Я задумываюсь: Дима стал задерживаться на работе примерно месяц назад, но ведь вся эта история началась намного раньше – когда муж мне изменил и его любовница забеременела. Это примерно два года назад. Как же я ничего не заметила? Ведь должны же были звучать какие-то тревожные звоночки, что-то в поведении мужа должно было меня насторожить.

Я напрягаюсь, пытаясь вспомнить события примерно двухлетней давности. Было ли что-то необычное? Что-то странное?

Ничего особенного в памяти не всплывает. Напротив, мы были очень счастливы, каждую свободную минуту старались провести вместе, не ссорились, не конфликтовали. Не было ничего такого, что могло бы меня насторожить.

Хотя… У Димы примерно пару лет назад было несколько коротких командировок – может, именно во время этих отъездов и завязался его роман с другой женщиной? Точно, именно так и было! Других вариантов у меня нет.

Я настолько слепо доверяла Диме, что даже мысли не могла допустить об измене. А получилось вот так…

Выпив стакан прохладной воды, иду в ванную и принимаю душ, пытаясь смыть с себя всю усталость после сегодняшнего сумасшедшего дня. А после, надев пижаму, задумываюсь: где же мне сегодня ночевать?

Постояв немного, принимаю решение и направляюсь не в спальню к Диме, а в гостиную.

Я никогда не смогу принять и полюбить этого малыша, один взгляд на него всегда будет вызывать воспоминания о предательстве мужа, но лучше уж я посплю рядом с Мишей, чем с мужем. Мальчик, по крайней мере, сам лично ни в чём передо мной не виноват. А Дима меня обманул, и находиться рядом с ним мне противно.

Осторожно укладываюсь рядом с мерно дышащим малышом и накрываюсь пледом. Чувствую себя так, будто не у себя дома нахожусь. Мне ужасно некомфортно, я долго верчусь с одной стороны на другую, заснуть не могу из-за продолжающих атаковать мою несчастную голову мыслей. Кажется, что выход из этой ужасной ситуации не найдётся никогда.

К счастью, я всё же засыпаю спустя некоторое время. А будят меня чьи-то прикосновения к щеке.

Спросонья я улыбаюсь и лениво потягиваюсь, совершенно забыв о событиях прошлого дня. Но, вспомнив, тут же распахиваю глаза и подскакиваю, видя перед собой Мишу. Мальчик уже не спит, это он трогал своими маленькими тёплыми пальчиками моё лицо.

– Доброе утро, – бурчу я, поднимаясь с кровати.

– Да, – неожиданно выдаёт Миша, и я замираю.

У меня, конечно, никакого опыта общения с детьми нет, но для своего возраста Миша очень тихий. Практически не плачет, не капризничает. Его что, родная мать держала в чёрном теле? Неужели обижала?

– Да, – соглашаюсь с ним. – Пойдём умываться, а потом будем кушать.

– Да! – снова говорит Миша, и я помогаю ему спуститься с дивана.

Димы дома нет – наверняка торопился уехать на работу с утра пораньше, чтобы избежать ещё одного неприятного разговора со мной. Хорош папочка, ничего не скажешь.

Я мою Мишу, меняю ему памперс, потом мы идём на кухню. Теперь я, наученная вчерашним опытом, повязываю мальчику на шею большую тканевую салфетку, а потом снова выкладываю перед ним продукты: пусть сам выбирает. Он, как и вчера, решает начать с творожка, и я вооружаюсь ложкой.

Накормив ребёнка, хочу и сама поесть, но не представляю, чем занять Мишу. Включаю ему мультики и оставляю на диване в гостиной: пусть сам развлекается. А мне нужно побыть одной.

Варю себе кофе, нарезаю бутерброды и устраиваюсь за столом, беря в руки смартфон. Наверное, стоит всё-таки позвонить Юльке и пожаловаться.

Но не успеваю я её набрать, как в мессенджере приходит сообщение от мужа:

«Через полчаса приедет курьер с вещами и продуктами для Миши. Утром перед уходом не стал тебя будить, ты и так вчера устала. Увидимся вечером и поговорим».

Во как! Дима заставил себя потратить время на то, чтобы написать мне сообщение. Он это терпеть не может, предпочитает звонить. Но, видимо, остатки совести всё же у него имеются, раз ему стыдно поговорить со мной лично.

У меня это вызывает такую волну возмущения, что я даже забываю о том, что собиралась звонить подруге.

Допиваю кофе и, вымыв посуду, иду в гостиную.

Миша занят тем, что играет пустой картонной коробкой из-под моей парфюмерной воды, оставленной на столике возле дивана несколько дней назад. Я собиралась её выбросить и постоянно забывала – и вот ребёнок нашёл себе развлечение. Ну а что ещё ему оставалось делать? Игрушек-то ему не дали, вот он и занял себя, чем смог. А мультик, судя по всему, малыша не заинтересовал, потому что к экрану мальчик даже не поворачивается.

– Ну и что мне с тобой делать? – вздыхаю я.

Сажусь рядом на диван, открываю в смартфоне поисковик и решаю изучить меню для годовалых детей. Не знаю, как долго мне придётся возиться с нагулянным на стороне сыном мужа, но не питаться же ребёнку одними творожками, наверняка ему уже можно что-то другое есть.

Через полчаса, как и написал муж, приезжает курьер и выгружает в прихожей целую кучу разнообразных пакетов. Я переношу их в гостиную, и мы начинаем разбирать их вместе с Мишей, отчего мальчик получает неописуемое удовольствие.

Помимо одежды и продуктов, в одном из пакетов мы обнаруживаем детский горшок и две игрушки: цветную пирамидку и мягкого пушистого тигрёнка. Слава богу, что Дима догадался хотя бы это купить для развлечения своего сына.

День в заботах и делах пролетает как-то быстро. Когда муж возвращается с работы, застаёт нас с Мишей в гостиной – собирающими пирамидку.

– Привет, – тихо здоровается, стоя на пороге комнаты. Миша отвлекается от своего занятия на мгновение, но к папе не спешит, возвращается к увлекательному делу. – Как у вас тут дела?

– Все живы, как видишь, – не очень дружелюбно отвечаю и тоже не тороплюсь к мужу.

Раньше я уже вовсю хлопотала бы на кухне, накрывала на стол, а сейчас… нет никакого желания заботиться об этом предателе. Пусть сам себя обслуживает.

Когда Миша начинает зевать, я несу его в ванную, мою, переодеваю и готовлю ко сну. Хорошо, что у Димы такой спокойный ребёнок. Если бы он орал весь день, как некоторые другие дети, боюсь, я бы уже сбежала. А пока терпимо, Миша меня не особо раздражает – ну разве что сам факт его существования, конечно же, бесит меня до невозможности.

Кормлю мальчика, укладываю спать и иду на кухню, чтобы выпить чаю.

– Как сегодня Миша себя вёл? – появляется муж и усаживается за стол.

Я не очень хочу с ним говорить, но, видимо, придётся.

– Нормально, – пожимаю плечами я. – Его мать обижала, что ли? Почему мальчик такой тихий?

– Не знаю, – вздыхает Дима. – Но да, он пугливый и тихий. Боится, наверное, что его опять куда-то повезут.

– Ты мне лучше скажи вот что. – Я сажусь напротив него, помешивая сахар в чае ложечкой. – Как мы будем жить дальше? Это ведь не совсем нормально – привести к жене ребёнка от другой женщины. Ты же не думаешь, что я закрою глаза на твою измену и с радостью заменю мальчику мать? Временно, конечно, я могу поиграть роль заботливой нянечке, и то только потому, что Миша ни в чём не виноват. Но дальше надо что-то решать.

Дима некоторое время молчит, уставившись в дверцу кухонного шкафа, будто нашёл там что-то интересное. А потом переводит взгляд на меня и выдаёт:

– А дальше мы будем жить как обычная семья с ребёнком. Потому что по документам Миша – наш с тобой сын. Я его отец, а ты мать.

– Как это?.. – я даже теряю дар речи от таких новостей. – Ты оформил документы, не поинтересовавшись моим мнением и не получив моего согласия?

– Да, – жёстко отвечает муж, – так было необходимо. Прости. Пришлось делать всё быстро, я подключил к этому делу нужных людей, хорошо заплатил, нельзя было терять время, а насчёт твоего согласия я не был уверен… Полина, это вынужденная мера. Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймёшь меня и не будешь держать зла.

Он поднимается из-за стола и уходит в спальню. А я молча перевариваю очередную новость. Получается, я теперь официально мама этого ребёнка. Чудесно!

Глава 5

Полина

Ещё одну ночь я провожу в гостиной – сплю рядом с Мишей. После того как муж ошарашил меня новостью о том, что я теперь официально являюсь матерью этого мальчика, я реально потеряла дар речи и долго сидела на кухне в одиночестве, обдумывая сложившуюся ситуацию. Ничего дельного в голову не приходило, не помог даже вечерний душ. Я чувствовала себя окончательно разбитой и вымотанной.

Благо ребёнок не капризный и не требует постоянного внимания, словно уже привык, что взрослые не особенно о нём заботятся. Когда я пришла в гостиную после душа, Миша, несмотря на включенный яркий свет, уже спал, крепко прижимая к себе тигрёнка – мягкую игрушку, подаренную отцом.

Моё утро начинается так же, как и предыдущее, – с лёгких прикосновений к моей щеке. Медленно открываю глаза и вижу сидящего рядом Мишу, осторожно гладящего меня по лицу.

– Да! – радостно говорит он, видя, что я проснулась.

Это пока единственное слово, которое я от него слышала. Вроде мальчики начинают говорить позже девочек, но я не знаю, в каком возрасте дети вообще начинают это делать. Надо бы почитать статьи в интернете на эту тему.

Нехотя поднимаюсь, беру мальчика на руки, и он тут же обхватывает меня своими тёплыми маленькими ручками, прижимается к груди, а я не понимаю, что чувствую в этот момент. Я должна ненавидеть этого ребёнка! Но вместо этого я осторожно глажу его по голове, несу в ванную комнату, где провожу для него водные процедуры и меняю памперс. Затем умываюсь сама, чищу зубы, и мы идём на кухню.

Я быстро варю ребёнку кашу, себе готовлю яичницу. После завтрака возвращаемся в гостиную, где Миша снова, как и вчера, принимается собирать яркие детали пирамидки. Тигрёнок находится рядом, мальчик иногда отвлекается от своего занятия и осторожно гладит его, будто тот живой.

Вздохнув, я решаю заняться домашними делами: надо всё-таки приготовить нормальный обед и прибраться. Когда мою полы в прихожей, обнаруживаю стоящую в углу прихожей коляску-трость: в собранном виде она занимает совсем мало места, потому я и не обращала на неё внимания.

Эта находка меня радует: значит, после обеда можно будет прогуляться до магазина. А то я уже задумывалась над тем, как мне быть, если вдруг нужно будет куда-то идти, ведь ходит Миша очень медленно, а на руках его таскать тяжеловато. Вот и решение вопроса нашлось. Жаль, что муж мне об этом не сказал.

Он вообще для новоявленного папочки ведёт себя не слишком активно. Скинул все проблемы на меня и самоустранился. Отделался от своего сына двумя игрушками, и на этом, можно сказать, всё.

На обед Миша с удовольствием съедает отварные овощи и мелко порезанные кусочки запеченной курицы. В этот раз я не кормлю его, он кушает сам – берёт прямо руками из тарелки и отправляет себе в рот. И я вижу, что процесс ему нравится, по крайней мере, ребёнок улыбается и что-то лепечет на своём малышковом языке. А не заляпаться с ног до головы помогает специальный нагрудник, который тоже был обнаружен в пакетах с едой.

– Нравится? – спрашиваю мальчика, когда он тянется за следующим кусочком мяса.

– Да! – довольно отвечает он, энергично кивая, и я усмехаюсь: интересно, я когда-нибудь услышу от него какое-нибудь другое слово?

Но как бы то ни было, я постоянно возвращаюсь мыслями к тому, что это ребёнок моего мужа от другой женщины, и умиление тут же сменяется расстройством. Ведь вряд ли я когда-нибудь смогу полюбить этого мальчика. Я сейчас вожусь с ним исключительно из чувства ответственности: он маленький и нуждается в помощи, а я взрослая и просто не могу махнуть на всё рукой. Это Дима может, он всё за меня решил и оставил возиться с его сыном.

После сытного обеда Миша начинает зевать, и я укладываю его на дневной сон, а сама возвращаюсь на кухню и долго верчу в руках телефон, раздумывая, стоит ли звонить Юльке или нет. С одной стороны, мне очень хочется с кем-то поделиться тем, что произошло в моей семье, попросить совета. А с другой – я примерно представляю реакцию подруги.