– Я сам отнесу ей обед попозже, – моментально нашелся Вольга. – Наши изборубительницы-домостроительницы несколько напугали девочку.

– Белка, что ты с ней сделала? – с ленивым любопытством поинтересовался Лель.

– Да, Белочка, скажи, как ты ее расколдовывала? – заискивающе прошептал Буреслав.

– Это не я, это Нина, – беспечно ответила красавица.

Теперь уже интерес появился на лицах у всех.

– Что на этот раз? – простонал Ждан.

– Лес посреди города вместо дома купца, – пояснила Белоника, будто это было в порядке вещей.

– Зачем ты ее вообще с собой брала? – негодовал Ждан, будто это дело касалось его лично.

Белка пожала плечами, не желая углубляться в тему.

Предложение помочь баронессе с хранилищем, высказанное Вольгой как раз вовремя, чтобы увести обсуждение подальше от Ланы, вызвало неожиданный прилив энтузиазма у детей.

– Я могу, – поднял голову Буреслав, до этого уминавший суп с такой скоростью, что было непонятно, как он умудряется оставаться таким худым.

– И я, – поднял руку Ждан, – ради баронессушки ничего не жалко. Заодно найду то, что мне надо.

Лицо Лукреции вытянулось: еще никто не называл ее так, тем более в глаза. Что еще за баронесса-несушка?

– Да и я не против, – как бы с ленцой протянула Надира, придирчиво рассматривая кончики своих длинных кос.

– О, неужели? – протянул Ждан. – Разве мы достойны одолжения с твоей стороны? Ты не перетрудишься?

Смуглая волшебница даже не повернулась в его сторону:

– Конечно, перетружусь. Вы же вдвоем не сможете опознать волшебную вещь, даже если она превратит вас в двух дворняжек.

Леди Лукреция выразительно посмотрела на Вольгу, уже представляя, как все эти волонтеры переругаются при ней в хранилище.

После обеда Лукреции в голову пришла гениальная по своей простоте мысль, и она решила вернуться в хранилище. Весьма маловероятно, что большая часть находящихся там вещей была создана просто от скуки. С их помощью волшебники решали свои насущные проблемы, и вряд ли каждый раз это было спасение мира или ловля единорогов в лесу. Промокающие ботики в равной степени выведут из себя и волшебника, и простого смертного. А поскольку половина волшебников, несомненно, была волшебницами, то уж наверняка хотя бы одна из них озаботилась проблемой быстрой смены гардероба.

Зацепив на выходе из столовой Ждана под локоток, баронесса ласково проворковала:

– Не поможешь мне спуститься в хранилище? Уж больно там крутая лестница.

– Конечно! – с энтузиазмом воскликнул Ждан. – Я вообще удивляюсь, как вы ходите после сегодняшнего падения! Ох и криков-то было!

Лукреция хотела расспросить своего спутника, что же такого натворил в ее отсутствие Вольга, но тут они подошли к лестнице, ведущей вниз в хранилище.

– Не будем рисковать! – решительно заявил паренек и, прежде чем пожилая дама успела уточнить, чем именно, присел, подхватил ее под коленки и поднял на руки.

Баронесса едва удержалась от того, чтобы взвизгнуть, забыв обо всех приличиях. Она бы непременно потребовала поставить ее на пол, если бы Ждан, полностью игнорируя потрясенное выражение лица аристократки, не начал невозмутимо спускаться по лестнице. Лукреция была слишком предусмотрительна, чтобы качать свои права, когда положение и так шаткое.

– У вас, северян, очень странное понятие о риске, – сдавленным голосом заметила она и перекинула свою руку мальчику за шею, чтобы тому было удобнее нести.

Ее самообладание тут же было оценено по достоинству.

– Все-таки вы потрясающая женщина! – в который раз восхитился Ждан и поставил Лукрецию на пол прямо перед хранилищем.

Баронесса прикрыла улыбку рукой и тихонько засмеялась, так что, если бы не возраст, можно было подумать, что леди флиртует.

– Просто рыцарь на страже перелома шейки бедра! Премного благодарна.

– Всегда к вашим услугам! – Ждан потешно поклонился. – Могу внести вас к ужину!

Настроение у Лукреции совсем приподнялось: поклонник – это всегда приятно, а уж в преклонном возрасте – вдвойне. Пусть все это не более чем шутка. Она достала из кармана веер и игриво стукнула паренька по руке:

– Какой ты шустрый! Раз так, не мог бы ты мне помочь еще кое в чем? – И баронесса, не дожидаясь ответа, втолкнула Ждана внутрь хранилища.

Зимний день уже перевалил за середину, и света, лившегося из окон под самым потолком, становилось мало. Лукреция только начала жалеть, что не взяла с собой спичек, как Ждан уже зажег один из светильников. Вот только пожилая дама не успела заметить: с помощью спичек или как-то по-другому? Действительно рыцарь, но без доспехов и манер.

– Только не просите протирать здесь пыль, – страдальчески протянул рыцарь.

– Я не настолько бессердечна, чтобы подвергать кого бы то ни было такому страшному испытанию, – серьезно ответствовала баронесса. – Просто помоги найти какую-нибудь вещь, которая решила бы мою проблему с переодеванием.

Парень изобразил на лице недоумение.

– Видишь ли, у нас, у баронесс, принято, – с немалой долей иронии продолжила Лукреция, – переодеваться минимум по два раза на дню. И я никак не ожидала, что здесь в моем распоряжении не будет горничной.

– Вам нужна горничная, чтобы просто переодеться? – с изумлением переспросил Ждан, делая такое ударение на слове «горничная», будто Лукреция требовала галеру, полную рабов.

– Хах, молодой человек, вы имеете очень смутное представление о туалете светской дамы.

Ждан хрюкнул:

– Неужели кто-то обязательно должен полировать ваш золотой горшок?

Баронесса замерла и посмотрела на своего помощника с некоторым недоверием, не зная, чего опасаться больше: того, что это шутка, или того, что нет.

– Тебе никто не говорил, что слово «туалет» имеет несколько значений? – осторожно спросила аристократка, в ту же секунду вставшая на скользкий путь просвещения.

– Ну конечно, есть будочка, та, что прямо за конюшней…

– Слово «туалет», – с нажимом произнесла Лукреция, беспощадно прерывая то, что могло обернуться лекцией об устройстве северных отхожих мест, – также означает одежду. Определенное количество вещей, которые надевает на себя человек. Туалет придворной дамы иногда может насчитывать до двадцати.

– Потрясающе! – восхитился мальчик. – Вы просто невероятная! И вы каждый день надеваете их все? Можно мне посмотреть?

Лукреция оглядела его мрачно и неодобрительно.

– Ладно-ладно, понял. Женские штучки и все такое. Давайте я помогу искать вам, а вы— мне.

– И что же ты ищешь? – с неподдельным интересом спросила баронесса, сразу же отбросив маску осуждения.

– Что-нибудь, в чем есть душа.

– Прошу прощения?

– В большинство вещей здесь вложили волшебство. Но есть еще и предметы, в которые волшебник может поместить часть своей или чужой души.

– И что тогда?

– Тогда предмет становится как будто бы осмысленным, иногда даже может разговаривать.

Лукреция представила говорящие сапоги, жалующиеся на несвежесть носков своего хозяина, но даже не улыбнулась.

– И зачем тебе такая вещь?

– Это эксперимент! Я хочу сделать волшебное животное!

– Надеюсь, не лошадь.

Лошадь, указывающая своему седоку, куда ехать, тоже была бы весьма анекдотична.

– Сначала попробую на куницах.

– А это законно? – с сомнением спросила баронесса, которую волновала также и моральная сторона вопроса.

– Вольга разрешил!

– Ну раз Вольга разрешил… – пожилая дама не пожалела сарказма. – Подожди, а где ты возьмешь куниц?

Ждан замялся:

– Я уже одолжил.

– Одолжил ли?

– Ну хорошо, взял. Я же потом верну – Нина ничего не заметит! Но вы-то откуда знаете? Уже шпионите за нами?

– Я просто внимательна к деталям. Возможно, и Нина тоже.

– Да что вы все ее так боитесь?! Ничего она мне не сделает!

– На вашем месте я бы не была в этом так уверена, молодой человек.

– Были бы, потому что она моя сестра. Не дороже же ей эти куницы, чем я?

Лукреция отметила новую для себя информацию и на секунду замешкалась с ответом.

– Ладно-ладно, – по-своему воспринял заминку Ждан. – Не беспокойтесь, она точно не узнает.

– Конечно, – лукаво кивнула баронесса, – только если куница сама ей не расскажет, когда ты над ней поволшбуешь.

Искать нужный предмет в хранилище было все равно что искать иголку в стоге сена. Пока Ждан рассматривал и перекладывал пояса, накидки и ожерелья, баронесса поймала себя на том, что уже составила полный план систематизации и каталогизации этих реликвий. Не зря же она столько времени провела в архивах королевского двора, разыскивая необходимые в работе сведения. Огромным усилием воли Лукреция заставила себя заняться делом, а не мысленной расстановкой стеллажей.

Способность менять наряд своего владельца может быть заключена в абсолютно любой предмет одежды или украшение. Перебирая их все, они могут справить тут не только восьмидесятилетие Лукреции, но и восьмидесятилетие Ждана. А что, если для начала найти вещь, которая сама помогает искать вещи? Тут уже количество форм будет более ограниченным: лупа, очки, клубок… или… Баронесса с некоторым удивлением уставилась на ветку какого-то светлого дерева, которая расходилась к концу рогаткой. Если ей не изменяла память, то некоторые народы с помощью этого простого инструмента могли находить воду под землей. Пожилая дама вытащила артефакт из кучи чего-то, что могло быть сбруей, и продемонстрировала своему помощнику:

– Ты можешь сказать, что здесь за волшебство?

– Вы гений! – закричал Ждан сразу же, как только взял в руки ветку.

– Так, значит, мое предположение верно и это поисковик?

– Ну баронессочка, ну голова! – продолжал восхищаться парнишка.

– Ты знаешь, я в восторге от присутствия уменьшительно-ласкательных суффиксов в вашем языке, кроме тех случаев, когда они применяются к моей персоне, – мягко намекнула пожилая дама.

– Вот ей богу, вы иногда говорите по-нашему, а такое ощущение, что на тарабарском, – не обратил внимания на замечание Ждан. – Ну ничего, мы вас научим!

– Этого-то я и опасаюсь.

– Ладно, давайте попробуем эту штуку в деле. – Юный волшебник взялся двумя руками за рогатку и радостно сообщил: – О, затряслась! А теперь найди-ка мне вещи, в которых есть хоть немного души.

По его повелению ветка, словно в сказке, дернулась, а потом указала на стену, где висел портрет усача в тюрбане с кисточкой, выражение лица у изображенного было весьма и весьма кислым. Но на этом магический артефакт не успокоился и поочередно указал еще на десяток предметов, среди которых было два зеркала, книга и музыкальная шкатулка.

– Либо он не работает, либо тут у вас еще и хранилище душ, – подвела итог Лукреция, с любопытством вглядываясь в одно из зеркал.

– Сейчас проверим. – Ждан почему-то подошел к портрету, хотя до него было тяжелее всего добраться, и, положив руку на раму, стал вглядываться в изображение. – Это Фенрир Справедливый – толковый был мужик. Вот бы что-то от него осталось в этом портрете.

Баронесса подумала, что ей почудилось, когда зрачки на портрете чуть дрогнули. Но юноша восторженно закричал:

– Есть! Есть! Там что-то есть!

– Не могу назвать выражение его лица приятным, – с сомнением заметила Лукреция. – На твоем месте я бы дала твоей палке-копалке другое задание – показать самую доброжелательно настроенную душу в этих предметах.

– Вы как будто сто лет занимаетесь волшебством!

– Хочу тебя уверить, что я несколько моложе.

– Хорошо, покажи мне самую дружелюбную душу, – изменил свой приказ Ждан. Веточка без колебаний остановилась на музыкальной шкатулке, но паренька это не обрадовало. – А мне все равно больше нравится Фенрир.

– Как знаешь, но я бы вообще не стала вкладывать человеческую душу в любое существо, у которого есть зубы и когти.

– Вы меня пугаете.