Дядя Андрей распрощался с ребятами на парковке. Первое взрослое и самостоятельное путешествие в другую страну начиналось. Дребезжание колесиков на неровном асфальте сменилось мерным гулом, царящим в терминале. Ира молилась на отсутствие перевеса, хоть в Бога, как человек науки, да еще и с юношеским максимализмом, не верила (но это не мешало ей вспоминать его имя при любом удобном случае – возможно, родителям следовало в детские годы ограничивать ее общение с набожной бабулей), и мысленно прикидывала, с какими вещами можно будет распрощаться в Ирландии, чтобы уместить сувениры. Пока Ира собирала чемодан, вспоминала слова маминой подруги, часто путешествующей по всему свету:

– Обычно люди как поступают? Ой, мы летим в Париж, надо обязательно взять все самое лучшее! А потом раз бутик, два бутик – и крышка чемодана не закрывается. У меня другая тактика. Я сразу беру с собой старую одежду, которую не жалко выкинуть. Путешествия – в первую очередь про новое. Новые места, новые впечатления и новый гардероб, а чтобы лучше прочувствовать всю новизну момента, нужно обязательно распрощаться с чем-то старым.

За своими мыслями Вишневская не заметила, как пришла их очередь регистрироваться на рейс. Иру, как потенциальную обладательницу перевеса, пропустили вперед. Она скрестила пальцы на обеих руках, попыталась и на ногах, хотя и понимала, что анатомически это невозможно, но бездушные цифры весов были непреклонны. Будь в них хоть капелька души, они бы показали на пару килограммов меньше.

– Ириш, у меня чемодан полупустой, да и рюкзак тоже, давай просто часть ко мне переложим, и все, – тут же решил проблему Максим.

Черный и Вишневская отошли в сторону, чтобы пропустить к стойке Настю. Ира раскрыла свой чемодан на две половинки, Макс присел на корточках над своим.

– Ириш, что у тебя самое тяжелое здесь?

– Наверное, косметика – Ира подцепила сумку, вставленную, как деталька тетриса, в толщу одежды, и протянула ее Максиму.

– Я думал, мы на месяц летим, а не на целый год. – Он оценил вес сумки, прежде чем найти, куда ее впихнуть. – Что еще могу забрать?

– Мне кажется, кроссы еще тяжелые. – Ира взвесила в руке пакет, прежде чем отдать его другу. Окинула взглядом свои вещи и не нашла свой талисман – небольшого плюшевого розового аксолотля. Неужели забыла? Но она ведь точно помнила, как клала его в чемодан. Или Катя вытащила? Эта маленькая игрушка всегда приносила удачу. Ире оставалось надеяться, что либо он просто скрыт за одеждой, и поэтому его не видно, либо, если она и правда его забыла, ничего ужасного с ним не случится.

– Зай, ты серьезно? – нависла над подругой Настя. – Учебники?! – указала она коготком на два светло-фиолетовых пособия, скрытых ранее сумкой с косметикой.

– ЕГЭ не за горами, – пожала плечами Ира, убирая сборники с заданиями по химии к себе в рюкзак.

– Я думала, мы отдыхать едем.

– Зай, – спародировала манеру общения подруги Вишневская, – мы летим учиться. И из нас троих английский только тебе сдавать.

Пока Ира снова гипнотизировала цифры весов, Настя успела увидеть в чемодане Макса серое худи с белой эмблемой какого-то универа и пару футболок, которые она решила во чтобы то ни стало взять у него поносить. Ну и что, что взяла одежды столько, что от перевеса ее саму отделяло всего ничего.

Хотя досмотр прошли достаточно быстро, до вылета у них оставалось совсем немного времени. Как раз чтобы быстро перекусить в одной из кафешек внутри аэропорта и возмутиться завышенным ценам на обычную воду в бутылках. К нужному выходу подоспели, когда началась посадка на рейс. Выдохнуть, что они не потерялись, Ира смогла, только когда ступила на борт самолета.

Вишневская заняла место у иллюминатора, хотя и не собиралась в него смотреть. Настя села посерединке. Последнее время она только и делала, что пыталась мешать сближению Макса и своей подруги, хоть это и не всегда получалось.

Шасси оторвалось от взлетной полосы, и такая большая Москва осталась где-то далеко внизу. Ира раскрыла сборник с вариантами по химии на середине, парочка заданий там уже была решена. Вроде как самые сложные варианты были ближе к концу, поэтому Ира решила начать именно с них, но провела предварительно небольшие расчеты. От Москвы до Дублина четыре с половиной часа, на вариант по химии дается три с половиной. Она поставила себе цель за время полета решить два.

Прежде чем рухнуть в пучину формул, Ира взглянула на друзей: Настя и Максим убрали подлокотник, поделили пару наушников и смотрели какую-то заранее скачанную мелодраму на макбуке Черного.

Еда в самолете оказалась, как всегда, отвратительной, так что Ира решила вообще не есть, ограничившись только апельсиновым соком в пластиковом стаканчике. Глюкоза есть, а что еще нужно ее мозгу?

Пассажиров предупредили о входе в зону турбулентности. Очередная порция сока грозила разлиться. Макс закрыл макбук. Настя, не выезжавшая из их города дальше, чем в Москву на операцию, и никогда не летавшая раньше на самолетах, испугалась и вцепилась в плечо друга.

– И чего ты? – улыбнулся Макс, взяв ее за руку. Ни ему, ни Ире перелеты и турбулентность не были в новинку.

– А что, если мы сейчас упадем? Я не хочу умирать девственницей!

От смеха Ира подавилась соком.

– Зая-я-я, не переживай, жизнь трахнет всех, – припомнила старую шутку она.

– Ну спасибо, успокоила. – Настя закатила глаза и откинулась на спинку кресла. В ушах раздался знакомый тикающий звук.

– Насть… – погладила Ира подругу по плечу, – нас сейчас с рейса ссадят прям в море – подумают, мы террористы, если не успокоишься.

– Я пытаюсь!

Никольская прикрыла глаза и аккуратно, чтобы случайно не лишиться зрения из-за слишком длинных ногтей, нажала сквозь закрытые веки подушечками пальцев на глазные яблоки. Дыхание она углубила и замедлила осознанно, а сердце стало биться реже и тише рефлекторно. Звук работы искусственного клапана, похожий на механические часы, исчез.

Когда самолет благополучно приземлился в аэропорту Дублина и пассажиры захлопали пилотам, Ира остановилась на середине третьего варианта.

Глава 2. Изумрудная школа

You don’t understand

She doesn’t know how to lose.

Niall Horan,«On The Loose»

Первый перелет в жизни Насти подошел к концу. И каждую минуту, проведенную в воздухе, Никольская пыталась понять, как же так вышло, что родители все же отпустили ее не куда-нибудь, а в другую страну. В родном городе даже к Ире с ночевкой нельзя, хотя они лучшие подруги с первого класса, а тут такой подарок судьбы. Настя не собиралась упускать ни единой возможности оторваться на полную катушку. От родителей ее отделяло почти четыре тысячи километров. Они ничего не узнают, даже если захотят. Кошка может лежать в твоих объятиях, мурчать и всем своим видом показывать, насколько ей хорошо рядом, но стоит убрать руку, и она тут же уйдет, напоминая, что гуляла, гуляет и будет гулять сама по себе.

Всю дорогу от самолета до багажной ленты Никольская пыталась не потерять из виду спину Иры, убежавшей далеко вперед, будто вместо чемоданов раздавали новые статградовские варианты ЕГЭ по химии. Ярко-розовый спортивный костюм подруги то терялся в толпе туристов, то снова возникал из ниоткуда. Хорошо, что рядом с Настей шел Максим, а то ее сердце от переживаний забилось бы так сильно, что весь аэропорт эвакуировали бы из-за ее странного тиканья.

– И что вы тащитесь, как черепахи? – нахмурилась Вишневская, сжимая в руке ручку чемодана такого яркого оттенка розового, будто его кто-то отобрал у куклы Барби и увеличил в несколько раз.

Настя мысленно посмеялась придуманному сравнению: Ире бы пошло быть блондинкой, тогда бы сходство с голубоглазой куклой мечты каждой девочки стало бы еще очевиднее, но подруга из раза в раз отвергала все предложения поэкспериментировать с внешностью.

– Ириш, я рад, что химия придала тебе сил, – улыбнулся Черный.

– Максим, там мой чемодан едет, поможешь снять его с ленты? – вклинилась в разговор Никольская.

В холле аэропорта Настя первая заметила табличку с их именами в руках ирландца-водителя. В микроавтобусе, который должен был их доставить до школы, Настя заняла место у окна и тут же прилипла к стеклу. Широкая трасса быстро сменилась узкими улочками европейского города, сильно отличавшимися от тех, что она привыкла видеть каждый день. Аккуратные маленькие домики частных секторов, почтовые ящики и очень много зелени. На мгновение ей показалось, что она оказалась на Тисовой улице и сейчас прилетят совы с письмами из Хогвартса. Но самым непривычным оказалось левостороннее движение – Насте все время казалось, что они выехали на встречку. Сердце радостно наполовину стучало, наполовину тикало в висках и ушах.

Через черные кованые ворота, расположенные между двух столбов с каменными дракончиками на вершине каждого, микроавтобус въехал на территорию. Настя отметила для себя, что такая же кованая, как и ворота, калитка была открыта.

«Либо персонал слишком следит за учащимися, либо им всем плевать», – подумала она. Сидеть все время на территории школы Настя не собиралась.

Микроавтобус остановился около главного корпуса из серого грубого камня и кирпича песочного цвета. Современная прозрачная дверь-вертушка казалась чем-то чужеродным на фоне исторического здания.

Marino institute of education

Institúid oidechais marino

Прочитала Настя на металлической табличке над дверью-вертушкой. Верхняя строка, очевидно, была на английском, язык нижней Никольская определила методом исключения – ирландский. На сайте эту языковую школу называли то колледжем, то языковым лагерем, а теперь появилось еще и слово «институт», поэтому Настя запуталась окончательно.

Водитель помог им выгрузить чемоданы, попрощался и уехал.

– И куда нам теперь? – нетерпеливо спросила Ира, когда они остались одни перед корпусом.

– Нас должны встретить, не суетись, – ответил Макс, – или мы можем зайти внутрь и спросить там.

– Пойдем, только говорить будешь ты, – обратилась Ира к Максиму и скрылась внутри главного корпуса.

За стеклянными дверьми оказался небольшой холл со стойкой, как на ресепшене отеля, за которой стояла пожилая улыбчивая женщина. Она заговорила медленно, так как знала, что ребята из другой страны могут не понять ее акцент, и объяснила, куда им идти. За вторыми – такими же стеклянными, но на этот раз автоматическими и раздвижными – дверьми оказался небольшой квадратный внутренний дворик со скамейками около каждой из четырех стен и квадратным пятачком земли посередине, усаженным цветами. Настя подняла голову и увидела, что дворик был наполовину крытый. Под прозрачными навесами по периметру были только скамейки.

На этот раз первым за очередными дверьми скрылся Максим. За ними протянулся длинный коридор с высокими потолками. По обе стороны были темные деревянные двери – кабинеты администрации школы. Через каждые несколько метров коридор на кусочки делили арки с распахнутыми застекленными дверьми.

«Да уж, любви к дверям им не занимать», – подумала Настя. Ей казалось, что они попали в какую-то магическую академию, и она была бы ничуть не удивлена, если бы из-за какой-нибудь из дверей выскочил лепрекон.

Максим резко остановился, и девочки чуть не врезались в него. Нужная дверь была открыта. Из кабинета раздался голос начальницы этой языковой школы. Женщина увидела новых учащихся и пригласила их войти. Девочки оробели и скинули ответственность за сложные интернациональные взаимодействия с администрацией школы на Черного.

– Добрый день, – начал он по-английски и тут же понял, что от волнения весь его словарный запас иссяк.

– Привет, я Келли. Не бойтесь, я здесь, чтобы ваше пребывание в Эмеральде (так назывался институт, одной из частей которого была их школа в Марино) было максимально комфортным. Меня можно найти здесь с понедельника по пятницу с восьми утра и до пяти вечера, я помогу вам решить все вопросы, с которым не справится мой персонал. А вы, я так понимаю, – она взглянула в бумаги, лежащие на столе, – Максим, Ирина и Анастасия?

Ребята кивнули.

– Окей, – она начала искать что-то в своем компьютере, – ваши родители должны были подготовить пакет документов.

– Ага. – Макс забрал папки с бумагами у девочек и положил на стол перед Келли.