– Ну да, – удивленно хлопнул глазами третий. – Я ж рассказывал, ты что, не слушал? Он, да еще пара его дружков выжили, крысы! Остальная артель, кого тут Борода нанял, погибли. Говорят, что урод свалил на броневике, бросив ребят под обстрелом, но также говорят, мол, это артель взбунтовалась и хотела бородача на пику насадить за делишки темные, говорят, он с неким Батей якшался, вроде как караваны по его наводке бандиты потрошили… Но правду знает только сам Борода да те двое, что с ним остались, и, – наемник развел руками, – сам понимаешь, у них он своя…

– Надо с ним поговорить, – поднялся Домовой, сжимая кулаки. – Если он причастен к смерти Васьки, я этого урода лично на куски разорву!..

– Тихо, тихо, успокойся, – охолодил пыл товарища первый. – С ним потом решим, надо с патронами что-то делать, ты же говорил, дело срочное…

– Да, покупатель ждет уже, – выпуская пар сквозь зубы, согласился Сашка. – Но тварь эту бородатую я обязательно достану!.. Эх, говорил же, что он мутный… Васька, Васька…

***

Патроны удалось продать очень выгодно, но радости это особо не принесло. Даже торг с вернувшимся владельцем магазина по поводу сделанного заказа не смог заглушить душевной раны.

Торг вообще такая штука, ради которой некоторые торговцы, кажется, и появились на свет. Некоторые из них еще в самом начале могут с великой точностью, чуть ли не до копейки, предположить итоговую цену товара, за который идет спор. Это больше походило на битву интеллектов, чем на простой треп. Каждая сторона пыталась подобрать такие эпитеты, чтобы оппонент остался ими доволен, предлагая свой вариант, но вот стоило сказать что-то не правильное и оп, вся игра рушилась. Скажешь, например, что у владельца магазина очень красивая жена и за ее взгляд ты готов скинуть сотню, а "владельцу" жены это не понравится, и все, пиши пропало, повторит свою сумму и больше она не сдвинется, а то и еще упадет или вовсе сделка рухнет… А вот скажи что-то приятное, и расплывшийся в улыбке торгаш с радостью скинет еще соточку… Домовой любил торговаться и делал это с азартом и умением, но сегодня торг не шел. Пожилой оружейник сразу считал настроение покупателя и потому остался в жирном плюсе, накрутив цену на сделанный заказ.

– Скажи, Домовой, – подписывая накладные на передачу товара, поинтересовался седой торговец. – Вот то, что ты заказал… – он подслеповато придвинул листочек с мелким убористым почерком поближе к лампе и быстро перечислил все пункты, – активная и динамическая защита «Трофи», семь штук РПГ-30 «Крюк», два АГС-40, снаряды для гаубичной пушки типа «Буревесник» и прочее… – торговец отодвинул листок и посмотрел в печальные глаза наемника, сверявшего накладные со своим списком. – Ты что, на войну собрался с кем-то? У тебя, судя по спискам, целый танк есть?..

– Может и есть, – буркнул Сашка, не отвлекаясь от списка. – Тебе-то какое дело?

– Ну, – удивился и даже слегка испугался торговец, заметивший непроизвольно дернувшийся кадык, напряжение в уголках глаз и такое же непроизвольное движение щекой. – Я должен знать, на чьей стороне, если что, играть. Вдруг мне потребуется сила для защиты, например… Или я смогу сделать интересное предложение…

– Нет, – также коротко буркнул наемник и кивнул головой. – Можешь достать мне еще вот такую или подобную штуку?

Он вынул из подсумка листок, протянул торговцу. Тот аккуратно расправил края и хмыкнул. На фото красовалось нечто на четырех узких колесах, похожее на остов автомобиля с установленной на дно четырехствольной крупнокалиберной зенитной пушкой.

– Нет, таких штуковин я не найду. Это уже военный образец. Вряд ли такие сохранились. Я защиту-то тебе нашел едва-едва, пришлось даже кое-кому врать и кое-кого подкупать, чтобы раздобыть тебе работающие образцы, а самоходные зенитки, это, брат, не ко мне. Езжай в столицу, там тебе помогут, но, если вдруг я найду что-то подобное, то дам знать через бармена, хотя это конечно, вряд ли.

– Хорошо, – забрал вырезанную из какого-то старого военного журнала слегка выцветшую фотографию Домовой.– Давай посчитаем.

– Давай, – надел очки торгаш. – За патроны я должен тебе миллион четыреста. За заказ ты мне должен девятьсот тысяч… выходит, еще пол миллиона я тебе остаюсь должен. Наличкой возьмешь или товаром?

– Наличкой, – предложил наемник и задумался.

С учетом тех денег, что у него были отложены на заказ, за вычетом доли парней, плюс то, что продать патроны удалось не по тридцать, а по сорок пять тысяч, оставив для себя навар, выходило, что в кармане должна скопиться еще пара сотен тысяч дублей… Что ж, неплохо. Кому-то этих денег может хватить на полгода безбедной веселой жизни, но наемник радости от кругленькой суммы, свалившейся практически из ниоткуда, не испытывал. Смерть друга все еще тяготила его и не давала мыслям сосредоточиться.

Забрав причитающиеся деньги, дождавшись погрузки заказа все в тот же УРАЛ, на котором он привез сюда патроны, Домовой вновь отправился в бар. Нужно было рассчитаться с парнями и решать, что же делать с оставшимися ящиками. Оставлять их Бороде категорически не хотелось, как и бармену, хотя второму бы он отдал патроны с меньшей скорбью. Дело в том, что помимо патронов в комнате у Рыжего осталось очень много личных вещей, и ему не хотелось бы, чтобы кто-то другой копался в них. Сашка даже подумывал о том, чтобы отдать чертовы МДЗ-шки хозяину бара взамен того, что тот позволит забрать личные вещи друга себе, если встанет такой вопрос. Бармен, конечно же, и так бы не отказал, все же нормальный мужик, все понимает, но умаслить старика тоже было бы полезным делом… однако планам не суждено было сбыться.

Еще на подъезде к бару он рассмотрел знакомый броневик, припаркованный у дверей. Покоцаный, с подпалинами и следами взрыва, с царапинами от пуль, он стоял, перегородив половину парковки так, словно кто-то пригнал его сюда и бросил в ярости, абы как.

Соскочив с подножки грузовика, отдав сидевшему рядом водителю, занявшему сейчас его место распоряжение везти груз на склад, Домовой, распаляя себя, двинулся к дверям заведения, откуда слышались яростные споры и крики. Сейчас бородач огребет по полной, ох огребет!

– Эти твари кинули меня! – орал измазанный кровью Борода на бармена, плюясь тому чуть ли не в самое лицо. – Я те слово наемника даю! Сговорились, уроды!

– Слышь! – с ходу окрикнул собрата по оружию мгновенно закипевший Домовой. – Ты хлебало-то свое прикрой!

Его раскатистый бас перекрыл гомон толпы, вспугнул молодых наемников, словно перепелок, которые повскакивали со своих мест в ожидании эпичного месилова, ибо то, как выглядел вошедший здоровяк, говорило только о таком исходе спора.

– Твой дружок, заднеприводный, меня слить надумал! – развернул заляпанную в крови бороденку наемник. – Ты его подговорил?!

Домовой кинулся вперед, занося кулак для удара, но был перехвачен подоспевшими товарищами.

– Тихо, тихо, тихо, – схватили Сашку за плечи. – Саня тормози, тормози, твою мать!

Рыча, налившись кровью, он грубо стряхнул нависших на нем товарищей и снова кинулся к ухмылявшемуся Бороде, который мгновенно встал в стойку, выхватив нож.

– Ну, иди сюда, я тебя на ремни порежу, урод.

– Угомонились! – выкрикнул бармен, и в баре почти сразу воцарилась тишина.

Сашка остановился, тяжело дыша и глядя в ехидные глаза Бороды окровавленными глазами.

– Вы знаете, что будет, если вы устроите здесь драку? – Поднял руку к висящему над стойкой золоченому корабельному колоколу хозяин заведения. – Один удар – и вы здесь больше никто…

– Но эта гнида Ваську завалила! – еще больше набычился Сашка.

– Это дружок твой на нас напал!.. – набычил лоб Борода.

– Ти-и-ихо! – снова призвал к тишине бармен. – Правила для всех одинаковы! Есть вопросы?! Решайте их за городом, или…

Владелец бара замолчал, посмотрев на спорящих мужиков, не досказав свою мысль. Домовой, тяжело дыша, повел плечами, поднял голову.

– Не надо! – предостерегающе прошептал стоящий рядом второй, но Сашка отмахнулся от него, словно от мухи.

– Я. Вызываю. Тебя. На дуэль! – рыкнув диким зверем, бросил он в сторону Бороды.

Тот оскалился, а толпа вокруг вздохнула, словно единый организм. Клочковатые волосы на подбородке наемника вздыбились, в глазах зажглась хитринка, и бородач, чинно сложив руки на груди, с ехидной улыбкой кивнул.

– Я принимаю твой вызов, сопляк, и по закону выбираю дуэль. Сегодня, в восемь утра, на складах. Три на три, до смерти…

Толпа снова вздохнула, а кто-то за спиной Домового даже застонал.

– Дебил, – раздался шепот третьего. – Они ж тебя размажут…

– … приходи со своими двумя друзьями на склады и там решим наш спор…

Борода вновь ухмыльнулся, и только теперь Сашка осознал, в какой истории он оказался. «Три на три»… «Три на три» – гудели слова ухмыляющегося урода в его голове.

– Кто за тебя встанет? – с вызовом бросил бородач, поравнявшись с Сашкой по пути к выходу из бара. – Какой дебил за тебя подохнет!?..

– Я и сам справлюсь, – все, что оставалось также сквозь зубы бросить Домовому, сжимая кулаки и зубы до хруста.

***

– Нет, ну ты совсем?! – шептала Моргана, вцепившись себе в волосы, прилетев в бар уже через несколько минут, после того, как хозяин заведения объявил о дуэли между наемниками. – Нет, вот ты точно без мозгов! – для наглядности она даже несколько раз постучала ему по лбу костяшками пальцев. – Что тебе эти ящики-то? Полмиллиона – не такие деньги, чтобы из-за них Бороду на дуэль тащить!.. Да он же специально тебя провоцировал! Ему теперь и Рыжий с рук сойдет и тебя завалит! Он же, пес облезлый, живет этими сраными дуэлями! Ну, ты точно, дебил!

– Помолчи, – негромко попросил Сашка, перебирая новехонький автомат.

Пальцы сами собой, без участия мозга разобрали оружие, собрали и снова разобрали, а теперь тщательно проверяли, протирали и смазывали все его детали.

– Дело не в патронах и даже не в деньгах, – все так же негромко продолжил он, когда Моргана, яростно чиркнув зажигалкой, закурила уже, наверное, десятую сигарету.

Все так же, не выходя из задумчивого состояния, он ловко выхватил у нее из рук дымящий сверток и, зажав в пальцах, принялся покачивать им, рисуя в воздухе затейливые узоры.

– Дело в другом, Ян. Я уверен, эта тварь убила моего друга, и теперь отомстить за него – это дело чести!

– Ну да, – скривилась Яна-Моргана, присаживаясь рядом. – Погибнуть просто так. Офигенная честь! Взял бы да за воротами его вальнул! Так нет же! Дуэль ему подавай! Чтобы все знали, какой великой Домовой справедливый и ужасный, какой крутой! И не называй меня Яной!

– Вот так да, – натянуто улыбнулся наемник, заканчивая «узор». – Ты в меня не веришь…

– В тебя – верю, а в чудеса нет, – уже более спокойным голосом, потерев сонное лицо, негромко, даже с какой-то горечью ответила женщина. – Их трое, а ты будешь один. Ну, сам подумай головой своей бестолковой! Никто ведь за тебя не впишется, у тебя же и друзей-то нет! Только в книжках герои всех уродов налево и направо укладывают. Очнись, – она коснулась его лица руками, повернула его к себе, вперилась взглядом в глаза. – Это реальность! Тут люди погибают долго и противно…

– А то я не знаю, как люди погибают? – ухмыльнулся Домовой. – Сам на тот свет ни один десяток отправил… Этот урод подохнет сегодня и будет делать это долго и противно!

Женщина завыла в голос, встала. Нервно накинув на плечи плащ, она секунду помолчала, подбирая слова, но, так ничего и не придумав, вышла из комнаты, оглушительно хлопнув за собой дверью. Наемник вздохнул, печально опустил голову. Что ж, дело сделано, назад пути нет.

***