ГЛАВА 5

Публичная библиотека имени Чехова расположена на Театральной площади Лихтинска. Своеобразное совпадение и очень уместное. Я обожаю книги и театр. Хоть по мне и не скажешь. Все думают я избалованная девчонка, знающая имена всех дизайнеров и названия всех брендов косметики.

Так и есть. Но!

Я много читаю, пишу заметки в онлайн–журнал об интересных модных показах. И схожу с ума по Дамиано Давиду. Просто страшно вообразить, насколько сильно я им одержима. У меня даже есть футболка, подписанная им лично. Получилось пройти за сцену после его концерта в Милане.

Мерседес тормозит прямо у парадного входа библиотеки. Я беру сумку, дергаю ручку. Не поддается.

С очевидным вопросом в глазах смотрю на водителя.

– Я ненавижу подобные места. Чувствую себя дьяволом, пытающимся переступить порог церкви. Если вас не затруднит, скажите своему отцу, что я вас сопровождал, а я здесь побуду.

– Окей.

Быстренько пожимаю плечами и выгибаю одну бровь, намекая на дверной блокиратор.

Система приглушенно щелкает с легкой руки Люцифера. Я вылезаю, и осенний ветерок подхватывает мои янтарно–золотистые волосы, которые при ином освещением, кажутся на пару тонов светлее. Они путаются, скручиваются, играют в догонялки.

Выпрямляю спину, слышу похрустывание затекших позвонков. Пару шагов борюсь с небольшим давлением меж лопаток, а потом порхаю по ступеням и толкаю тяжелую деревянную дверь советских времен.

Запах застарелой бумаги, необыкновенного зеленого сукна коим обтянуты столешницы дубовых столов будоражит мое чуткое обоняние и вызывает объяснимые мурашки.

Я в храме вечности. Стены, потолок, бесконечное количество стеллажей с книгами хранят дух великих людей.

Уверенно иду к посту библиотекаря на небольшом подиуме с правой стороны. Николай Генрихович, бессменный контролер, встречает меня радушной улыбкой.

– Агата, здравствуй.

– Здравствуйте, – прилипаю к лакированному бортику глубокого кофейного оттенка, – вы когда–нибудь отдыхаете?

– Я только–только закончил изучать Бродского. Впереди столько интересного.

Как я его понимаю. И совершенно не представляю, откуда у меня эта сильнейшая тяга к чтению. К познанию прошлого, настоящего и будущего. Моя мама увлекается растениеводством и занимается благотворительным фондом. Папа целыми днями трудится на благо города.

А я? Каким образом скромная, поправочка, но свободолюбивая девушка, нашла себя в страницах, пропитанных пылью?

– Расскажете, что вы узнали о Бродском?

– С удовольствием!

Около получаса Николай Генрихович рассказывает мне о замечательном поэте. А потом я искренне извиняюсь, сую беспроводные наушники в уши и поднимаюсь на второй этаж в секцию античной литературы. Естественно, за тридцать минут ничего толком нельзя понять, но мне необходимо отвлечься и забыть этот день.

Стать собой. Стереть из памяти мнимую беременность.

– Всё, что тебе светит, только лампочка. Сколько ж ты натерпелась, моя лапочка. Однажды развеются тучи над головой, но а пока что на своём стой…

Тихонько подпеваю Асие, вытаскиваю с полки толстую книжку с творениями Софокла и резко вздрагиваю. Талмуд в потертой кожаной обложке летит мне под ноги.

Кто–то проплывает мимо высоких стеллажей. Улавливаю едва заметную тень.

Говорю себе, просто показалось. Поднимаю выбранную книгу, ставлю на полку и двигаюсь к другому ряду. Туда, где «сладко спит» Гомер.

Уже изрядно изучив ассортимент, не глядя подцепляю корешок «Трои» и снова тень проносится неподалеку. Мороз по коже. Бесшумно сглатываю, на секундочку зажмуриваюсь.

Сердечко бьется так, будто зависает на гребне волны и вот–вот сиганет с нее, закрутится в «трубе», совершая бэкдор. Зачем–то поглядываю на изящные наручные часы с мелкими бриллиантиками на ремешке и нога подворачивается. Буквально на ровном месте!

Черт!

Голень мгновенно отекает. Хочу наступить на полную стопу, но ужасно больно. Проклиная эту заколдованную секцию, и сунув Гомера под мышку, собираюсь уйти.

Амбал, ростом с взрослого медведя и медвежьим оскалом заряжает мне кулаком в лицо. От сумасшедшей боли заваливаюсь на металлический стеллаж и сползаю на мраморный пол.

Соленая кровь заполняет весь рот. В голове глухой шум. Не могу пошевелиться.

– Ты сдохнешь, сучка. И я получу свои денежки.

Выплевывает с большим предвкушением победы, этот чертов козел. Почти не слышу его, да и не вижу тоже. В глаза кислоту залили, а в уши раскаленный свинец.

Книжки с верхних полок сыплются на мои плечи, колени. Не двигаюсь, потому что тело не поддается. Я в странной надломленной позе, со склоненной набок головой и никак не в силах сдвинуться.

Козел впечатывается мордой в мрамор. Парочка передних зубов вылетает, и с цокотом разбегается кто–куда.

Меня сгребают сильные мускулистые руки и мягко встряхивают на весу.

– Ты ешь в день по зернышку, Елена Прекрасная?

Такой знакомый тягучий голос…

Я хочу взглянуть на его обладателя, но вместо этого, обхватываю его за шею и закрываю невидящие глаза.

Перестаю что–либо воспринимать. Лишь редкие потрясывания и толчки, когда мой спаситель преодолевает преграды, покидая библиотеку. Видимо пересек просторный зал, спустился по ступеням и вышел на улицу.

– Дверь открой. – Его приказной тон звенит долгим эхом. Некто выполняет команду.

Не понимаю, что со мной происходит, куда меня везут, но приятный свежий аромат сейчас единственный маяк в моем спутанном сознании.

Время останавливается. Я скручиваюсь, плотнее прижимаюсь к твердой груди под мягкой тканью и вроде бы отключаюсь. Всё перестает существовать и иметь смысл. Я в уютном коконе и мне тут хорошо.

Словно маленькая девочка обнимаю плюшевого мишку, мну его пухлую лапку и вижу чудесный сон…

Я впервые выхожу в свет. На мне красивое белое платьице и белые туфельки с бусинками жемчуга на «носочках». Вокруг много незнакомых людей. Но Аврора старше на одиннадцать лет и ведет себя бесстрашно, всем приветливо улыбается. Мы идем не спеша, она держит меня за руку, иногда, шепчет подбадривающие слова.

– Агата, проснись. – Говорит мне Аврора, взяв мое крошечное личико в свои теплые ладони посреди шумного зала. – Слышишь меня?

– Да, Ава, я тебя слышу…

Шепчу в ответ на одном дыхании.

– Ава?

Электрический ток пронзает меня насквозь. Открываю глаза и вижу перед собой нахмуренного Джабара. Неосторожно подрываюсь и сразу ложусь обратно. Невыносимая боль сковывает каждый миллиметр тела. Лицо особенно.

– Где я? Почему ты…

– Ты в моей квартире. В библиотеке на тебя напал один моих солдат, который переметнулся на грязную сторону за очень большие бабки.

– Боже…

Кое–как отрываю руку от шелковистого матраса и кладу на горячий лоб.

– Тебя осмотрел мой врач. Все в порядке.

– Врач?! – глаза выскакиваю из орбит, но я не в состоянии отнять голову от восхитительно–удобной подушки.

– Не волнуйся. Я предупредил его о твоей беременности и о том, что ты моя будущая жена. При осмотре присутствовала моя помощница Марта.

– Ох,…ничуть не легче…

И правда. У мега–супер–крутого Джабара Бажаева есть миленькая помощница? Ха!

– Она здесь. И она присмотрит за тобой, пока я отъеду. – Кивает через плечо.

Фокусирую туманный взгляд на крупной полноватой фигуре женщины с толстой рыжей косой, лежащей поверх груди.

Теперь мне всё ясно.

– Я не могу остаться у тебя. Это…это неприемлемо…

Джабар снова касается моей неестественно красной щеки своими длинными пальцами с парой красивых золотых печаток и уклончиво улыбается. Мое внезапное смятение понятно. Вот я брожу по библиотеке, а следом прихожу в себя в царстве тьмы и порока.

– Мы трахались, отбросим все формальности и приличия.

Умудряется сказать одними губами, ярко очерченными, равномерно объемными. А этот четкий надгубный желобок? Вместит небольшую горошинку.

– Хватит. – Тихо отвечаю я.

– Отдыхай. Я не хочу, чтоб мой будущий сын как–то пострадал из–за уёбка, решившего тебя прикончить. Вернусь, поговорим, как быть дальше.

– В каком смысле? Я поеду домой.

– Это вряд ли.

Бажаев и я начинаем мериться неуступчивыми взглядами. Даже присутствие Марты нам не мешает. И никак не напрягает.

ГЛАВА 6

– Вряд ли? – опять напираю я с дерзкой интонацией.

Джабар кривовато улыбается, подмигивает мне, и что–то шепнув Марте, выходит из спальни. Я хватаю подушку и пуляю ему в спину. Она мягко падает на пол, не долетев до двери всего пару метров.

– Не стоит приличной девушке так себя вести.

Сетует домработница. Я фыркаю, откидываю одеяло и встаю. Ай! Тут же валюсь обратно. Лодыжка похожа на бочонок с вином. Марта подбегает, хочет прикоснуться к ней, не даю. Задираю ногу на матрас и с тяжелым выдохом опускаюсь на лопатки.

– Отдохните. Хотите я вам бутерброд с вареньем сделаю?

Отрицательно верчу голову и ловлю дикую боль. Меня ж ударили…черт…

– Хорошо, – продолжает Марта, – я оставлю вас. Надеюсь, не наделаете глупостей. На тумбочке обезболивающее, если что.

Кивает на прикроватную тумбу, сделанную, будто из куска камня и неторопливо уходит. Я минутку лежу неподвижно, а потом выпиваю таблетку и удивительно быстро проваливаюсь в сон.

В чужой квартире, в постели опасного мафиози я чувствую себя в полной безопасности. Странно? Да и плевать.

Просыпаюсь, как мне кажется, через триллион лет. На самом деле, сплю я всего два часа. Настенные часы в металлическом обрамлении показывают семь вечера.

В комнате тусклый полусвет. Вечернее зарево проступает в щелку между плотными черными шторами и создает эту волшебную атмосферу. Прикасаюсь к щеке. Ужасно болит. Аж вздрагиваю, когда чуть сильнее надавливаю и цыкаю звучно.

За закрытой дверью слышится довольно бурный разговор. Манит меня подслушать. Аккуратно ползу к краю гигантского матраса и прежде чем встать, разминаю травмированную ногу.

Больновато, но терпимо. Допрыгаю на одной, если понадобится.

Отталкиваюсь от мягкой, но упругой поверхности и понимаю, на мне футболка Джабара. Ровно до середин колен доходит.

Он меня переодел? Видел меня в нижнем белье?

Да о чем я! Мы с ним голые в душе отеля «Фридленд» стояли. Глупая Агата. Тошно от себя самой.

Ковыляю мелкими шажками на выход, давлю на брутальную ручку и выхожу в коридор. Широкий, такой же минималистичный, как и спальня. Держась за стенку, карабкаюсь по одной линии, стараясь не сильно опираться на ушибленную ногу.

– Вы хотите, чтобы с ней еще что–то стряслось? Таким Макаром она до нашей свадьбы не доживет.

Басит Джабар, собирает русую шевелюру на затылке и стягивает в тугой хвост прозрачной резинкой.

– Это все по вашей вине, господин Бажаев. – Отвечает мой отец.

Стойте, папа здесь? Прыгаю на месте, потому что здоровая нога затекла и могу потерять равновесие.

– Моя вина? Вы уверены, Алексей Юрьевич? Вы отвечаете за ее безопасность. Не я. Я ей никто пока. Но, – понижает холодный голос Джабар, – с сегодняшнего дня она под моей защитой. Я больше не допущу того, что произошло в библиотеке.

– Дариус, вразумите своего брата, пожалуйста.

Лениво тянет мой отец. Не слышу маму. Она видимо осталась дома. Конечно же, ей важнее улучить свободную минутку с драгоценным любовником, чем побеспокоиться о родной дочери.

Люблю ее, но порой она неправильно расставляет приоритеты.

– Джабар, Алексей Юрьевич прав. Агата его дочь и у тебя нет на нее никаких прав.

Спокойно парирует многоуважаемый босс мафии и будущий отец прекрасного мальчика. Милена вот–вот родит. Болтала вчера с ней, и она уже ждет не дождется появления первенца на свет. Впрочем, и суровый папочка–мафиози тоже в предвкушении важного события.

– Я вас понял, – Джабар достает телефон из кармана брюк–бананов. Классическая ткань, но свободный крой…мамма мия, как ему идет. – Одну минутку.