Деморализованная Трошкина была бы мне плохим помощником в борьбе за построение новой ячейки общества с участием Зямы (но без участия посторонней бабы на красном «Пежо»).

Хорошим помощником деморализованная Трошкина была бы разве что уличному попрошайке: глядя на ее бледную зареванную мордашку, добрые люди стали бы щедрее на подаяния. Поэтому я заботливо отвела подружку к ней домой, усадила на кухне, приготовила чай и сунула в одну протянутую ручку Трошкиной дымящуюся чашку, а в другую – шоколадный батончик.

– Сиди здесь! – велела я и пошла энергично ворошить фамильное гнездо Кузнецовых.

Птенчик Зяма сидел на кухне, разинув клювик: терпеливо ждал ужина. Папуля в переднике маскировочного окраса разминал голеностоп у плиты, на которой злобно шипели и шкворчали неукротимые сковородки.

– Всем привет! – сказала, как выстрелила, я и сразу же развернулась к братцу. – А некоторым еще и вопрос: колись, братишка, что это за история с бабой на красном «Пежо» в ювелирном магазине?

Согласна, формулировка не грешила точностью. Но Зяма явно понял, о чем я, и заерзал на диванчике.

Назревающему признательному «расколу» помешала мама, явившаяся в кухню вслед за мной.

– Что случилось, кто-то въехал в магазин на машине? – по-своему поняла она.

– Машина с бабой за рулем страшнее танка! – шовинистически высказался экс-полковник папуля.

– Где танки?! – с ходу взволновалась бабуля, ворвавшаяся в кухню на маминых плечах.

Она сунулась к окну, никаких бронемашин во дворе не увидела и немного успокоилась, пробормотав по инерции:

– А я говорила, аукнется еще Крым.

– Кстати, про Кючук-Кайнарджийский мирный договор по Крыму! – встрепенулся папа, всегда готовый поделиться бесценными сведениями из оте-чественной военной истории. – Великий русский полководец и дипломат граф Петр Александрович Румянцев-Задунайский…

– О, боже, – вздохнул Зяма.

– Молись, молись, тебе придется нелегко, – зловеще пообещала я. – Я вырву из тебя правду каленым железом!

– И правда, Боря, ты изрядно перегрел сковородки! – вмешалась бабуля, общительность которой растет прямо пропорционально глухоте.

– Мама, я знаю, что делаю! – сдерживаясь, ответил папуля. – Я все-таки специалист!

– По танкам, – напомнила мамуля. – А где тут они?

Ей было весело. У нашей мамы шикарное чувство юмора, она может найти смешное в любой ситуации. В ее ужастиках полно комических моментов, и многие читатели особенно любят их именно за это. Хотя, скажу я вам, очень странно выглядит человек, радостно хихикающий в раскрытую книжку с горой черепов на обложке!

– Мы продолжим разговор после ужина, – пообещала я Зяме, понимая, что в присутствии родственников учинить братцу толковый допрос с пристрастием не получится.

Папа подал блюдо под названием «Куи по-перуански», приготовленное им по собственному рецепту.

– В оригинале была морская свинка, – оживленно сообщил он, наблюдая за едоками, и свое-временно похлопал по спине поперхнувшуюся мамулю. – Ешь спокойно, Бася, в этой версии кролик. А остальные ингредиенты были достаточно просты: кукурузная мука, красная луковица, помидор, картофель, тмин, острый соус из перца чили, лимон, растительное масло, соль, перец, и я оставил их без изменений. Только морскую свинку заменил.

– Свинина? – не дослышала бабуля. – Я же не ем свинину!

– Это морская свинина, – хихикнула я.

– Морепродукты я ем, – с достоинством согласилась она.

– Очень вкусный куи, – похвалил Зяма, шустро обглодав ножку кролика, который вполне успешно выступил дублером морской свинки. – Или вкусная? Или вкусное? Что нам скажет филолог?

Он подпихнул меня локтем, воспользовался моей минутной задумчивостью, чтобы стянуть с блюда последний кусочек куи, и в ответ на мой негодующий взгляд ехидно прошептал:

– Ни куи тебе!

– Фи, – поморщилась мамуля, которая услышала эту сомнительную шутку. – Казимир, веди себя прилично. Не выражайся за столом в кругу семьи.

– Я думаю, нам пора выйти из круга, – с нажимом сказала я Зяме.

– И перейти в пентаграмму? – вздохнул он. – Где я, лукавый бес, буду корчиться под ударами могучих заклинаний?

– Спиши слова, – невозмутимо попросила мамуля, подбирая хлебной корочкой вкусную перуанскую подливку. – Они мне пригодятся для новой книжки.

Родные давно привыкли к нашим с Зямой пикировкам и скорее насторожились бы, будь мы друг с другом милы и любезны.

– Стойте, дети! Вы еще должны попробовать чича-морада! – агрессивно потряс половником папуля.

– А что это? – опасливо поинтересовалась я.

Неведомое «чича-морада» звучало зловеще. На месте мамули я бы и эти слова записала. Они так и просились в экзотический ужастик: «Старый перуанский колдун прохрипел: «О, чича-морада!» – и разразился зловещим кудахтающим хохотом». Как-то так.

– Чича-морада – это всего лишь сладкий напиток из красной кукурузы, фруктов и пряностей. – Папуля ловко наполнил стакан бурой жижей. – Пей, не бойся.

– Возьму с собой.

Я ловким пируэтом обогнула папулю и унесла стакан, намереваясь очень осторожно продегустировать любимый напиток старого перуанского колдуна в уединении. Без риска, что папуля заставит меня выхлебать это пойло все до капельки, даже если на вкус оно редкая гадость.

Через пару секунд меня настиг Зяма с таким же стаканом, который он держал на отлете, явно опасаясь, что чича-морада заморадит, тьфу, замарает его новые дизайнерские джинсы с аппликацией из молочной замши.

– Подержи. – Братец сунул свой стакан мне в руку, первым ворвался в мою комнату и бесцеремонно рухнул на диван.

– Встать, суп идет! – потребовала я, имея в виду папулину бурую чичу, она же морада.

От нее так или иначе необходимо было избавиться как можно скорее, чтобы наш родной кулинар не подумал, будто мы преступно пренебрегли дегустацией.

– Открой окно и закрой дверь!

– Понял.

Зяме не надо было объяснять, что именно я задумала.

Братец распахнул окно, закрыл и придержал своим телом дверь, а я перегнулась через подоконник и выплеснула жижу из стаканов с восьмого этажа, целясь в клумбу, на которой тетя Даша из пятой квартиры выращивает декоративные подсолнухи.

Кто не знает, исторически это растение родом из Южной Америки, значит, должно быть совместимо с перуанскими жидкостями в ассортименте. Авось, солнечные цветочки переживут однократный полив свежей чича-морадой.

– Все не выливай!

Зяма в два прыжка подскочил ко мне и с сожалением посмотрел на пустые стаканы.

– Эх… Считай, напросились на добавку! Папуля решит, что нам понравилось, и нальет еще.

– Польем подсолнухи еще раз. – Я пожала плечами, закрыла окно и поправила занавеску. – Все, Зяма, садись и не отвлекайся на ерунду. Разговор у нас с тобой будет очень серьезный. Что это за новая баба на красном «Пежо»?

– Красный «Пежо», красный «Пежо», – забормотал братец, как бы напрягая память.

– Новая баба, новая баба! – сместила акцент я. – Кто она такая и почему вы с ней гуляли в ювелирном магазине?

– Ах, ЭТА баба!

Зяма не то изобразил, не то действительно испытал облегчение.

– Это моя клиентка, Тамара Руслановна Кулишевская, владелица сети гомеопатических аптек. Я оформляю ее новую квартиру.

– Кольцами?

– Стразами! У нее в межкомнатных дверях будут витражные стекла с камушками, и вот по поводу размеров этих камушков мы с Тамарой Руслановной никак не придем к единому мнению. Она хочет вот такие! – Зяма пальцем начертал в воздухе ромб размером с воздушного змея. – А я говорю, что это будет китч!

– И вы пошли в ювелирный, чтобы выбрать камушки? – недоверчиво уточнила я. – Вы что, бриллиантами будете двери обклеивать?!

– Зачем бриллиантами? Кристаллами Сваровски.

– То есть жениться на этой самой Тамаре Руслановне ты не собираешься? – еще раз уточнила я. – Трошкина зря испугалась, что ты ей не верен?

– Она нас видела? – Зяма сморщился. – Ой-е-ей, как плохо…

– Не переживай, я сама поговорю с ней и все объясню, – пообещала я, преисполнившись симпатии к братцу, который, оказывается, вовсе не такая скотина, как мы с Алкой подумали.

Мне даже стало совестно, что я в нем усомнилась.

– Пойду к ней прямо сейчас! – Я потянула на себя ручку двери и увидела на пороге папулю с подносиком.

– Кому добавки? – провозгласил он.

Я оглянулась на Зяму – он сморщился – и проявила благородство:

– Давай, я Трошкину угощу.

Папа любезно открыл и придержал мне входную дверь, и я поплыла вниз по лестнице с чича-морадой навынос. Трошкина уже успела запереться. Много лет подружка вовсе не имела похвальной привычки закрывать дверь на ключ изнутри, но мой братец перевоспитал ее в одночасье.

Как-то раз он ввалился в квартирку Аллочки без спроса и стука, в момент, когда хозяйка гнездышка имела некондиционный вид общипанной курицы. На лице у Трошкиной было кровавое месиво клубничной маски, на голове – лакированный термитник маски масляно-медовой, а на талии – пухлый, как спасательный круг, пояс для похудения. Все вместе преобразило милую Аллочку настолько, что Зяма, охнув, пробормотал:

– Пардон, бабуля, а Алки дома нет? Тогда я позже зайду.

И сконфуженная «бабуля» даже не решилась его окликнуть. С тех пор подружка запорными механизмами не пренебрегает, отчего попасть к ней в дом бывает затруднительно.

Поскольку руки у меня были заняты подносом с чича-морадой, позвонить я не могла и постучала в дверь пяткой. Импровизированное соло на барабане вызвало некую реакцию только после мощного крещендо.

– Это кто стучит ко мне? – прокричала подружка, открывая дверь.

Я развернулась и вплыла в прихожую подносом вперед.

– С чем-то бурым в стакане? – опасливо договорила Алка, вешая телефонную трубку и косясь на чича-мораду.

– Это мексиканское народное пойло, возможно, тебе понравится, – я вручила ей подносик. – С кем болтала?

– С твоей бабушкой, – Трошкина унесла угощение на кухню. – Тебе, едва ты ушла, звонила девушка с овощной фамилией!

– Какая именно? Репина?

– Бабушка не помнит! – Трошкина вернулась. – А у тебя разве много овощных знакомых?

– Даша Репина, Вера Огурцова и еще жена Василия Буракова, не помню, как ее зовут… Да ну их всех в сад! – Я решила не гадать: кому надо, тот перезвонит. – Давай-ка я тебе лучше про бабу на красном «Пежо» расскажу. Как я и думала, ты зря переживала: эта «пежонка» – Зямина богатая клиентка, и в ювелирном магазине они выбирали кристаллы Сваровски для отделки интерьера. Вот и все.

– Правда? – Трошкина недоверчиво прищурилась. – Тогда объясни мне, зачем эта баба приходила к нам в офис?

– Когда это? – спросила я, пройдя в комнату и устроившись на диване.

– Да сегодня! – Алка тоже рухнула в кресло. – Вы все ушли, а я письмо-приглашение свинтусам писала. И тут она – р-раз! – и распахнула дверь. Посмотрела на меня странным взглядом, зловеще объявила: «Это вы, Алла? Вы-то мне и нужны!» – и тут же снова дверь захлопнула. Я посидела, посидела, выглянула в коридор – а там никого.

– Ну? – не дождавшись продолжения, я покачала тапкой. – И чем же это не сочетается с версией о богатой клиентке с большими причудами?

– Она пришла ко мне! Зачем и почему? – Трошкина тряхнула локонами, и взгляд у нее стал острый, как циркуль: точно так отличница Аллочка выглядела в школе, у доски, где щелкала задачки, как орешки. – По-моему, все ясно: эта баба имеет виды на Зяму. Она узнала, что у него есть невеста, выяснила, кто она и где работает, и явилась, чтобы выяснить отношения.

– А чего ж не выяснила?

– Вот уж не знаю! Я бы выяснила! Если бы только она не убежала…

Я развела руками: