Saasbee, и эта инвестиция оказалась одной из лучших за всю историю Qualcomm Ventures. Она изменила повседневную жизнь миллионов людей во всем мире. Вы, скорее всего, в их числе.

Почему вы никогда не слышали про Saasbee?

Эту компанию, которая создала сервис для видеоконференций, вы знаете под другим названием. В 2011 году Эрик Юань основал стартап под названием Saasbee, но в 2012 году, когда к проекту подключилась Qualcomm, его переименовали в Zoom Video Communications.

Да, это тот самый Zoom, который помог миллионам людей пережить месяцы локдаунов во время пандемии COVID-19. В 2019 году, когда Zoom вышла на фондовый рынок, ее оценка превышала $9 миллиардов, а ее рыночная стоимость в 2020 году в какой-то момент стала выше $150 миллиардов. И лишь благодаря действиям трех проницательных инвесторов несколько процентов в компании теперь принадлежали Qualcomm^[4].

Технологию Zoom считают одной из величайших инноваций современности. А основатель Эрик Юань известен как удивительно амбициозный и прогрессивно мыслящий предприниматель. Как Zoom, молодая компания с очень скромным бюджетом и небольшой командой, смогла совершить такой прорыв в сфере видеокоммуникаций? Как она смогла победить в конкурентной борьбе таких гигантов, как Cisco, Microsoft и Google, в распоряжении которых были огромные бюджеты и сотни талантливых программистов? Насколько уникальна история Zoom по сравнению с историями других успешных инновационных компаний? Что ее отличает? А что, если венчурным инвесторам из Qualcomm просто повезло?

Компания Zoom действительно добилась оглушительных успехов, но не она одна. Zoom одна из множества революционных молодых компаний, которые за последние пятьдесят лет достигли головокружительных высот и в значительной степени изменили мир. Вспомните про Apple, Cisco, Facebook♦^[5], Google, Netflix, Amazon, Uber, Tesla и SpaceX – или про три другие инвестиции из портфеля Qualcomm – Noom, Cruise и Ring. Zoom безусловно изменила взаимодействие и общение в Сети, но другие компании из этого списка не в меньшей степени изменили целые индустрии и привычки людей по всему миру. Пока вы читаете эти строки, в мире появляются и другие выдающиеся компании. Про них еще никто не слышал, но основатели уже работают над своими идеями в гараже или даже в спальне.

У всех таких громких историй успеха есть общие черты. Все это истории частных фирм, созданных небольшими командами предпринимателей. Все они появились относительно недавно: Apple, старейшая из упомянутых компаний, была создана в 1976 году. На самом сложном раннем этапе развития эти компании базировались в Кремниевой долине или были связаны с ней.

Самая важная особенность всех этих компаний – это источник их финансирования. Часто предприниматели придумывают грандиозные идеи, но у них нет денег на то, чтобы воплотить эти идеи в жизнь. Хорошим примером является Эрик Юань. Когда он основал компанию, которая впоследствии превратилась в Zoom, его никак нельзя было назвать бедным человеком. Но для того, чтобы создать продукт, который сможет конкурировать на переполненном рынке и тем более обойти WebEx от Cisco, требовалось потратить сумму, которая значительно превышала его собственный капитал. Сделать это самостоятельно было не так-то просто.

Глобальная финансовая система предлагает много опций компаниям, которым нужен капитал. Некоторые фирмы привлекают деньги на публичном рынке, но фондовый рынок предпочитает более «зрелые» компании, у которых уже есть денежные потоки и обоснованные прогнозы будущей прибыли. Когда Дешпанде и Эгген впервые встретились с Эриком Юанем, у Zoom ничего этого не было. Более того, первый клиент, Stanford Continuing Studies – одна из программ Стэнфордского университета, появился у компании только в декабре 2012 года, и сумма этого контракта составляла всего $2000. При таких доходах (или их отсутствии) сложно пройти даже первый этап отбора многих инвесторов. Разумеется, компании часто берут кредиты в банках и на рынках долговых обязательств. Но если бы вы, как банковский специалист по кредитованию, были готовы одобрить кредит компании Zoom, ваш начальник немедленно бы вас уволил – и при этом, пожалуй, проявил себя мудрым и ответственным руководителем. В то время у Zoom отсутствовали не только доходы, но и имущество, которое могло бы стать залогом в случае, если компания обанкротится. Банки просто не могут выдавать кредиты компаниям, у которых нет активов, доходов или иного залога. Часть компаний получает гранты, а у многих других есть доступ к стартовому капиталу благодаря семье, друзьям и частным инвесторам (их не зря называют бизнес-ангелами). В 2011 году такой капитал был и у Zoom, но для перехода на новый уровень компании требовалось гораздо больше денег.

В 2012 году нашлось бы мало организаций, которые обладали и ликвидным капиталом, и смелостью, чтобы инвестировать в Zoom. Мало, однако такие инвесторы все же были!

На сцену выходит венчурный капитал

В 2014 году, через два года после того, как Эгген от имени Qualcomm Ventures инвестировал $500 тысяч, Emergence Capital – другая фирма из Кремниевой долины, вложила в Zoom $20 миллионов. А два года спустя, когда Zoom уже стал известен, но еще не приносил прибыль, Sequoia Capital и другие компании инвестировали еще $115 миллионов^[6].

Qualcomm Ventures, Emergence Capital и Sequoia Capital – это венчурные фонды, или VC. До недавнего времени VC действовали практически незаметно. Эти фонды – относительно небольшие игроки в глобальной финансовой системе, большинство из них находится в Калифорнии, в основном в Кремниевой долине. Они специализируются на инвестициях в молодые компании, а названия таких фондов ничего не скажут широкой публике.

Для лучшего понимания контекста приведем несколько фактов: в 2014 году, когда Emergence инвестировала в Zoom, под ее управлением было менее $600 миллионов. Sequoia, одна из крупнейших венчурных компаний, вложилась в Zoom из фонда объемом около $2 миллиардов. В то же время инвестиционная компания Vanguard в 2012 году управляла активами стоимостью более $2 триллионов – это приблизительно в 800 раз больше, чем объем фондов Emergence и Sequoia, вместе взятых. Еще лет десять назад многие профессионалы и инвесторы практически не слышали про венчурные фонды: это была нишевая индустрия, работающая очень далеко от мировых финансовых центров.

При этом именно венчурные инвесторы позволяют таким компаниям, как Zoom, Uber и SpaceX, появиться на свет. Они вкладываются в идеи, которые кажутся безумными, но иногда эти идеи оказываются невероятно успешными. Успешными становятся и сами инвесторы, например те венчурные капиталисты, которые инвестировали в Google, Cisco, Facebook♦, Netflix, Amazon, Tesla и другие новые американские компании, ставшие самыми яркими примерами взлета за последние десятилетия. Более того, теперь венчурная индустрия стала глобальной. Именно благодаря венчуру появились такие компании, как австралийские Canva и Atlassian, китайские Alibaba и Tencent, сингапурская Shopee, аргентинская Mercado Libre и индонезийская Gojek. Венчурные инвесторы находят и финансируют никому не известные стартапы, у которых есть только небольшая команда и бизнес-план, написанный буквально на салфетке.

Даже теперь, когда все больше людей знает о венчуре и его влиянии, особенно на технологическую индустрию, многие как в Кремниевой долине, так и за ее пределами не понимают, как именно работают венчурные фонды. Выбрать самый многообещающий стартап из сотен и даже тысяч проектов – это только первый этап работы венчурного инвестора. Когда венчурные инвесторы вкладывают средства в компанию, они, в отличие от Fidelity и многих других инвестиционных компаний, активно следят за судьбой своих инвестиций и помогают основателям добиться успеха. Когда Qualcomm Ventures инвестировала в Zoom, Сачин Дешпанде вошел в совет директоров компании^[7]. А в декабре 2014 года в совет директоров вошел Санти Суботовски – представитель еще одного инвестора, Emergence Capital. Обычно венчурные капиталисты, которые больше всего вложили в компанию, почти всегда требуют предоставить им место в ее совете директоров. Многие из них активно участвуют в жизни этой компании и, чтобы ускорить ее рост, на следующих раундах привлекают других инвесторов с большим капиталом.

Несмотря на несколько специфических особенностей, история Zoom не уникальна. Более того, Zoom – типичный пример компании, которая добилась успеха. Вспомните про Airbnb, Uber, Salesforce и Tesla: каждая из них конкурировала с большими, знаменитыми, богатыми и успешными игроками, хотя у них было меньше денег, ресурсов, поддержки и опыта.

Насколько важную роль сыграл венчурный капитал за последние пятьдесят лет с момента своего появления? В 2015 году Илья и один из его аспирантов из Стэнфорда, Уильям Горналл, изучили историю финансирования всех компаний, которые появились в середине 1970-х или позднее и были публичными на момент исследования. Цель исследования состояла в том, чтобы узнать, откуда каждая из этих компаний получала финансирование до момента IPO (первичного публичного размещения акций).

Оказалось, что половина публичных компаний, основанных с начала 1970-х годов, получила финансирование от венчурных фондов. При этом если оценивать поддержанные венчурными инвесторами компании по размеру капитализации, то на их долю приходится уже не 50, а 75 % общей стоимости публичных компаний, основанных за этот период.