Холли Джексон: Хорошая девочка – плохая компания

Holly Jackson

KILL JOY

Originally published in English by Farshore, an imprint of HarperCollinsPublishersLtd, The News Building, 1 London Bridge St, London, SE1 9GF

The author asserts the moral right to be acknowledged as the author of this work.

Печатается с разрешения HarperCollinsPublishersLtd.

© Holly Jackson, 2021

© Перевод. М. Прокопьева, 2024

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Посвящается Мэри Селии Коллис

1925–2020

* * *

Глава первая

Красное пятно на большом пальце заполнило узоры на коже. Пиппа изучала их, словно лабиринт. Если приглядеться, краску можно было принять за кровь. Конечно, это не кровь, но, если сильно захотеть, можно обмануть глаз. Это «Руби У», марка красной помады, которую она нанесла, по настоянию мамы, чтобы «дополнить образ девушки из 1920-х». Пиппа все время забывала о накрашенных губах и то и дело трогала рот. Вон на мизинце еще пятнышко. Повсюду на бледной коже алели пятна «крови».

Они подъехали к дому Рейнольдсов. Их дом всегда казался Пиппе похожим на лицо, как будто глаза-окна смотрели прямо на нее.

– Мы на месте, солнышко, – зачем-то сказал папа, сидевший за рулем. Он повернулся к ней с широкой улыбкой, сморщившей его темную кожу с бородой с проседью, которую он «примерял к лету», к вящему неудовольствию мамы. – Развлекайся. Уверен, ночка будет убийственной.

Пиппа застонала. Как долго он готовился это сказать? Сидевший рядом с ней Зак вежливо рассмеялся. Зак жил по соседству; Ченов и Амоби разделяло четыре дома, поэтому они постоянно прыгали из машины в машину и подвозили друг друга туда-сюда. Теперь, когда Пиппе исполнилось семнадцать, у нее появилась своя машина, но в эти выходные она стояла в ремонте. Как будто папа специально это задумал, чтобы им пришлось терпеть его ужасные каламбуры на тему убийств.

– Что-нибудь еще? – спросила Пиппа, наматывая на руки черное боа из перьев, отчего кожа казалась еще белее.

Она открыла дверь и, закатив глаза, чуть помедлила.

– Ох, если бы взгляды могли убивать… – чересчур драматично изрек папа.

Всегда было что-то еще.

– Ладно, пока, пап, – сказала она и вышла.

Зак вылез с другой стороны одновременно с ней, поблагодарив мистера Амоби за то, что подвез их.

– Развлекайтесь, – крикнул папа. – Вы оба выглядите убийственно!

И еще. Как бы Пиппу это ни раздражало, на сей раз она рассмеялась.

– Ах, да, Пип, – более будничным тоном сказал папа, – обратно вас подвезет отец Кары. Если приедешь до того, как мы с мамой вернемся из кино, выпустишь собаку сделать свои дела?

– Да, да, – отмахнулась она и зашагала к входной двери бок о бок с Заком.

Он выглядел глуповато: красный блейзер в синюю полоску, накрахмаленные белые брюки, черная бабочка и соломенная шляпа-канотье, прикрывающая его прямые черные волосы. И небольшой значок с надписью: «Ральф Реми».

– Готов, Ральф? – спросила она, нажимая на кнопку дверного звонка.

И еще раз. Ей не терпелось покончить со всем этим. Конечно, они с друзьями не собирались вместе уже несколько недель, и, может, будет весело. Но дома ее ждали дела, а веселье – это, в конце концов, пустая трата времени. Но она хорошо умела притворяться, а притворство – все же не совсем вранье.

– После вас, Селия Борн, – улыбнулся Зак, и она поняла, что он взволнован. Может, ей стоит больше притворяться: например, тоже начать улыбаться.

Дверь открыл Коннор, вот только он совершенно не был похож на Коннора Рейнольдса. На пепельно-светлые волосы он нанес какой-то цветной воск, отчего они выглядели седыми и были аккуратно приглажены. Вокруг глаз он нарисовал коричневой краской кривые линии – жалкая попытка имитировать морщины. Одет он был в черный смокинг, – наверняка одолжил у отца, – белый жилет и галстук-бабочку. Через руку было перекинуто чайное полотенце.

– Добрый вечер. – Коннор низко поклонился. Несколько седых прядей отклеились и выпали из прически. – Добро пожаловать назад в поместье Реми. Я – дворецкий, Хамфри Тодд, – произнес он, подчеркнув голосом «хам».

Раздался писк, и в коридоре за спиной у Коннора возникла Лорен. На ней было красное платье в стиле «флэппер» с бахромой до колен. Шляпка-клош почти полностью покрывала рыжие волосы, а на шее висела нить жемчуга, задевавшая значок с надписью: «Лиззи Реми».

– Это мой муж? – возбужденно спросила она, выскочив вперед и втащив несчастного Зака в дом.

– Вижу, все уже слишком возбуждены, – заметила Пиппа, следуя по коридору за Коннором.

– Что ж, хорошо, что ты здесь – вернешь нас на землю, – поддразнил он ее.

Она улыбнулась шире, притворяясь еще сильнее.

– Родители дома? – спросила она.

– Нет, уехали на выходные. И Джейми нет. Весь дом в нашем распоряжении.

Брат Коннора Джейми был старше его на шесть лет, но жил дома с тех пор, как бросил университет. Пиппа помнила, как это произошло. В доме Рейнольдсов царило ужасное напряжение, и все они научились обходить эту тему стороной. Теперь это просто не обсуждалось.

Они пришли в кухню, где Лорен, затащившая туда Зака, протягивала ему напиток. Кара с Энтом тоже были там и держали в руках одинаковые бокалы красного вина. Все лучше, чем зелье, которое они обычно намешивали, порывшись в оставленных без присмотра мини-барах.

– Приветик, мадам Пип, – с ужасным выговором кокни сказала Кара,  лучшая подруга Пиппы,  подойдя к ней скользящей походкой и перебирая пальцами боа из перьев на шее Пиппы. Когда она отпустила его, оно упало на ее кричащее изумрудно-зеленое платье. Пиппе очень не хватало ее джинсового комбинезона. – Как модно.

– Из «Паундленда», – ответила Пиппа, рассматривая костюм Кары.

Та надела безвкусное черное платье и длинный белый фартук, как у кухарки, а светлые волосы покрыла серой повязкой. Она тоже нарисовала себе морщины, но у нее это вышло немного более утонченно и эффектно, чем у Коннора.

– Сколько лет твоему персонажу? – спросила Пиппа.

– Ох, старушенция, – сказала Кара. – Пятьдесят шесть.

– Выглядишь на восемьдесят шесть.

Энт усмехнулся, и Пиппа наконец повернулась к нему. Он, кажется, выглядел наиболее вычурно из всех: костюм в тонкую полоску висел на нем, как на вешалке, вдобавок он надел блестящий белый галстук, черный котелок и приклеил над верхней губой огромные фальшивые усы.

– За свободу и лето! – провозгласил Коннор, на секунду подняв бокал, а затем пригубив вино.

Когда он поднял голову, на окунувшихся в жидкость усах повисли капли.

Свобода в данном случае заключалась в том, что они сдали выпускные экзамены; июнь подходил к концу, и они впервые за долгое время собрались все вместе, вшестером, хотя жили в одном городе и учились в одной школе.

– Ну да, – сказала Пиппа. – Хотя лето еще не наступило, потому что остается еще месяц учебы. К тому же скоро надо отправить заявку на ВКП.

Ладно, может, ей нужно поупражняться в притворстве. Ничего не поделаешь; выходя из дома, она ощутила укол вины в груди, напомнивший ей, что начать работу над проектом следовало в эти выходные, хотя последний экзамен она сдала только вчера. Пиппа Фитц-Амоби тяжело переживала перерывы в учебе и совсем не чувствовала себя свободной.

– Боже мой, ты когда-нибудь отдыхаешь? – спросила Лорен, уткнувшись взглядом в телефон, который не выпускала из рук.

Энт подскочил.

– Если тебе от этого станет лучше, можем дать тебе домашку.

– Да ты, наверное, все равно уже выбрала тему для ВКП, – сказала Кара, забыв про акцент.

– Еще нет, – ответила Пиппа.

В том-то и проблема.

– Охренеть, – с притворным ужасом сказал Энт. – С тобой все в порядке? Вызвать тебе скорую?

Пиппа показала ему средний палец и ткнула им его пышные фальшивые усы.

– Никому не трогать усы, – попятившись, сказал он. – Это святое. И я боюсь, они вырвут настоящие усы, которые под ними.

– Можно подумать, ты в состоянии отрастить настоящие усы, – усмехнулась Лорен, не отводя глаз от телефона.

В прошлом году у них с Энтом был очень короткий, обреченный на провал роман, который свелся примерно к четырем пьяным поцелуям. Теперь можно было считать большим везением, когда удавалось оторвать Лорен от ее нынешнего парня, Тома, с которым она, несомненно, и трепалась сейчас по телефону.

– Так, дамы и господа! – Коннор откашлялся и схватил с буфета еще одну бутылку вина и колу для Пип. – Прошу вас всех проследовать за мной в столовую.

– Даже меня, скромную повариху? – спросила Кара.

– Даже тебя, – улыбнулся Коннор и повел их по коридору в сторону столовой в глубине дома.

На дверном косяке по-прежнему виднелась трещинка – Коннор катался по дому на скейте, когда им было двенадцать. Пиппа тогда говорила ему этого не делать, но разве ее кто-нибудь слушал?

Когда Коннор открыл дверь, приглушенный писк, доносившийся из комнаты, превратился в джаз, лившийся из стоявшей в углу умной колонки с Алексой. Обеденный стол разложили и накрыли белой скатертью, исполосованной крест-накрест складками от того, что ткань лежала сложенной, а на середине стола мерцали три длинные, тонкие свечи, с которых стекал красный воск.

Стол уже накрыли: расставили тарелки, бокалы для вина, положили приборы. На каждой тарелке стояли карточки с именами. Пиппа отыскала взглядом имя Селия Борн. Она сидела между Дорой Ки (Карой) и Хамфри Тоддом (Коннором), прямо напротив Роберта «Бобби» Реми (Энта).

– Что на ужин? – спросил усевшийся на другом конце стола Зак, поглаживая пустую тарелку.

– О да, – встряла Кара. – Что такого я – повариха – сварганила на ужин, любезный дворецкий?

Коннор ухмыльнулся.

– Полагаю, сегодня ты, скорее всего, приготовила пиццу «Доминос», поняв, что слишком тяжело устраивать ужин для такого количества народу и одновременно проводить детективную вечеринку.

– Ах, пицца навынос, мое коронное блюдо! – воскликнула Кара, поправляя громоздкое платье и усаживаясь.

Пиппа устроилась на стуле. Справа от тарелки она заметила брошюрку, на которой было напечатано название – «Килл Джой Геймс – Убийство в поместье Реми», а также ее имя – Селия Борн.

– Брошюры пока никому не трогать, – велел Коннор, и Пиппа торопливо отдернула руку.

Коннор встал напротив широких окон. На улице еще было светло, но в приближавшихся сумерках небо обложили тяжелые тучи, и свет превратился в странное розовато-серое сияние. Ветер тоже крепчал, завывая в перерывах между музыкальными композициями, отчего казалось, будто деревья в дальнем конце сада танцуют.

– Итак, прежде всего, – заявил Коннор, протягивая перед собой пустой пищевой контейнер, – сдайте телефоны.

– Стоп, что?! – с негодованием воскликнула Лорен.

– Ага, – сказал Коннор, махнув контейнером перед Заком. Тот, не глядя, отдал телефон. – На дворе тысяча девятьсот двадцать четвертый год. У нас бы не было телефонов. И я хочу, чтобы все мы сосредоточились на игре.

Энт бросил свой.

– Да, – сказал он, – а то ты все время будешь переписываться со своим парнем.

– Ничего подобного! – возразила Лорен, с угрюмым видом расставаясь с мобильником.

Остальные промолчали; все они думали то же самое. И Пиппа готова была поклясться, что в наступившей тишине услышала какие-то звуки сверху. Будто шаркающие шаги. Но нет, быть не может. Коннор говорил, они дома одни. Наверное, почудилось. А может, просто ветер шумит.

Пиппа взяла телефоны – свой и Кары – и положила их поверх остальных в пластиковый контейнер.