– Не стоит благодарности, – я отозвался ему в тон, широко расставив руки. Сделал шаг и тут же почуял, как больше не могу дышать. Взорвалось осколками стекло, я успел обернуться, увидеть сарай и стрелка. Офицер, если судить по форме. «Сагаюса» в его руках была мне погибелью. Я не успел упасть, как он снёс мне голову вторым выстрелом. Здравый смысл давился возмущением: – Я солдат или доходяга с улицы?

Вывалился в чёртово Лимбо прямо перед взором Юшки. Системная фея была бесстрастна, разве что в глубине цифровых глаз какое-то подобие столь же цифрового сочувствия.

– Желаете загрузить с последнего сохранения?

Я закусил губу. Глупо будет, если не решусь напоследок рискнуть! В конце концов чего я теряю? Отрицательно покачал ей головой в ответ.

– Нет. Давай с самого начала…

* * *

Персонажи игрового сна обозначаются как #дримейджи (dreamage's)#. Они во многом схожи с людьми, но обладают настройками личности. Относитесь к ним как к живым людям, и они ответят вам взаимностью!

* * *

В этот раз медлить не стал. Рванул вперёд, оттолкнул Глеба от пожарного щита.

– Ты что творишь? – он прищурился. Плевать хотел на то, что он там скажет, топор теперь был в моих руках. Дважды уже обжёгся, третий раз будет последним. Почти слышал, как по ту сторону капсулы скрипит зубами Максим, а комиссия смотрит на него с вопросом: – Что за бездаря приволок?

Топор вскинул в руке, вспомнил ненароком брошенную Юшкой подсказку.

Игра. Здесь не бывает просто так.

– Идиот! – Глеб говорил тихо, смотрел недобро. Жестяная дверь, дразнившая моё любопытство, удара не выдержала. Тяжёлое лезвие топора вскрыло её, словно консерву.

Наверху зашевелились. Слышал, как спешащие вниз люди отпирают засов, вот-вот застучат ботинками по лестнице.

Топор швырнул Глебу, тот поймал оружие на лету, со сноровкой у него порядок. Из открывшейся перед нами мглы пахнуло сыростью и пылью. Цепочка следов на полу крысиных и не очень. Тут кто-то был совершенно недавно.

– Нас сейчас убьют. Доволен? Так мечтал умереть? – Глеб недобро бубнил, глядя как захожу внутрь, прищурился.

– Тут замок. Собьёшь? – я присел у короба. Глеб в один прыжок оказался рядом, лёгким замахом сшиб навесную чушку, тело замка загрохотало по полу у самых ног. Ругнувшись, парень прильнул к стене, глядя на меня, раздумывал, не стоит ли и меня угостить яростью топора напоследок.

Внутри сундука насмешливое разочарование гоготало мне в лицо россыпью изъеденных молью тряпок, словно вопрошая, что надеялся здесь разыскать? Автомат?

Автомат.

Средних размеров пистолет-пулемёт был завёрнут в платяную промасленную ткань. Немецкий «Фаввель» в отличном состоянии. Выпал на пол пустой короб запасного магазина. Я щёлкнул затвором, тот загнал патрон. А вот это уже другое дело!

Глеб нахмурился моей находке, но не проронил ни слова.

Ждать не стал, поднялся, ушей коснулся грохот сапог. Ничего, теперь огневая мощь на нашей стороне! Если бы знал раньше, может, вообще обошлось бы без смертей?

Револьвер кинул Глебу, мне он теперь ни к чему, а он сыщет ему применение. Первый выскочивший был расстрелян мной, положил ему очередь точно в брюхо. Об него споткнулся второй, его уже подстрелил Глеб. Точно в голову. По полу загрохотал пистолет, тут же перекочевавший в его карман. Мне пока хватало и «Фаввеля».

Пошло веселей. Безоружные, едва заслышав стрёкот очередей, бежали из дома прочь. Одного настиг в дверях, второй попытался выползти через окно, но слишком увлекался перееданием. Застрелил, когда он перетащил ногу по ту сторону.

Глеб лишних вопросов не задавал, знал, будь на моём месте, поступил бы так же. Я поглядел в сторону грузовика. Прыгнуть за руль и уносить ноги!

Здравый смысл противился: – Это ж игра, куда ты поедешь? С печки на лавку? Ответа у меня не было.

– Нам надо их главного взять.

– Живым? – я потёр правое плечо, туда меня их «язык» подстрелил в прошлый раз.

– Не обязательно. Он из той братии, которую хочется в списке мёртвых видеть.

А желаниями мы с ним сходились.

Офицер скрылся в сарае напротив. Уверен, больно жалящая «Сагаюса» также при нём. И стреляет он хорошо.

– План есть? Он, как дверь скрипнет, по нам огонь откроет. Не хочется умирать за просто так.

– Не дрейфь, я пойду первым.

– Как будто ты из стали сделан! Что, пули не берут? – возмутился я. Он лишь буркнул что-то сквозь зубы. Ладно, если ему так не терпится умереть, не мне его останавливать. – Может, просто уедем?

– У него… есть кое-что. Справимся, можешь забрать что захочешь. Но это кое-что моё. Думаешь, я просто так угодил в эту передрягу?

– Вообще ни о чём не думаю.

– Тогда пошли!

Глеб с разбегу ударил ногами в дверь, рухнул наземь в прыжке. Древесина хрустнула, словно от удара молотом, проломилась насквозь. Хрипло задрожали скрипящие ставни. «Сагаюса» заговорила на языке боли, вражеский офицер не промахнулся.

Клянусь богом, я видел искры рикошета! Глеб ухнул, хватаясь за живот: а мне тогда чуть руку не оторвало.

Я нырнул следом, выдав три очереди подряд. В молоко. Офицер нырнул за жестяной стенд. Ворохом щеп обратился стоящий рядом с ним деревянный ящик.

Наружу из меня лезло пресловутое «ну я же говорил!» Едва ли не силой держал в себе, сейчас не до того. Промчался мимо стонущего Глеба.

Офицер ловко прятался за стендом и хорошо целился. Ствол винтовки показался с другой стороны, бахнул выстрел. Меня спасла сноровка: рухнул наземь за миг до, над головой прожужжала пуля.

Высадил остатки магазина на бегу, заставил поганца залечь и не казать носа. Когда боёк щёлкнул по пустоте, я перемахнул через стенд, рубанул прикладом наотмашь. «Сагаюса» грохнула вновь. Не бей я в прыжке, сейчас бы валялся у ног офицера. Вместо того, едва не выронив оружия, он попятился.

Врезал ему пинком в живот, настиг рухнувшее тело в прыжке и опустил приклад на голову несчастного. Неприятный хруст заставил зажмуриться. Офицер забился в предсмертных конвульсиях, я утёр лоб рукавом.

Ну и ночка…

– Карманы… обшарь… конверт, письмо…

Глеб оказался живым. Ковылял, словно зомби, опираясь на стены. Не подхвати я его и не усади на стул, упал бы вновь.

– Ты как?

– Письмо найди, – ему не было дела до моей заботы. Конверт и в самом деле отыскался. Хорошо запечатанный, со средневековой печатью. Я осмотрел Глеба с головы до ног, меньше всего он походил на заинтересованного почтальона.

– Дай-ка его мне.

– Ты едва ноги волочишь. Что там?

– Не твоего ума дела, – он взялся за пистолет. Неужели направит на меня? Расстояние меж нами небольшое, но на курок он нажать успеет.

– Ладно-ладно, успокойся. Держи свою почту. Теперь что? Кто вообще эти ребята?

У пришибленного мной офицера был задран рукав, торчал кончик татуировки – обвитое лентами лезвие копья.

– Гунгнировцы, кто же ещё. Террористы, каких поискать. Не знаешь о них – крепче спишь, понял?

– Они все себя подобным клеймят? Чтобы искать было удобней?

– Остряк? Оставь шуточки… для других. Как-нибудь потом расскажу.

Я кивнул, потом так потом, не настаиваю. Глеб таял на моих глазах, мгновения бездействия его убивали. Затрещала рубаха, рану надо было перевязать. Не давал покоя увиденный рикошет. Броника под ветровкой Глеба не сыскалось.

– Скверно выглядит, – я оценил рану. Глеб поддакнул.

– Дело… дело дрянь. Сильно он меня зацепил.

– Я тебе говорил, – всё-таки не удержался, а Глебу было всё равно.

– Машина. Я тебе карту дам. Доктор Урри, запоминай адрес…

* * *

Пять дня на часах. Чувствовал себя выжатым, словно лимон. Максим ободряюще хлопал по плечу. Учёные суетились, отсоединяя провода от костюма. Хотелось как можно скорее сорвать с себя эту тряпку и поехать домой.

Были и новые лица. Долговязый медик флегматично изучал меня, словно мог поставить диагноз на глаз. Доктор Хаус на минималках. Пожал плечами и ушёл прочь на вопросительный немой взгляд Максима.

– Вы молодец, Алексей. Не без огрехов, но смогли разобраться что, куда и к чему. Верю, что не ошибся в вас.

Посмотрел на него исподлобья. Кого иного мой взгляд заставил бы покрыться испариной. Но не его.

– Идите домой. Мы уже перечислили аванс за первую половину месяца на ваш счёт, чтобы было на что жить. Нам нужен сытый, выспавшийся и полный сил сотрудник. Не забывайте об этом. И, Алексей, не играйте больше в карты. Не ваше.

Скинул с себя костюм, швырнул в выделенный мне ящичек в раздевалке. Незнакомые мужики кто в душ, кто домой, кто покурить, не обращали на меня внимание. Словно я всегда здесь был.

Я ненавязчив, к знакомству с собой не обязываю. Поспешил к выходу. У самого лифта столкнулся с Машей. В зимнем плаще с меховым воротником она смотрелась ещё краше. Узнала меня, но подходить не стала. Что ж, иногда следует взять инициативу в свои руки.

– Мария, у вас есть планы на вечер?

– Планы… на вечер? – на её лице отразилось задумчивое выражение. Словно искала новый способ искусно соврать.

– Не желаете поужинать? Я угощаю. Аванс ещё не проверял, но готов был поспорить, нам хватит. Она закусила губу и покачала головой.

– Сегодня, наверное, никак не получится. Что, если завтра? После работы?

– Замётано! – и на душе сразу же стало лучше.

Домой тащился пешком, усталость грызла изнутри, но сна ни в одном глазу. Забрёл в магазин. Сигареты, шоколад, что-то по мелочи… Сообщение от банка: задолженность по ежемесячной выплате погашена, следующий платёж в…

Мегера на входе сегодня была то ли не в духе, то ли не в настроении. Смерила меня взглядом с ног до головы, но промолчала, уткнулась в вязанье, только и шуршал по полу шерстяной ком…

Хотелось отвлечься.

Сегодня меня дважды убили.

Словно супергерой боевика прыгал из будущего в прошлое. Спас Глебу жизнь, усадил в машину. Кровь из ран текла ручьём, заволакивая тело смертным холодом. Стрёкот «Фаввеля» в руках, лязг затвора. Плечи помнили отдачу «костяного» приклада.

Франция. 2033, «Мироновская война», кажется, так её называли. Я тогда ещё сопляком в первый класс ходил. Батя, земля ему осколками, смеялся, что не успел на неё. А вот дядя Юра мог бы чего-нибудь вспомнить.

Две банки пива прямиком из холодильника жгли руки, стоило бы прихватить пакет. На закусь нарезка «Риторской». Верить рекламе, так вкус знакомый с детства. А по мне – редкостная дрянь, но под пиво самое то.

– Лёшка! – дядя Юра встретил усталой улыбкой. – А я тут вот… птичек домой зову.

Любил он звать дронов-уборщиков то голубями, то воробьями. Ещё недавно кружившая над двором стая неспешно парила в гаражный отсек до следующей смены.

– Дядь Юр, держите, – поставил перед ним на стол банку. В его каморке было жарко, даже душно. Как только весь день здесь сидит? Старое пальто на вешалке, ушанка с завязками кверху ногами покоилась на табурете рядом. Старик задумчиво глядел то на меня, то на пиво, то на следом выложенную перед ним сотку. Почесал затылок.

– Где украл?

– Обижаете.

– Заработал, что ли? И где ж сейчас деньги поперёд работы плотют?

Спрашивал, уже взявшись за язычок открывашки. Пиво раздражённо шикнуло в ответ.

– В «Майнд-тек».

Старик поперхнулся, как в старых мультиках. Постучал ему по спине, помогая восстановиться.

– Эк высоко взлетел, Лёшка! Правда, что ли, там? Али врёшь? – на его вопросы показал свеженькую картонку пропуска. Старик многозначительно кивнул. – Не врёшь, вижу. Ну, тогда молодцом же!

Вытянул передо мной мозолистую пятерню, которую с радостью и не без улыбки пожал. Дядя Юра подвинулся на своей лавке, похлопал, предлагая сесть. В ногах правды нет.

– Дядь Юр, я к вам с вопросом. Про «Мироновскую» много помните? Чтобы не по учебнику и своими словами.

Старик сделал пару глотков, закусил колбасой. Крякнул, задумавшись, а после выудил из-под стола бутыль мутной. Ну вот, а я-то хотел назавтра быть трезвым, как стёклышко…