– Прошу прощения, но не могу. Семейная тайна.

Матильда отнеслась к этому с уважением.

– Понимаю. Но хотелось спросить. Я мало что знаю о родовой магии, углубленный курс не брала.

– Думаю, и не стоит, – мрачно отозвался я.

Но если поступлю в Аудиториум, то займусь этой специализацией вплотную. А то после встречи с этим духом Мишей почти что мальчики кровавые в глазах…

Мы выбрались и зашли в особняк с дворового хода. Слуги, переполошившиеся от нашего внезапного появления, торопливо поклонились. Невозмутимый Василий подобающе поприветствовал нас, а затем наклонился к уху Матильды и что-то шепнул.

Наставница насторожилась.

– Он еще здесь?

Василий кивнул.

– Ждет вас в гостиной.

– Хорошо, подайте туда кофе, – баронесса обернулась ко мне. – Идем, Михаил.

В гостиной нас дожидался один из людей Корфа. Я запомнил этого молодого парня – он оформлял мои документы, когда меня замели вместе с Андрюшиным. Только его фамилия напрочь вылетела у меня из головы. А вот Матильда его, как выяснилось, знала.

– Здравствуй, Кеша.

«Ищейка» поднялся в знак приветствия.

– Матильда Карловна. Михаил Николаевич…

– Что стряслось? – сразу перешла к делу наставница. – Я всегда рада видеть бывших сослуживцев, но, прости за откровенность, что-то вы зачастили.

– У меня есть вести от его превосходительства. Вальтер Макарович сказал, что это может вас коснуться. Не напрямую, так косвенно. Поэтому решил передать лично – все равно мне по дороге, – Иннокентий неловко улыбнулся. – Да и от вашего пуэрториканского кофе грех отказываться…

– Что за новости, Иннокентий…

– Гурьевич.

В гостиную внесли дымящиеся чашки, и наставница дождалась, пока слуги уйдут.

– Кеша, не томи, – поторопила она.

– Сегодня снова был инцидент, – понизив голос, сказал «ищейка». – Нападение.

Матильда нахмурилась.

– Кто на этот раз?

– Берут все выше. Шуваловы.

– О господи. Что с их сиятельствами? Есть жертвы?

Иннокентий кивнул.

– На этот раз наш таинственный друг изменил тактику. Мертвы все.

Глава 7

Если я ничего не путал, то Шуваловы были именитым и влиятельным графским родом. Родовое имение старшей ветви обширного семейства располагалась к северу от города, в сторону Выборга. Я еще по прошлому миру помнил живописный парк с прудами и тихой речкой. Только в моей прошлой жизни все это дышало ветхостью и запустением.

А теперь все, кто находились в Шуваловской усадьбе в этот злополучный день, погибли. Радамант действительно стал метить выше. И окончательно пересек черту.

Но почему он тогда оставил в живых остальных?

Матильда прерывисто вздохнула и опустилась в кресло. Дрожащими пальцами потянулась за курительными принадлежностями.

Иннокентий скорбно склонил голову.

– Знаю, вы были близки с некоторыми членами графской фамилии. Примите мои соболезнования, Матильда Карловна.

Наставница рассеянно кивнула.

– А что же Аркадий Павлович? – сдавленно спросила она. – И Екатерина Константиновна? Они тоже…

– К сожалению, да. Род Шуваловых обезглавлен.

Матильда достала длинную коричневую сигариллу и подчеркнуто аккуратно, словно выполняла важнейшее в жизни дело, вставила ее в мундштук, а затем прикурила от малюсенькой «Жар-птицы». Получилось не с первого раза.

Все краски спали с ее лица в один миг. Никогда не видел ее такой… даже не расстроенной – потерянной. Видимо, Шуваловы, и правда, были ей близкими друзьями. Судя по расположению имений, они вполне могли часто видеться со Штоффами – у обеих семей родовые владения находились на севере. Могли дружить семьями и даже вести совместные дела.

– А что дети? – выдохнув тонкую струйку дыма, наконец, спросила Матильда. – У них же три девочки…

Иннокентий отвел глаза.

– В живых не осталось никого. Простите, что принес столь ужасные вести.

Матильда тихо всхлипнула, но быстро вытерла навернувшиеся слезы тыльной стороной ладони и дерзко вскинула подбородок.

– Как это произошло? Как их убили?

– Я не уполномочен рассказывать подробности…

– Кеша!

«Ищейка» тяжело вздохнул.

– Ладно. Но прошу: ни одно слово не должно выйти за пределы этой комнаты. Иначе меня ожидают большие неприятности.

– Слово дворянина, – мгновенно отозвался я. – Мы вас не подставим, Иннокентий Гурьевич. Молю, расскажите хоть что-нибудь.

Молодой человек прихлебнул немного кофе и тоже достал сигарету. Да блин, их что, Минздрав не предупреждал? Я поспешил открыть окно.

– Господский дом сгорел до основания. Красивая была усадьба. Старинная… Тела еще на экспертизе, но я слышал от специалистов, что ранения имеют и огнестрельный характер, и магический.

Я кивнул. У нас могло быть так же. И вроде так же было с остальными. И правда, похоже на почерк Радаманта.

– Но почему у Шуваловых устроили смертную бойню, а нас и других пощадили? – спросил я. – Ну, относительно. Жертвы были, но скорее случайные.

Иннокентий пожал плечами.

– Этого мы еще не выяснили. Но непременно поймем, обещаю.

– Не давай обещаний, которые не сможешь выполнить, – тихо отозвалась Матильда. – Никогда не давай, Кеша.

– Вести дошли до императора, – ответил «ищейка». – Случай вопиющий, и все Отделение уже взгрели. Так что тут не отвертимся. Виновного найдут и уничтожат.

– Но это будет непросто, – отозвался я. – Раз до сих пор даже не смогли предотвратить новые случаи после нас. И ставки террористы все время повышают.

– Справимся, ваше сиятельство.

Наставница молча покачала головой.

– Хуже всего то, что в свете началась паника, – продолжил Иннокентий. – Когда напали на Соколовых, инцидент удалось замять. Статья Андрюшина прошла почти незамеченной. Ну и мы со своей стороны постарались, чтобы никто не распускал слухи. С Лисницкими было сложнее – это всплыло наружу, однако Корф поднял все связи, чтобы успокоить панику. Но после случившегося с Шуваловыми…

– Потому что это катастрофа! – на грани истерики воскликнула Матильда. – Конечно, свет паникует. Вместо того чтобы защищать людей, вы все только заминали!

«Ищейка» выдержал поток эмоций наставницы.

– Увы, это не я решаю, Матильда Карловна, – спокойно ответил он, но вид имел виноватый. – Вы прекрасно знаете, что права голоса у меня нет. Однако уже известно, что Его Величество повелел отменить все мероприятия и балы, закрыть салоны. Дворяне в спешке покидают Петрополь.

– Их это не спасет, – возразил я. – Ведь и на Лисницких, и на нас, и на Шуваловых напали за городом.

– Согласен. Кто-то решил временно перебраться в Москву, а то и дальше. Так террористам будет сложнее до них добраться.

Так себе идея. Если Радамант захочет кого-то укокошить, то достанет из-под земли. И под какой-нибудь Рязанью или Торжком будет куда проще организовать нападение незаметно. Я сильно сомневался, что даже тайное отделение располагало настолько гигантскими ресурсами и армией, чтобы приставить охрану к каждому роду.

Так что Радамант, пожелай он угробить еще кого-нибудь с особым цинизмом, своего добьется. Отчего-то я и сам уже начинал в это верить. И панику посеять ему удалось. Несколько спланированных акций устрашения – и вот даже одаренные Благодатью аристократы уже побежали, поджав хвосты. Может, не все. Но женщин и детей точно отправят как можно дальше.

– И отдельная новость для вас, Михаил Николаевич, – Иннокентий перевел взгляд на меня. – В данный момент решается вопрос между правительством и Аудиториумом относительно переноса вступительных испытаний. Не все родители готовы рисковать, особенно после того, что там случилось во время Смотра.

Что ж, тоже логично. Но что мне теперь, застрять у Матильды в Лебяжьем? Готовиться-то надо…

– Это точно? – спросил я.

– Пока нет, ваше сиятельство. Говорю же, вопрос обсуждается. Аудиториум – школа старой закалки, переговоров с террористами ректор вести не хочет и не готов идти на уступки. Возможно, администрации сторгуются на усилении мер безопасности.

Я кивнул.

– Благодарю за информацию.

Матильда поднялась с кресла, подошла к серванту и достала пузатую бутыль. Налила себе, молча взглянула на Иннокентия. Тот мотнул головой.

– Не могу, ваше благородие. За рулем.

Выпив жидкость залпом, наставница поморщилась.

– Я забираю воспитанников и увожу в Лебяжье. Завтра же утром.

«Ищейка» кивнул.

– Мы можем прислать вам дополнительную охрану.

– Спасибо, сами справимся. Да и, честно говоря, не остановит она, если Радамант решит обрушить на нас свой гнев. У Шуваловых была великолепная охрана. Настоящая маленькая армия. А толку?

– Справедливо, – пожал плечами гость.

Я подошел к Иннокентию и наклонился над его ухом.

– Вы обыскивали Андрюшина?

– Разумеется, ваше сиятельство.

– Видели список фамилий членов Сената?

«Ищейка» нахмурился, вспоминая.

– Вроде было в описи. Да, что-то точно было… В тетради.

– Обратите внимание на этот список. Все фамилии жертв нападения – оттуда. Возможно, журналист, и правда, что-то накопал.

Иннокентий с недоумением на меня уставился.

– Откуда вы об этом знаете, ваше сиятельство?

Пришлось быстро вспоминать, что я там наплел в объяснительной.

– Я ведь подошел к Андрюшину в библиотеке, – приняв невинный вид, пожал плечами я. – Пока разговаривали, обратил внимание на книгу и то, что он в ней искал. Там перечень участников Особой комиссии Сената по вопросам ограничения применения Благодати. Мне еще бросилось в глаза, что фамилии были знакомые. Ведь среди них фигурировала и моя.

Разумеется, свою копию списка я ему не отдал. Еще поди самому пригодится. Пусть «ищейки» выполняют свою работу. Зря, что ли, налог идет в казну?

Иннокентий задумчиво кивнул.

– Благодарю, ваше сиятельство. Попрошу коллег обратить на это внимание, если они еще этого не сделали. Я ведь не занимаюсь непосредственным ведением расследования. Так, на подхвате… А теперь, – он залпом допил остывший кофе и поднялся. – Мне нужно идти. Боюсь, ночью могут вызвать, а хотелось бы успеть поесть и переодеться. Благодарю за гостеприимство, Матильда Карловна.

Он слегка поклонился нам с баронессой.

– Еще раз приношу соболезнования. Жаль, что встретиться пришлось по такому поводу.

Иннокентий вышел. Матильда молча прикрыла глаза и снова взялась за бутылку виски. Плеснула в стакан на два пальца и устало опустилась в кресло.

– Кем они вам приходились? – осторожно спросил я. – Шуваловы. Вы очень расстроились, узнав об их гибели.

– Старые друзья семьи. Одна из девиц Шуваловых была моей теткой. Так что, можно сказать, родня, пусть и не самая близкая, – к моему удивлению, Матильда перекрестилась и опустошила стакан. – Упокой, Господи, души рабов твоих.

Я старался не обращать внимания на это богохульство. Каждый справляется с горем как может.

– Михаил, оставь меня, пожалуйста, одну, – попросила наставница. – Мне нужно немного времени… чтобы примириться.

Было больно глядеть на женщину, которую я всегда видел лучащейся силой, энергией и обаянием. Сейчас же она сжалась, казалась хрупкой, потерянной. Для своих тридцати с хвостиком она обычно выглядела ослепительно, но горе проложило на лице Матильды скорбные морщинки.

– Конечно, – кивнул я. – Мы можем что-нибудь для вас сделать?

Она наградила меня слабой улыбкой.

– Спасибо, Михаил. Но, боюсь, никто не может. Есть вещи, с которыми мы должны справляться один на один. Ступай, проведай ребят. Только не говори им пока ничего о Шуваловых – я сама расскажу. Не хочу, чтобы девочки прорыдали всю ночь. Пусть хотя бы еще вечер отдохнут.

– Как пожелаете, ваше благородие.

Я вышел и, плотно закрыв дверь, привалился к стене. Кулаки сжались сами по себе. От гнева, от бессилия. Что я мог сделать, чтобы остановить это безумие?