Пока я борюсь со своими демонами, наши семьи разваливают то, что было все эти годы оплотом мира и порядка! Они говорят гадости Андрею! Только для чего?

– Просто… Тётя Нина говорила так убедительно. Да и бабушка так странно отреагировала…

– Как часто ты видел тетю Нину на семейных праздниках? – я прикусила щеку, лишь бы не разрыдаться. Не позволю измарать воспоминания ребёнка! Не позволю думать, что он все это время жил во вранье…

Мы были счастливы!

Первые годы были мысли о разводе, но потом нас затянуло в водоворот с такой силой, что вынырнуть уже было невозможно. Работа, болезни сына, поиск врача, поездки в Москву, потом школа, поступление в универ, моё повышение… Я даже не вспоминала о том, что живу не свою жизнь!

И все вернулось на круги своя, лишь когда мы с Куталадзе остались одни в нашей квартире. То, ради чего мы жили, то, что скрепляло наш брак, растворилось. И стало понятно, что ждать больше нечего…

И теперь его слова про «рано» стали звучать немного иначе, приобрели другую тональность. Полную грусти…

– Андрей, как часто ты видел тётю Нину на наших семейных праздниках? Быть может, она тебя крестила? Или дарила подарки на Новый год? – требовала я ответа только для того, чтобы заставить сына сомневаться не в своей семье, а в том, что есть люди, которым всё равно, что крушить и ломать!

– Никогда не видел, – прошептал Андрей и стал растирать ладонями лицо, осознавая, что сказал глупость.

– Тогда почему её мнение стало важным и весомым? Почему ты поверил ей, а не папе и маме?

– Мам, я не знаю…

– Никто не имеет права совать нос в спальню твоих родителей. И ты, кстати, тоже! Отец был прав, рано было тебе съезжать! Ещё ребёнок…

– А тогда бы вы не развелись? – Сын сжал салфетку, превращая её в комок. – Если бы я не выпросил квартиру, мы бы и дальше жили семьёй?

– Мы и сейчас семья. Никто никуда не исчез. Все праздники, все дни рождения будем вместе. Ты – наш долгожданный, любимый и самый замечательный сын. А мы – твои обеспокоенные родители.

– Правда?

– Да… – придвинула стул, обняла Андрюшу и прижала к груди, успокаивала его материнским сердцебиением. – Ой, я такая голодная. Давай поедим?

– Я угощаю…

– Ой, а что, отец помиловал и вернул спонсирование бунтаря? – я рассмеялась и потрепала сына по волосам.

– Это да… Но вообще, я на работу устроился.

– Что? Андрей! Первый курс, какая может быть работа? Учись, тусуйся, гоняй на тачке! Какая работа?

– Папа был прав. Мне нужно определиться с фазой взросления. Если я ушел из дома, то должен работать, а не кайфовать на родительские деньги.

– Ну и? Куда? Что это за место, куда взяли первокурсника?

– К отцу в авиакомпанию. Им требовался сисадмин. Работа не пыльная, в компах я – ас. Опять же можно работать удаленно. Уже неделю работаю, мам…

– Но мне отец ничего не говорил! – машинально достала телефон, намереваясь позвонить Левону и убить его!

– Папа не знает, – рассмеялся сын и вытянул из моих трясущихся рук телефон. – Мам, все хорошо. Мальчику пора взрослеть.

– Тогда мальчик платит за обед. Нина же раскрыла тебе глаза? Мать у тебя – меркантильная сука!

– Глупости, мама у меня замечательная…

Глава 7

Пока мы обедали, мой телефон без конца вибрировал на столе. Но я так соскучилась по сыну, которого не видела уже три дня, что было плевать. Пусть хоть Армагеддон начнётся!

– Всё-всё, мамуль… Считай, уговорила, заеду завтра на ужин, но только если это будут чебуреки! – рассмеялся Андрюшка и обнял меня на прощание крепко-крепко.

– Заказ принят, – подмигнула, встала на цыпочки, а сын в ответном жесте нагнулся, принимая поцелуй матери. – Ты пиши мне, не забывай, что мать – она с тобой до конца жизни, как шрам!

– Очень даже соблазнительный шрам, – Андрей открыл для меня дверь авто, помог сесть и наклонился, опираясь локтем на крышу. – Не знаю, что у вас с отцом там случилось, но ты права… Не должен я лезть в это. Хотите – разводитесь, хотите – снова женитесь… Мне вас упрекнуть не в чем. Мам, ну даже обидно как-то, кого ни послушай, сплошные детские травмы. А у меня – штиль… Что, не могли принуждать, унижать и лупить?

– Я могу компенсировать, – расхохоталась, рассматривая его хитрую мордочку. – Сумкой пойдёт? Только сразу оговорим степень тяжести твоих психотравм?

– Ты не сможешь, – Андрей присел на корточки, взял мои руки в свои, сжал и поцеловал. – Ты прости меня за всё. Я сам не знаю, почему наслушался тётю Нину… Она все уши мне прожужжала! Как ни приду в офис, она меня постоянно дёргает: то принтер накрылся, то компьютер сдох… Это я сейчас понимаю, что ей повод нужен был, чтобы поболтать.

– Не поболтать, а посплетничать, это разные вещи. А твой папа бы знаешь что сказал?

– Не мужское это дело, сын, – пробасил Андрей в ответ, пытаясь повторить раскатистый, грубый голос отца.

– Именно. Ладно, всё… Беги. Не буду задерживать. Или ты на работу? – натянула улыбку, а следом и солнцезащитные очки, чтобы не выдать своего любопытства.

– Нет, я уже там был. Мы с пацанами сегодня на картинг едем, погонять охота, пока зима не пришла… А ещё… Мам, ты ж у меня красотка, – Андрюша ласково пробежался взглядом, даже не пытаясь скрыть любовь и восхищение. – Найди себе мужика, чтобы папа сдох от сожаления. Я не на тебя злюсь, а на него… Отпустить шикарную женщину? Это ж каким придурком нужно быть?

– Так, не смей говорить так об отце!

– Ладно, я тебя люблю, мамулик. А ты всё же подумай… Молодого, поджарого мачо…

– Вот что ты за болтун у меня, а? Иди уже, поджарый ты мой, проматывай ярко свою молодость!

– Кстати, мам, а что ты скажешь, если в гости я приду к тебе не один?

Горло сжалось, лишая возможности ответить хоть что-то… Нет, у Андрея были девушки, это не секрет, но ещё ни одну он не хотел познакомить с родителями.

– Да я не против… А кто она? – кое-как собралась с мыслями, улыбнулась, чтобы не пугать сына.

– Мы познакомились на работе. Ладно, всё, мамуль, мне пора…

Мы снова обнялись, поцеловались и расстались.

Я дождалась, пока Андрей покинет парковку, и только после этого громко взвизгнула, чтобы чуть выплеснуть напряжение. И тут же вздрогнула, когда в окно быстро постучали, а потом и вовсе на переднее сиденье опустилась шикарная задница Липатовой.

– Ты прости меня, Кара!!!! – запричитала она, бросаясь на меня с объятиями. – Карина, я переборщила, знаю… Не моё это дело, а я почему-то прицепилась к тебе. Сама не понимаю, что на меня нашло…

Светка скулила, замаливала грехи и все пыталась поцеловать своими красными губищами. Мы с ней почти не ссорились, вот как познакомились, так и начали дружить, ещё со времён вечерней газеты, где пыхтели чернорабочими. И почти одновременно ушли из того ада в декрет.

Мы и рожали в одном роддоме, и разница у наших деток всего в три недели.

– Всё, прощена, Липатова! Я не сержусь…

– Да ты даже сердиться толком не умеешь, – она смахнула скупую слезу, громко икнула и улыбнулась. – Добрая ты слишком, Каринэ…

– Нет, Свет, я сейчас готова убить…

И я залпом выдала всю чушь, что услышала от сына. У Липатовой по мере рассказа расширялись глаза, она быстро кивала, боясь перебить, чтобы не пропустить что-то важное.

– Вот же ж сука!

– Ещё какая, – закрыла глаза, представляя лицо Нино. Она была старшей сестрой Левона. Такая приторно-холодная идеальная красота, прямая осанка, туман безразличия во взгляде. Не женщина, а картинка…

Она постоянно смотрела на всех сверху вниз. Мы априори были ниже её статусом, менее достойны счастья, любви, внимания. Любое семейное застолье она могла перевернуть в пышное чествование своей персоны по любому поводу. Годовая пятёрка по геометрии, окончание школы, университета, новая должность, повышение…

Вот только личная жизнь её не сложилась. И это слабо сказано…

Нино с какой-то одержимостью мечтала о замужестве. Однако только дядя Жора Куталадзе считал иначе. Он активно вкладывался в образование дочери, нанимал кучу репетиторов, чтобы Нино поступила в столичный ВУЗ.

Он снова и снова повторял, что прошли времена, когда женщина – просто красивая и просто замужняя! Женщина должна уметь выжить и без мужика!

Тогда это было так странно слышать, при условии, что дядя Жора и мой отец давно договорились о нашей свадьбе с Левоном. Очевидно, прогрессивное мышление касалось только его старшей дочери…

Но и Нино не собиралась потакать отцу.

Торжественно завалила вступительные в столице, вернулась и назло всему миру подала документы в местную юридическую академию, где и познакомилась со своим Коленькой.

Влюбилась как кошка! Уже через несколько месяцев она притащила его на семейный ужин, где представила как своего жениха.

Родители были в шоке. Братья – в ауте… Но Нино так вдохновилась их шоком, что не перестала сыпать сюрпризами. Ещё через месяц она принесла свидетельство о браке, поверх которого лежал тест на беременность…

Но счастье длилось недолго. Коленька быстро наигрался в семейную жизнь, а на пятом месяце беременности и вовсе бросил её, заявив, что подаренную на свадьбу квартиру они будут делить пополам, как совместно нажитое имущество.

Нино увезли на скорой и, к сожалению, ребёнка спасти не удалось…

Это стало настоящим горем для наших семей.

Она и раньше не отличалась добротой и сдержанностью, а после всего случившегося и вовсе превратилась в змеюку ядовитую.

Нино была единственной, кто был категорически против нашей свадьбы. Умоляла отца не губить Левона, говорила с моими родителями, уверяя, что это ужасная ошибка!

А когда стало ясно, что никто из них не отступится, в знак протеста не явилась на свадьбу…

Кстати, с тех пор мы почти и не виделись. Не было её ни на выписке из роддома, не было и на «каше», и даже когда вся наша чокнутая семейка в полном составе повела Андро в первый класс, её тоже не было.

Нино не выносила моей компании. Она морщилась в гримасе отвращения, не щадя, лупила ненавистью во взгляде, словно причиной своих неудач меня выбрала.

Из свалившихся воспоминаний меня выдернул звонок телефона. Чёрт… Я и забыла о нём.

– Да, – растерянно ответила, обнаружив, что мой адвокат Денис Раевский звонил около двадцати раз. – Раюш, что случилось?

– Кар, а вы меня не хотели предупредить? – зло шикнул он, пропустив приветствие. – Вы там играете в свои войнушки, а я, как идиот, обтекаю?

– Да что случилось-то? – сердце заколотилось, в голову самые страшные мысли полезли. – Ну, говори!

– Ты получила перевод от Куталадзе в понедельник?

– Нет, а что? – я стала растирать лоб, пытаясь вспомнить, когда мне муж в последний раз отправлял деньги. Я даже не отслеживала, воспринимая это как шутку, как привычку, от которой не так просто избавиться. Поэтому когда в понедельник ничего не пришло, я даже успокоилась!

– Когда Куталадзе попросил меня стать твоим представителем, он добровольно заявил, что обязуется еженедельно выплачивать тебе пособие. Хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась… А сегодня пришла официальная бумага, что никаких выплат не будет. Он кинул тебя, Карина…

Глава 8

– Обсуждая условия развода, мы с Левоном договорились, что бухгалтерия автоматом будет начислять тебе пособие. Но я даже не думал, что, говоря с другом, должен оставаться твоим адвокатом и требовать документального подтверждения!

Рай был не зол… Нет. Это в его голосе плескались разочарование и возмущение.

– Я сегодня отправил документ в бухгалтерию, чтобы провести всё официально, а оттуда мне прислали ответ, мол, благотворительностью в пользу разведёнок не занимаются, развод был по обоюдному согласию, и Карина Гурамовна отказалась от претензий по фирме!

Из груди вырвался противный всхлип. Словно под дых ударили… Солнечное сплетение заломило, по коже побежали мураши ужаса. Не могла произнести ни слова, до сих пор, пытаясь усвоить то, что сказал Денис.