Элиса Леви: Иное мне неведомо

YO NO SE DE OTRAS COSAS

Copyright c Elisa Levy 2021

© Петров Г. Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Посвящается Томасу

«Каждый делится своими горестями,

требуя сочувствия».

Музыкальный дуэт «Лоле и Мануэль»,песня «Всё имеет свой цвет»

Размышляю

Я говорю ему, что не разбираюсь в других вещах, но твёрдо знаю: эта дорога ведёт только в глубь леса. А сеньор твердит в ответ: «Там же моя собака». Да нет же, нет-нет, вы сгинете, если туда отправитесь! И настаиваю: если хотите, я покажу вам путь или отведу к вашей собаке. «Ни к чему это», – заявляет он. А я ему: «Здешние некормленые собаки всегда собираются в одном и том же месте». «Это там», – повторяет он. Да нет же, нет-нет. Я преграждаю ему путь рукой, поскольку знаю, что те, кто углубляется в этот лес, больше из него не выходят. Они блуждают там и гибнут. Выбиваются из сил, их организм обезвоживается. Они слабеют и умирают от холода. Они обессилевают, и жизнь не показывает им больше никакого выхода. Я тяну сеньора за руку и объясняю, что я местная, и даже более местная, чем остальные. Хотя я и молода, но знаю окрестности лучше, чем кто-нибудь другой, поскольку со мной приключилась одна история, и я могу рассказать ему, как потеряла свою суку, когда была поменьше и отправилась туда, где находятся мёртвые зайцы.

Вам всё это неизвестно, потому что вы нездешний. А в этом месте теряются собаки – они уходят на запах пищи, и их владельцы в отчаянии бросаются за ними в лес. Вы даже не представляете, сколько людей, виденных мною, не вернулись из чащи. Конечно, вам ничего об этом не известно, но через лес никак не пройти. И тут я замечаю, что сеньор дышит устало и что со лба у него падают огромные капли пота, способные заполнить местные колодцы. Выражение его лица вызывает у меня сочувствие, и я решаю, что смогу поведать ему всё. Сообщить, что уезжаю, что решила покинуть это тесное место. И вдруг начинаю замечать в сбитом с толку, потерянном мужчине единственного человека в мире, способного меня понять. Да, он и только он сможет меня понять.

Послушайте, говорю я сеньору, усаживая его на скамейку, чтобы он мог там отдохнуть, потому что она постоянно находится в тени. А он, если и дальше будет так сильно потеть, то при мне может и помереть, не найдя свою собаку. Послушайте, говорю я ему, моя сука потерялась летним воскресеньем, а моя сестра, у которой пустая голова, потому что во время появления на свет ей не хватало воздуха, она плакала необычно, совсем по-другому. Нора плачет только от болей в теле. Если её ущипнуть, она заплачет; когда у неё урчит в животе, она тоже плачет. Зато от любви, от одиночества, от горя моя сестра не плачет. А в то летнее воскресенье она плакала, потому что наша собака всё не возвращалась, и наш отец сказал: «Сука сейчас там, где мёртвые зайцы». И Нора стала плакать меньше, представляете? У нас тут дохлые зайцы обычно собираются в кучу. В том месте гибнущие зверьки громоздятся штабелями и потом источают ужасный запах. Видите ли, сеньор, я не разбираюсь в запахах, потому что лишена обоняния, как и моя мать, которая говорит, что в подростковом возрасте она немного чувствовала запахи, а я – никогда и ничего. Обидно, ведь говорят, что аромат здешних помидоров чувствуется на многие километры окрест. Но я не разбираюсь в запахах так же, как вы не понимаете собак, которые здесь теряются. Зато нам известны другие вещи. Должна вам сказать, что, когда мы пришли сюда, сука была уже мертва. А моя мать, увидев кровь, которая лилась из пасти собаки, выпалила: «Наверное, это волк её убил».

Но я-то знала, что убил Эстебан, живущий напротив того места, где зайцы собираются в кучу, потому что он любит стрелять, а волки обычно там не водятся. Этот Эстебан пристрелил мою собаку, и я хотела убить его за то, что в результате он заставил мою сестру лить слёзы. Однако вы не волнуйтесь, будьте спокойны, ваша собака просто набивает себе брюхо, и скоро мы её здесь увидим. Обратите внимание, собаки не похожи на меня, ведь я больше напоминаю кошку, а собаки чуют запахи, ищут тебя и заботятся о тебе. Но пока отдохните-ка здесь со мной, ваша рубашка пропиталась потом. И скоро вы увидите, как ваш пёс бежит к вам.

Мы с сеньором продолжаем смотреть на лес, и я замечаю, как он потеет. Если вам жарко, снимите рубашку, вашей собаке всё равно нужно время, чтобы сюда добраться, говорю я ему. Мне просто нужно немного отдохнуть, а потом я побреду её искать, объясняет он. Ну, нет-нет-нет, повторяю я, не настаивайте, и пусть вас не вводит в заблуждение моё детское лицо, ведь мне уже девятнадцать с хвостиком, и я знаю, что для тех, кто углубляется в чащобу, наступает ночь. Этот лес коварен, как река с быстрым течением. В наших местах нет дорог, а противопожарная полоса находится далеко. Старики утверждают, что если пересечь весь лес, то выйдешь к морю, хотя я им не верю. Впрочем, я не разбираюсь, где север, юг, восток и запад, зато знаю иное. Здесь люди внимательно смотрят на мох, чтобы понять, как сориентироваться, или запоминают, с какой стороны восходит солнце и где заходит луна. А меня солнце всегда застает врасплох слева, а иногда и справа. Лес опасен, понимаете? Даже гражданские гвардейцы там не ищут тех, кто заблудился, потому что не желают заходить в чащу, а лесной охраны здесь нет, ведь мы живём в такой тьмутаракани, что никого не интересуем. Лес создан природой, чтобы его боялись, чтобы люди помнили о смерти, исчезновении, тьме, ибо, углубляясь в него, перестаёшь видеть солнце и погружаешься в полумрак, и тогда не имеет значения, будет ли под рукой мох или компас, хорошо ли ты ориентируешься и крепкая ли у тебя память, – лес заглатывает тебя, как голодные кролики – еду.

Если вы не прислушаетесь к моим словам, ваш пёс осиротеет, сеньор. Мужчина снимает рубашку, и его кожа излучает тепло. Тело у него морщинистое, но ему вряд ли больше шестидесяти лет. Он достаёт свой мобильный телефон, а позвонить не получается. В нашем посёлке почти нет сотовой связи, хотя в Большом Посёлке есть, а здесь покрытие теряется, говорю же вам, что это край света.

Надеюсь, вы не будете против, если я закурю, спрашиваю его. А он даже не смотрит на меня и не отвечает. Хотите, я могу поделиться с вами, это табак с травкой, его оставил мне вчера вечером Марко у двери моего дома. Иногда такое случается, и мне нравится приходить сюда, чтобы покурить, поскольку, когда я курю травку Марко и гляжу на лес, мне кажется, что чащобы не существуют и что я вижу всё, что находится по другую сторону деревьев. Однако сеньор хранит молчание и не смотрит на меня.

Слишком жаркий день для первого дня января, верно? – спрашиваю его. И он отвечает – да, для первого января жарко.

В этом зелёном посёлке жара теперь никого не выгоняет на улицу, говорю я ему, и из дома выходит только Хуана, которая всё ещё плачет по своему брату. И когда я хожу за хлебом, всегда беру батон для неё, потому что она теперь отказывается от еды. Я обычно говорю ей: «Хуана, всего, что от бога, пусть будет много». Вы не представляете, как грустно видеть её одну на улице, сидящую на стуле, ведь она выносит из дома и пустой стул своего брата. «Хуана, время лечит всё, кроме старости и безумия!» – завидев её, радостно кричу. И она посмеивается в ответ. А батон я всегда оставляю на пустом стуле её брата, чтобы она знала, что смерть – это только один день, а не вся жизнь, и что там, где раньше сидел её брат, теперь лежит хлеб, но ничего такого не происходит.

Сеньор глядит на меня, и я говорю ему: сколько бы мне ни было лет, но я уже знаю, что смерть происходит вот так. Те, кто умирает, не уносят с собою радость, говорю я ему. Они вообще ничего не берут с собой, а смерть – это всего лишь несколько слёз и боль в груди, однако жизнь продолжается для нас, для тех, кто остаётся. Да и слёзы, как только покинут глаза, превращаются в воду. Сеньор смеётся, но я считаю, что это потому, что он не хочет так думать о смерти. Этот сеньор не знает ничего. Вы не знаете, где оказались, вам ничего не известно об этом посёлке. Позвольте объяснить, ведь у нас есть время, и если вы останетесь здесь со мной, ваша собака в конце концов отыщется. Собаки всегда возвращаются. Но вы ничего не знаете о посёлке. И он смотрит на меня, а я гляжу на лес.

Сеньор потеет, как боров, которому вот-вот перережут горло.

У меня нет воды, сеньор, но, если хотите, можете положить голову мне на плечо. Так обычно делает Хавьер, говорю я ему. Имею в виду то, что он кладёт голову мне на плечо. Иногда я прикасаюсь к лицу Хавьера, когда он это делает. Но я не собираюсь трогать ваше лицо. В нашем посёлке говорят, что я много болтаю, а когда курю травку Марко, мне еще больше хочется высказаться. Но у вас сейчас есть время, к тому же вы всё равно хотите меня выслушать.

Знаете ли, здесь появляется не так уж много людей. У сеньора учащается дыхание. Знаете ли вы об этом или тоже не знаете? А сеньор смотрит на меня и говорит, что, по правде, он не понимает, как оказался здесь, на краю этого маленького, затерянного посёлка. Вы заблудились со своей собакой, а теперь она потеряла вас. Но не волнуйтесь, такое случается с людьми, которые не знают местности.

А ты что тут делаешь? – спрашивает он меня. Жду, говорю я ему. Вместе с вами жду вашу потерявшуюся собаку. Сеньор облегчённо вздыхает, и я уверена, что он вздыхает потому, что всегда легче ждать вместе с кем-то. Если бы вы заблудились завтра, то меня здесь уже не встретили бы. Почему я неподвижно сижу здесь, в тени? Жду вашу собаку, пребывая в задумчивости, как корова, сеньор. Я размышляю-пережевываю всё, что задумала сделать завтра. Обратите внимание, сеньор, я всё так же жду с вами вашего пса, а вы составляете мне компанию в это странное послеобеденное время первого дня нового года. И я гляжу на сеньора, но он отводит свои глаза на лес.

Я ничего не знаю о вашей жизни, говорю я ему, и мне неведомо, как вы проснулись этим утром, а я вот пробудилась ото сна и сразу почувствовала сильное жжение в животе. Мои внутренности полыхали, как сухая трава в эту непонятную январскую жару. Однако не подумайте, что я впервые чувствую огонь в животе. И не смейте мне говорить, что у меня внутренности горят от травки и табака. Такое у меня уже давно, но сегодня утром я проснулась и поняла наконец причину. Однако сейчас я пережевываю, размышляю-обдумываю то, что мне предстоит сделать завтра.