• сибирская группа – юкагиры^[5], чуванцы, кеты, нивхи;

• чукотско-камчатская группа – чукчи, коряки, ительмены, алюторцы, кереки;

• эскимосско-алеутская группа – эскимосы, алеуты.

Отрисовка карты Марии Васильевой

Что означает слово «шаман»?

Для всех этих народов характерны схожие мифо-ритуальные системы, общая – в основных чертах – мифологическая картина мира; у всех них есть (или были совсем недавно) особые люди, ритуальные специалисты – шаманы. Слово «шаман» вошло в русский язык из эвенкийского языка в XVII веке, когда русское государство осваивало сибирские земли и знакомилось с местным населением и его обычаями. Есть данные, что в середине XVII столетия русские казаки в Восточной Сибири видели шаманское камлание эвенков (раньше их называли тунгусы) и так узнали это слово. Может быть, было и так, однако вероятно, что шедшие на восток славяне встречались с шаманами и раньше – на Европейском Севере, где жили уральские племена, в частности предки ненцев. К сожалению, мы никогда этого точно не узнаем. Определенно, что в русский язык и затем в научную терминологию вошло именно эвенкийское слово «шаман»: оно, а также слово «шаманить» встречаются в самых ранних письменных источниках, в которых говорится о населении Сибири. Это делопроизводственные документы, разные отчеты и записки. Протопоп Аввакум в своем «Житии» (1672–1673) пишет: «Шаманить – сиречь гадать» – и уподобляет шамана волхву (волшебнику, колдуну). Европейские путешественники тоже восприняли этот термин, и в конце XVII века мы встречаем в их трудах слова Schaman, Schamannen. В XIX столетии этот термин прочно входит в научную литературу. О становлении и развитии этого научного концепта можно прочесть в работах М. В. Хаккарайнен^[6].

Тунгусский шаман. Открытка, начало XX века.

КГАУК «Красноярский краевой краеведческий музей»

Что же означает эвенкийское слово «шаман»? Есть три основные версии. Одна из них возникла в XVIII веке и гласит, что «шаман / саман» – заимствование из санскрита, где «шраман» – это духовный подвижник-аскет, странствующий отшельник, монах; это слово родом из Древней Индии, а в Сибирь оно проникло уже вместе с буддизмом. По второй версии, XVIII–XIX столетий, «шаман» означает «исступленный, восторженный человек», то есть человек в шаманском трансе. Наконец, третья версия, более поздняя, говорит, что это исконно эвенкийское (тунгусо-маньчжурское) слово, означающее «знающий» (то, что не дано другим), и происходит оно от корня «са» (са-ми / hа-ми / ша-ми) – «знать» + – ман (суффикс, обозначающий склонность к чему-либо)^[7].

Диссертация Доржи Банзарова «Черная вера, или Шаманство у монголов». 1846

У всех народов являлись люди, отличные от прочих мечтательностию, особенною наклонностию к мистическому и чудесному, пламенным воображением и знанием некоторых сил природы. Они делаются мудрецами, волхвами, знахарями, смотря по тому, чем удобнее действовать на умы народа. В этом классе людей получили свое начало шаманы, которые, как выражается о. Иакинф, соединяют в себе качества жреца, врача и волхва^[8].

В наши дни слово «шаман» вышло далеко за пределы своего первоначального смысла и обозначает в том числе реалии, не имеющие никакого отношения к мифам и ритуалам народов Сибири. Любопытно, что сами эти народы до недавнего времени это слово не использовали! Своих ритуальных специалистов, своих «знающих», они называли на собственных языках: шаман / саман – у эвенков и нанайцев, кам – у алтайцев, хам – у тувинцев и хакасов, ойун – у якутов, боо – у бурят, елта-ку / няйт – у хантов, койпынг-няйт / весар хум – у манси, тадибе – у ненцев, тэтыпы – у селькупов, нгэда – у нганасан, сенинг и куттын / хуттын – у кетов, алман – у юкагиров, ч’ам – у нивхов, алигналги / ангакок – у эскимосов, энэныльын – у чукчей, ананылгын – у коряков, яян – у нанайцев, ульчей, орочей, негидальцев и др. Были также специальные слова для женщин-шаманок: сеним – у кетов, весар нэ – у манси, удаган / утган – у якутов, долган, бурят, эвенков. Значения этих слов могли различаться. Например, нанайское яян происходит от яя – «песня-просьба о благополучии, обращенная к огню»; ненецкое тадибе – от глагола тадарась – «сойти с ума», «помешаться»; бурятское боо – от древнетюркского бögü – «мудрец» или китайского ву – «гадатель», «кудесник»; якутское ойун – от ой – «прыгать», «скакать» либо же «игра», «фокус»; чукотское енгенгым означает «имеющий енгенг» (духов-помощников); а слово удаган произошло от ут – «огонь» и ган – «женщина»^[9]. Однако в любом случае эти слова означали особых людей, совершающих ритуалы особого типа – камлания, во время которых входили в транс и общались с божествами и духами.

Интересно, что для обозначения шаманского ритуала в науку вошло слово из другого, не эвенкийского, языка: «камлание» происходит от тюркского «кам», также означающего ритуального специалиста такого типа. А для обозначения особого состояния шамана во время камлания используются и вовсе иноязычные термины: греческое «экстаз» («перемещение», «исступление», «восхищение») и латинское «транс» («изменение», «переход из одного состояния в другое»); в современной исследовательской литературе больше принят второй термин.

Что такое шаманский транс?

Современная медицинская антропология относит шаманский транс к так называемым измененным состояниям сознания, или ИСС. ИСС включают в себя как привычные для большинства людей состояния (например, иногда возникающие при засыпании и пробуждении), так и необычные (например, медитативные, гипнотические или трансовые состояния). Современная международная система классификации болезней (МКБ-11) выделяет подразделы «Трансовое расстройство» и «Трансовое расстройство с одержимостью» внутри раздела «Диссоциативные расстройства», который относится к рубрике «Психические, поведенческие расстройства и расстройства нейропсихического развития». При этом важно подчеркнуть, что МКБ не рассматривает как патологию те состояния транса и одержимости, которые являются приемлемыми для соответствующей культурной или религиозной практики.

Эрика Бургиньон, специалист в области медицинской антропологии, много лет посвятившая изучению транса и одержимости в разных культурах мира, выделила три главных состояния в связи с этими феноменами: одержимость без транса (представление о болезни как вселяющемся зловредном агенте, универсально распространенное по миру), трансовую одержимость (характерную для африканских и афро-американских «культов одержимости» – зар, вуду, кандомбле, сантерия) и, наконец, транс без одержимости, или визионерский транс (характерный для культур шаманского типа)^[10]. Для этих феноменов характерны разные проявления. Одержимость без транса – это приписывание болезненных ощущений, ухудшения самочувствия действию вселившегося в тело человека вредоносного (или нейтрального, но неудовлетворенного) духа (демона, духа болезни, души умершего); вселение происходит по воле магического специалиста (колдовская порча) либо самого духа. Это состояние обычно временно и подлежит лечению (изгнанию духа, экзорцизму). Трансовая одержимость осмысляется как вселение духа или божества, обычно доброжелательного и обладающего высоким статусом. Божество специально приглашают и готовятся к его визиту, вселение происходит по воле божества, которое полностью вытесняет личность адепта (этим объясняют посттрансовую амнезию, то есть почему человек, вышедший из транса данного типа, не помнит, что с ним происходило). Подчеркну, что в таких культах ритуальный лидер (например, бабалаво в сантерии, унган в вуду) не входит в транс – он лишь руководит ритуалом, следит за состоянием участников, общается с вселившимися в них божествами. Напротив, транс без одержимости, или визионерский транс, – удел как раз религиозного лидера (ритуальных специалистов этого типа принято называть шаманами). Для этого типа транса характерна большая степень контроля над измененным состоянием сознания: шаман по своей воле входит в транс (который – и это важно – понимается не как приход духа, а как переход души шамана в сверхъестественную реальность) и выходит из него; личность шамана не исчезает, нет и последующей амнезии. Шаман также может впускать в себя духов-помощников (чтобы «угостить» их и «продемонстрировать» их собравшимся – знаком присутствия духов являются издаваемые шаманом звукоподражания голосам животных и птиц), но при этом его собственная личность остается на месте. Основное содержание шаманского ритуала составляет не приход «сюда» божеств и духов, а путешествие души шамана «туда» – в иные миры.

Шаман камлает на острове Ольхон, озеро Байкал.

Svetlana Bondareva / Shutterstock

Три названных феномена имеют разную географическую и социально-культурную дистрибуцию, вплоть до того, что, сосуществуя в одном и том же обществе, они по-разному распределены среди населения. Например, трансовая одержимость характерна больше для женщин, транс без одержимости – для мужчин (особенно религиозных лидеров, шаманов), одержимость без транса связывается чаще всего с негативными последствиями колдовства и более равномерно распределена среди популяции (встречается среди женщин и детей, несколько реже – среди мужчин). При этом трансовая одержимость и транс без одержимости редко сосуществуют в рамках одной культуры; первая больше характерна для африканских и афро-американских обществ (наиболее распространена в Африке, южнее Сахары, – зафиксирована в 45 % обследованных обществ), а также для Юго-Восточной Азии, второй – для Евразии и Северной Америки (например, обнаружен в 72 % обществ североамериканских индейцев)^[11].

Эрика Бургиньон в результате масштабного кросс-культурного исследования, изучив данные по 488 обществам, обнаружила, что в 90 % из них есть формы транса второго или третьего типа (по оставшимся 10 % данные отсутствуют или недостаточны). При этом вера в возможность одержимости духами (первый тип) наличествует в 74 % обществ из выборки. Как полагает Э. Бургиньон, такое расхождение между универсальностью (хотя и, возможно, неполной) транса и менее распространенными представлениями об одержимости, а также ряд других факторов (в частности, широкое распространение спонтанных, неритуальных форм транса) позволяют заключить, что трансовые состояния – это продукт человеческой физиологии, тогда как представления об одержимости – разнообразные и широко варьируемые – плод человеческой культуры. Соответственно, способность людей к трансовым состояниям может быть рассмотрена как материал для культурной переработки^[12]. В культурах народов Северной Азии такая переработка совершалась на протяжении многих тысячелетий и достигла высот шаманского искусства, как мы покажем далее в книге.

Критерии шаманских традиций

Перечислим главные черты шаманизма, отличающие его от других похожих феноменов, например «культов одержимости».

1. Наличие фигуры ритуального специалиста – шамана, который считается избранным духами на роль посредника между миром людей и миром нечеловеческих агентов. Обязательным условием «назначения» на эту роль является прохождение особой шаманской болезни.