– Куда повезли нашу мебель? Что это за самоуправство! – вопил Тим в пустом зале кафе, которому не суждено было открыться.

Но с детства я уяснила, что лучшая защита – это нападение. Поэтому пошла в атаку.

– Нашу?! – я уперла руки в бока. – Ты чем здесь занимался вчера? Пока я покупала посуду, ты должен был принять и проверить мебель.

– Я так и сделал, – Тим шагнул назад.

Ох, знала я, как этот мерзавец вчера мебель опробовал. Но нельзя было это выдать. А так хотелось. А еще сковородкой по голове тюкнуть.

– И что же ты сделал? Вскрыл упаковку одного стола и даже не удосужился посмотреть, что это совсем не наш заказ. Чем ты его там проверял? Голым задом елозил?!

Кира охнула и покраснела до кончиков волос. С какой бы радостью я ей бы сейчас их проредила! Но меня останавливала перспектива оплаты огромных процентов по ссуде. А с должниками у нас не церемонятся. Могут и в долговую яму, и на рудники.

– Ну я посмотрел. Стол как стол. А что такого? – не унимался Тим.

– Какого цвета мебель мы заказывали? Подсказка: они должны были сочетаться с остальным интерьером?!

– Ну какие-то такие, – Тим ткнул в салатовую штору на окне, и добавил после раздумий, – розовые.

– Да у тебя неизлечимое заболевание, которым страдает половина мужчин! – притворно охнула я.

– Дальтонизм, да?! – довольно улыбнулся мой неверный женишок.

– Нет, – я хищно оскалилась, – кретинизм! Лень и полнейшее равнодушие к тому, что делает женщина!

Тим отступил на пару шагов. Кира и вовсе решила покинуть поле битвы, чтобы не пасть случайной жертвой нашей перепалки. Тим хотел трусливо последовать за ней.

– Стоять! – рявкнула я, и он замер на месте.

– Чем же тут вчера занимался, милый, что так поздно домой пришел, если даже мебель не посмотрел? – елейным голоском спросила я, заглядывая в его бесстыжие глаза.

Он сглотнул.

– Теперь мы без мебели остались. Не хочешь ли поехать со мной и заказать новую? – Тим замялся и едва заметно покачал головой.

– Ладно, съезди в типографию, забери рисунки блюд для меню, – смилостивилась я.

Тим с радостью улепетнул. К счастью, мы выбрали самое недорогое производство, и было оно на противоположном конце города. Так что можно быть уверенной, что благоверного я до вечера не увижу.

Что ж, Аполлинария Петровна, пришел ваш час. К моей радости, соседка с готовностью откликнулась и пообещала привести всех подруг, кого заинтересует распродажа новой посуды со скидкой. Конечно, я немного потеряю. Но учитывая, что брала я все по оптовой цене и отчаянно торговалась за каждую монетку, то в итоге рассчитывала, что убытки будут не столь большими.

Старушка пришла в компании таких же приличных и благообразных дамочек.

– А что, здесь ли распродажа? – поинтересовалась одна из посетительниц.

– Да уж поди все разобрали! Я своими глазами час назад видела, как сам Эрнест Кортелло отсюда столы вывозил!

– Я тоже видела, он их так любовно поглаживал! – подхватила другая.

Кортелло?! Так вот кто был тем неизвестным. Имя показалось мне смутно знакомым.

– Я говорила, девочки, место стоящее, – подхватила Аполлинария Петровна важно. – Лорочка, я же тебя просила посуду нам приберечь и не отдавать пока никому.

Я хотела было сказать,что бабулечка совсем запамятовала и ни о чем таком меня не просила. А потом заметила, что у нее как-то странно глаз дергается. Решила ей водички подать. Мало ли, вдруг ей совсем плохо уже.

Аполлинария Петровна стаканчик из рук моих приняла, а сама шепчет:

– Не видишь, я их интерес подогреваю, подыграй мне, – и снова тик начался на левый глаз.

Тут только до меня дошло, что все это было частью представления.

– Совершенно верно, приезжал Кортелло, но не назвал себя. Инкогнито! – сказал я.

– Да что ж я, не признаю его, что ли! – воскликнула первая старушка. – Он, милок, был.

– Там еще покупатели приходили, – подхватила ее подружка, – мужик и женщина, мерзкие такие. Вот уж они голосили, что им мебели не досталось!

Мне оставалось только порадоваться наблюдательности вездесущих старушек, которые увидев одну картинку, строят по ней совершенно невероятные догадки.

– А я еще слышала, что он грозился сковороду забрать, – снова вступила первая.

Я даже не злилась, что они пришли раньше оговоренного времени и подслушивали. Потому что ажиотаж начался такой, что даже какие-то прохожие с улицы подтянулись.

Вместо распродажи с огромными скидками, Аполлинария Петровна предложила устроить аукцион, потому что на всех желающих вожделенной посуды не хватило.

Не прошло и часа, как мы сбыли все до последней салфетницы. Даже шторы кто-то захотел купить, потому что их Эрнест Кортелло тоже наверняка не против забрать.

В итоге сумма, которую удалось выручить, в два раза превышала то, что я потратила на закупку утвари. Можно было идти в банк и возвращать то, что я успела заработать.

Наличность приятно оттягивала карманы. Довольная, я отправилась в банк. Охранник придирчиво осмотрел меня, но оружия не заметил и пропустил внутрь.

Менеджер видел, что я пришла. Гоблин знал причину моего визита, но не спешил подходить. Ведь проценты капали за каждую минуту пользования ссудой. Пусть четвертушка самой маленькой монетки, но все банку в прибыль.

Наконец, у него уже не оставалось причин задерживаться, и он нехотя подошел.

– Госпожа Йосан, вы все же желаете вернуть долг и погасить ссуду? – он натянул вежливую улыбку поверх своих кривых зубов.

Я довольно закивала головой, желая поскорее расплатиться и забыть все как страшный сон. Но выбраться из этого кошмара оказалось не так-то легко.

– Вы вернули большую часть долга, – довольно произнес гоблин, три раза пересчитав деньги, которые я принесла.

– Но здесь больше, чем я занимала! – удивилась я.

Неустойка от мебельщиков и прибыль от распродажи перекрывала даже траты на типографию и аренду.

– Все правильно, – менеджер любовно погладил стопки с монетами, – вы и должны вернуть больше, чем занимали.

– Но я брала ссуду на пять лет, почему же я должна заплатить за месяц такую огромную сумму? – я смотрела в бумаги и не верила, что мне не хватает так много.

– Конечно – конечно, – согласился он, – дело в том, что в первый год вы платите проценты за пользование ссудой. А основной долг начинает гаситься только через год. Вот проценты банку и нужно вернуть. К тому же на вас налагается штраф в случае досрочного расторжения контракта.

Он ткнул пальцем с длинным крючковатым ногтем в несколько строк внизу листа с текстом. Они были написаны таким мелким шрифтом, что я едва смогла прочитать то, что там значилось.

– Это грабеж! – возмутилась я.

– Это договор, – гоблин улыбался так ласково и дружелюбно, словно я была пирогом на его тарелке, и он собирался сожрать меня на обед.

– Да вы здесь все обманщики! – я вскочила со стула, и он с грохотом опрокинулся.

Немногочисленные посетители вздрогнули. Охранник угрожающе поднялся со своего стула, и я поняла, что его голова почти в потолок упирается. Вот я влипла!

– Прошу присесть, госпожа Лора Йосан! – холодно отчеканил гоблин.

Я послушно опустилась на стул.

– Вы согласились на все условия, когда поставили свою подпись. Досрочное расторжение невыгодно банку, ведь мы выполнили свою часть работы. Вы же не будете спорить о том, что она должна быть оплачена?! – выговаривал мне менеджер.

– Но, – слабо сопротивлялась я, уже понимая, что этот бой проиграла.

– Никаких но, госпожа Йосан! – отчеканил гоблин. – я рассчитал вам график погашения оставшейся суммы. Всего за год вы сможете закрыть кредит, отдавая не более пятой части от своей зарплаты.

– Год! – возмутилась я.

– Именно, – подтвердил гоблин, – но учтите, если возникнет просрочка по платежу, вы окажетесь в долговой яме. При этом сумма вашего долга банку будет увеличиваться из-за штрафов. Так что настоятельно советую вам платить вовремя!

Менеджер поднялся, давая понять, что наш разговор окончен. Охранник посмотрел на меня выразительно. Пришлось забрать новый график платежей и покинуть банк, пока меня не упекли в тюрьму прямо сейчас.

Следующий платеж по ссуде был ровно через месяц, а у меня даже работы нет, чтобы было с чего отдавать. К тому же мне нужно было поскорее забрать свои вещи, пока Тим и Кира не сообразили, что я обвела их вокруг пальца, и они зря ждут открытия нашего общего кафе.

Вот только в этой суете я даже не подумала о том, куда же мне теперь идти.

Аполлинария Петровна перехватила меня на подходе к дому.

– Не ходи пока туда, не надо, – сказала она, многозначительно кивнув на окна моей комнаты, – там эти недавно пришли. Очень на тебя ругались, что ты их за какими-то бумажками послала, а денег на проезд нет. И на еду нет, потому что ты все в кафе забрала, заказывать продукты.

Действительно, уходить из прошлой жизни под звуки скандала не хотелось, поэтому я приняла приглашение старушки и отправилась пить чай.

– Заодно приготовишь мне чего-нибудь, – хитро прищурилась она, – хорошо это у тебя выходит. Прямо хоть сейчас в шоу.

– Какое шоу? – спросила я.

– Как это какое? – удивилась бабушка Поля, – кулинарное. Будешь звездой.

Я рассмеялась. Всем же известно, что в этих шоу все заранее отрепетировано на потеху публике и призовые места распределены. Не стала разочаровывать добрую старушку.

Когда мы пришли на кухню, Аполлинария Петровна оставила меня разбираться с тестом, а сама скрылась в глубине квартиры. Минуту спустя она вернулась, неся круглую банку, наполненную почти до краев. Внутри ещё какая-то трава была. Подумав, что она просто решила сменить в емкости воду, я принялась отмерять муку и дрожжи.

– Вот, – женщина важно водрузила стеклянный сосуд на стол между мисок с молоком и сахаром.

– Что это? – спросила я в надежде, что это не ингредиенты для начинки.

– Рыбка, – ответила она.

Ну вот, у старушки уже крыша едет. Она мне предлагает в пирог положить живую рыбку. Аквариумную.

– Вам если кушать нечего, вы так и скажите, – сказала я, испугавшись, что она от голода решила своего питомца на фарш пустить.

Из-за водоросли испуганно выглянула очаровательная голубая рыбка с плавниками и хвостом, переливающимися всеми цветами радуги. Я невольно залюбовалась.

– Ты не поняла, – сказала Аполлинария Петровна, пододвигая круглый сосуд ближе ко мне, – это твое.

– Мне? Рыбка? – удивилась я, прикидывая, не тронулась ли бабуля умом.

– Это фамильяр, – уверенно сказала баба Поля.

– Чей? – опешила я.

– Так твой же, – заявила она.

Я невольно глянула в сторону выхода. В пару прыжков успею добежать. Руки от муки на ходу отряхну. Мало ли, может тут чердак давно и основательно течь дал.

Аполлинария Петровна уловила мои мысли о побеге и предусмотрительно перегородила дорогу.

– Ты не волнуйся так, Лорочка, – ласково проговорила она, и я поняла, что дальше ничего хорошего меня не ждет, – ты вчера платочек у меня брала слезки утереть, помнишь?

Я растерянно кивнула, припоминая тот дорогой платок. Может, ей стоимость надо возместить? Надеюсь, это не было подаркам какого-нибудь маркиза полвека назад.

– Платок тот не простой, – начала баба Поля, а я поняла, что на возмещение ущерба мне придется еще один кредит брать.

У меня мелькнула шальная мысль, что на ночлег можно будет сразу в яму долговую идти. Там и останусь, все равно за испорченную семейную реликвию мне не рассчитаться.

– Он впитал твои слезы и, наверное, пробудил фамильяра. Наутро аквариум появился прямо под платком. Вещь явно магическая, – чем больше говорила эта женщина, тем больше я понимала, что кто-то из нас двоих умом тронулся.