Ло Шаохуа, прячась за спинами людей, внимательно наблюдал за каждым его движением. Поначалу он удивлялся странному поведению Годуна, но потом осознал: с точки зрения человека, который больше двадцати лет провел в психиатрической больнице, каждый контакт с окружающими будет чуждым и непонятным.

Шаохуа даже ощутил радость. Человек, находящийся недалеко от него, пройдя лечение электрической дубинкой и смирительной рубашкой, сейчас даже не мог узнать сушеный бамбук. Но Шаохуа быстро понял – он удивлялся только потому, что ставил этого человека для сравнения рядом с собой. Представлял, что этот тип такой же, как и он сам. Повернутый лицом к закатному солнцу, на старости лет прошедший через студеную зиму, летний дождь, конец весны и приход осени; видевший быстрое развитие этого города от одноэтажных зданий до леса небоскребов; радовавшийся повышению и приходивший в возмущение при виде цен…

Это как иллюзия, которую постоянно видел Ло Шаохуа: в темном переулке, глядя в еще более темный угол, кажется, будто оглядываешься на свои прошлые поступки.

На самом деле это чувство никогда его и не покидало…

* * *

Пройдя через рынок, Годун направился прямо к остановке, где стал спокойно дожидаться автобуса. Ло Шаохуа уже не успевал вернуться к машине. Ему оставалось лишь наблюдать, спрятавшись за прилавком с завтраками.

Несколько минут спустя к остановке медленно подъехал автобус 116. Линь Годун встал за стариком, державшим корзинку с овощами, а затем зашел в салон и встал, взявшись за поручень. Шаохуа увидел, как автобус отъезжает от остановки, и, быстро перебежав на другую сторону дороги, остановил такси. Бросил водителю:

– Едем за сто шестнадцатым автобусом. – И достал телефон, чтобы найти нужный маршрут.

Прикинув, на каких остановках может выйти Линь Годун, он снова убрал гаджет. И в тот же момент понял, что водитель странно косится на него:

– Дедушка, а вы не…

Шаохуа чуть не произнес «расследую дело», но в итоге выпалил:

– Внук отлынивает от школы. Я лишь смотрю, в какой интернет-бар он едет.

И тут у водителя раскрылась болталка: от воспитания детей он перешел к тому, что нужно взять интернет-бары под контроль. Ло Шаохуа неохотно поддерживал разговор – все его внимание и взгляд были сконцентрированы на автобусе впереди. Через четыре остановки Линь Годун вышел на улице Чанцзян. Шаохуа попросил таксиста остановить машину неподалеку, заплатил и, все так же не спуская глаз с «демона», вышел из такси.

Улица Чанцзян – пешеходная торговая улица. Сейчас было примерно девять часов утра, многие торговые центры уже открылись. Насколько помнил Ло Шаохуа, этот район являлся одним из самых важных еще со времен политики реформ и открытости^[16] – нескольким значимым зданиям здесь уже больше двадцати лет. К тому же он догадался, зачем Линь Годун приехал сюда. Сейчас «демон» пытался восполнить пробелы в памяти. А торговая улица – отличное место для того, чтобы снова узнать город.

Стоя у входа на улицу, с руками в карманах, он осматривал высотки. Налетел зимний пронзающий ветер, из-за чего штаны прилипли к ногам, демонстрируя их изогнутую форму. В это время здесь было немноголюдно, никто и не обращал внимания на эту старомодную одежду, кроме пожилых людей. Линь Годун еще немного постоял на том же месте, а затем направился к ближайшему зданию.

Он шагал медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, словно интересовался всем вокруг. Несколько минут спустя его привлек торговый автомат. Изучив его вдоль и поперек, внимательно прочитав инструкцию, Годун вытащил пачку наличных денег и засунул в автомат купюру. Затем, подумав над выбором напитка, нажал на кнопку с картинкой «Кока-колы». «Бац» – раздался звук, банка газировки скатилась вниз. Он напугался, будто не понимая, откуда идет звук, и с недоумевающим выражением на лице несколько раз обошел автомат.

Девушка за прилавком с одэном^[17] еле сдержала смех и указала на низ автомата – и Линь Годун, отыскав отверстие, взял банку и оглядел ее со всех сторон. На его лице было выражение абсолютной радости – он выглядел будто ребенок, который только что собрал кубик Рубика.

Линь Годун тут же открыл банку и сделал аккуратный глоток. Сначала сморщился, но затем, причмокнув, видимо, остался доволен вкусом.

С банкой колы в руках, Линь Годун начал бродить по торговой улице, время от времени потягивая газировку. В торговых рядах обычно можно было найти секции с бижутерией и наручными часами. Годун смотрел на товары, проходя вдоль рядов, иногда останавливался и слушал разговоры покупателей с продавцами; на его лице застыла дружелюбная улыбка. Из-за того что прислушивался чересчур увлеченно, он привлек внимание молодой пары, покупающей бриллиантовое кольцо. Парень время от времени настороженно поглядывал на него, а девушка крепко прижала к груди свой портфель. Но Линь Годун, по-прежнему улыбаясь, неспешно двинулся дальше.

Поднимаясь наверх, он столкнулся с небольшой проблемой: эскалатором. Годун, в нерешительности потоптавшись на месте, в итоге встал рядом, наблюдая за тем, как другие наступают на движущиеся ступеньки.

Подумав еще немного, он острожно шагнул на ступеньку, но сразу же потерял равновесие и крепко схватился за перила. Эскалатор повез его на второй этаж; Линь Годун сосредоточенно наблюдал за тем, как ступеньки одна за другой складываются в конце. Тогда он резко рванул вперед, едва не поскользнувшись на мраморном полу. Удивительно, что он не пролил ни одной капли колы из своей банки.

На втором этаже продавалась в основном женская одежда. Ло Шаохуа продолжал наблюдать: Линь Годун шел вдоль колонн и прилавков, прячась за другими покупателями. Прошло уже больше часа, и Шаохуа начал терять терпение. Он даже засомневался в необходимости слежки. Линь Годун выглядел как старик, оправившийся от затяжной болезни: осторожный, неуклюжий и очень слабый. Можно даже сказать, несчастный.

Несчастный?

Это слово пронеслось в голове у Ло Шаохуа – и он сразу же напомнил себе, что нужно оставаться настороже. Не стоит снова вестись на обманчивый образ. То, что произошло двадцать три года назад, уже не исправить – и ущерб тоже никак не возместить…

Собравшись с духом, Ло Шаохуа выглянул из-за стенда с рекламой.

Линь Годун исчез.

* * *

Его лоб тут же покрылся холодным потом. Озираясь, Шаохуа вразвалку вышел из-за стенда и вскоре уже стоял между двух рядов женской одежды. Он точно помнил, что в последний раз Линь Годун был около магазина справа. Но, войдя туда, никого не обнаружил. Там была лишь девушка, выбиравшая куртку и брюки.

Девушка. Девушка, черт возьми…

Сейчас день, Линь Годун находится в роскошном торговом центре. Он же не мог прийти сюда за…

Вспыхнула догадка.

Шаохуа уже раскрыл себя. Преследовал Годуна всего несколько часов – и так скоро все испортил… Он выругался про себя – только-только ушел в отставку, а уже превратился в ничтожество!

Забежав в несколько магазинов, он не обнаружил ни следа, ни тени Линь Годуна. Шаохуа уже начал подумывать, не найти ли ему пожарный проход. Но только он зашел за угол торгового ряда, как боковым взглядом заметил человека. Шаохуа не останавливался и не поворачивал головы, лишь шел прямо до магазина сбыта кожаных вещей по скидке. Зашел вглубь мужского отдела, схватил пиджак и, еле-еле уняв напряженное дыхание, чуть-чуть обернулся и посмотрел на вход в магазин женской одежды.

Линь Годун по-прежнему крутил в руках банку колы, стоя спиной к нему, и смотрел на что-то через витрину. Так как обзор был загорожен, Шаохуа не мог точно понять, смотрит он на вещи или на человека – но стоял он там уже довольно долго.

Несколько минут спустя стоящий как истукан Линь Годун вытянулся, а затем уронил плечи. Он будто пытался расслабить все тело, сбрасывая напряжение.

Это движение длилось несколько секунд и снова повторилось так же неожиданно. Только после этого он ушел. Тогда Ло Шаохуа наконец увидел то, на что смотрел Линь Годун. И по его спине пробежал холодок.

* * *

Линь Годун прогуливался весь день. Он съел суп со стеклянной лапшой и уткой и жареную куриную грудку. Во время ужина зашел в «Кей-эф-си» и заказал комплексный обед. Бургер, жареная курица и картошка были для него новыми блюдами: он развернул обертку, внимательно рассматривая и крутя в руках курицу и две булочки, между которыми лежали свежие овощи. С любопытством посмотрел на продукты на неоновой вывеске – и, похоже, засомневался в свежести бургера. Но это не повлияло на его аппетит. После первого укуса на его лице появилось довольное выражение.

Шаохуа прятался за фонарным столбом напротив кафе. Желудок уже ныл от голода, но он не смел зайти перекусить – боялся, что Линь Годун снова исчезнет. На город уже опустились сумерки, но яркие вывески магазинов освещали улицу, словно сейчас был день. Людей к этому времени прибавилось: после работы сюда шли молодые девушки и парни, поэтому здесь стало оживленнее, чем в первой половине дня. Темнота ночи, яркие огни и поток голосов людей создавали таинственную атмосферу.

Для Линь Годуна ночь была как опиум – очаровывающая, но полная опасностей. Так думал Ло Шаохуа.

Он зажег сигарету, молча смотря на сидящего в кафе Линь Годуна. Тот начал есть картофель фри, параллельно изучая других посетителей. Ел он очень медленно и сосредоточенно. Банка колы по-прежнему стояла рядом, словно это была ценная вещь, с которой ему было тяжело расстаться. Но она уже давно опустела. Линь Годун сделал из нее символ – вещь, которая приближала его к современному миру, хотя со стороны он и мог показаться человеком, собирающим бутылки на помойках.

Спустя примерно сорок минут этот затяжной ужин закончился. Линь Годун съел все дочиста, даже измельчил лед в напитке и проглотил. Вытерев рот, взял пустую банку из-под колы и встал.

Ло Шаохуа потушил сигарету и повернулся, наблюдая за Линь Годуном в отражении витрины напротив. Тот постоял около входа в кафе, посмотрел по сторонам и направился к автобусной остановке.

Шаохуа, медленно выдохнув, тихо пошел следом.

Через полчаса Годун вернулся в жилой комплекс «Люйчжу» и зашел в четвертый подъезд дома 22. Ло Шаоху же за углом этого дома поспешно раскрывал ширинку. Мочевой пузырь, который, казалось, вот-вот лопнет, наконец расслабился. Вслед за этим Шаохуа почувствовал жжение в желудке. Потирая живот, он одновременно наблюдал за происходящим в окне пятьсот первой квартиры. Вскоре там включился свет, и в окне появилась едва различимая фигура Линь Годуна. Судя по движениям, он снимал одежду. Несколько минут спустя исчез, но затем появился снова – видимо, вытирал волосы полотенцем. Свет в комнате резко погас, остался только маленький огонек настольной лампы.

Вслед за этим свет в окне начал колыхаться. Ло Шаохуа предположил, что Линь Годун смотрит телевизор. Немного поколебавшись, он зашагал к выходу из двора. Дошел до улицы Чунхуэй. Синяя «Сантана» все еще стояла там, но из-за низкой ночной температуры покрылась тонким слоем льда. Он достал ключи и обнаружил, что на лобовое стекло приклеена штрафная квитанция о нарушении правил парковки. Выругавшись и засунув листок себе в карман, полицейский в отставке сел в машину. Заведя двигатель, развернулся. Одной рукой держа руль, другой достал из сумки хлеб и, открыв зубами упаковку, жадно откусил.

Шаохуа жал на педаль газа и одновременно жевал хлеб. Он возвращался к «Люйчжу».

Свет в окне пятьсот первой квартиры по-прежнему моргал – видимо, Линь Годун до сих пор смотрел телевизор. Шаохуа остановил машину в укрытии и, заглушив двигатель, стал доедать свой скромный ужин. Пролежав в холодной машине весь день, хлеб стал твердым, будто бревно. Постепенно Шаохуа начал ощущать сухость во рту и глотке – такую, что невозможно было терпеть. Он достал воду из сумки, но она тоже оказалась твердой: теперь вместо воды внутри был кусок льда.

«Твою ж…»