Так продолжалось до моих пятнадцати лет. Однажды после очередной взбучки я сбежал из дома почти на неделю, стащив его бумажник. Вскоре деньги закончились. Я отлично понимал, что, если ничего не предпринять, он меня со свету сживет. Нужно было как-то защититься. Сидя на детской площадке, я перебирал различные варианты. Сбежать навсегда, уехать из города? Но что я буду делать без денег? Умру с голоду или от обморожения в какой-нибудь канаве. На улице стемнело и похолодало, в животе урчало. Такой расклад меня не устраивал. Рассказать все родителям друга? Но после этого может стать только хуже.

«Напугай его, – прошептало мое сознание. – Ты сильнее, чем думаешь. Пора это прекратить». Не знаю, как мой мозг сгенерировал эту безумную идею, но я почему-то решил воспользоваться именно ею.

Вечер пятницы, часы показывали без десяти одиннадцать. В это время батя обычно дрых пьяный на диване перед ящиком. Я подошел к дому, посмотрел на окна. Свет не горел. Поднявшись на восьмой этаж, я дрожащей рукой достал ключи и медленно начал открывать замок. Немного смелости придавал перцовый баллончик, лежавший в кармане, – без такого ходить по нашему городу опасно, особенно ночью.

В квартире воняло скисшим пивом и сигаретами. Все было так, как я и ожидал. Батя в отрубе, на полу пустые жестяные банки. Телевизор в беззвучном режиме показывает «Дом-2». Стараясь не шуметь, я прошел на кухню и вытащил из шкафа большой нож для мяса.

Я подошел к отцу, посмотрел на заплывшее небритое лицо, и меня охватило сильное желание вогнать ему этот нож в брюхо по самую рукоятку, чтобы этот ублюдок мучился от боли, истекая кровью. Поборов искушение закончить все раз и навсегда, я с размаху дал отцу пощечину и сразу же приставил лезвие к его горлу. Батя проснулся и ошалело вылупился на меня. Холодный металл уперся ему в шею, немного разрезав кожу, потекла тонкая струйка крови.

– Ты что, щенок, охуел? – сквозь зубы процедил он.

– Я бы на твоем месте лучше молчал. – Я постарался придать голосу жесткости.

– Убери нож, не то я…

Отец посмотрел мне в глаза и запнулся на полуслове. Не знаю, что он в них увидел. Но это заставило его замолчать, заставило поверить, что этим ножом я спокойно могу перерезать ему глотку, что я готов это сделать.

Руку он на меня больше не поднимал. Да и вообще стал побаиваться. Раз в неделю выдавал небольшую сумму на карманные расходы, этим наше общение ограничивалось. Все были довольны.

Когда я получил аттестат и пришел домой, отец посмотрел на меня серыми, немного затуманенными глазами и буркнул:

– Покажи хоть.

Мне даже стало немного жаль его. Он напомнил дворовую собаку – брошенную всеми, никому не нужную. Я протянул ему табель. Батя просмотрел оценки, но на его лице не отразилось никаких эмоций.

– Хотя бы не вылетел. Молодец.

Он вернул мне аттестат и снова уставился в ящик.

Через несколько недель отец зашел в мою комнату, кинул папку с документами и сказал:

– Ты переезжаешь учиться в Москву. Жилье я тебе уже организовал, остановишься у моей старой знакомой.

Папаша отправил мои документы в Московский экономический университет менеджмента и права. Я был рад свалить от отца. Свалить из моего ненавистного города. Но институт менеджмента? Менеджмента и права?! Да кому вообще может быть интересно это дерьмо?! Оценки у меня были, мягко говоря, так себе, ЕГЭ я сдал плохо. Я подал документы в наш универ имени Державина и ТГТУ на транспорт и информационные технологии. На бюджет я, конечно, никуда не прошел, но о платном не помышлял. Не знаю, как ему удалось это провернуть, но в экономический университет менеджмента и права меня взяли на бюджет. Похоже, он напряг свои связи из прошлого.

Честно говоря, я был настроен идти в армию, но в тот день все поменялось. Интересно, кому он сделал подарок: мне или себе? Из армии я бы вернулся через год, а тут, если не вылечу, минимум через четыре. К тому же тот, кто уехал из провинции в Москву или Питер учиться, как правило, обратно уже не возвращается. В Москве и работа есть, и деньги платят нормальные.

На столе лежал мой билет в будущее. Билет дерьмовый, но все же лучше, чем армия.

9

Жалобное урчание живота подняло меня с кровати. В холодильнике, кроме яиц и молока, ничего не оказалось. В магазин все-таки придется идти, поэтому я решил повременить с завтраком и купить хотя бы сосисок с колбасой – пустым омлетом голод утолишь ненадолго.

На улице стояла жара. Последний день лета. Я медленно шагал по дворам в сторону метро и наслаждался припекающим солнцем. Карта на телефоне вывела меня к супермаркету, который находился в том же торговом центре, что и кинотеатр. «Перекресток» – гласили большие зеленые буквы над входом в магазин.

Зайдя внутрь, я был немного шокирован количеством покупателей. Несмотря на утро, по магазину сновали толпы людей. Перед собой они возили огромные тележки, доверху заполненные едой – к войне, что ли, готовятся?! Мне бы такой горы продуктов хватило на месяц. Скорее всего, больше половины купленного просто заплесневеет и сгниет в холодильнике, а потом благополучно отправится в мусорное ведро. Но ведь так хочется купить побольше, особенно когда есть скидки!

Мой живот снова проявил признаки недовольства, прося меня поторопиться. Лавируя между покупателями, я быстро кидал в корзину все самое необходимое и дешевое. Подойдя к кассе, я чуть ли не взвыл, увидев очередь, которая растянулась на половину магазина.

В толпе бабулек, которые расплачивались исключительно наличкой и отсчитывали мелочь, и домохозяек с кучей бюджетного хлама я простоял почти двадцать минут. Чертыхаясь, голодный и злой, я вышел из супермаркета и быстрым шагом направился к своей новой квартире.

Дома я быстренько отварил макароны и две сосиски, залил все это дело кетчупом и пошел в комнату в надежде, что в квартире есть кабельное ТВ и можно включить «2х2». К сожалению, рабочих каналов оказалось всего пять. Да чего я, собственно, хотел от рогатого ящика вместо телика? Остановившись на какой-то тупой передаче о здоровье, я начал уплетать свой завтрак. Вернее, уже обед, если смотреть на время.

Телевизор я выключил спустя пять минут. Складывалось ощущение, что ведущей и участникам самим требуется срочная медицинская помощь. У них явно проблемы с головой. Такого фрик-шоу я давно не видел. Удивительно, что подобные передачи показывают по федеральным каналам.

Я посмотрел на свою дорожную сумку и понял, чем буду занят в ближайший час.

Вещи были разобраны и разложены по полкам. Свой старенький ноутбук я поставил на письменный стол, подключился к вайфаю и сразу полез проверять почту. Висело два непрочитанных. Первое оказалось спамом – многодетная мамаша собирала средства на лечение тяжелобольного сына. К сообщению было приложено фото изуродованного ребенка, поверх которого написан счет, на который можно перевести деньги. Я сразу кинул письмо в корзину и открыл второе, с расписанием занятий в универе. С понедельника начиналось обучение, нужно было прийти в 9:30 к первой паре. Отлично, первый учебный день – первая пара! Я закрыл письмо и без всякой цели начал листать ленту «ВКонтакте». Настроение было на нуле. Столица, новая жизнь! Ага, конечно…

За компом я просидел до позднего вечера. Поставив будильник на семь утра, я лег в постель. Усталость после переезда дала о себе знать, я почти моментально уснул, несмотря на пружины, которые уперлись мне в спину.

10

Телефон надрывался уже несколько минут, звон будильника разносился по всей комнате. Телефон лежал на письменном столе, поэтому выключить его не было никакой возможности. На самом деле отличный способ заставить себя встать, но на меня он подействовал не сразу. Накрыв голову подушкой, я прослушал еще трель-другую и, наконец, позволил этим трелям взять надо мной верх.

Душ помог мне взбодриться и проснуться. На завтрак я нарезал колбасы, сделал два больших бутерброда, сверху каждого положил по ломтю сыра. В одном из кухонных шкафчиков обнаружился электрический чайник, это был приятный сюрприз.

Ровно в восемь я был полностью собран и готов познавать сложную и, несомненно, очень важную науку под названием «менеджмент». В первый день опаздывать не хотелось. Несмотря на то что учеба меня не сильно интересовала, я немного нервничал. Все же новый город, новые люди, универ и настоящая взрослая жизнь.

Я быстрым шагом добрался до метро и, когда зашел внутрь, ничуть не удивился открывшемуся зрелищу. За проездными очередь выстроилась до самого входа. Надо бы уже брать в расчет, что в Москве ты или первый, или придется долго ждать.

И вот билет на руках! Пройдя через турникет и спустившись на платформу, я оказался в океане пассажиров. Зайти мне удалось лишь в третий поезд. Зайти – это слишком хорошо сказано, меня скорее внесло потоком людей, которые ломились в вагон. Давка была жуткая, двери закрылись раза с четвертого, потому что у мужчины, влезшего самым последним, не умещался рюкзак. Наконец мы тронулись.

Держаться было не за что, да и незачем. Пошевелиться в этой мясорубке не представлялось возможным. Чья-то мокрая подмышка уперлась мне в нос. В вагоне было нечем дышать. Духота, запах пота с одеколоном, грязные носки, чье-то несвежее дыхание – все это смешивалось и превращалось в какой-то адский смрад. Я представил, что такой треш будет происходить каждый день, и мне стало дурно.

Пересев на другую ветку, я выдохнул с облегчением, увидев в вагоне свободные места. Но садиться не стал, занял уголок возле дверей. Удобно – никто не толкается, и я никому не мешаю.

Когда поезд подъехал к следующей станции, я стал свидетелем одной забавной картины, хотя тут впору плакать, а не смеяться. Все женщины и даже некоторые мужчины, завидев свободные места, с выпученными глазами понеслись к ним. Они расталкивали пассажиров, будто от результата этой гонки зависела их жизнь. Особенно прыткой оказалась одна бабулька с двухколесной тележкой – она пронеслась по вагону, отдавив ноги половине сидящих, и, довольная, плюхнулась на завоеванное место. Те, кто не успел сесть, разочарованно вздохнули или кинули усталый, раздраженный взгляд на людей вокруг. А ведь это утро. Что же происходит по вечерам?..

Поезд остановился на станции «Октябрьское поле», и я выбрался наружу. От метро до института пешком было около пятнадцати минут по прямой. Я посмотрел на часы: занятие начиналось через две минуты. Проклиная чертовы очереди, я понесся к универу.

Учебный корпус я узнал сразу, даже на карту не пришлось смотреть. Группы студентов оккупировали вход, неторопливо покуривали, громко смеялись и обнимались, встречая старых друзей. Похоже, никто не спешил на первую пару. Ребята здесь собрались постарше, явно не первокурсники.

Перепрыгивая через парней и девчонок, сидящих на ступенях, я пробрался ко входу. Турникеты оказались опущены, проход был свободен. Охранник даже не спросил, куда я направляюсь.

Корпус был пятиэтажный. Я открыл расписание в телефоне, по первой цифре в номере кабинета понял, что мне нужно на четвертый этаж, и поспешил на лестницу. Первой парой была социология.

11

Когда я подошел к нужной двери, часы показывали 9:48. Опоздал почти на двадцать минут. Тихо выругавшись, я постучал и открыл дверь.

– Извините, можно?

– Проходите, молодой человек, но учтите: сейчас я пускаю вас лишь потому, что это первое занятие. В следующий раз можете даже не пытаться, – деловым тоном проговорил преподаватель, стоявший у доски.

Я кивнул и вошел в аудиторию. Все столы были заняты – конечно же, кроме первых двух. Я уселся прямо перед преподом, который, как мне показалось, невзлюбил меня с первого взгляда.

Это был мужчина лет пятидесяти, не очень приятной наружности. Такие любят всех поучать и считают, что знают эту жизнь лучше остальных. В старых черных брюках от костюма, которые он уже успел вымазать мелом, серой фланелевой рубашке в клеточку, он что-то занудно вещал, прохаживаясь вдоль доски. На носу смешно висели очки в роговой оправе с большими стеклами, а на макушке блестела лысина.