Он подошёл к ней, пробираясь через груды мусора, и заметил, на что указывала девушка. В траве, едва видимый в тумане, лежал человек. Его тело было вывернуто под странным углом, а конечности напоминали сломанные кукольные суставы. Сама кожа выглядела неестественно блестящей, покрытой тонким слоем слизи, которая поблёскивала в тусклом свете.

– Осторожно, – предупредила Татьяна Павловна, подойдя ближе, но остановившись на безопасном расстоянии.

Данила медленно приблизился, но в воздухе повисло тяжёлое ощущение страха. Лицо лежащего человека сохранило гримасу ужаса, глаза были открыты, но взгляд был пустым, как у манекена. Из его носа и рта вытекала всё та же слизь, густая и зловонная, смешанная с кровью.

– Он заражён, – наконец сказала Татьяна Павловна. Её голос хоть и был ровным, но в нём слышался отголосок ужаса. – Они… не просто убивают. Они делают с нами что-то ещё.

Мила отвернулась, закрыв рот рукой, чтобы не вырвало. Олег смотрел на тело, как загипнотизированный. Его лицо потеряло всякий цвет.

– Что это с ним? – выдохнул он, не сводя глаз с жуткого зрелища.

– Похоже, они изменяют нас, – тихо ответил Данила, сглотнув. – Превращают во что-то своё.

Воздух вокруг стал гуще. Сам туман впитывал ужас происходящего. Олег сделал шаг назад. Его ноги подгибались, а дыхание сбивалось с ритма.

– Мы не можем здесь оставаться, – резко сказал Данила, выпрямившись. Его голос прозвучал твёрдо, хотя в руках всё ещё ощущалась дрожь. – Здесь небезопасно. Нужно идти.

Мила обернулась: её лицо было мокрым от слёз, но она кивнула. Олег, всё ещё потрясённый, молча двинулся за остальными. Только Татьяна Павловна задержалась, бросив последний взгляд на тело. Её губы шевельнулись, будто она хотела произнести молитву, но слова застряли.

Тихий, почти незаметный скрип прорезал напряжённое молчание, как острый нож. Тело, лежавшее перед ними, едва заметно шевельнулось. Его рука, неестественно изогнутая, дёрнулась, словно сквозь мёртвую плоть пробежал последний электрический импульс. Олег инстинктивно отступил ещё на шаг.

– Оно… шевелится, – прохрипел он, не сводя глаз с фигуры на земле.

Данила стоял ближе всех. Его рука непроизвольно потянулась к ножу, но он медлил. В тишине, которая казалась теперь ещё гуще, чем туман вокруг, его шаги прозвучали оглушительно громко. Он не двигался дальше, словно боялся потревожить то, что едва начало оживать перед ними.

– Спокойно, – прошептала Татьяна Павловна, подняв руку, как будто жестом могла остановить оживление мёртвого тела.

Но существо вдруг издало звук. Это был не просто хрип – он напоминал свистящий стон, будто изнутри его тела вырывалось что-то чуждое. Хрип становился громче, переходя в низкий, дребезжащий смех, который звучал одновременно человеческим и неестественным.

Затем фигура резко поднялась. Голова, словно не чувствуя гравитации, мотнулась набок, пустые глаза встретились с Милой. Взгляд был таким, будто этими глазами наблюдал кто-то ещё, пронзая её насквозь.

Мила вскрикнула, отшатнувшись, но «заражённый» уже рванулся вперёд. Его движения были резкими, механическими, словно внутри тела работал сломанный механизм. Он набросился на девушку, повалив её на землю с такой силой, что она ударилась головой о камень.

– Мила! – крикнул Данила, но не успел её схватить.

Существо оказалось сверху, его руки судорожно вцепились в её плечи. Оно рычало, изо рта текла густая слизь, падала на лицо Милы, вызывая у неё судорожное отвращение. Взгляд его глаз был пустым, но движения – пугающе целеустремлёнными.

Оживший мертвец начал рвать одежду девушки, буквально раздирая ткань, как если бы это был единственный инстинкт, который оно понимало. В его действиях была не только агрессия, но и отвратительная, животная жажда.

– Уберите его от меня! – закричала Мила, пытаясь вырваться из цепких, холодных пальцев.

Её руки судорожно били по воздуху, ногти вонзались в кожу заражённого, но он даже не замечал боли. Его лицо нависло над ней, а дышало оно так, что захлёбывалось в собственных звуках. Она чувствовала, как его пальцы пробираются под разорванную ткань, и отчаяние охватило её.

– Чёрт возьми! – выкрикнул Олег, первым бросаясь вперёд.

Но Данила оказался быстрее. Его нож блеснул в тусклом свете, и он с размаху вонзил его в бок существа. Лезвие пробило плоть, из которой хлынула густая, чёрная жидкость, похожая, как и у червей, на нефть.

Заражённый вскрикнул. Его движения на мгновение замедлились, но он не упал. Глаза существа резко повернулись к Даниле, и он почувствовал, как холод пробежал по его спине.

– Не смотри ему в глаза! – закричала Татьяна Павловна, отступая на шаг.

Данила перехватил нож, но заражённый, словно почуяв новую угрозу, оставил Милу и бросился на него, все такой же стремительный, механический. До отвращения неестественный. Данила едва успел увернуться, но существо снова напало, выбив нож из его руки.

– Убей его! – закричала Мила, прижимая к себе остатки одежды и пытаясь отползти.

Заражённый снова повернулся к девушке, но Данила, собравшись с силами, налетел на него, вцепившись руками в его шею. Существо издавало визгливые, нечеловеческие звуки, которые раздавались в ушах, будто удар колокола. Его тело дёргалось, руки пытались оттолкнуть Данилу, но он не отступал.

– Держись, Мила! – крикнул он, едва справляясь с чудовищной силой врага.

Наконец, нож, выпавший из его руки, оказался под ногой. Данила, не отпуская заражённого, поднял лезвие и с размаху вонзил его в шею. Клинок прошёл сквозь плоть с неприятным хрустом, и существо затихло. Его тело рухнуло на землю, словно сломанный манекен, а из раны продолжала течь густая чёрная жидкость.

Данила тяжело дышал. Его руки дико тряслись, а нож всё ещё был сжат в ладони. Он оглянулся на Милу, которая сидела на земле, обхватив себя руками. На её мертвенно-бледном лице ясно выделялись только округлившиеся от ужаса глаза.

– Оно… оно хотело меня, – выдавила она, её голос дрожал. – Оно знало… оно знало, что делало.

Татьяна Павловна подошла ближе, стараясь не смотреть на тело.

– Это не просто инстинкты, – сказала она тихо, осматривая заражённого. – Им управляют. Оно двигалось, как марионетка, но с конкретной целью. Кто-то или что-то управляло им.

Олег стоял в стороне и не мог оторвать взгляд от тела. Его пальцы судорожно сжимали лямку рюкзака.

– Это черви, – продолжила Татьяна Павловна. Её голос был твёрдым, но едва слышным. – Они не просто убивают. Они используют тела, чтобы продолжать что-то своё. Это не создают хаос… Похоже, у них есть своя система.

– Но это лишь значит, что мы даже не понимаем, с чем имеем дело, – резко сказал Данила. Он вытер нож о траву и оглядел своих спутников. – Мы не можем здесь оставаться. Если это произошло с ним, где-то поблизости могут быть другие.

Мила кивнула, всё ещё не поднимая глаз. Она обхватила себя руками, как будто хотела защититься от ужаса, который только что пережила. Олег молча двинулся за остальными, всё ещё оглядываясь на мёртвое тело.

– Они уже близко, – тихо произнесла Татьяна Павловна, бросив последний взгляд на заражённого. – Мы больше не можем позволить себе так ошибаться.

Группа зашагала дальше, оставляя позади мрачное поле битвы. Туман вокруг стал гуще, словно намеренно скрывал следы произошедшего. Каждый шаг был тяжёлым, каждый звук казался эхом предстоящей угрозы.

Маленькое помещение выглядело как случайная находка, но сейчас казалось их единственным спасением. Это был остаток какого-то технического пункта, маленький квадрат с голыми стенами из облупившегося бетона. Пыль лежала здесь толстым слоем, разрисованным запутанными узорами следов – чьих, никто не хотел догадываться. Единственное окно, забитое старыми досками, пропускало чуть-чуть мутного света. Воздух же был застоявшимся, как в гробнице.

Группа вошла молча. Данила осторожно закрыл за собой дверь, проверив, чтобы засов не поддавался. Вид у него был изможденный, но глаза оставались сосредоточенными, словно он всё ещё ждал нападения. Мила прошла мимо него, не поднимая глаз.

Она опустилась на грязный ящик в углу и обхватила себя руками, прижимая остатки разорванной одежды к груди. Её губы сжались в тонкую линию, а взгляд был направлен куда-то в пустоту.

– Никто не ранен? – спросила Татьяна Павловна, оглядывая их. Её голос звучал ровно, но в нём чувствовалась сдержанная напряжённость.

Мила коротко кивнула, не оборачиваясь. Данила молчал, изучая нож, который всё ещё был покрыт остатками чёрной слизи. Он медленно вытер его о край своей куртки и спрятал обратно в ножны.

Олег стоял у стены. Его руки сжимали длинный железный прут, который он подобрал почти сразу после стычки, но теперь этот кусок металла стал для него якорем в реальности. Пальцы белели от напряжения, а сам он не мог перестать дрожать. Взгляд его метался по комнате, как у загнанного зверя, и в каждом звуке он будто слышал шаги приближающегося врага.

– Они… – начал он, но голос его сорвался. Он сделал глоток воздуха и снова попытался говорить. – Они ведьне люди. Кто они теперь? Их нельзя убить просто так!

Татьяна Павловна не ответила. Она развернула карту на небольшом деревянном столе, который явно видел лучшие времена, и провела пальцем по линиям маршрутов. Её взгляд был сосредоточенным, но губы плотно сжаты, как будто она пыталась подавить что-то внутри.

– Нам нужно двигаться дальше, – сказала она спустя несколько секунд. – Здесь мы долго не продержимся. Они… найдут нас.

– Может, они уже здесь, – тихо вставила Мила, её голос был едва слышен, но в нём звучал холодный, почти мёртвый сарказм. – Они всегда рядом.

Татьяна Павловна бросила на неё взгляд, полный сдержанного сочувствия, но ничего не ответила. Вместо этого она изучала карту, словно пытаясь найти на ней ответы на вопросы, которые они боялись задавать.

Данила наконец сел на корточки рядом с дверью, держа руку на рукояти ножа. Его дыхание стало ровнее, но он всё равно оставался настороже. Он чувствовал, как напряжение висит в воздухе, густое и липкое, как туман за окнами. Никто не знал, что сказать, да и были ли вообще нужные слова в этой ситуации?

– Мы не знаем, сколько их, – наконец произнес он, нарушив тишину. – Но, если мы будем задерживаться… они нас выследят.

– Они уже выследили нас, – холодно сказала Мила, не поворачиваясь. Её голос звучал отстранённо, будто она говорила сама с собой.

Олег нервно сжал прут и звук металла в его руках отдался коротким скрежетом. Он выглядел так, будто в любой момент мог либо броситься в атаку, либо упасть на колени и разрыдаться.

– Они… они не могут быть такими, – пробормотал он, словно убеждая самого себя. – Они не должны быть такими. Это… просто твари.

– Нет, Олег, – сказала Татьяна Павловна, не отрывая взгляда от карты. Её голос был мягким, но в нём звучала непреклонная уверенность. – Это не просто монстры. Это нечто большее.

Олег посмотрел на неё с недоверием, но промолчал. Он лишь плотнее прижался к стене, сжимая своё импровизированное оружие, словно оно могло защитить его от правды.

Мила вдруг подняла голову. Её глаза были полны горечи и чего-то ещё – возможно, страха, возможно, отчаяния.

– Если они все под контролем, – произнесла она тихо, но её голос звучал как удар, – то мы все уже мертвы. Просто ещё не поняли этого.

Данила посмотрел на неё, но не ответил. Он понимал её чувства, понимал, что она сейчас борется с тем, что увидела. Все они боролись. Однако слова были сейчас лишними. Нужно было думать о другом – о том, как выжить.

Он вновь присел у стены, опустив голову. Его пальцы слегка постукивали по рукояти ножа, будто это движение могло отвлечь его от гнетущих мыслей.