Джульетте не было нужды выслушивать аргументы Ширли. Она прекрасно могла перечислить их и сама. И теперь она стояла в тускло освещенном коридоре, прислушиваясь к удаляющимся шагам подруги, и гадала, какого черта она все это затеяла. Даже те, кто сплотился вокруг нее, уже начали в ней сомневаться. И почему? Из-за несбывшихся обещаний? Или просто из-за ее упрямства?

Она почесала руку – один из шрамов под комбинезоном давал о себе знать – и вспомнила первый разговор с отцом после почти двадцати лет дурацкого уклонения от встреч с ним. Никто из них вслух не признал, насколько тупо они себя вели, но это безмолвное признание так и висело в воздухе, наподобие семейного стеганого одеяла. Уязвленная гордость – в этом была их слабость, причина стремления добиться в жизни всего, но также и причина ущерба, который они так часто оставляли после себя.

Джульетта вернулась в генераторную. Лязгающий грохот у дальней стены напомнил ей о других… несбалансированных днях. Голос отбойника походил на звуки разболтанного генератора из ее прошлого: молодого, горячего и опасного.

Работа над резервным генератором была уже в полном разгаре. Доусон и его команда отсоединили выхлопную трубу. Раф отвинчивал большие гайки на передней опоре массивным гаечным ключом, отделяя генератор от старого места крепления. Джульетта поняла, что она действительно запустила процесс. И у Ширли есть все основания злиться.

Она пересекла помещение, пролезла через дыру в стене, пригнув голову, чтобы не зацепиться за арматуру, и увидела Бобби. Тот стоял у задней части большой землеройной машины и задумчиво почесывал бороду. Бобби был человек-валун. Он носил длинные волосы, заплетенные в тугие косички, популярные среди шахтеров, а на угольно-черной коже пыль и грязь были почти незаметны. Бобби был во всех отношениях противоположностью своего друга Рафа. Рядом спокойно стояла Хайла, его дочь и ученица.

– Ну, как движется? – спросила Джульетта.

– Движется дело? Или как движется эта машина? – Бобби повернулся и посмотрел на нее. – Так я тебе скажу, как это ржавое ведро движется. Оно не может поворачивать, куда тебе нужно. Эта железяка тупо движется только вперед. Ее вообще нельзя куда-то направить.

Джульетта поздоровалась с Хайлой и оценила работу, проделанную над копателем. Машину успели хорошенько отчистить, и она оказалась в прекрасном состоянии. Джульетта опустила ладонь на руку Бобби.

– Ей можно будет управлять, – заверила она. – Мы разместим железные клинья справа на стене. – Она показала где. Одолженные в шахте потолочные прожекторы освещали темные каменные стены. – Когда задний конец нажмет на эти клинья, он развернет носовую часть.

Изображая копатель одной рукой, другой она надавила на запястье, поворачивая ее и показывая, как машина будет маневрировать.

Бобби неохотно хмыкнул, соглашаясь.

– Поворачивать она будет медленно, но такое может сработать. – Он развернул лист тонкой бумаги со схемой всех укрытий и всмотрелся в трассу туннеля, нарисованную Джульеттой. Эту схему она украдкой позаимствовала в тайном кабинете Лукаса, и предложенная ей трасса шла по дуге от Восемнадцатого укрытия к Семнадцатому, от одной генераторной к другой. – Придется направлять машину клиньями еще и вниз, – сказал Бобби. – Она сейчас наклонена так, словно ей не терпится прорыться наверх.

– Прекрасно. Что там слышно насчет крепежа?

Хайла посмотрела на взрослых, взяла уголек и планшет. Бобби взглянул на потолок и нахмурился.

– Эрику не очень-то хочется одалживать то, что у него есть. Он сказал, что сможет пожертвовать достаточно брусьев, чтобы укрепить тысячу ярдов. А я ему сказал, что ты потребуешь раз в пять или десять больше.

– Значит, придется снять часть крепежа из шахт.

Джульетта кивнула Хайле, намекая, чтобы она это записала.

– Ты что, решила начать здесь войну?

Бобби подергал себя за бороду, явно возбужденный. Хайла перестала писать и переводила взгляд с одного начальника на другого, не зная, что делать.

– Я поговорю с Эриком, – сказала Джульетта. – Когда я пообещаю ему кучу стальных балок, которые мы найдем в другом укрытии, он сдастся.

Бобби приподнял бровь:

– Неудачный выбор слов.

Он нервно хохотнул, пока Джульетта подала знак его дочери.

– Запиши, что нам понадобятся тридцать шесть перекладин и семьдесят два стояка, – сказала она.

Прежде чем записать, Хайла виновато взглянула на Бобби.

– Если эта штуковина двинется вперед, она начнет выдавать кучу породы, – заметил Бобби. – Когда будем возить ее отсюда к дробилке в шахте, тут начнется бардак, а людей понадобится не меньше, чем на обслуживание машины.

Мысль о помещении с дробилкой, где отработанную породу размалывали в порошок и выдували наружу через выпускной трубопровод, всколыхнула болезненные воспоминания. Джульетта направила фонарик под ноги Бобби, стараясь не думать о прошлом.

– А мы не станем выбрасывать породу, – решила она. – Шестой штрек почти под нами. Если будем копать вниз, то попадем в него.

– Ты собираешься заполнить породой шестой штрек? – изумленно переспросил Бобби.

– Из него все равно уже почти добыли всю руду. А руды у нас станет в два раза больше, как только мы доберемся до другого укрытия.

– Эрика хватит удар. Ты никого не забыла?

– В смысле? – Джульетта уставилась на старого друга.

– Никого не забыла внести в список тех, кого надо разозлить?

Джульетта проигнорировала намек и повернулась к Хайле:

– Составь записку для Кортни. Я хочу, чтобы резервному генератору провели полное техобслуживание, перед тем как мы его установим в машину. Как только его там смонтируют, уже не останется места, чтобы делать регулировку и проверять уплотнения. Внутри будет слишком низкий потолок.

Джульетта продолжила осмотр машины, Бобби последовал за ней.

– Ты ведь будешь здесь, чтобы за всем проследить? – спросил он. – Когда мы станем монтировать генератор в этом монстре?

– Боюсь, что нет, – покачала головой Джульетта. – Этим будет командовать Доусон. Лукас прав: мне надо вернуться наверх и заняться делами…

– Чушь, – не поверил Бобби. – Что на тебя нашло, Джулс? Ты никогда не бросала начатое на середине, даже когда это означало работу в три смены.

Джульетта повернулась и посмотрела на Хайлу тем взглядом, который был хорошо знаком всем детям и ученикам и который означал, что их уши поблизости от взрослых лишние. Хайла отошла, а старые друзья продолжили разговор.

– Мое пребывание здесь вызывает тревогу, – сказала Джульетта. Ее голос прозвучал негромко, поглощенный объемом машины вокруг них. – Лукас правильно поступил, что пришел за мной. – Она холодно взглянула на старого шахтера. – И я из тебя дух вышибу, если мои слова дойдут до его ушей.

Бобби рассмеялся и поднял руки, сдаваясь.

– Уж мне такое могла и не говорить. Я женат.

Джульетта кивнула:

– Будет лучше, если станете копать, пока меня здесь нет. Если я обречена быть раздражителем, тогда дайте мне побыть и отвлечением.

Они дошли до конца пустого объема, который вскоре заполнит резервный генератор. Умная была мысль разместить сложный механизм снаружи, где им будут пользоваться и обслуживать. А без генератора машина была лишь грудой стали и шестеренок, плотно набитой смазкой.

– А эти твои друзья… Они стоят всего этого? – спросил Бобби.

– Стоят. – Джульетта вгляделась в старого друга. – Но мы делаем это не только ради них. Но и для нас.

Бобби пожевал кончик бороды.

– Не понимаю, – сказал он, помолчав.

– Нам надо доказать, что машина работает. И это лишь начало.

Бобби прищурился.

– Что ж, если это не начало чего-то, – проговорил он, – то рискну сказать, что это конец чего-то другого.

8

Укрытие 18

Прежде чем войти в мастерскую Уокера, Джульетта остановилась у двери и постучала. Она слышала, что Уокер выходил из своей каморки и в чем-то таком участвовал во время восстания, но это была шестеренка, чьи зубья отказывались зацепляться с чем-либо в ее голове. По ее мнению, то была всего лишь легенда – пожалуй, сходная с тем, что ее переход из укрытия в укрытие не укладывался в головах большинства людей. Слух. Миф. Кто эта женщина-механик, утверждающая, будто видела другое укрытие? Подобные истории отвергались в принципе – если только легенда не укоренялась и не становилась религией.

– Джулс! – Склонившийся над столом Уокер поднял голову. Из-за увеличительных очков один его глаз казался размером с кулак. Он стянул очки, и глаза стали нормальными. – Хорошо, что пришла. Я так рад, что ты здесь.

Он махнул, приглашая ее войти. В комнатке пахло горелым волосом, – похоже, старик склонялся над паяльником, не обращая внимания, что вниз спадают его седые длинные лохмы.

– Я зашла передать кое-что для Соло, – пояснила она. – И сказать тебе, что меня не будет несколько дней.

– Вот как? – Уокер нахмурился. Он сунул какие-то мелкие инструменты в карман кожаного фартука и прижал паяльник к напитанной влагой губке. Раздавшееся шипение напомнило Джульетте раздражительного кота, который некогда обитал в насосной и шипел на нее из темноты. – Это Лукас тащит тебя наверх?

Вопрос напомнил ей, что Уокер не дружит с открытыми пространствами, зато дружит с носильщиками. А те дружат с его монетами.

– Отчасти, – признала Джульетта. Она выдвинула стул, уселась на него грудью к спинке и уставилась на свои руки, поцарапанные и испачканные смазкой. – Другая причина в том, что прокладка туннеля займет много времени, а ты знаешь, какая я становлюсь, если приходится сидеть сложа руки. У меня есть новый проект, который я сейчас обдумываю. И он станет еще менее популярным, чем туннель.

Уокер разглядывал ее секунду-другую, потом взглянул на потолок, и глаза его расширились. Он каким-то образом точно понял, что она запланировала.

– Ты мне напоминаешь тарелку чили, приготовленную Кортни, – негромко произнес он. – Создает проблемы на входе и на выходе.

Джульетта рассмеялась, но вместе с тем ощутила укол разочарования из-за того, что ее намерения были настолько очевидны. И настолько предсказуемы.

– Я пока еще не говорила Лукасу, – предупредила она. – И Питеру.

Услышав второе имя, Уокер скорчил вопросительную гримасу.

– Биллингсу, – пояснила она. – Новому шерифу.

– А, точно. – Он выключил паяльник и снова прижал его к губке. – Я и забыл, что это уже не твоя работа.

«И вряд ли была моей», – подумала она, но вслух не сказала.

– Я хотела сообщить Соло, что мы почти начали прокладку туннеля. И мне надо быть уверенной, что грунтовые воды на той стороне под контролем.

Она показала на рацию Уокера, которая была способна на гораздо большее, чем работа в пределах одного укрытия. Подобно рациям в помещениях под серверами, собранный им передатчик мог осуществлять связь и с другими укрытиями.

– Без проблем. Жалко, что ты не можешь задержаться еще на день или два. Я почти собрал портативный вариант. – Он показал на пластиковую коробочку чуть крупнее старых раций, которые она и помощники шерифа носили на бедре. Из нее пока еще торчали отдельные проводки, а питалась она от большой внешней батареи. – Когда я закончу, ты сможешь менять каналы, вращая диск со шкалой. Рация обеспечивает прием и передачу через ретрансляторы в верхней и нижней части обоих укрытий.

Джульетта робко взяла коробочку, понятия не имея, о чем он говорит. Уокер показал на диск с нанесенными тридцатью двумя нумерованными позициями. Это она поняла.

– Осталось только найти в ней место для аккумуляторов из старых раций. А потом довести до ума регулировку длины волны.

– Ты просто волшебник, – прошептала Джульетта.

Уокер просиял.

– Волшебниками были те люди, которые когда-то это придумали. Я не могу сделать больше того, на что они были способны сотни лет назад. Люди тогда не были настолько тупыми, как тебе хотелось бы думать.

У Джульетты возникло желание рассказать ему о книгах, которые она видела, и о том, что люди, их написавшие, казались ей людьми из будущего, а не из прошлого.

Уокер вытер руки старой тряпкой.