Чему-чему, а быстро собираться рядового Самарина на войне научили. Там счёт идёт на секунды. Замешкался – и не ровён час можешь уже никуда не торопиться. Забытые было навыки вспомнились сразу, и уже через несколько минут сыщик мчался по ночным улицам. Колёса, шурша, месили снежную кашу, ошмётки грязи летели в разные стороны. На улице ночь не казалась такой глубокой: пожалуй, ближе часам к пяти уже.

«Дело плохо», – написал Ламарк. Но подробностей не уточнил. Вероятно, настолько плохо, что огласке предавать нельзя. Ни шоффер, ни посыльный ситуацию тоже не прояснили. Мальчишка лишь мотал головой и твердил, что в отеле какой-то «ынцыдент», подробностей которого он не знает.

Автомобиль свернул на пустынную Никольскую и притормозил возле шикарного входа в одну из лучших гостиниц Москвы, с богатым, но изрядно затоптанным ковром на крыльце.

Здесь начальник Убойного до сих пор не бывал. Помпезный вестибюль с купидончиками на стенах и розовыми обоями. Статуя Меркурия в полный рост. Золочёные узорные балясины на перилах. Испуганный персонал в холле. Полицейский на входе, ещё пара – возле лестниц и дальних выходов. Митя кивнул собравшимся и в сопровождении ефрейтора прошёл через коридор, который вывел в огромную полукруглую пристройку-ресторан.

Вот это да!

Таких роскошных и удивительных интерьеров Митя ещё не встречал. Огромное помещение в три этажа сверху было накрыто стеклянным куполом, изящные столбы тянулись ввысь, расходясь наверху гнутыми арками и поддерживая хрупкий потолок. Посередине возвышался огромный помост с теми же купидонами и завитушками. Сыщик рассмотрел драпировки, узорчатые обои, кованые люстры, пальмы, пухлые диваны и… столы, столы, столы, покрытые глянцевито-молочным бельём. От обилия декора глаза разбегались даже при скудном освещении, а границы зала терялись где-то в темноте.

Группу полицейских Дмитрий увидел слева от помоста и направился туда, огибая столики. Сколько же их здесь, сколько стульев и… фонтан! Мать честная, тут ещё и бассейн с фонтаном и рыбками! При таком шике там должны плавать не иначе как стерлядки. Жаль, в сумраке не разобрать.

Неподалёку Самарин увидел и Ламарка – тот беседовал с кем-то. Митю узнал, качнул головой, но беседы не прервал. Ладно, успеется. Главное – место преступления. И что же такого страшного тут случилось?

В этой части ресторана столы были расставлены в полукруглых нишах, образующих укромные закутки. В одной из них и суетились стражи порядка. И чем ближе Митя подходил, тем более нехорошие предчувствия теснились у него внутри.

«Чёрт возьми, а ведь сегодня первое марта», – некстати вспомнил Дмитрий.

Полицейские чуть расступились, открыв картину происшествия полностью.

Она сидела в нише, за столом, сложив руки на белоснежной скатерти, сжимая в ладонях то ли абрикос, то ли персик. И по её нарочитой позе, по вымученной полуулыбке, по странно застывшей фигуре Митя догадался сразу и похолодел.

Третья.

Машенька Барышкина.

* * *

– Митя, слушай внимательно, дело дрянь. – У Ламарка обвисли мешки под глазами, и даже знаменитые пышные усы печально поникли. – Это неслыханный скандал, убийство в центре Москвы. Полный… zusammenbrechen!^[15]

От волнения Ламарк перешёл на немецкий, что делал крайне редко.

– Понимаю, Карл Иванович. Такое место… респектабельное.

– И место солидное, и жертва непростая. Огласка нам не нужна. Ни нам, ни Барышкину, ни тем более Запалову, владельцу этой гостиницы. Никаких журналистов, боже упаси. Пока вроде сдерживаем.

– Из персонала кто труп видел?

– Двое. Оба тут, под присмотром, вроде понимают, что лучше помалкивать. Сам допросишь, всё расскажут. Остальные пока не в курсе и, дай бог, не будут. Придумайте им версию – скажем, была попытка кражи, но всё обошлось. И лучше побыстрее, пока слухи не пошли.

– Всё выполним, Карл Иванович. Никаких слухов не будет.

– И вот что, Митя. – Ламарк схватил сыщика за пуговицу, слегка притянул к себе и заглянул в глаза. – Это дело – первостепенное. Важнее его нет. Раскрыть нужно как можно быстрее, иначе Барышкин нас всех тут… Ну, ты понял.

– Сделаю всё, что в моих силах и в ресурсах моих сотрудников, не сомневайтесь.

– Кстати, о силах. – Ламарк хлопнул в ладоши, привлекая внимание. – Слушать сюда! Это, если кто не знает, начальник Убойного отдела Самарин Дмитрий Александрович. Руководство по расследованию этого преступления возложено на него. Всем, независимо от звания и линии подчинения, слушать его и выполнять, что скажет. Спать пойдёте, когда он позволит! И срать пойдёте, когда он разрешит! Всё поняли?

– Так точно! – нестройно ответили полицейские.

– Работаем дальше! – Начальник сыскной полиции снова повернулся к Мите: – Всё, полномочий я тебе дал выше Спасской башни. Действуй тут по усмотрению, а я… к Барышкину. Возьму на себя, Gott schütze^[16]. И Запалова заодно, если жив останусь.

– Спасибо, Карл Иванович. Я не подведу.

Лишь после ухода Ламарка Митя понял, что очень опрометчиво пообещал начальнику разобраться с этим делом как можно быстрее. Если это тот самый третий случай (а в этом Митя практически был уверен), то быстро не получится. Что Дмитрий осознал по первым двум убийствам – преступник за ними стоит крайне изворотливый и продуманный. Отпечатков и других улик не оставляет, следы заметает мастерски, планирует всё тщательно.

А факт наделения широкими полномочиями Митю скорее привёл в ступор, чем обрадовал. Он только-то с тремя подчинёнными успел сработаться, а тут их человек десять! И хорошо, что работу свою знают, пока все заняты делом, а дальше как быть?

– Дмитрий Александрович…

Возле сыщика возник небольшого роста мужчина лет тридцати в чёрном костюме. Прилизанные русые волосы, квадратный подбородок, запавшие от недосыпа глаза. Человек протянул правую руку:

– Я Виктор Игнатьев, ночной администратор, один из тех, кто нашёл… барышню. Подумал, вы захотите со мной побеседовать.

– Захочу, – в этот момент Митя был даже благодарен портье, который вывел его из оцепенения. Что он в самом деле стоит как сомнамбула, действовать надо. Не знаешь как – действуй по инструкции. – Тут есть помещение, где можно поговорить кулуарно?

– Есть отдельные «кабинеты» на верхней галерее ресторана. Там тихо, никто не помешает.

– Отлично. Ждите тут.

Митя двинулся обратно, к месту убийства, где разглядел знакомую кудрявую голову доктора Шталя.

– Глеб, рад, что ты здесь. Осмотр трупа закончил?

– Так точно, Дмитрий Александрович. – («Как он в такую минуту ещё и шутить может?») – Время смерти навскидку – пятнадцать – семнадцать часов назад. Интенсивность трупных пятен показывает, что…

– Стоп. Полный отчёт потом. Одно скажи – на шее есть след от укола?

– Есть.

– И на глазах снова краска?

– Она самая.

Приятели посмотрели друг на друга и поняли без слов.

– Так, если всё сделал – увози её отсюда, пока не рассвело. Автомобиль подгоните к чёрному ходу, сделать всё максимально быстро и незаметно.

Пока Шталь занялся организацией погрузки, Митя поискал глазами своих. Где же они? А, вот, нашлись.

– Семён, Лев, Михаил, за мной. Остальным оставаться на местах и ждать дальнейших распоряжений.

– Есть!

Глава 7,
в которой происходит первое безумное чаепитие

Небольшой уютный кабинет и вправду лучше располагал к разговору. Видимо, это огромное помещение ресторана просто давило на Митю своей массой. А тут почти как на работе. Разве что стулья мягче и отделка богаче. Расселись впятером за круглым столом с белой скатертью. Один из полицейских любезно принёс чаю. Ну хоть взбодрит. Хотя кофий был бы лучше, пожалуй.

– Лев, ведёшь протокол подробно. Итак, Игнатьев, расскажите, кто и когда обнаружил труп?

– Около половины пятого. Кухонный помощник, Андрейка. Он немного… блаженный, недалёкого ума, но безобидный. Благо крик поднимать не стал, пришёл ко мне и сказал, что в ресторане девочка сидит. Я пошёл проверить, и вот… В полицию тоже я позвонил.

– Он всегда так рано приходит?

– Да. Повара обычно к пяти-шести появляются, а он пораньше – проверяет кухню, залы, всё ли в порядке, убирает мусор.

– Где он сейчас?

– В подсобке сидит. Под охраной.

– С ним позже поговорим. Вы эту барышню опознали? Встречали её раньше в гостинице?

– Опознал. Только… я сегодня утром понял, кто это на самом деле. Видите ли, она сняла номер два дня назад и жила тут.

Митя вначале потерял дар речи. А потом, не сдержавшись, заорал:

– Вы в своём уме? Вся Москва на ушах! Барышкин дочь ищет, а она тут была всё это время? Не говорите, что не слышали! Да вас под суд отдать надо! Несовершеннолетней, да ещё и в бегах, сдать номер?! Она вас подкупила, что ли?

К чести ночного администратора, Митину тираду он выслушал совершенно спокойно.

– Я понимаю ваш гнев, но поймите и вы меня. В роскошных гостиницах гости ценят не только комфорт, но в первую очередь конфиденциальность и анонимность. И мы это обеспечиваем. Барышня приехала позавчера, около девяти вечера. Выглядела взрослой, была под вуалеткой, имела багаж и средства. Сказала, что она артистка и путешествует инкогнито, так как устала от поклонников. Мол, хочет пожить несколько дней уединённо и подготовиться к новой роли. Кто бы заподозрил? Поверьте, у нас такие гости не впервой. Вела себя уверенно, сняла номер люкс и заплатила вперёд за двое суток.

– А как вы её опознали? – включился в разговор Горбунов. – То есть как поняли, что Мария Барышкина и есть та самая артистка?

– По родинке на руке. Когда дама расписывалась при въезде, я родинку заприметил. А сегодня в ресторане увидел тот же знак. Так и понял.

– Вот уж впрямь… артистка. – Митя немного пожалел, что не сдержался, и был благодарен Горбунову за то, что тот дал время на передышку. – На чьё имя она сняла и какой номер?

– Назвалась мадемуазель Павловой, номер двести семнадцать.

– Миша! Идёшь туда, внутрь не входить, ждать меня. Никого не впускать и не выпускать из номера, если будут таковые. За коридором следить, всех запоминать. Беги!

Афремов умчался стремительно, как всегда.

– Продолжим. Она за это время выходила из номера, принимала гостей, спускалась в ресторан?

– Насколько мне известно, нет. По крайней мере, в моё дежурство. Дневной сменщик лишь передал вчера вечером, что она заказала завтрак в номер, около полудня. И всё, с тех пор никаких известий. До сегодняшнего утра.

– Выходит, официант последний, кто видел её живой? Кто относил еду?

– Это вам метрдотель подскажет, он к семи приходит. Ну и официанты в то же время. Можем вызвать его сейчас, если нужно.

– Не нужно. Не будем создавать лишнюю панику. Придёт – побеседуем. Ночью в вашу смену посторонние были, поздние гости?

– Никаких посторонних. Около полуночи заехал купец из Твери, занял люкс. И пара гостей вернулась в свой номер около двух. До утра больше никого.

– Проверим. Я так понимаю, вы, как администратор отеля, напрямую за рестораном не следите, но имеете представление, как он работает?

– Разумеется. Гости звонят мне, если хотят заказать еду в номер, когда бронируют стол или отдельный «кабинет». Меню я тоже должен знать – что есть в наличии, чего нет.

– Когда открывается ресторан и когда заканчивает работу?

– Открывается в восемь, но рано утром постояльцы предпочитают заказывать в номера. Основной поток – с полудня до трёх, так называемые завтраки, очень популярны. Там и наши гости, и посетители с улицы – купцы, фабриканты, чиновники. У ресторана есть отдельный вход, с Никольской. Вечером людей гораздо меньше, а к полуночи всё уже закрыто.

– Так рано?

– На ночные кутежи обычно едут к «Яру» или к Тестову. У нас спокойное, респектабельное место, ночной покой постояльцев мы тоже ценим.

– Вы сказали, есть отдельный вход. Ночью он заперт?

– Безусловно.