– По себе судишь? – попыталась отшутиться, наплевав на нарушение субординации. Он выпустил, но не спустил выжидательного напряженного взгляда. – Не твое дело, – рывком поправила воротник.

– Он тебя выбрал, – не обращал внимания на мои протесты Джастис.

– Что?

– Эти отметины – это знаки обладания. Не просто нечаянные повреждения.

Я никогда не видела его таким мрачным и серьезным.

– Слушай, у нас дела, – попыталась прервать допрос.

– К черту дела – малыша кормят сейчас, я просто хотел тебя увидеть, – преградил он мне выход из ординаторской.

– Что сегодня происходит? – потеряла я терпение. Моя несостоятельность в вопросах озабоченных полузверей начинала нервировать не на шутку. – Ты что, мало от меня получал от ворот поворот?

– Это все было несерьезно, – закатил он глаза. – Я не думал, что ты попадешься какому-то… Кто это сделал?

– Перепихнулась на вечеринке у брата, – процедила, тяжело дыша.

– Не ври. Мы не метим так первую встречную.

– Я не должна тебе отчитываться!

– У тебя проблемы, потому что ты не стала бы заводить с кем-то отношения из моей расы…

– Да почему?!

– Потом что первым был бы я!

– Ты что, злишься, что я тебя не выбрала?!

– Я злюсь, что тебя поимел кто-то против твоей воли! А ты делаешь вид, что все хорошо! Ты в своем уме?

– Ты можешь громче орать, а то не все в коридоре слышат?

– Да нет тут еще никого в радиусе двадцати метров! – Джастис смотрел непривычно, отчаянно. – Если ты меня сейчас уволишь за то, что я делаю – плевать. Я хочу знать. Не буду делать вид, что все хорошо!

– Мне будет тебя не хватать, если ты доведешь меня до своего увольнения, поэтому остановись, пожалуйста. Это не твое дело.

– А чье? – и не думал слушать он. Правда готов уволиться? – Кто-то тебе помог? Выслушал? Подсказал, что делать? Увольняй меня. Тогда я получу моральное право запихать тебя в такси и увезти к себе спасать!

Я хлопнула на него глазами, понимая, что если скажу, что уволен – приведет свои угрозы в исполнение. Да я просто создана, чтобы проигрывать этим мужикам!

– Что ты хочешь знать? – процедила раздраженно. – Ты не поможешь. Мне никто не поможет.

– Кто он?

– Не скажу.

– Чего хочет?

Я набрала воздуха в легкие:

– Сказал, что до конца недели я должна закончить дела на работе и уволиться.

Джастис блуждал хмурым взглядом по моему лицу:

– Знаешь, почему я не забрал тебя себе? – Мы замерли на несколько вдохов, глядя друг на друга. – Мало таких мужиков среди нас, которые могут приказать тебе закончить дела до конца недели. Значит, это кто-то серьезный…

– Что, разносчик молока не может быть серьезным? – криво усмехнулась я.

– Даже я бы не разносил молоко. Брось. Кто он?

– Зачем тебе? – оперлась я бедрами о стол, опуская плечи. – Вот что ты сделаешь? Заберешь меня? Защитишь? Спрячешь? – Джастис напряженно молчал. – Ты мне не поможешь и прекрасно знаешь это.

Захотелось его ударить. За то, что лишний раз доказал мне, что бежать не к кому.

– Иди, я сейчас, – вытащила мобильный, а когда Джастис нехотя подчинился, достала визитку Рэма и набрала его номер.

Пока система соединяла меня с абонентом, в кровь потихоньку вливался адреналин, разгоняя сердце. Я даже пожалела, что решилась на звонок так спонтанно, но лучшего момента не будет, потому что до конца дня я вымотаюсь от эмоциональных качелей еще больше.

– Слушаю. – Когда раздался его жесткий голос, я вздрогнула.

– Это…

– …Виктория, – перебил он меня раздраженно. – Бесишь.

Я опешила:

– Что, прости?

Рэм шумно втянул воздух. Слышала – куда-то быстро шел, потом хлопнула дверь.

– Зачем ты звонишь? – потребовал он, а я снова почувствовала себя голой перед ним.

– Ты сам просил… – хрипло возмутилась я.

– Я просил дать мне знать, что ты решила, но ты же ни черта не решила. Ты звонишь, чтобы потянуть время.

– Я хотела пригласить тебя на ужин, – глухо выдавила.

– Зачем? – зло усмехнулся он. Но не дал мне и слова сказать. – Давай так. Я поужинаю с тобой, но после ужина ты поедешь ко мне.

– Да пошел ты, – прорычала.

– Еще слово, и придется повторить мне это лично.

Я отбила звонок и съежилась. Несмотря на возмущение, внутри что-то послушно сжалось в мрачном диком предвкушении, а я только и могла, что беспомощно наблюдать за собственной реакцией. Поговорить? С ним? Бред! Он просто запугивает, чтобы унизилась и приползла, дрожа от страха. Так вот пусть утрется.

Джастис нашелся у кроватки Денвера. Cтоило посмотреть на малыша, губы сами расползались улыбке, и весь мир вставал на паузу. Я тихо встала за спиной коллеги и заглянула в кроватку. Ребенок в свои восемь месяцев уже уверенно ходил и проявлял любознательность ко всему взрослому – игрушки его не интересовали. Внимательный взгляд темно-карих глаз остановился на мне, и Денвер слегка повернул голову , будто пытаясь что-то понять.

– Почему ты решил, что он сегодня обернется? – тихо спросила я, улыбаясь малышу осторожно – яркие всплески эмоций его пугали.

– Ерзает сегодня неспокойно, – не глядя на меня, прошептал Джастис и протянул к мальчику руки. Денвер перевел спокойный взгляд на «папашу» и схватился за его плечи, когда перекочевал в руки коллеги. – Я думал, надо бы как-то его отсюда забрать…

Я тоже об этом думала, но ни мне, ни Джастису его не отдадут.

– Только в службу опеки… Дай мне?

Стоило прижать малыша к себе, тот закуксился.

– Чувствует твое состояние и знает, кто в этом виноват, – осторожно объяснил Джастис. Пришлось вернуть малыша ему, скрепя сердце.

– Человеческие дети ведь тоже чувствуют все, – делала вид, что меня это ничуть не задело.

– Да, но наши особенно. Поэтому у нас тщательно подходят к выбору пары. Если родители будут драться друг с другом, малыш заболеет и умрет. Природой все предусмотрено – такая семья не вырастит детей.

– Жестоко. Бывают же разногласия, послеродовая депрессия…

– Это в городе бывает. Там, за стеной, это все ерунда…

Я закатила глаза, но не устояла и залюбовалась парочкой. Денвер что-то мычал, щупая шевелюру Джастиса, хватая его за нос. Стоило мужчине улыбнуться, ребенок ответил такой же улыбкой, и у меня сладко заныло в груди.

– Какой он… – всхлипнула я. – Джас, мы должны его хорошо пристроить, когда исследование завершится.

5

Джастис промолчал, но вдруг посмотрел ребенку в глаза и тихо сказал:

– Давай, пора… Не бойся.

Денвер медленно перевел взгляд на свои ручки, сжимающие белый халат на плечах мужчин, и ногти вдруг стремительно удлинились и переросли в коричневые загнутые когти.

– Ты будешь держать? – таращилась я на Денвера, стремительно обрастающего шерстью, пока Джастис осторожно снимал с него боди. Хоть одежда эластичная, но все равно не хотелось доставлять Денверу лишний стресс давящим воротом или рукавами.

– Буду – улыбался он.

Мы оба смотрели во все глаза, как «наш» малыш меняется. Я старалась не смотреть на лицо – все же к такому сложно привыкнуть, но уже было понятно, кто у нас во второй ипостаси.

– Боже, медвежонок, – выдохнула я. – Он – медведь!

Как же странно, что такой обычно пугающий момент в случае с любимым Денвером выглядел новым рождением.

– Здорово, да? – говорил Джастис больше для малыша. Взгляд у того претерпел последние изменения, и вот он уже внимательно смотрел на нас лохматым маленьким медведем. – Подержишь?

– Не-не, – испуганно округлила я глаза, а Джастис усмехнулся и опустил медвежонка на пол:

– Бери…

Денвер неуклюже качнулся на лапах и сел на попу, удивленно оглядываясь. Полузвери не теряли осознанного мышления при обороте, но некоторые особенности все же имелись – зверь не умел звонить по мобильному или работать за компьютером, потому что животному это не нужно. Но в то же время они отлично различали близких людей, не трогали тех, кого не считали врагами. Рэму не стоило меня ненавидеть – мы изучали полузверей с их добровольного согласия. С каждым подписан договор, а полузвери в штате, такие как Джастис, делали процесс более гладким.

Вопрос оставался лишь в цели. Я изучала феномен полузверей как новый элемент нашего мира, но кто мог гарантировать, что эти знания не будут использованы во вред?

Кроме того, некоторые проблемы с полузверьми были общими – некоторые из них «зверели» в буквальном смысле, забывая, как обращаться в человека. И этих случаев становилось все больше, что и вызывало напряжение в обществе, а иногда и панику.

– Ему нужен отец, – присел Джастис на пол, осторожно помогая малышу. – Усыновить его просто абы кому нельзя – отец должен быть таким же по виду…

Я тяжело вздохнула, усаживаясь рядом:

– Будем искать, – предложила осторожно. – У нас же целая база в доступе, может, кто-то делал заявку на такого малыша, или можно будет уговорить кого-то взять его.

Он только покачал головой:

– Возьми его, не бойся, ему нужна поддержка сейчас, а не когда-нибудь, когда ему повезет с родителем.

Я осторожно коснулась медвежонка между ушей, привлекая его внимание:

– Пойдешь ко мне?

Тот придвинулся к моим коленям и принялся настороженно их обнюхивать.

– Не бойся, – подсказывал Джастис, вызывая почему-то раздражение. А Денвер вдруг оживился, потянувшись ко мне, и залез на колени, не отрывая носа, внюхиваясь в каждый сантиметр юбки. Джастис помрачнел.

– Что такое? – обняла осторожно малыша, чтобы он не скатился, погруженный всецело в свое увлекательное занятие.

– Слышит чужой запах от тебя, – нехотя объяснил Джастис. – Давай его сюда, а то может испугаться…

Но у Денвера было другое мнение. Он вдруг извернулся и куснул Джастиса за руку.

– Ничего себе, – выдохнула я, сглатывая. В этот момент стало боязно и одновременно стыдно, что испугалась.

– А что б тебя, – тряс рукой Джас, хмурясь, но явно пытаясь обуздать раздражение.

– Не учи малыша плохому, – осторожно усмехнулась я и прыснула, глядя, как смешно Денвер высунул язык.

– А тебе идет, – отсел Джастис на пару шагов и подпер голову рукой, любуясь.

– Будто тебя волнует такой вид, – осторожно гладила медвежонка.

– Всех нас волнует, ты же знаешь. Я бы с ума сошел, если бы пропал мой котенок…

Анализы Денвера показывали, что его матерью была человеческая женщина. Скорее всего, отец и не знал о существовании своего ребенка, иначе вряд ли бы позволил его обречь на смерть. Хотя никто точно не знает… Зарегистрированные и исследуемые оборотни однозначно выигрывают в номинации «Лучшие родители». Пожалуй, ни один человек так не заботится о своих детях, как эти. Не дай бог обидеть ребенка полузверя – проблем не оберешься. Поэтому учиться в человеческих школах такие дети не могли. В целом, люди за стеной выдыхают свободнее, когда очередная новая семья из оборотня и человека отправляется жить за пределы города под опеку полузверей.

Малыш разлегся на моих коленях и принялся покусывать руку, довольно порыкивая.

– Как думаешь, когда вернется в человеческий облик? – тихо спросила я.

– Не думай об этом так. Для них эта ипостась такая же нормальная. Он не может «вернуться», он в себе.

– Мне непривычно, у меня не было такого малыша никогда, – трепала я легонько мелкого за ушком.

– Привыкай. Представь, что ты его мама. Мама млеет от любого ребенка, даже если тот – «неведома зверюшка».

– Хреновая бы из меня мать вышла, – усмехнулась я. Открытие не порадовало. – Бедный ребенок…

– Нормальная бы вышла, – возразил он серьезно. – Хочешь для него что-то сделать?

Я вскинула взгляд на коллегу:

– Я не могу, ты же знаешь.

– Давай поженимся, – вдруг серьезно предложил он. – И заберем опеку над Денвером.

– Ты совсем идиот, Джастис? – опешила я.