Здесь ничего не изменилось. Только стало, наверное, еще более грязно и вонюче. Старые заляпанные обои, кое-где свисающие лохмотьями, пустые бутылки у порога. На кухне в холодильнике – пустота и одинокая банка с маринованными огурцами. В комнате, некогда принадлежащей мне, и бывшей чем-то вроде островка нормальной жизни, теперь царил тот же хаос, что и везде. На кровати явно кто-то оставался прежде, вывороченное белье и чьи-то чужие мужские тапки возле красноречиво говорили сами за себя.

– Тут Сашка ночевал пару раз… Его Ирка когда выгоняла… – будто оправдываясь, сказал отец.

– Угу.

Вкатила чемодан и, затолкав поглубже внутрь себя чувство брезгливости, уселась на кровать.

– А что за дело?

– Ермолин Артем… Помнишь такого? Из тюрьмы вышел, так человеком стал… Дело свое открыл. А еще детей-сирот поддерживает. Фонд какой-то создал… Так я твои деньги каждый месяц почти все к нему переводил.

До меня не сразу дошел смысл сказанных папой слов. Деньги, что я присылала… Он отдавал в какой-то фонд? Нет… Даже не в какой-то, а в фонд, который открыл Ермолин?

– Это невозможно, он же сидел… – прошептала я, пытаясь переварить смысл того, что только что услышала.

Я прекрасно помнила Ермолина. Вместе мы все общались в одной компании. Я, Ленка Абрамова, Альфия, Костик Неверов, его брат Роман и Артем Ермолин. В тот день, когда я познакомилась с Глебом, никто из них не помог бы мне, потому что мы все были в страшной ссоре. Вернее… С Артемом-то я как раз и не ссорилась…

– Вышел раньше. Как не знаю… Может, друзья твои отмазали. Этого… Костю вроде бы тоже припахали, и тот уже точно долго не выйдет.

Поморщилась вспоминая ту неприятную историю. Парни ввязались в драку, обычные разборки между местными, но досталось тому, кто вообще был не при чем. И сильно. Обвинили во всем Артема, он один не успел сбежать в тот день. А после выяснилось, что Костю тоже загребли… И Абрамова свалила все на меня, якобы видела, что я из участка выходила в тот день, а значит сдала своего. О том, что меня вызывали просто дать показания, я говорила, но друзья уже не верили.

– Понятно… А почему деньги ему отдавал, а не на себя тратил? Ты же живешь в ужасных условиях, пап…

Отец, усмехнувшись, посмотрел на меня.

– Может, меня совесть мучала? Что я своего ребенка в таком аду растил… И сделать ничего не мог… Пусть хоть те деньги послужат кому-то во благо.

Мобильник грустно пиликнул. Думала, что это, наконец, пришло подтверждение, что Глеб оформил заявление на развод, но нет… Это оказалось сообщение от того, от кого я совсем не ожидала сейчас.

“Ушла от него… Молодец”, – прочитала я.

“Кто ты?” – набрала быстро. – “Почему решил вдруг открыть мне глаза?”

В ответ пришел смайлик-улыбочка.

“Друг”.

“У меня мало друзей. И ни один из них не стал бы скрываться”.

– Есть будешь? – отвлек меня отец.

– У тебя холодильник пустой, – ответила я машинально. – Сейчас закажу еду.

Отец усмехнулся. А я заметила, как в уголках его глаз появилась сеточка морщинок, которую я прежде не видела.

– Закажешь? Где? Забыла, у нас тут на все село одно кафе, и то работает не всегда. Так что это… Я картошку сейчас почищу. У меня есть. И банка тушенки.

– Я помогу, – вызвалась было я, но отец покачал головой.

– Я сам.

Пока отец чистил картошку, я, переодевшись в домашние штаны и майку, принялась за уборку. Просто не смогла бы и дня в этом свинарнике прожить.

Налила в ведро воды, радостно отметив, что чистящее средство тут было, полная бутылка. Усмехнулась сроку годности, который уже вышел. Похоже, это осталось еще с тех времен, когда я здесь жила… После стянула с кровати грязное белье, очень надеясь, что у отца есть запасной комплект. Вытрясла всю пыль, отдраила заляпанные подоконники, полы намыла. С грустью посмотрела на забитый всяким хламом шкаф – на него попросту не осталось времени.

– Доча… Картошка сварилась! – крикнул с кухни папа.

Вымыв тщательно руки, пошла на кухню. Запах картошки с тушенкой, такой простой и незамысловатой еды, вызвал странные эмоции. Как давно мы так сидели с отцом? Вместе?

– Папа… Я соскучилась…

Не смотря на все то, что произошло, не смотря на то, какой жизнью он жил, все равно я его любила. Сейчас я ощутила это особенно остро.

Не выдержав, обняла его. Какое-то время мы так и стояли. Я плакала. Отец тоже. Когда сели есть, папа спросил, как я жила. И что случилось сейчас.

Я не успела ответить. Пиликнул мобильник.

“Глеб пожалеет о том, что сделал”.

“Мне все равно”, – напечатала быстро.

Я не хотела никакой мести. Да и за что? Что сама была дурой все это время? Глебу нужно напомнить, чтобы подтвердил развод, а после пусть делает, что хочет.

– Алиса… – отец напомнил о себе, и я замешкалась, не зная, с чего начать, как в дверь позвонили.

Только не это… Я знала, что значил этот звонок. Хотела бы я ошибаться!

– Пап, не открывай… – шепотом попросила я.

Только не сейчас, не тогда, когда мы вот так впервые за долгое время сидели вместе. Как семья. Как родные друг другу люди.

– Здарова, Тимур! Глянь, я сегодня не с пустыми руками! – раздалось из коридора.

– У меня дочь вернулась…

– Алиска?! Тим, мне правда пойти некуда… Ты же не выгонишь…

– У меня даже места нет, где спать.

– Я на кухне. На матрасике. Как раньше!

Дальше я уже знала, что будет. Этот один и тот же сценарий плохого фильма я смотрела все свои детство и юность.

Отец вернулся. Смущенно извинился, сказал, что Сашке негде сегодня ночевать. Мы поделились с ним картошкой. На вопрос, что у меня произошло, и как я жила эти два года, я уже не стала отвечать. Расхотелось выворачивать душу. Зато это легко мог сделать Сашка. Рассказывал об очередной ссоре с женой, о том, как на работе начальник-тварь собирается его уволить за прогулы, что весь мир против него… Разумеется, следом появилась бутылка. Да не одна…

– Пап, не надо, – я с мольбой посмотрела на отца, но тот лишь отмахнулся.

– Другу плохо!

– Не надо! – попыталась забрать бутылку, но Сашка, словно обезумев, оттолкнул меня от стола.

– Слышь, малая?! Тебя два года не было! Батьку бросила, а теперь что?! Приехала прощение просить? Спонсор твой выгнал тебя, да?

В груди словно что-то лопнуло. Спонсор!

– Это мой муж вообще-то! Был..

Сашка отвратительно заржал. А папа… Небо! Как мне хотелось сейчас, что бы он встал, крикнул на этого своего “друга”, да даже врезал ему, но лучше просто выставил за дверь! Но вместо этого отец поморщился и налил еще по одной. И еще…

– Алис… Ты это… Иди, поспи в комнате… – махнул он мне.

А я, поджав губы и, с трудом сдерживая слезы, послушалась. Если и есть ад на земле, то это он.

Посмотрела на стопку приготовленного свежего белья. На неразобранный шкаф. Невольно вспомнила тот день, когда отец меня выгнал… Тогда, два года назад. Как я тогда плакала!

Полезла в сумочку. Пересчитала в кошельке деньги, прикусила губу. Их по моим расчетам должно было хватить на месяц. Карточки я все вернула Глебу, но наличка у меня осталась. Какая-то. Я надеялась найти работу, но, похоже, придется искать еще и жилье.

Выкатила чемодан в коридор. Кажется, отец даже не заметил, как хлопнула входная дверь.

– Ну вот Алиса, – пробормотала я сама себе, стоя на улице у подъезда и ожидая такси. – Вернулась домой. И что делать дальше?

ГЛАВА 3

– Две тысячи за номер, – девушка на ресепшене сонно зевнула. – Приехали статую алюминиевого зайца посмотреть?

– Что, простите?

– Ну, в наш город приезжают только на этого зайца посмотреть. Ну, заяц? Табличку еще держит: “Дно мира”. Прикольная. Фоткаются.

Покачала головой. Подумала о том, что “Дно” в своей жизни я и так могу посмотреть. Не выходя за пределы собственной комнаты. Вернее, номера.

К слову, тот оказался на удивление чистым и светлым, хотя от городка, ближайшего к нашему с папой селу, я не ожидала многого. Надо, действительно, что ли пойти, сфотографироваться с местной достопримечательностью? На память.

Невольно хохотнула, подумав о том, что хорошее настроение вдруг решило вернуться. А, может, это просто тихо на цыпочках подкралась тетя-истерика. Меня прямо отпустило, когда из квартиры отца ушла!

Помывшись, легла в чистую кровать, с наслаждением закрывая глаза. Завтра все будет иначе! Ехать к отцу было изначально провальной идеей. Я изменилась с того времени, как там жила. Я теперь совсем другой человек. И свою новую жизнь строить буду тоже по-новому.

Моего жизнерадостного настроя хватило и на следующее утро. Я с удовольствием сходила на завтрак и оплатила номер еще на несколько дней. За это время я должна скорее найти работу. Желательно “Не в глубинке”. Вопрос только, как быть с тем, что на “неглубинку”, вернее, на проживание в ней, денег у меня не хватит…

Вздохнула. Ладно. В этом городе тоже, наверняка, найдется какая-нибудь работа, которая обеспечит мне заработок, после сниму квартиру, пару месяцев поработаю и вернусь в столицу, где заживу весело и хорошо. Как раньше. Только без Глеба.

План был отличный. Я была полна сил и благих устремлений, а потому, сев за ноутбук, тут же полезла смотреть вакансии. Официант, повар, няня… Нет, это все мне не подходит. Кассир… Вспомнила свое прошлое. Усмехнулась. Представила, как пробиваю на кассе пачку молока и сосиски, и тут заходит Глеб. Или кто-нибудь из моих прежних знакомых. Тряхнула головой, отгоняя ужасную картинку, которую подкидывало воображение. Нет, ни за что…

Щелкнула мышкой, пролистывая вакансии. Мне нужно что-то вроде секретаря или делопроизводителя… Для того, чтобы ксерить документы и заваривать кофе, не нужно особенных навыков. А значит, эта работа вполне для меня подойдет.

Я отправила резюме в несколько компаний и, скрестив пальцы, с чувством выполненного долга закрыла крышку ноутбука.

Пиликнул мобильник.

“Доброе утро. Вижу, уже ищешь работу… Молодец!”

В шоке уставилась на экран телефона. Как?! Как он узнал?

“Ты за мной следишь? Где-то камеры?” – набрала в ответ.

“Я бы не назвал это слежкой. Я не сталкер или кто-то вроде того. Но я не люблю, когда в мире творится несправедливая дичь. И ложь не люблю. Так что, я бы сказал, что я приглядываю за тобой. Что же до камер – не советую их искать”.

Нет, нормально? Кто это вообще такой? Откуда взялся в моей жизни, полностью зацикленной на Глебе?! И как понимать это “приглядываю”? Он через телефон что ли следит? Или через ноут?

Пришло еще одно сообщение: “Я не буду лезть в твою жизнь больше, если ты скажешь “Нет”, Алиса. Но если хочешь узнать, кто я, то давай встретимся”.

Я напряглась. Вот и как быть в этой ситуации? Друг это или враг? А если какой-нибудь маньяк? Напишу “Нет”, и все закончится. После сменю телефон, перепродам ноут, перетряхну все вещи и все…

Уже хотела написать ответ, как мобильник зазвонил. Отец. Проснулся! Со вздохом взяла трубку.

– Да, ало.

– Ты где?! Алиса, почему ушла?! – его осипший голос заставил едва сдержать слезы.

Понятно же, почему ушла. Потому что мой отец продался за бутылку! Как же я тебя не понимаю, папа… Ты рассказал мне о том, что все присланные деньги отдавал в какой-то детский фонд, потому что испытывал угрызения совести, что не так воспитывал дочь, и в результате повторил все свои ошибки, когда я вернулась…

– Я… Думаю, что мне лучше жить отдельно. Я уже взрослая девочка, – сказала сдержанно.

– Алиса… – он всхлипнул, я знала, что он заплакал. – Прости меня. Прости, ну вот такой вот я дурак.

– Пап… Не надо. Просто, знаешь, наверное, нужно что-то менять.

– Я не знаю, как что-то изменить, дочь. Я – слабак! – раздалось в ответ. – Слабак, который пропил свою жизнь.

Я молчала.

– Знаешь… Я ведь подумал, тебе, наверное, нужна работа… Глеб… Он больше не будет… Ну… Содержать тебя.

– Да, спасибо, я об этом знаю, – я начинала злиться.