Когда он преодолел очередной подъем, город показался вдали, сверкающий, как игрушка. Стремительный спуск, затем еще один подъем, долгий пологий поворот по девяностоградусной дуге, и город вырос перед ним, скользнул под колеса мощеной улицей и атаковал вывернувшим справа трамваем, отрезая пути к отступлению. Но Дуглас был готов играть в эту игру и перехитрил противника ловким маневром. Он зашел с тыла и проскочил дальше по гладкой стали трамвайных рельс.

Взглянув на приборную панель со множеством циферблатов и счетчиков, Воллрат увидел, что указатель горючего почти на нуле. Чуть дальше по замызганной улице он заметил гараж с бензоколонкой и направился к нему.

Снаружи висела вывеска:

ГАРАЖ БРАТЬЕВ МЭЛЛОРИ

Вообще-то это строение представляло собой просто старый сарай, оклеенный выцветшей рекламой сигарет и табака. Двойная передняя дверь была закрыта и заперта на засов.

Дуглас уже собирался отъехать, когда отворилась маленькая боковая дверь гаража и оттуда в солнечный свет шагнула девушка лет двадцати пяти. У нее было изящное точеное лицо с узким подбородком и высокими скулами. Из-под зеленой шляпки с глубоким проломом в тулье («ох уж эти Зеленые Шляпки»^[1], – подумал Дуглас) выбивались светло-каштановые кудри. В серых, чуть раскосых глазах читался спокойный и терпеливый ум.

Ее губы слегка изгибались в улыбке, исходящей изнутри, как у пригревшейся на солнце молодой кошки, которую забавляет этот мир, известный ей с древних времен. Аккуратно одетая в недорогое платье, она держала под мышкой сумочку, натягивая перчатки. Для девушки из рабочего класса, отметил Дуглас, она держится с большим достоинством. Он наблюдал за ней со своего низкого сиденья, готовый к тому, что его заметят. Девушка остановилась, взглянула ему в глаза, на машину – без тени удивления и пошла дальше, будто видела такие автомобили каждый день своей жизни. Он знал, что это не так.

– Механик внутри? – спросил он ровным и беспощадно-безличным тоном.

Девушка остановилась, все еще разглаживая перчатки, и вновь взглянула на него, явно не больше удивившись тому, что он с ней заговорил, чем сперва при его виде.

– Парни сегодня днем в университете. Гараж закрыт. Здесь есть другой примерно в миле дальше по улице в сторону центра.

Голос ее был низким и чистым.

– А вдруг у меня не хватит бензина, чтобы проехать эту милю?

Не моргнув глазом, она оценила сарказм, скрытый за вежливым выражением его лица. Затем взглянула на свои наручные часики и резко сдернула перчатки. У нее были небольшие ладони, явно хорошо знакомые с физическим трудом.

– Хорошо, – сказала она. – Сколько вам налить?

– Эй, постойте!.. Я не это имел в виду…

– Все в порядке, – откликнулась она с мягкой и радушной настойчивостью, по которой было понятно, что она знала – пускай и на мгновение, что он именно это имел в виду. – Я делаю это довольно часто. В конце концов, раньше я справлялась тут в одиночку.

Она бесцеремонно приткнула свои перчатки и сумочку за небольшую пулеобразную фару на сверкающем крыле машины. Воллрат молча наблюдал, как девушка прикасается к его автомобилю, будто не замечал этой дерзости. Затем откинулся на спинку сиденья, позволяя себя обслужить. Пожалуй, такую можно пригласить поужинать или даже прокатить на машине, подумал он, в отместку за то, что она задела его гордость.

– Стало быть, вы один из братьев Мэллори, – сказал он.

Ее улыбка в ответ на это выбила Дугласа из колеи своей непосредственностью. Он уже не был так уверен, что невозмутимость девушки – лишь способ привлечь его внимание. Она рассмеялась.

– Я сестра Мэллори, – пояснила она, поворачивая кран насоса. Ее узкие ладони двигались умело. Нежное лицо слегка порозовело от усилий. – Работаю в центре города. А Дэви и Кен занимаются гаражом, когда не ходят на учебу. Но сейчас они готовятся к выпускным экзаменам на инженерном факультете.

В этих беспричинных объяснениях сквозила такая скрытая гордость за братьев, что Дуглас ощутил внезапный порыв предложить: «Когда они закончат курс, скажите им, чтобы они подъехали на новый завод Воллрата. Возможно, мне потребуется нанять еще несколько инженеров».

В последний момент он сдержался, осознав, что это будет выглядеть хвастовством, и так сильно разозлился на себя, что покраснел от стыда. Он взглянул на девушку, гадая, поняла ли та, как близок он был к тому, чтобы выставить себя дураком. Их взгляды встретились, и она отвернулась, но не от смущения, а потому что он не вызывал у нее никакого интереса.

Когда девушка закончила работу, Дуглас расплатился с ней и наблюдал, как она аккуратно вытирает руки ветошью, оставив пока перчатки и сумочку на его машине. Она проделывала это без всякой суеты, и такое безразличное к нему отношение явно было не показным.

– Могу подбросить вас до центра. Я еду через главную площадь.

– Нет, спасибо! – И снова ее улыбка была непосредственной и неожиданной. – Остановка трамвая прямо здесь.

От такого отпора он опять перешел на формально-вежливый тон:

– Просто, знаете, хотел вас отблагодарить по-соседски.

– О, я понимаю! – сказала она. И Дуглас наконец сообразил, что она видит его насквозь.

– Спасибо за бензин, – буркнул он и выехал на дорогу, взревев мотором. Он сердито сжимал руль, не оглядываясь. Ибо знал, что, будь его машина меньше и потрепаннее, девушка, возможно, согласилась бы поехать с ним. Он живо представил себе улыбку в ее раскосых серых глазах и на губах, пока она идет к трамвайной остановке.

Не из-за своих или ее слов, а из-за того, какие она вызвала в нем чувства, не нагрубив прямо, он мысленно погрозил ей кулаком и пробормотал:

– Детка, за тобой кое-какой должок!

2

Два дня спустя в начале девятого утра сверкающий «Каннингем» свернул с улицы и остановился перед гаражом Мэллори. И снова двойные передние двери стояли закрытыми. Первым побуждением Воллрата было нажать на клаксон и потребовать обслуживания, поскольку он пребывал в приподнятом настроении и жаждал действия.

На заводе он успешно добился всего, чего хотел, – пришлось уволить только двух человек, чтобы сбить волну протестов; и теперь он чувствовал, что все рычаги власти полностью в его руках.

Дугласа все еще задевало поведение девушки из гаража, но он допускал, что составил о ней неверное впечатление, поскольку в то утро просто был не в духе. Все, что ему нужно сделать, – это еще раз взглянуть на нее. Наверняка она окажется обычной продавщицей из дешевого магазина.

Прождав минуту, Дуглас потерял терпение. Он вышел из машины и направился к боковой двери здания, злясь на девчонку, которая заставляла его ждать, но еще больше на себя за то, что его это волновало.

Он шагнул в беззвучную темень гаража, полную разнообразных запахов: моторного масла, бензина и застарелого аромата сена и силоса, которых там не держали уже много лет. На рекламном плакате аккумуляторов было дописано от руки: «Вулканизация – 50 центов». Дуглас заглянул в приоткрытую дверь – туда, где горела единственная в помещении включенная лампа. Бледно-желтый конус света падал на старый письменный стол, заваленный открытыми книгами с инженерными текстами.

Рядом в полутьме сидел молодой человек – очевидно, механик – и смотрел на неожиданного посетителя, покусывая карандаш. Ему было по виду около двадцати, в глубоко посаженных голубых глазах застыло странное выражение – то ли напускной грубости, то ли вечной озабоченности. Воллрат намеревался спросить о девушке, но не захотел выглядеть глупо перед самим собой.

– Как насчет бензина? Я тороплюсь.

Механик ленивым жестом бросил карандаш на стол и пронаблюдал за его падением, будто обдумывая, как лучше сформулировать ответ.

– Когда те двери закрыты, это значит, что мы не работаем. – Его приятный низкий голос звучал молодо, но с той терпеливой твердостью, которая возникает от привычки к общению с ребенком или с кем-то по-детски упрямым. – Мы откроемся через час.

– А кроме вас тут никого нет?

– На дежурстве только я – и заступаю на смену через час, начиная с этой минуты. – Молодой человек кинул на Воллрата выразительный взгляд.

Дуглас рассмотрел в темноте очертания нескольких автомобилей, полуразобранных для капитального ремонта. Вдоль одной из стен тянулся поцарапанный верстак, виднелись токарный и сверлильный станки. У столба стояла сломанная рессора, похожая на лук без тетивы, в наполненном маслом поддоне белели фарфоровыми изоляторами отмокающие свечи зажигания. Рядом высилась гора покрышек и бесформенными кучками лежали спущенные камеры. На другом едва освещенном столе неподалеку валялись приемники, наушники и радиодетали из наборов «собери сам». Вся окружающая обстановка показалась Воллрату безвкусной, дешевой и жалкой – по виду, по запаху и по общему ощущению.

– Да что с вами не так, народ? – взорвался он. – Я заезжал сюда на днях – вы были закрыты. Сегодня вы опять закрыты. Боже правый, неужели вы не хотите заработать себе на жизнь?

Механик в тусклом свете лампы секунду глядел на него, затем тихо рассмеялся и с медлительностью долговязого человека поднялся во весь рост.

– Мы только и делаем, что думаем, как бы заработать на жизнь, – произнес он так, будто в этих словах крылась какая-то ирония. – Хорошо, сейчас вы получите свой бензин.

При свете дня стало понятно, что молодой человек на целую голову выше Воллрата и у него худое, вытянутое, угловатое лицо. Он по-прежнему держал в левой руке открытую книгу, словно карточный веер. Вежливая улыбка играла на его губах. Она не изменилась, когда механик увидел машину, но в его глазах вспыхнул настороженный интерес специалиста. Он подошел к передним колесам, наклонился и осторожно провел ладонью по протектору и дискам. Выражение его лица оставалось приветливым, однако на нем читались выводы, которыми молодой человек не собирался делиться с ходу. Воллрат внезапно сообразил, что при всей своей страстной любви к вождению всегда небрежно относился к технике и теперь все признаки его неаккуратности были безжалостно разоблачены.

– Сколько горючего вам нужно? – выпрямляясь, спросил Дэви (а это был он).

– Полный бак! – Воллрат решил не интересоваться результатами только что закончившегося осмотра.

Сунув книгу под мышку, Дэви размотал шланг и наладил насос. Повернув кран, он снова достал книгу и принялся быстро читать, умело перелистывая страницы одним пальцем.

Дугласу постепенно становилось все более не по себе.

– Я так понимаю, пока Нортон Уоллис был жив, то проживал в этом городе, – заметил он, вспомнив информацию в какой-то брошюре Торговой палаты, из тех, что просматриваешь, чтобы сразу выбросить.

– Он до сих пор здесь, – откликнулся Дэви, не поднимая глаз. – Уже стар, конечно, но вовсе не мертв. Живет вон там, на холме. – Внезапно механик оторвал взгляд от книги и посмотрел на Воллрата в упор. – Уоллис – великий человек, – тихо произнес он, будто утверждая свою точку зрения на тот случай, если возникнут какие-либо сомнения.

– Был таким раньше, как по мне, – сказал Воллрат.

– Он таков и сейчас. Люди треплют его имя, но ни черта о нем не знают и даже не понимают толком, что он сделал. Если бы не работа, которой он занимался сорок лет назад, вы не ездили бы на этой машине – не было бы никаких машин. Он просто опередил свое время, вот и все. Да и наше время тоже, – добавил Дэви. Взглянул на циферблат насоса и снова уткнулся в книгу. Воллрат дал ему почитать секунды две.

– Так что же, он до сих пор трудится?

– Все дни напролет. – Книга не мешала ответу, а ответ не мешал чтению. Механик перевернул очередную страницу.

– Он видится с кем-то?

– Я навещаю его каждый день. Вернее, либо мой брат, либо я. По утрам.

– Вы работаете у него?

– Я его навещаю, – повторил Дэви. Он снова взглянул на Воллрата. – Мы друзья.

Он опять уткнулся в книгу. Через пару минут подача топлива прекратилась, и Дэви резко ожил с тем же дружелюбием, что и прежде в гараже, когда его напряжение сменилось смехом.

– Моя сестра обратила внимание на вашу машину.