– Идем? – коротко бросил я Дюсу, и мы направились к берегу Каменки, где раскинулся колхозный рынок у подножия главного городского универмага.

На базаре к этому времени уже можно было купить не только овощи, но и одежду турецкого производства, и даже бытовую технику. А цепь для противоугонной системы можно достать у скобарей, которые торговали у рыночного ресторана «Кавказ» еще со времен Союза. И правда, почему я сразу об этом не подумал? Гораздо проще ведь, чем рыскать по универмагу.

– Слушай, а мне что лучше делать? – Дюсу не терпелось обсудить стратегию поведения. – О чем говорить?

До рынка с универмагом ходил автобус, но ждать его слишком долго, проще пройтись. Да и погода располагает, так что Дюс предсказуемо решил воспользоваться ситуацией. При свидетелях ему точно было бы неудобно спрашивать о таких вещах.

– Ты про Лизу? – я сразу понял, что его беспокоит. – Веди себя естественно, это лучший способ. И не рассказывай о себе, задавай ей вопросы. Девушки это любят. Что ей нравится, чем она увлекается. Спроси о поэзии, литературе… Скажи, что тебе было бы интересно почитать ее стихи. Это не так страшно. Если девушка тебе нравится, то тебе и на самом деле будет интересно.

– Слушай, где ты успел этого понабраться? – покачал головой Дюс. – Еще вчера ты мне таких советов не дал бы…

– Времена меняются, – философски ответил я. – И нам нужно поспевать за ними.

Дюс подготовился к походу в видеосалон: черные брюки с идеальными стрелками, до блеска начищенные черные туфли и черная же отцовская рубашка. В таком виде он походил на телохранителя какого-нибудь гангстера или работника похоронного бюро, но это во мне сейчас прошлая жизнь говорит. В Новокаменске девяносто третьего это считалось приличным прикидом. Круче только малиновый пиджак – «как у новых русских».

Память услужливо подсказывала забытые в будущем улочки и тропинки, а мой взрослый мозг из прошлой жизни привычно анализировал информацию, прокладывая максимально короткий путь. Вот церковь Трех Исповедников, она же Белая Троица, чуть дальше – авторемонтный завод. Может, и туда заглянуть, если все по дороге? По крайней мере, я ничего не теряю, наоборот даже.

– Как думаешь, Лиза с Никой подружатся? – Дюса продолжало нести. – И, вообще, она вольется в нашу компанию? Макарон, Матвейчик… С Саней ее точно не стоит знакомить, он почти постоянно выпивши…

– Андрей, – я повернулся к другу, и он дернулся от неожиданно взрослого обращения. – Во-первых, давай ты для начала наведешь мосты между Лизой и самим собой. А во-вторых, плевать на всех остальных. Если начнете встречаться, твоя девушка вовсе не обязательно должна понравиться нашим друзьям.

– Ты прав, – Дюс приосанился. – Пусть только попробуют что-то сказать!..

А он даже преобразился, воодушевленно расправив плечи. С Лизой еще пока ничего не понятно, ведь она согласилась только в компании на кино сходить, но если Дюс не напортачит, то из этого со временем может получиться что-то серьезное.

– Давай к Утюгу заглянем, – я указал рукой на проходную завода, рядом с которой курил какой-то сухопарый мужик. – Судя по всему, он сегодня работает.

Пока начнем серьезное дело, время пройдет, а карманные деньги всегда нужны. Да и на случай выигрыша на ставках прикрытие тоже не помешает. Я решительно повернул к начавшим разваливаться воротам, Дюс послушно поплелся следом. Вообще, заводом эту шарагу можно было назвать с огромной натяжкой – скорее малое предприятие по ремонту автомобилей, открытое еще годах в шестидесятых на территории старой купеческой усадьбы. Самого купца еще в революцию след простыл, а всякие «газики» и «зилки» постоянно нуждались в уходе и замене важных узлов.

– Куда? – неожиданно подобрался мужик, щелчком отбрасывая сигарету в сторону. – Чего надо, шантрапа?

– Здравствуйте, – я проигнорировал выпад. – Мы к господину Утюганову по поводу работы. По договоренности. Каменев и Зиновьев.

– А… – работяга резко сбавил обороты. – Да, Михаил Вагитович на месте. За воротами налево. И это – извините, пацаны. Просто ходят тут всякие.

– Понимаю, – слегка улыбнулся я, выдерживая марку. – Спасибо, мы найдем.

– Фига ты его уел! – ухмыльнулся Дюс, когда мы миновали курягу и зашли в крохотную проходную.

– К Утюганову, – небрежно бросил я старичку-вахтеру в замотанных изолентой очках. – Каменев и Зиновьев. По договоренности.

Пенсионер услужливо закивал и тут же потерял к нам всякий интерес, уткнувшись в разложенную на столе газету. Это был последний рубеж обороны, и теперь мы оказались на территории АРПа, как официально называлось авторемонтное предприятие. Справа – двухэтажный дом с обвалившейся штукатуркой, главное здание усадьбы и по совместительству правление. Прямо – боксы с машинами, закрытые по случаю выходного дня крашенными бордовой краской воротами, слева, как и сказал борзый куряга на входе, производственный цех. Низкое вытянутое здание из белого силикатного кирпича. Туда нам и надо.

– Твою ж кукурузу!.. – выругался Дюс, и я с секундным опозданием понял, что его смутило.

Навстречу нам, угрожающе прижав голову, мягко ступал огромный, весь в колтунах, неухоженный пес. Я замер, но быстро взял себя в руки, заметив криво сколоченную будку и миску с кружащими над ней мухами.

– Стой и не мороси, – спокойно сказал я другу, а сам максимально расправил плечи, поставил пошире ноги и уверенно посмотрел прямо в глаза лохматому чудовищу.

Пса явно прикармливали на заводе, давая не только еду, но и кров, и он считал должным охранять территорию от чужих. И тут важно понимать, что сожрать нас никто не даст, если не будем никак провоцировать. Это во-первых. А во-вторых и в-главных, собака должна чувствовать твою силу и уверенность. Трусов животные не любят, об этом мне еще в прошлой жизни говорил один дрессировщик собак. Он же и объяснил, как правильно себя вести в таких случаях.

– Вы ко мне? – вытирая промасленной тряпкой руки, навстречу нам выдвинулся высокий смугловатый мужик лет сорока пяти. – Сигнал, место!

Незаметно появился, воспользовавшись нашим замешательством от собаки. Старый комбез, грубые кирзовые ботинки, клетчатая рубаха и кепка неопределенного цвета. Сам Михаил Вагитович, хозяин кооператива. Пес, к слову, его беспрекословно послушался и теперь просто наблюдал за нами, лениво улегшись рядом со своей миской.

– К вам, – кивнул я и протянул Утюганову руку. – Здравствуйте. Я Вадим, а это мой друг Андрей. С вами подруга моей мамы работала, Надежда Ивановна…

– Узнал, – неожиданно улыбнулся мужик. – Каменев Вадик, верно?

– Он самый, – подтвердил я. – Если вакансия сторожа еще открыта, я бы хотел на нее рассчитывать.

– Ладно тебе, Вадик, – рассмеялся Утюганов. – Поменьше официоза. Мы тут люди простые… Короче, место сторожа и уборщика твое. А вот для друга, извини, ничего нет.

– Не страшно, – я покачал головой. – Возможно, попозже что-то появится.

Михаил Вагитович смерил Дюса внимательным взглядом, потом тут же потерял к нему всякий интерес. Кивнул мне и махнул рукой в сторону входа в цех.

– Заходи.

Я шагнул следом за ним в пропахшее железом и маслом помещение. Вдоль стен уходящей вдаль галереи стояли станки, самые разные, я не все даже смог определить, да и неважно. Парочка выгодно выделялась среди остальных – новизной и общим порядком вокруг. За одним что-то вытачивал напарник Мишки Утюга, второй простаивал. Это как раз хозяйский, понял я. Остальные полтора десятка пустовали – по выходным АРП не работал. Ну, как не работал…

Мимо нас, словно не замечая, прошел давешний курильщик и направился к самому дальнему станку. А ведь он мог предупредить о собаке… Видимо, решил-таки нам шпильку устроить. Из вредности, что ли, или просто от скуки?

– Это АРПовские халтурят время от времени, – объяснил Михаил Вагитович, увидев мое замешательство и поняв его по-своему. – Сам знаешь, Вадик, время сейчас такое… Кто не работает, тот не ест. Это Толик Щербак, хочу его потом к себе переманить, когда третий станок выкуплю. Толковый мужик, понимает, что волка ноги кормят. Остальные за редкими исключениями от получки до получки, на работе только числятся и ноют постоянно. А этот иногда по ночам даже пашет, чтобы семью прокормить.

– Территория АРПа меня никак не касается? – уточнил я, вежливо кивнув на словах о трудолюбивом мужике. – И все, что на ней происходит?

– Верно, – подтвердил Утюганов. – Охраняешь мои станки и убираешь стружку. За это плачу сверху. Будет грязно – не обессудь, вычту. Остальное – не твоя забота. В цеху у завода свой сторож плюс вахтер на проходной, это их головная боль.

– Понятно, – я подвел черту. – Когда можно приступать?

– Сегодня, – улыбнулся довольный моей деловитостью мастер. – С семи до семи. Дальше ночь через две. Первый расчет пятого сентября, но могу и пораньше, если нужно будет…

– Спасибо, мне вполне нормально получить пятого, – я вновь протянул руку Михаилу Вагитовичу, и он крепко ее пожал.

Я развернулся, вышел из цеха. Дюс изнывал от нетерпения – со мной он не пошел, так как не приглашали, и ожидал снаружи, опасливо поглядывая на собаку.

– Пойдем, – позвал я. – Теперь на рынок.

* * *

Это место еще с советских времен звали «базаром» на восточный манер. Почему-то более «цивилизованное» наименование никого не привлекало вплоть до девяностых – вот-вот скоро станут говорить «рынок», подчеркивая отстраненность от прошлой жизни. Но пока это именно городской «базар».

– Давай к скобарям, – я показал на сидящих рядком мужичков и дедов, разложивших свои железяки прямо на земле вдоль стены ресторана.

– Здравствуйте, – сказал я, выбрав дедульку, у которого ассортимент был разложен не на газетке, а на клеенке. – Цепь нужна. Тонкая, но крепкая.

– Для собаки ищешь? – прохрипел старик, моментально выуживая блестящую железяку из горы товаров. – Такую бери.

– Пойдет, – благодарно кивнул я.

Расплатившись, подошел к толстому мужику в солдатском хэбэ. Придирчиво осмотрел замки, отказался от кодового, выбрал обычный с ключом, маленький и аккуратный. Поторговался, сделал вид, что ухожу – продавец сразу же сбавил цену.

– Вадик, что там за парень трется? – тихо спросил меня Дюс.

– Где? – я посмотрел в ту сторону, куда указывал друг, и заметил какого-то неопрятного молодого человека в мешковатой одежде. – Вижу. А чем он тебе не понравился?

– Да просто подозрительный какой-то, – пробормотал Дюс. – Ничего не покупает, круги наматывает. А сейчас просто встал.

– Не все приходят на рынок, хорошо понимая, что им нужно, – я пожал плечами. – Давай теперь к универмагу. Одеколон хочу нормальный купить. Тебе, кстати, тоже не помешает. Блин!..

– Что такое?

– Пакет забыл взять, – посетовал я. – Неудобно со всем этим скарбом ходить.

– На, держи! – довольно улыбнулся друг и протянул мне аккуратно сложенный потертый пакет с логотипом каких-то импортных сигарет. – Как знал!..

Я уже и забыл, какую ценность представляли собой обычные пакеты из полимеров в голодные девяностые. Их берегли, стирали и сушили, иногда даже зашивали! А с таким красивым, какой мне выделил Дюс, не стыдно было и по магазинам ходить. Вот в какую эпоху мы жили… И я теперь снова живу.

– Спасибо, – поблагодарил я и сложил покупки в гладкий пакет.

Парень, который своим поведением напряг Дюса, стрельнул глазами по мне, по вещам… Незаметно так, кажется, но очень пристально, даже оценивающе. Я бы внимания не обратил, если бы не мнительность друга. А с другой стороны, брать с нас нечего. Не цепочку же с замком и пакет с американскими сигаретами на картинке. Тоже мне, сокровища.