В конце ноября 1946 года я возвращался из школы по Большому Кондратьевскому, мне нравилось ходить именно здесь, так как в переулке серьезные пацаны играли с лохами в три листика.

– И только на туза! И только на туза! Как туз, так и денег картуз! – кричал банкомет, зазывая желающих по пытать счастья.

Но на этот раз никто не приглашал на игру, да и вообще переулок был пуст, только в самом конце у нашего двора собралась огромная толпа.

Я нырнул под арку соседнего дома и, протиснувшись в щель между двумя сараями, проник в соседний двор. У дома, где жил дядя Костя, стоял фургон скорой помощи, милицейский мотоцикл и «эмка». Суетились милиционеры в синих шинелях и таинственные люди в штатском.

Тут-то я и узнал, что дядю Костю убили.

А вот за что? Я пытался разузнать у мужиков из нашего двора, но они отвечали удивительно однообразно:

– Подрастешь – узнаешь. Некоторую ясность внес мой дружок Витька Яшин из дома, где жил покойный. Он таинственно поведал мне, что дядю Костю убили за клад, который он прятал.

Конечно. Все ясно. Моряк нашел на дальнем острове сокровища и закопал их, естественно, рядом с домом. Об этом прознали неведомые люди, а возможно, и хозяева клада и убили старого боцмана.

Немедленно было принято решение искать клад. Под этим делом, говоря языком Тишинки, подписались я и два моих другана.

Мы экипировались, как следует искателям кладов. У каждого пацана в те годы был трофейный немецкий фонарь, лопаты мы сперли в кочегарке нашего дома и, как стемнело, рванули в экспедицию.

Копать решили рядом с домом. По ноябрьскому времени земля была мерзлой и поддавалась с трудом.

Первую яму мы копали допоздна, в кровь сбив ладони. Но это нас не остановило.

Дома наврали, что ладони сбили на турнике и брусьях, и, надев перчатки, пошли рыть вторую яму.

За этим занятием нас и застал дворник Миша по кличке Четвертинка.

Он погнал нас, норовя достать метлой. Слава богу, что было темно и лиц наших он не разглядел.

После позорного бегства идея кладоискательства отмерла сама собой.

Что же случилось с дядей Костей, я узнал много позже.

В 1958 году в МУРе меня познакомили с замечательным человеком, майором Алексеем Ивановичем Ефимовым. Он был живой историей Московского уголовного сыска. В 1920 году Леше Ефимову было всего пятнадцать лет, когда он стал младшим агентом угрозыска.

В те годы так именовались оперативные уполномоченные. За раскрытие убийства учительницы Прониной в Мелекессе, куда по личному указанию Сталина была направлена бригада из МУРа, Ефимов получил орден «Знак Почета». В 30-х годах стать орденоносцем было высокой честью.

В 1941-м он ушел на фронт. Сражался как надо. Пришел домой с орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени. Просто так эти отличия не давали.

Алексей Иванович был живой энциклопедией московского преступного мира. Он знал массу интересных историй.

В одних он принимал участие сам, другие знал от своих коллег.

Как-то в разговоре Ефимов сказал, что сразу после войны Тишинский рынок был его территорией.

Я немедленно вспомнил дядю Костю.

– Помню, – Алексей Иванович рассмеялся, – конеч но, помню, только никогда моряком он не был. А плавал только в порт Ванино, по этапу.

Дядя Костя, Константин Дерябин, по кличке Тихий, был авторитетным вором, естественно в законе. Он держал общак всех уголовников, промышлявших на Тишинке. И замочили его за этот общак.

Так уж случилось, что молодость моя проходила не среди студентов консерватории, а в самом криминальном центровом замесе. Я уже достаточно хорошо знал блатные примочки. И что такое общак, и кому доверяют воровские кассы взаимопомощи. Кроме того, мне было известно, что вора, посягнувшего на общак, найдут и замочат, если даже он скроется в логове белых медведей на Северном полюсе. Сыскная работа у блатных поставлена не хуже, а может быть, и лучше милицейской.

– Алексей Иванович, – засомневался я, – кто же мог поднять руку на содержателя общака?

– А кто главный враг воров? Кто из уголовников не живет по их законам и режет их на зонах?

– Бандиты.

– Правильно. Замочили Тихого бандиты. Замочили и взяли воровскую кассу.

– Так просто?

– Нет, история была непростая.

То, что произошло, было весьма типично для послевоенной Москвы. Три молодых человека, все окончили школу в мае 1944 года, были отправлены в училище, где готовили младших лейтенантов.

Три месяца. Одна звездочка на погоны – и фронт.

Им повезло, они не испытали горечь отступления и тяжесть затяжных оборонительных боев. Они наступали. Сражались храбро. Получали ордена и медали и пришли в освобожденную Европу.

Все трое оказались в Австрии. Даже истерзанная войной Вена показалась им совершенно другим – прекрасным и сказочным – миром. Кабаки, женщины, машины и красивые тряпки – все было в этом мире, и он разительно отличался от аскетической московской жизни.

Летом 1946 года их уволили. Они приехали в Москву с мотоциклами и чемоданами, полными шмоток. Да и деньги у них были. Троица познакомилась в одном из коммерческих ресторанов. Замечательные послевоенные московские компании. Красивые, заждавшиеся кавалеров девушки, манящий полумрак «Коктейль-холла» и горящие люстры коммерческих кабаков.

Они могли поступить в институт, фронтовиков принимали на самых льготных условиях. Могли пойти работать. Но на фронте они привыкли к опасности и особому офицерскому положению. А тут еще поверженная Европа вспоминалась со своими соблазнами. Какая уж учеба и тем более работа на заводе!..

За год фронтовой жизни они научились распоряжаться чужими жизнями и не очень опасаться за свою. Так в Москве появилась новая дерзкая банда.

Есть такой фильм «Улица полна неожиданностей», выпущенный на экран в 1958 году. Один из основных сюжетных ходов – ограбление кассира. По сценарию фильма кассир идет в банк, где получает чемодан денег и с ними топает на работу. Теперь, когда деньги возят на броневиках с охраной, кадры из фильма смотрятся как ненаучная фантастика.

Но я ответственно говорю, что именно так в те далекие времена получали и носили деньги. Иногда кассира сопровождал веселый сослуживец, ушедший на это ответственное задание с тайной мыслью уцепить пивка по дороге.

Первым делом троих лейтенантов было ограбление кассирши завода «Электроприбор» на Новослободской. Чтобы сократить дорогу, она ходила проходными дворами. Вот там-то ее стукнули по голове и забрали чемодан. Взяли весьма приличную сумму. Взяли и начали тратить.

Как рассказал мне Ефимов, дядя Костя только к нам во двор приходил в парусиновых штанах и маечке, в свет-то он выходил совершенно иначе. Дядя Костя любил гулявую московскую жизнь. Зимним вечером, надев подшитые кожей валенки и старенькую телогреечку, он выходил из дому. Трамвай довозил его до цирка, проходными дворами он добирался до Колпачного переулка. Там нырял в подъезд маленького двухэтажного дома и своим ключом открывал входную дверь. В квартире из двух комнат жила некая старушка. У нее дядя Костя снимал комнату. Он не жил в ней, она была его гардеробной. Здесь Костя Тихий переодевался. Надевал дорогой костюм, ботинки по погоде, пальто или плащ по сезону.

Исчезал веселый старичок в ватнике. Из подъезда выходил барин, подлинный нэпман.

Любил дядя Костя посидеть с дамой в коммерческом ресторане, по летнему времени солидно пройтись по аллеям сада «Эрмитаж», послушать оркестр Леонида Утесова, отдохнуть на открытой веранде на втором этаже ресторана.

Его знали в деловых кругах, он безошибочно оценивал ювелирку, разбирался в драгоценных камнях, поэтому и получил в мире деловых другую кличку – Каменщик. К нему московские деловые относились с уважением. В этом мире ценили наличие денег и уверенности.

Слабостью его были женщины, и он тоже пользовался у них успехом. Он был весьма недурен, прекрасно одет, богат и щедр. Своим любовницам он дарил украшения, благо в общаке их было достаточно.

Путь дяди Кости и молодых разбойников пересекся совершенно случайно. Одна из дам «солидного человека» закрутила роман с молодым парнем. Они часто бывали в ресторанах, крутились в веселых московских компаниях. Однажды дама рассказала любовнику о человеке по кличке Каменщик, видимо, солидном ювелире. Поведала своему другу, что мужик этот с большой копейкой.

Три новоиспеченных бандита после удачного дела с кассиршей не решались больше посягать на госсобственность и искали по Москве зажиточных спекулянтов. Дядя Костя как нельзя лучше подходил им по всем параметрам.

В очередной раз, когда дама встретилась со своим солидным поклонником, лейтенанты «пропасли» его до Колпачного переулка. Все срослось, адрес они установили. Пришло время действовать.

Они совсем было собрались уходить, как из подъезда вышел некто в телогрейке и валенках, только кепочка серого букле была та же.

Лейтенанты решили проводить переодетого делового и довели его до Кондратьевского переулка. В армии им крепко-накрепко вдолбили, что начинать атаку можно только после тщательной разведки обороны противника.

Они выяснили, что в Колпачном деловой по кличке Каменщик не живет, там он держит свои вещи. Значит, лабазы его каменные находятся в Кондратьевском.

Никто не знает, как они добыли общак. Видимо, дядя Костя пригрозил супостатам и рассказал, на что они посягнули. Но воровские правила мало волновали бандитов. Они все взяли и кончили дядю Костю.

Через несколько дней в Зоологическом переулке собрался сходняк воров, державших Тишинский рынок. Утрата общака была серьезной ситуацией. В криминальную «кассу взаимопомощи» каждый вор приносил часть украденного.

Кто нес деньгами, кто ценностями, кто мануфактурой. Из этих средств поддерживались родственники воров, находящихся на зоне, отчислялись суммы на похороны, на адвокатов, главное – на грев тех, кто сидел в Бутырке или Таганке.

Дядя Костя, хотя и был держателем воровской казны, сам распоряжаться ею не мог. Решения о пособиях принимались на сходке общаковой братвы, своего рода правления этого своеобразного банка. Эти же люди устанавливали, кто из блатных крысятничает, утаивает свои доходы. Таких вызывали на правило, и часто приговор был однозначен – смерть.

Лихие деньги хранились в Большом Кондратьевском переулке, поэтому и разборка была предельно строгая. Сходняк поручил общаковой братве найти убийц и вернуть деньги и ценности.

Это мы не ведали о двойной жизни дяди Кости, а его коллеги по нелегкому воровскому «труду» знали о нем все. Его развлечения были его личным делом, воровских законов Костя Тихий не нарушал. С ментами дел не имел, был не женат и вел, как бы сказали в свое время, антиобщественный образ жизни. А то, что он шикарно одевался, гулял в кабаках и шалил с дамами, вполне соответствовало воровской морали.

Решено было искать через баб. Надо сказать, что официанты в ресторанах знают о своих постоянных клиентах очень многое. Они-то и вывели блатняков из общаковой братвы на дам дяди Кости. С ними была проведена определенная работа, и одна из них призналась, что рассказала о богатом поклоннике своему молодому кавалеру.

Даме пообещали неприкосновенность и приказали вызвать приятеля. Проследили, как он вошел в квартиру подруги, и стали ждать. Бывший лейтенант уходил под утро. На площадке на него набросились трое. Но парень на фронте видел и не такое, он разбросал воров и выдернул пистолет. Действовал он по самому привычному принципу: хорошо стреляет тот, кто стреляет первым. Одного из нападавших он убил, второго ранил, а третий все-таки успел полоснуть его ножом и скрылся.

Жильцы вызвали милицию. Дом находился в одном квартале от 64-го отделения, поэтому опера прибыли стремительно. На лестничной клетке они обнаружили труп и двоих раненых: одного из пистолета, второго – ножом.