– Ольга и Вадим, – раздалось из динамика. Простое объявление имён прозвучало как приговор не только им двоим, но и всем прочим.

Четыре пары глаз тут же повернулись к названным. Взгляды метались между ними: ужас, шок и жалость, перемешанные в бессилии. Катя прикрыла рот ладонью, глаза её наполнились слезами. Игорь напряжённо сцепил руки, пытаясь сохранить самообладание. Анна лишь молча смотрела на Ольгу, выражение её лица было полным подавленной ярости и внутреннего протеста.

Ольга резко выпрямилась, её тело словно застыло. Взгляд её метнулся к Вадиму, который спокойно стоял в стороне, чуть насмешливо разглядывая её. Она глубоко вдохнула и, напрягая голос, произнесла:

– Это невозможно. Я не буду участвовать в этом фарсе. Вы не заставите меня!

Её голос звенел, но срывался на высоких нотах. Вадим, глядя на неё, лишь слегка приподнял бровь, будто удивляясь её сопротивлению. Он скрестил руки на груди и сделал полшага вперёд, но ничего не сказал, предоставляя вновь зазвучавшему голосу завершить спор.

– Отказ от задания приведёт к жёсткому наказанию, – спокойно произнёс голос. – Вчерашние события – тому подтверждение.

Упоминание о наказании ударило по всем, кто находился в комнате. Катя спрятала лицо в ладонях, а её плечи задрожали. Игорь прищурился: его челюсть напряжённо дёрнулась, словно сведенная резкой болью. Анна перевела взгляд на Ольгу, и в её глазах вспыхнуло что-то отчаянное.

– Не подчиняйся, Ольга, – вдруг сказала Анна, шагнув вперёд. Её голос был громким, почти отчаянным. – Пусть они делают что хотят, но это…

Ольга повернулась к ней, резко оборвав её фразу.

– Ты не понимаешь! – почти прошипела она. Её лицо было бледным, но взгляд пылал гневом. – Если я откажусь, они найдут способ сломать нас ВСЕХ. Или тебя это устраивает?

Анна остановилась, её губы приоткрылись, но ответ не сорвался с них. В этот момент Вадим сделал ещё шаг вперёд, но его тон был хладнокровным и даже чуть насмешливым, как и раньше.

– Перестаньте вести себя как дети, – произнёс он, глядя попеременно на Ольгу и Анну. – Всё это – игра на выживание. Либо ты играешь, либо проигрываешь. Сломаться или сопротивляться – это не выбор. Это слабость.

– Слабость?! – Ольга повернулась к нему, срываясь на крик. – Ты называешь слабостью то, что нас заставляют стать… этим?!

– Это выбор, Ольга, – ответил он, его тон оставался равнодушным. – Нравится тебе это или нет.

Голос из динамика вновь раздался, прерывая их спор.

– Задание должно быть выполнено. У вас есть пять минут на подготовку. Несоблюдение условий повлечёт немедленное исключение.

Слова обозначили финал, как точка в разговоре. Все разом замерли, будто боялись сделать лишнее движение.

– Если ты думаешь, что это игра, то ты хуже их, – выплюнула она, проходя мимо него к кровати.

Вадим не ответил. Его лицо оставалось каменным, и лишь едва заметная улыбка тронула его губы. Он направился следом за Ольгой, не сказав больше ни слова.

Комната снова погрузилась в тяжёлую, осязаемую тишину. Никто не осмелился произнести ни звука. Все молча наблюдали, как Ольга и Вадим готовятся выполнить задание, понимая, что эти минуты – лишь начало нового витка их общей трагедии.

Ольга стояла, буквально захлебываясь от негодования. Щёки пылали, и казалось, что ярость захлёстывает её целиком. Она метнула взгляд на Вадима, ожидая хоть какой-то реакции, но он оставался неподвижным. Его лицо напоминало маску, равнодушную и лишённую эмоций. Это лишь усиливало её гнев.

– Ты просто будешь молчать? – выкрикнула она, и её голос звенел от напряжения. – Ты готов участвовать в этом цирке? Тебя устраивает, что нас превращают в животных?

Вадим, не меняя позы, чуть приподнял бровь. Потом он медленно повернул голову к Ольге, как будто её слова едва удостоились его внимания. Но всё же его серо-зелёные холодные глаза впились в неё с лёгкой насмешкой.

– Ты закончила? – его голос был ровным, почти ленивым, но в нём чувствовался едва уловимый сарказм.

Эти слова лишь подлили масла в огонь. Ольга сжала кулаки так, что её ногти впились в ладони, оставляя красные следы. Она шагнула ближе, едва-едва не нарушая его личное пространство.

– Как ты можешь быть таким спокойным? – прошипела она, и, хотя её голос стал тише, он не сделался не менее угрожающим. – Ты думаешь, что это нормально? Ты думаешь, что нас можно просто использовать, как марионеток?

– Нормально? – переспросил Вадим, привычным ледяным тоном. Он сделал шаг в сторону, будто отстранялся от неё и её эмоций. – Здесь нет места для понятий «нормально» или «не нормально». Есть только правила. И если ты не в состоянии их принять, то это ТВОИ проблемы.

Ольга широко открыла глаза. Её лицо исказила гримаса недоверия и злости. Она хотела что-то сказать, но голос из динамика вновь напомнил о себе, перебивая её.

– Любое сопротивление приведёт к серьёзным последствиям для всей группы, – произнёс он с той же холодной нейтральностью, лишённой всякой человечности. – Вам был дан выбор. Срок на выполнение задания сокращён.

Эти слова заставили её замереть. Она оглянулась на остальных участников, надеясь увидеть поддержку, но никто не осмелился даже встретиться с ней взглядом. Анна сжала руки на коленях, Катя привычно всхлипывала, закрыв лицо ладонями, а Игорь сидел за столом: его взгляд был устремлён на экран ноутбука, но он ничего не делал, попросту избегая происходящего.

Ольга почувствовала, как в её груди поднимается волна отчаяния, смешанного с гневом. Она снова посмотрела на Вадима, который, казалось, окончательно потерял интерес к её протестам. Он стоял, слегка опираясь обеими руками на спинку стула, с выражением скуки на лице.

– Ты не оставляешь мне выбора, – прошептала она почти себе под нос, но в её голосе не было ни примирения, ни покорности. Только усталость.

– Тебе никогда не оставляли выбора, – сказал Вадим тихо, но его слова прозвучали так, будто он заранее знал, что она сдастся. – Ты просто не сразу это поняла.

Эти слова окончательно сломили её. Ольга прикрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь подавить слёзы, которые подступали к горлу. Она отвернулась, сделала несколько шагов к кровати и остановилась. Её плечи поникли, а руки бессильно опустились вдоль тела. Казалось, она больше не борется, словно утратила последние силы.

Голос из динамика тут же продолжил, будто подталкивая её к действиям:

– Задание должно быть выполнено. Оставшееся время: три минуты.

Эти цифры эхом отдавались в её голове. Она повернулась, чтобы взглянуть на Вадима, который наконец двинулся с места. Его лицо не выражало ни страха, ни сомнений, лишь холодное спокойствие, которым он будто давил на остальных. Он подошёл ближе, остановился перед ней и, слегка наклонив голову, заговорил:

– Перестань мучить себя. Это всего лишь игра. Грязная, отвратительная, но игра. Чем быстрее ты это примешь, тем легче тебе будет.

Ольга подняла на него глаза, и в её взгляде читалось всё – ненависть, отчаяние, беспомощность. Она не ответила, просто отвернулась, бросив через плечо:

– Пусть так. Но запомни, Вадим, ты никогда не будешь для меня человеком.

Он улыбнулся бездушно и пусто:

– Я и не пытаюсь им быть, – ответил он.

Комната снова погрузилась в тишину. Остальные участники не решались двигаться, казалось, даже воздух стал гуще, давя на каждого. Голос объявил последнее предупреждение

Ольга стояла на месте, ощущая безумную тяжесть взгляда, который ей не удавалось оторвать от пола. Дыхание сбивалось, а в горле комом застряли подавленные слова, которые она уже не могла произнести. Из глаз, несмотря на отчаянные попытки сдержаться, медленно катились слёзы, оставляя солёные дорожки на раскрасневшихся щеках. Плечи мелко подрагивали, и она выглядела сломленной, но всё же пытавшейся сохранить остатки достоинства.

Вадим, напротив, двигался с ледяной уверенностью. Его лицо было неподвижным, взгляд – спокойным и холодным. Он не спешил, но в каждом его шаге сквозила абсолютная непоколебимость.

Когда он подошёл ближе, остановился и посмотрел на Ольгу сверху вниз, та не увидела в его глазах ни тени сочувствия. Там была лишь пустота, скрывающаяся за тонкой пеленой равнодушия.

Затем их взгляды встретились, и её глаза, полные слёз, дрогнули от злости и боли, смешанных с осознанием своего бессилия. На мгновение в ней мелькнуло желание отвернуться, бежать, скрыться от этого унижения, но её ноги словно приросли к полу. Она знала: бежать некуда.

– Иди, – тихо, но твёрдо произнёс Вадим, кивая в сторону кровати.

Его голос звучал спокойно, но в его спокойствии было что-то давящее, как будто он уже заранее принял решение за них обоих. Его слова стали последним напоминанием о том, что выбора у неё больше нет. Ольга прикусила губу, стараясь заглушить рвущиеся наружу рыдания, и медленно пошла к кровати.

Шла она неуверенно, и каждая нога казалась ей неподъёмной. Руки дрожали, но она пыталась держать их вдоль тела, чтобы не выдать свою слабость. Однако её спина, обычно идеально прямая, теперь слегка ссутулилась, а плечи опустились. Каждый её шаг отзывался гулом в тишине, где не было ни звука, кроме её дыхания, и взглядов, прикованных к ней.

Остальные участники молчали. Катя отвернулась, и её всхлипы звучали глуше. Анна, казалось, застыла: её руки безвольно лежали на коленях, а глаза были устремлены куда-то в сторону, будто она пыталась отключиться от происходящего. Игорь по-прежнему сидел за столом, но его пальцы больше не двигались по клавиатуре. Он напряжённо, до хруста стиснул их, стараясь не смотреть на кровать. Его лицо выдавало мучительную борьбу с самим собой.

Когда Ольга дошла до кровати, она остановилась, словно не решаясь сделать последний шаг. Её ноги задрожали, руки безвольно повисли вдоль тела. Она сделала глубокий вдох, как будто готовилась нырнуть в холодную воду, и обернулась к Вадиму. Их глаза встретились, но вместо ожидаемого утешения она увидела лишь ту же безразличную маску.

– Ты хоть понимаешь, как это отвратительно? – прошептала она. – Как ты можешь делать это с таким видом, будто ничего не происходит?

Вадим слегка наклонил голову, как будто пытаясь понять её слова, но в его лице не было ни жалости, ни сочувствия.

– А как ты хотела? – ответил он ровно, без тени эмоций. – Думаешь, кто-то из нас хочет это делать? Это просто условие. И чем быстрее ты примешь его, тем легче тебе будет.

Ольга резко выдохнула, но сил на новый протест у неё уже не оставалось. Её дыхание участилось и стало тяжёлым, она закусила губы, сдерживая новые рыдания, потом отвернулась от Вадима, чтобы не видеть его лица, и села на край кровати.

Вадим молча приблизился к ней, и его шаги звучали глухо в тишине. Он остановился совсем близко, возвышаясь над Ольгой. Его движения оставались размеренными, а взгляд сосредоточенным, как будто он выполнял обычную работу. Он не произнёс больше ни слова, но в его позе читалась явная уверенность, что всё должно идти своим чередом.

Комната, наполненная напряжённым молчанием, казалась теперь ещё меньше. Тишина стала осязаемой настолько, что её словно можно было разрезать ножом. Никто из участников не осмеливался пошевелиться или произнести хоть звук, боясь разрушить хрупкую грань между безмолвным согласием и взрывающимся протестом.

Ольга стояла, обхватив себя руками, пытаясь укрыться от взгляда Вадима и собственного унижения. Её тело мелко дрожало, и сдавленные рыдания вырывались из горла. Она старалась подавить их, но они предательски прорывались наружу, разрывая тишину комнаты. Слёзы стекали по её лицу, капая на пол, но она не поднимала головы, чтобы не встретиться с холодным, пронизывающим взглядом.