На улицах я встречала людей. Человек десять–пятнадцать, они все были одеты под стать моему конвоиру. Небольшое поселение продолжало жить свою жизнь, они практически не обращали на меня внимания.

Мы продолжали идти по улице, я смотрела по сторонам, пытаясь запомнить, что и где расположено, может, это пригодится мне, когда я немного наберусь сил, отдохну и попробую слинять от падальщиков. Или это изгои? Какая между ними вообще разница?

Всего семь построек стояли с правой стороны и девять – с левой, в конце так называемой улицы был припаркован старый автомобиль, к его задней части были прикреплены самодельные деревянные клетки в количестве трех штук.

Меня втолкнули в какой–то сарай, тут пахло нечистотами и практически ничего не было видно. Спасибо дырам на крыше и солнцу, только благодаря им кое–что я все же разглядела. Пока я привыкала полутьме, за спиной закрылась дверь, и я тут же обернулась. Преграда была настолько хлипкой, что даже я смогла бы выбить ее. Я медленно начала к ней подступать и сквозь щель между досками увидела человека, который стоял прямо за дверью. Конечно, меня не оставили без надзирателя.

– Новенькая, – раздался женский голос из угла, утонувшего в тени. – Проходи, присаживайся.

Сглотнув отвращение от вони, я сделала пару шагов вперед и попала в компанию четырех человек. Три женщины и один мужчина.

За спиной снова открылась дверь, и вошел парень, на вид ему было пятнадцать–шестнадцать лет. В правой руке он неумело держал нож и махал им в мою сторону. Какого черта?

– К стене! – проорал он и снова начал жестикулировать трясущейся рукой. Все бы ничего, не будь нож именно в этой руке.

Я начала пятиться назад, споткнулась обо что–то на полу и завалилась на задницу. Последний позвонок начал просить пощады и заныл.

Парень все так же неумело размахивал ножом перед моим лицом, а я продолжала отползать назад, пока не уперлась спиной в стену. Будь он умельцем в подобных делах, я бы еще могла попытаться как–то отобрать нож или сбежать, тогда меня бы убили только желая того, но в данном случае парень зарежет меня просто оттого, что у него руки из задницы растут, и пользоваться ими он так и не научился. А может, и себя зарежет. Но я была не намерена это проверять.

Он потянулся к стене, поднял край цепи и защелкнул ее у меня на запястье. Я по–прежнему не пыталась хоть как–то помешать ему. Себе дороже.

Парень ушел так же быстро, как появился. Сначала я не могла понять, почему меня не приковал тот, что привел сюда? А потом до меня дошло. Этот парень – не что иное, как подрастающее поколение, а я его методичка, благодаря которой он был должен научиться приковывать рабов, обращаться с пленником и орудовать ножом. Не могу сказать, что я была рада им в этом помочь, но меня никто и не спрашивал.

Прошел всего один день, а я уже повидала больше, чем на Синте за все двадцать лет. Настолько насыщенными были мои первые сутки на Ристалище.

Я все еще была жива и готова сражаться за свою жизнь. Вот только посплю, отдохну и слиняю отсюда куда подальше.

11. Плен

Три женщины, что сидели слева от меня, были такими же пленницами. Что и неудивительно. Из их разговора мне удалось понять, что две из них сестры, они были изгоями семь месяцев. До этого жили в Клане Топоры и Шпоры, но были изгнаны за ненадобностью. Они пытались попасть в Клуб Заблудших, что находится в самом центре Ристалища, на практически одинаковом расстоянии от Кланов, но туда их тоже не взяли, как им сказали, они уже утратили былую свежесть, и как заявила им Клеопатра, заместительница владельца Клуба, на них не встанет даже у самых отбитых ублюдков Ристалища. То есть, на сестрах Клубу было бы не заработать, следовательно, кормить их задаром никто не собирался. Они отправились дальше и в итоге прибились к изгоям, жили с ними семь месяцев, и три дня назад на их импровизированный городок в лесах напали. Убили почти всех, а их взяли в плен, как я поняла – падальщики, у которых мы сейчас и находились. Если бы из разговора я не узнала, что эти две девушки сестры, то никогда бы так не подумала. Одна была бледной и светловолосой, а вторая с черными кудрями и зубами, численность которых оставляла желать лучшего.

Третья женщина была значительно старше сестер, ей было около сорока, может, немного больше. Худая и высокая, впавшие глаза наводили жуть, а тонкие губы не вызывали доверия, она словно злая колдунья из сказок, которые иногда мама рассказывала Мэри. Сестра любила подобное, мне же это было неинтересно. Зачем слушать про сказки, в которых в итоге всегда все становится хорошо? В жизни так не бывает. Женщина, которая говорила намного меньше сестер, пыталась завязать со мной разговор, но я не пошла на контакт. Признаюсь вам, у меня от нее мурашки бегали по коже. Четвертый пленник не сказал ни единого слова. Пару раз я пыталась рассмотреть его, но он практически недвижимо сидел в углу, прикованный к стене обеими руками, на голове был накинут капюшон и единственное, что можно разглядеть, это губы, средние по размеру, шрам на подбородке в форме полумесяца и немного неровный нос.

– Когда они повезут нас? – спрашивала Кора, младшая сестра.

Она задавала этот вопрос уже не первый раз и, естественно, не получала на него однозначного ответа. Этими вопросами она напоминала мне Шанти, сучку, которая уже хрен знает где.

– Когда придет время, – ответила Ведьма.

Я не узнала ее имени, поэтому предпочитала называть ее так и никак иначе. Это единственная ассоциация, которая пришла мне в голову, а вытолкнуть ее мне уже не удалось.

– Что с нами будет? – снова спросила младшая.

– Продадут, – ответила Ведьма и нахмурила брови.

Она так пристально посмотрела на Кору, что я на ее месте больше не открыла бы рта.

– Кому? – спросила я.

Это было первым, что я сказала с момента моего попадания в эту компанию. Раньше я только наблюдала за ними, слушала болтовню сестер и редкие реплики Ведьмы. Ведьма опустила брови и вздернув подбородок начала разглядывать меня. Я выдержала ее взгляд, и она все же ответила.

– Тем, кто сможет заплатить.

– А точнее?

Ведьма начала разглядывать свои пальцы и нехотя сказала:

– Могут увезти в Кланы, не знаю, какой из них ближе. Но скорее всего на рынок, он находится недалеко от Клуба Заблудших, там уже будут торги и нас выкупит тот, кто сможет предложить больше.

– Чем они будут оплачивать?

– Товаром за товар.

Я не могла вспомнить, чтобы отец или Ник рассказывали о подобном. Может, это даже не показывали на экране. Куда интереснее смотреть на схватки Кланов или отдельных личностей, входивших в сотню. Еще часто транслировали подстроенные моменты. Такие, как похищения, взрывы и подобные яркие пятна на сером полотне Ристалища. Иногда на телеке мелькал Клуб, это было самое интересное для всех людей с яйцами, смотрящих нескончаемую передачу.

– Откуда вы все это знаете? – спросила я.

– Я работала на торгах. – Ведьма снова посмотрела на меня, но уже другим взглядом, оценивающим. – Тебя могут купить задорого, более–менее, смотря кто из Кланов будет присутствовать на рынке, – сообщила Ведьма и кивнула на сестер. – Их нет, они уже слишком потасканные. А того джентльмена у стены отдадут либо за баснословный выкуп, либо не купит никто.

Я устремила взгляд в угол. Темная фигура не двигалась, даже когда о ней говорили, и я задала самый банальный вопрос:

– Почему?

– Что именно? – Кажется, Ведьма была рада разговору, ее теперь не угомонить, но я и не буду стараться. С ее помощью узнаю хоть что–то об этом проклятом месте и моем незавидном положении. – Почему его купят за дорого? Если его кто–то узнает, то его голова стоит дороже всего этого гадюшника вместе с нами. Если нет, то он будет опасным. Взрослый сильный мужчина с метками алого цвета. Убив его, у кого–то знатно подскачет рейтинг.

Мужчина не издал ни единого звука. Может, помер? Я снова вернула взгляд на женщину.

– Вы знаете, кто он?

– Да.

– И кто же он? – спросила младшая из сестер.

Тонкие губы Ведьмы преобразовались в скупую самодовольную улыбку. Она не сказала, кто он, но это уже и не требовалось. Ведьма перевела все внимание на меня. Она смотрела так проникновенно, что первым желанием было отвернуться, но я смотрела в ее бледно–зеленые глаза.

– Как твое имя? – спросила она.

– Рэйвен.

– Какое у тебя клеймо?

Это уже какой–то допрос. Прищурившись, я посмотрела на Ведьму. Почему она игнорирует разговоры сестер, когда они к ней обращаются, а со мной разговаривает? Что ей от меня нужно? Может быть, Ведьма тут вовсе не пленница, а была посажена, чтобы выуживать из нас информацию для падальщиков?

– Какая вам разница?

– Хочу понять, что ты за птица такая. Стоит тебя опасаться или нет.

К чему весь этот разговор? Не понимала ее мотивов, из–за этого не собиралась говорить, что у меня красная метка, в ответ лишь произнесла истину, которую осознать мне помогло совсем недавнее предательство Шанти.

– Опасаться стоит всех.

Даже своих ожиданий и надежд. Тем более их.

Ведьма снова улыбнулась и кивнула, словно одобрила сказанное мною ранее.

Дверь сарая распахнулась, внутрь вошли двое, что нашли меня висящей на дереве. За ними стояли еще три фигуры. Из–за яркого света дня за их спинами я не могла рассмотреть лиц, но это точно были мужчины. Они все оказались внутри и держали нас под дулом единственного у них пистолета, отстегнули наши руки от стены. Вывели по одному и затолкнули в телеги с деревянными ограждениями в виде клетки, их я видела ранее. Пришлось пригнуться, иначе бы я расшибла себе голову. Ко мне затолкнули старшую из сестер. В соседнюю клетку поместили Ведьму и младшую сестру, а мужчину – в третью. Телеги были сцеплены между собой цепями, машина, к которой как попало были привязаны телеги, выглядела старой и убитой. Ржавчина уже давно съела бока, а дно вероятно рассыпается уже не первый год.

– Кого не возьмут на торгах, убить, – сказал мужчина, поймавший меня, другому такому же бородатому, как и он сам.

Лица второго я так и не увидела, сначала он стоял спиной к моей клетке, а потом ушел в машину, в итоге туда набилось пятеро сопровождающих, и мы двинулись в путь по ухабистой, но уже накатанной дороге. Не мы первые, кого везут по ней, и не мы последние.

Пара часов пути оказалась настоящей мукой, хотя мы и ехали еле как. Меня подкидывало на кочках, неотесанное дерево врезалось в кожу, несколько раз я ударилась головой, но все это пустяки по сравнению со страхом, который поселился в моей голове. Меня продадут. С этой мыслью было тяжело смириться, не могла больше бездействовать. Ристалище ужасное место, и никто с добрыми намерениями не будет выкупать невольников и отпускать их восвояси. Если меня купят, то я буду рабыней. Не просто человеком, который пытается выжить, а вещью – безвольной, бесхребетной.

Я не думала, что нас повезут так скоро, мне удалось немного поспать, будучи в сарае. Я надеялась совершить попытку побега завтра с утра. Не успела.

Время шло, а я все никак не могла придумать хотя бы маломальский план как сбежать из новых обстоятельств в виде движущейся деревянной клетки. Даже если я сбегу, то куда? Что меня ожидает ночью, когда появятся чудовища? У меня нет ни воды, ни еды. Только жизнь, которая пока что принадлежит мне.

Первый раз машина остановилась у реки с широким, но очень старым мостом. Кажется, что шаткая переправа не выдержит веса машины и повозок. Вероятно, пленители знают это, потому что мужчина, скорее всего водитель, он же тот, кому дали задание убить невостребованный товар, вышел из машины и отцепил повозки. Он и еще трое остались с нами, а машина уехала через переправу. Странно.

Я с жаждой смотрела на воду, я не пила уже очень долго. Во рту стало сухо, а от обезвоживания начала болеть голова. Сил с каждой минутой становилось меньше. Пленители разговаривали недалеко от нас, один принес ветки и в скором времени разгорелся костер.