– Кто ты такая? – простонал Лео. – Откуда свалилась нам на голову? Только не ври, что ты наша новая солистка и явилась, чтобы заменить нашу Соню! Я звонил Соне, у нее температура сорок, но она никого нам вместо себя не присылала. Мы уж думали, что придется нам сегодня всем по очереди вокалистами побыть, а тут ты свалилась, словно снег на голову. Ты кто?

– Ваша солистка. А Соня… Она просто забыла. Сам говоришь, что у нее жар. А где жар, там и бред.

– Что же нам теперь делать? Ты хоть петь-то умеешь?

– Умею.

– Ну… спой.

Сашенька настроилась и изобразила:

– Прекрасное далеко…

– Ой, все! – закрыл глаза Лео. – Это конец! Нам всем конец! И тебе, дуреха, тоже! Ты хоть знаешь, куда ты сунулась? Тут такие важные лица, а ты без пропуска. Нас всех, прежде чем допустить до выступления, чуть ли не под микроскопом рассматривали. Флюшка и справка из ПНД – это самое меньшее, что от каждого из нас потребовалось. И если сейчас узнают, что я провел сюда человека со стороны, который явился без всякой проверки, мне конец!

– Я исключительно добропорядочная гражданка, – сказала Сашенька. – И справку о вменяемости могу предоставить, если нужно. А флюшка у меня вообще всегда с собой. Хоть сейчас ее вам отдам.

– Да что толку, если списки давно согласованы, а в списке у нас имя Сони числится. Тебя же не Соней зовут?

– Я Саша.

– Плохо очень ты поступила, Саша. Очень! Но теперь уже ничего не поделаешь. Будем продолжать игру. В общем, петь ты не умеешь и слуха у тебя нет, но это и неважно, потому что выучить репертуар Соньки ты все равно бы уже не успела. В принципе, мы на это и не рассчитывали. Двигаться ты хоть можешь?

– А что надо? Танцевать? Я умею.

И Сашенька принялась извиваться, стараясь, чтобы это выглядело максимально соблазнительно. Но Лео снова был недоволен.

– Стоп! – замахал он руками. – Хватит тут стриптиз перед моими парнями изображать. Возбудятся, а им еще выступать.

– Все так плохо?

– Исполняем мы наш питерский рок. Так что обойдись без этой пошлятины с вилянием бедер. Тебе с твоей фигурой лучше всего просто ходить по сцене. Туда-сюда. С этим ты хоть справишься?

– Конечно!

Сашенька постаралась, чтобы это прозвучало как можно более уверенно. И Лео смягчился.

– Ладно, так и решили, ты будешь ходить и открывать рот под фанеру. В принципе, может получиться даже неплохо. Фигурка у тебя симпатичная. Мордашку мы тебе сейчас накрасим так, что родная мать не узнает. Наденешь платье Соньки – никто тебя от нее и не отличит. Близко к публике просто не суйся. И в разговоры не лезь. Но за этим я сам лично прослежу. В случае если станут приставать с предложениями выпить, скажешь, что здоровье не позволяет. Ну, ребята, хватайте ее и вперед!

Дальше Сашенька помнила плохо. Ее причесывали, красили, наряжали. Оказывается, вместе с музыкантами приехал и их гример – женщина таких необъятных размеров, вся сплошь состоящая из уютных складок жира. В них она прятала и гримерные кисти, и зеркала, и расчески. Перед ней был плакат, на котором была изображена блондинистая девица с торчащими во все стороны острыми пучками волос.

– Ой, не похожа, – сокрушалась гримерша, старательно замазывая Сашеньке лицо гримом. – Ой, халтура!

Но когда закончила, то неожиданно сама же объявила, что получилось отпадно. И успех им всем гарантирован.

– Лишь бы ты, девонька, не стушевалась на сцене. Соня у нас не первый год выступает, а ты новенькая. Вдруг испугаешься? Если ступор нападет, то беда. Ром, а Ром, слушай, дай ей глотнуть своей волшебной настойки.

– Сколько раз тебе повторять, это абсент.

– Знаю я твой абсент. Спирт тебе мать из психушки тащит. А полынь у бабки на даче на участке растет. Тащи сюда!

От лютой горечи у Сашеньки глаза полезли на лоб. А огненный смерч прожег ей кишечник до основания. Сашеньке казалось, что вместо кишок у нее теперь в животе одно сплошное огненное озеро.

– Я умираю!

– Говорил же, не надо. Она непривычная.

– Ничего, сейчас все пройдет.

Гримерша оказалась права. Когда огненная лава в желудке улеглась, то Сашенька почувствовала себя значительно лучше. И она объявила своим друзьям, а они таковыми все ей уже казались, что она готова к выступлению.

Глава 4

Как прошла первая часть концерта, Сашенька не помнила. Она ходила по сцене, как ей казалось, очень уверенно открывала рот, и публика после каждого исполнения отзывалась бурными аплодисментами. Причем, чем громче становились аплодисменты, тем больше пустых бутылок со спиртным появлялось на столах. Сашеньке некогда было задумываться об этой закономерности, но подспудно она ее все же тревожила.

Девушке было невдомек, что причиной такого сказочного изобилия на столах был не кто иной, как сам Лео. Он сумел договориться с типом в бабочке, которому объяснил, что певица не в голосе, сама не своя, поэтому нужно как-то поддержать исполнительницу. И тот расстарался, дал приказ официантам обслуживать всех подряд, несмотря на ранги, и чтобы ни один гость не сидел бы с пустым или хотя бы наполовину пустым бокалом.

В перерыве между двумя песнями Сашенька спросила у Ромы:

– А что за праздник хоть?

– Юбилей Галины Павловны.

Это прозвучало так, словно Сашенька была обязана знать, кто это. И девушка не решилась расспрашивать.

Гости отмечали праздник уже давно. Музыканты как раз застали тот момент, когда официальная часть плавно и стремительно перетекала собственно в банкет. Истомленные ожиданием гости очень быстро набрались под завязку, начали и сами лезть на сцену, и про Сашеньку все забыли. То есть она думала, что забыли, но оказалось, что нет.

Внезапно девушка почувствовала, как с двух сторон ее нежно и в то же время сильно обхватывают чьи-то руки. Ноги плавно отрываются от пола. И ее куда-то несут. Самопальный абсент, который Рома делал из полыни и разведенного до семидесяти градусов спирта, уже перестал действовать, от былой лихости не осталось и следа, девушка запаниковала. Впрочем, оглянувшись, она обнаружила, что этой же участи подверглись и все ее коллеги по сцене, за исключением самого Лео, который семенил позади процессии с выражением скорбной покорности на лице.

– Что происходит? Куда это нас переносят?

Музыканты этого не знали. Не знал даже лысый Лео, который теперь также путешествовал по воздуху. Вместе с ними двигались и их инструменты. Объяснения были даны лишь в машине, где Сашенька оказалась вместе с Лео. Остальных музыкантов, а также их инструменты распихали по другим машинам.

И кавалькада тронулась. Настроение у всех участников этой затеи было превосходное.

– К Галине Павловне поедем! – объяснили они. – А то непорядок получается. Это же ее праздник, а все веселятся, она одна не радуется. Ваша Соня – ее любимая певица. Уж мы сами не свои будем, а нашу любимую начальницу порадуем!

Протестовать было невозможно. Доказать что-либо тоже. Пришлось подчиниться.

– А кто эта Галина Павловна? – наконец спросила Сашенька.

Лео выпучил на нее глаза:

– Ты чего вообще? Хозяйку праздника не знаешь?

– Нет. Откуда?

– Ты только при ней этого не ляпни!

– Так кто она такая?

– Госпожа Кулакова – начальница всех этих чубриков!

– Начальница!

– Генеральша!

– Ой!

Сашеньке сделалось очень сильно не по себе. Вроде бы и везли ее в нужном направлении, на встречу с человеком, которого она и сама стремилась повидать. Вот только движение это теперь происходило вроде как независимо от желания самой девушки. И это не могло не настораживать.

Генеральша их приезду была не слишком рада. Судя по тяжелому бархатному халату, она уже приготовилась отдыхать. И даже многочисленные упоминания подчиненных о сюрпризе, который они стремятся сделать своей дорогой начальнице на ее праздник, женщину не смягчили. Сначала она посылала их открытым текстом, но, убедившись, что подчиненные в данном случае не собираются ее слушаться, сменила пластинку и попыталась воздействовать лаской:

– Валите, мои дорогие, назад на праздник. Я уже напраздновалась на сегодня.

– Галина Пална, вы хоть одним глазком взгляните, кого мы вам привезли.

И мужчины вытолкнули вперед музыкантов, которые, в свою очередь, постарались спрятаться за спинами Лео и Сашеньки.

– Что скажете? Хорош подарочек?

– Всем отделом скинулись, чтобы вас порадовать!

Галина Павловна радоваться по-прежнему не торопилась.

– Кто это? – с недоумением спросила она.

– Лео, скройся!

И когда продюсер шмыгнул в задние ряды, Сашеньку еще немного толкнули вперед.

– А теперь узнаете? Это же Соня! Ваша любимая артистка!

Сашенька по глазам генеральши видела, что та прекрасно знает, что перед ней никакая не Соня. И сейчас доведет это до сведения своих подчиненных. И что тогда эти доблестные офицеры сделают с Сашенькой за обман, думать не хотелось. Что-нибудь очень и очень плохое и неприятное.

Времени было в обрез, и Сашенька не стала его терять.

– Верните мою тетю Тому! – выкрикнула она прямо в лицо оторопевшей начальницы. – Что за манеру взяли живых людей увозить на своих «Аурусах»! Пусть у тетки что-то даже и было с вашим мужем, это еще не повод, чтобы использовать служебное положение для сведения личных счетов!

Повисла напряженная пауза, во время которой все пытались осмыслить услышанное.

А Сашенька продолжала возмущаться вслух. Видимо, выпитый ею абсент имел очень коварное и отсроченное во времени действие, которое наступило только сейчас.

Девушка громко кричала:

– И заранее учтите, что о вашем поведении будет доложено на самый верх! Да-да, прямо туда! Думаете, на вас управы не найдется? Еще как найдется! Верните семье Тамару Викторовну, если она еще жива, конечно!

Генеральша побагровела. Она взглянула на подчиненных, которые застыли, словно на параде. Кажется, многие из них даже протрезвели.

– Все по домам!

Голос генеральши был звонок, как сталь. И резал не хуже. Все тут же кинулись исполнять ее приказание. И пьян, и трезв – каждый стремился убраться подальше. Меньше чем за минуту внутренний дворик совершенно опустел. Осталась только Сашенька.

– Ты что плетешь, девчонка?! – обратилась к ней Галина Павловна. – В чем ты меня обвиняешь? В каких таких грехах?

– Вы своего мужа ревнуете, это всем известно. Но тетя Тома им совсем не интересуется. У нее другой мужчина есть! И ваш муж ей совсем не нужен, оставьте его себе!

На какой-то момент Сашеньке показалось, что генеральша сейчас ее придушит. Вот протянет свою холеную руку, и хрустнут тоненькие позвонки у Сашеньки на шейке. Но обошлось. Вместо того чтобы растерзать Сашеньку, генеральша обернулась к мужчине, который на свою голову как раз в этот момент выглянул из дверей дома. Он тоже был в халате, казался изрядно навеселе, а его голая грудь дымилась на морозце, словно он явился прямиком из бани.

Это и был Евгений Кулаков, муж вспыльчивой генеральши. Выглядел он значительно моложе своей супруги. И можно было не сомневаться, кто в этой паре является головой, а кто шеей. Но сейчас женщине было не до эффектных внешних данных своего супруга. Она была в ярости и не собиралась этого скрывать:

– Значит, ты все-таки снова встречаешься с этой паскудиной!

– О чем ты говоришь, дорогая?

– Ты прекрасно знаешь, про кого речь! Твоя прекрасная Тамара! Она снова здесь!

– Не нервничай, любимая, – взмолился Кулаков. – Я тебя умоляю! Тебе нельзя волноваться. У тебя давление поднимется.

– А ты только сейчас о моем здоровье заволновался! Раньше надо было думать! До того, как ты притащил к нам в дом эту дрянь!

– Я не тащил! С чего ты взяла?

– А зачем она прикатила в город? Скажешь, что не к тебе?

– Нет! Я тебе уже сто раз говорил, что не имею к ней никакого отношения. А ее приезд… Я ничего не знал о нем! И более того, я был против, чтобы она приезжала!

– Значит, ты все-таки знал!

– Ты мне только что об этом сказала.

– Еще раньше ты тоже это знал.