– Ну, приятель, – высокомерно заговорил Туркин, опираясь на меч, – ответь-ка на мои вопросы.

– Спрашивай, – ответил Ланселот.

– Ты самый отважный из всех, с кем мне приходилось встречаться, и напоминаешь одного ненавистного мне рыцаря. Однако я предпочёл бы иметь тебя другом, а не врагом, и потому готов выдать тебе всех моих пленников, если ты назовёшь себя и если ты не тот ненавистный мне рыцарь!

– Изволь! Но кого ты ненавидишь и за что?

– Сэра Ланселота дю Лак за то, что он убил моего брата сэра Карадока из Замка Скорби на Болоте, который был одним из знаменитейших рыцарей нашего времени. В погоне за этим Ланселотом я немало погубил и взял в плен рыцарей.

Ланселот засмеялся.

– И тем не менее я первый, чью дружбу ты предпочитаешь ненависти! Знай же, я тот, кого ты ищешь, – Ланселот дю Лак! А твой брат был злодей и тиран!

– Что ты говоришь?! – воскликнул Туркин. – Ты тот, кого я ищу? Добро пожаловать, Ланселот! И помни: мы не прекратим боя, пока один из нас не падёт бездыханным.

Они снова бросились друг на друга, как два диких вепря, и яростно наносили и отражали удары, обагряя своей кровью траву. Наконец Туркин изнемог и стал уклоняться от ударов противника; он уже был не в силах обороняться щитом. Ланселот воспользовался этим и нанёс ему удар по шлему. Туркин упал на колени, и тут противник сразил его одним ударом.

Затем Ланселот направился в замок Туркина, освободил всех пленников, а также и отца спасшей его девушки. Он возвратил старому рыцарю его владения, а остальным предложил направиться ко двору короля Артура, пока им не будут возвращены их земли, захваченные Туркином.

Ланселот отправился дальше, довольный, что ему удалось спастись от четырёх королев-ведьм и что он одержал победу над злым Туркином.

Проезжая по дремучему лесу по извилистой дороге, Ланселот вдруг увидел перед собой чёрную собаку. Она обнюхивала землю, точно искала следы. Рыцарь последовал за нею, а собака, часто оглядываясь, выбежала из леса и побежала через болото. Ланселот поехал за ней и наконец увидел вдали холм и на нём среди деревьев развалины замка.

Собака направилась к руинам. Стены во многих местах обвалились, дорожки заросли травой, а когда Ланселот достиг двора, то увидел, что пруд затянуло тиной, ворота заросли чемерицей, а дурман рассеивал по ветру свои семена. Оконные рамы висели на петлях, и мох заполнял все трещины в стенах.

Собака перебежала по подъёмному мосту к дому, а за нею последовал и сэр Ланселот; привязав коня, он пошёл по полусгнившему, изъеденному червями мосту.

Войдя в зал, заваленный гниющими листьями, рыцарь увидел большой стол, а на нём лежащего рыцаря, по-видимому мёртвого. Чёрная собака была уже тут и зализывала его раны. Подле рыцаря сидела красивая дама.

– О, рыцарь, – плача и ломая руки, воскликнула она, увидев Ланселота, – сколько ты мне сделал зла!

– Какое зло я тебе сделал! – ответил Ланселот. – Я даже никогда не встречал этого рыцаря. Сюда привела меня собака, а потому, прекрасная леди, не сетуй на меня, тем более что я глубоко огорчён твоей печалью.

– Хорошо, сэр, – промолвила прекрасная дама и снова зарыдала, – я верю, что ты не тот рыцарь, который смертельно ранил моего супруга. Ему ведь не оправиться от этой раны, если какой-нибудь добрый рыцарь не поможет мне. Но он должен быть отважен и смел, а я едва ли успею найти такого до смерти моего дорогого супруга!

– Клянусь рыцарской честью! – возразил Ланселот. – Я готов на всё, чтобы помочь тебе и облегчить твою скорбь… Что должен я сделать?

– О, рыцарь! – воскликнула красавица, и её прелестные глаза с благодарностью взглянули на Ланселота. – Если ты исполнишь мою просьбу, это будет твоим величайшим подвигом, как бы храбр ты ни был! Дело в том, что мой супруг тяжко ранен рыцарем, с которым он встретился в лесу, и одно только может спасти его!.. Здесь по соседству, в замке, живёт волшебница, которая сказала мне, что раны моего супруга заживут, если найдётся рыцарь, который отважится пойти в полночь в Страшную часовню у пруда; там у алтаря он найдёт меч и покров, в который завёрнут мёртвый рыцарь-колдун. Этим мечом нужно очистить раны моего супруга и перевязать их куском того покрова.

– Дивное дело! – воскликнул рыцарь. – Но я попытаюсь. Как зовут твоего супруга?

– Сэр, его имя Мелиот де Логр.

– Он мой собрат по Круглому столу! – воскликнул Ланселот. – Для него я сделаю всё, что в моих силах!..

Подойдя к столу, он взглянул в мертвенно-бледное лицо раненого: да, это был сэр Мелиот.

– Теперь, сэр, – промолвила красавица, когда Ланселот сел на коня, – поезжай через болото, дорога к полуночи выведет тебя прямо к Страшной часовне!

Когда Ланселот выехал, солнце уже близилось к закату. В течение нескольких часов он ехал по болоту, наконец совершенно стемнело, и лишь звёзды освещали ему путь. Рыцарь выехал на широкую, поросшую травой дорогу и узнал в ней дорогу, проложенную римскими колдунами. Ему показалось, что он сбился с пути.

Пока он стоял в раздумьях, к нему с дорожной насыпи спустилась высокая закутанная фигура, и послышался глухой голос:

– Милосердия ради, господин рыцарь, дай что-нибудь бедному нищему.

Ланселот подал ему милостыню.

– Господь да поможет тебе, бедняга! – прибавил он. – Ветер дует холодный, найди себе приют!

– Господь да благословит тебя, – сказал незнакомец, – доброта, подобная твоей, встречается не часто. Куда ты держишь путь?

– Я ищу Страшную часовню, – ответил Ланселот.

Незнакомец вскрикнул, объятый глубокой скорбью.

– Господь да хранит тебя и да укажет тебе обратный путь! Что найдёшь там, крепко держи и не выпускай из рук до зари, иначе погубишь душу!..

Незнакомец внезапно исчез, и рыцарь понял, что видел призрак. Он перекрестился и на холме среди тощих деревьев заметил свет, как бы из часовни. Подъехав, Ланселот увидел обвалившуюся в нескольких местах стену и за нею ветхую часовню, в окнах которой сверкал призрачный свет. Пробираясь между деревьями, он заметил, что они все без листьев и без коры. Торчавшие из земли корни этих деревьев как будто пытались опрокинуть его коня, а распростёртые сучья и ветви, казалось, хотели вцепиться в него.

Подойдя к калитке в стене, конь задрожал, споткнулся и не пошёл дальше. Ланселот соскочил с коня, привязал его к терновому кусту и вошёл в калитку. При жутком свете, проникавшем через окна разрушенной часовни, он увидел, что под потолком висят щиты с красивыми девизами, но все они были перевёрнуты верхом вниз. Многие из них принадлежали рыцарям, которых он знал или о которых слышал как о погибших или пропавших без вести. Едва он прошёл несколько шагов по заросшей травою дорожке, как вдруг увидел, что из часовни вышли тридцать высоких рыцарей, каждый на один фут выше его. Все они были в чёрных доспехах, с поднятыми мечами, точно собирались ринуться на него.

Эти рыцари двигались бесшумно, а над их обнажёнными мечами светились синие огоньки.

Они надвинулись на Ланселота; но он с молитвой поднял щит и меч, хотя и похолодел от ужаса. С воем и скрежетом занесли они над ним свои мечи и вдруг подняли свои забрала. Рыцарь оцепенел – он увидел перед собою мертвецов.

Однако Ланселот не поддался страху и громко крикнул:

– Именем Господним, сгиньте.

Он шагнул вперёд, и они расступились перед ним, но не отставали от него. Войдя в часовню, Ланселот увидел, что она освещена одной лампадой. Часовня была ветхая, и пыль ковром лежала на полу, стены и окна полуобвалились, деревянные скамьи сгнили.

Под лампадой Ланселот увидел лежащего мертвеца, покрытого шёлковым покровом. Рыцарь мечом отрезал кусок покрова, и в ту же минуту земля содрогнулась, и стены часовни покачнулись. Кровь застыла у него в жилах, но он стал искать меч, который должен был принести. Увидев его под катафалком, Ланселот наклонился и поднял меч, а затем направился к выходу.

Рыцаря окружили привидения и пытались отнять у него меч; но Ланселот не выпускал его из рук, а когда он вышел за калитку, привидения исчезли.

У калитки Ланселот сел на своего коня. В это время к нему подбежала красивая девушка.

– Храбрый рыцарь, отдай мне покров и меч, я скорее тебя отнесу их к моей госпоже, супруге рыцаря Мелиота; он при смерти, и она плачет и сокрушается над ним!.. – умоляла она.

Ланселот вспомнил слова призрака-нищего и ответил, что сам вручит меч и покров супруге Мелиота, потому что до зари никому не должен передавать их.

Красивая девушка пыталась вырвать у него эти вещи, но он предугадал её намерение и именем Бога приказал ей отойти. Она с криком исчезла.

– Господь, сохранивший меня в эту страшную ночь, да будет мне щитом и дальше! – воскликнул рыцарь и поехал по болоту, чтобы вручить супруге Мелиота меч и покров.

На заре его встретил Мерлин.

– Сэр Ланселот, – сказал седовласый чародей, – тебе незачем ехать в развалины.

– Почему? – спросил рыцарь.

– Всё, что с тобою случилось, было вызвано злыми чарами, – заметил Мерлин. – Чёрная собака, приведшая тебя к замку, это тёмная сила; женщина, которую ты встретил в развалинах, была ведьма, она же явилась тебе в образе красавицы у часовни. Всё это одно наваждение королев-волшебниц, увёзших тебя в свой замок. Сходство раненого рыцаря с сэром Мелиотом тоже колдовство. Они жаждали твоей смерти и надеялись, что ты испугаешься в Страшной часовне и твоя душа погибнет, как погибли души тех злых и трусливых рыцарей, чьи привидения тебе угрожали. Тебя спасло твоё мужество и великодушие!

– Благодарю Господа за то, что Он защитил меня своей благодатью! – воскликнул Ланселот.

Когда Ланселот возвратился в Камелот и Мерлин рассказал королю Артуру о его подвигах, король сделал его рыцарем Круглого стола.

– Рыцарь Ланселот, – заметил Мерлин, – будет больше всех рыцарей достоин уважения, и его подвиги прославят тебя, государь. Однако ему не суждено быть одним из трёх, которые добудут чашу святого Грааля.

Глава V. Рыцарь из кухни

Наступил день Святой Троицы. Двор короля Артура находился в Кин-Кенадоне, приморском городе Валлиса. Столы были уже накрыты в большом зале, где пол был устлан тростником и усыпан благоухающими цветами. Повар с поварятами с беспокойством подходили к двери: они боялись, как бы обед не перестоял, потому что король всё ещё не садился за стол. У короля Артура был обычай не садиться за стол, пока он не увидит или не услышит чего-нибудь особенного.

Сэр Гавейн смотрел из окна беседки, где сидели король с королевой; вдруг он обернулся и, улыбаясь, заметил:

– Государь, пожалуйте к столу; мне кажется, мы увидим странное зрелище.

Действительно, едва король и рыцари разместились за Круглым столом, в зал вошли два богато одетых человека, а между ними шёл молодой человек необычайно высокого роста. Но он был ленив или болен, потому что опирался на плечи своих спутников, как будто не мог держаться на ногах. Все трое молча прошли через зал и подошли к возвышению, на котором сидел король. Тут юноша выпрямился и оказался на полтора фута выше своих спутников.

– Да благословит тебя Бог, государь, – заговорил он, – и всех твоих сподвижников, особенно же рыцарей Круглого стола. Я пришёл просить у твоей милости три дара. О первом я прошу сейчас, два остальных я назову через двенадцать месяцев, когда ты опять будешь праздновать день Святой Троицы.

– Говори, – ответил король, – и я обещаю исполнить твою просьбу.

– Во-первых, я прошу дать мне приют в течение года.

– С удовольствием, – обещал король. – Но как тебя зовут и откуда ты? Ты, кажется, из знатной семьи!

– Быть может, – последовал ответ, – но я не отвечу на твой вопрос, государь.

Король Артур позвал своего сенешаля сэра Кэя и поручил ему содержать юношу в течение года как сына лорда.