Случайный спутник, то ли шпион, то ли приказчик, мастер шамьета и котелка, а теперь, как выяснилось, еще и влюбленный в свой инструмент лютнист, что-то зашептал снова, но теперь это был явный бред. Аластор положил ему на лоб ладонь и почувствовал, как тот пылает. Влетела Айлин с сумками, бросила их на пол и вытащила из одной флягу с карвейном. Что-то шикнула на притихший было огонь, и тот снова торопливо взметнулся в очаге. Крутнула запястьем, запуская еще какое-то заклятие, Аластор не понял, какое именно, однако было не до вопросов. Может, щит какой ставит?

– Ничего, – сказала подруга, старательно улыбнувшись Аластору, и протянула ему флягу, чтобы открутил крышку. – Мы справимся, правда? Мы с чем угодно справимся, Ал, только бы вместе!

* * *

– Все-таки Пушок – удивительное создание! – задумчиво сказал Аластор, подбрасывая в печь очередное полено.

…Неказистый с виду домик был построен на совесть. Все щели между бревнами промазаны глиной, небольшое окно затянуто вычищенной пленкой бычьего пузыря, а еще снабжено прочной деревянной ставней, причем изнутри, чтобы закрывать ее, не выходя на улицу. Очаг, хоть и грубо сложенный, почти не дымил, а еще неизвестный хозяин позаботился о запасе дров, сложенных и под навесом, и в самом домике. Дрова успели высохнуть на славу и теперь весело трещали в очаге, наполняя комнату сухим душистым жаром.

Да что там, здесь даже оказался сарай для лошадей! Не настоящая конюшня, разумеется, но добротная пристройка за домиком под общей крышей. Там даже ясли имелись, а в углу нашлась небольшая копешка сена, которой Аластор обрадовался, как величайшему сокровищу! Кем бы ни был хозяин этих мест, пусть все Благие вознаградят его за предусмотрительность. И надо будет хоть денег оставить, уезжая… Неприлично пользоваться чужим имуществом и не отблагодарить хозяина, пусть даже это простолюдин-егерь.

Первая пара часов прошла в хлопотах по хозяйству и над больным. Аластор сам тщательно растер итлийца карвейном, ведь леди не может прикасаться к обнаженному мужчине! Потом натянул на него смену белья, торопливо высушенную Айлин, влил немного карвейна в рот и укрыл потеплее, накинув их с Айлин плащи, а сверху еще пару попон. Если хорошо пропотеет, может, все и обойдется?

Айлин тем временем достала из сумки Фарелли какие-то травы, тщательно их разглядела и поставила на огонь котелок, зачерпнув им снега.

– Не выходи во двор без плаща, – попросил ее Аластор. – Лучше я сам!

– Ничего, я полог на себя накинула, – отмахнулась подруга. – Да и всего на минутку. Как хорошо, что дрова прямо здесь. Нам тоже горячего выпить не помешает. Ал, а ты умеешь варить шамьет?

– Ну… – протянул Аластор, устыдившись.

И в самом деле, нет бы хоть раз посмотреть, как это делает Фарелли! Сейчас бы сварил горячего, хотя бы без специй!

– Ясно, – улыбнулась Айлин. – Вот и я тоже… У нас в Академии его всегда на кухне готовят, в любое время можно просто попросить дежурных поваров. Ладно, тогда попьем травяного отвара. Я у синьора Фарелли мяту нашла и ромашку! Другие травы лучше трогать не буду, а эти ни с чем не перепутаешь. Хвала Всеблагой Матери, это не грибы, – вздохнула она, вспомнив свой конфуз, и тут же засуетилась у очага.

Аластор же вышел во двор, выпустив заодно и Пушка. Метель не прекратилась, хотя ветер стал потише, снег шел по-прежнему частый, но уже не крупными хлопьями, а мелкой крупой. Пушок понюхал воздух и уверенно потрусил к близкому лесу. Аластор глянул ему вслед, понадеялся, что умный пес принесет какую-нибудь дичь, и пошел заниматься лошадьми. Их следовало насухо вытереть, вычистить, проследить, чтобы каждой досталось вдоволь сена, а потом, попозже, еще и напоить. Да, кстати, неплохо бы и дров принести про запас, иначе те, что в самой сторожке, быстро закончатся…

– Ал! – послышался с крыльца голос Айлин, когда Аластор уже почти закончил с лошадьми. – Иди попей горячего. Ой, смотри, Пушок вернулся! Моя же ты умная собака! Самая лучшая в мире!

Аластор посмотрел на радостно виляющего хвостом пса, на крупную куропатку в его пасти… и согласился, что собака у них действительно лучшая в мире…

– Не понимаю, как он смог унюхать этот дом? – продолжал он рассуждать, греясь возле печки с кружкой травяного отвара в руках. – Здесь давно никого не было, печь не топили, значит, по запаху дыма Пушок его найти не мог. Домашнего скота тоже нет. Неужели он унюхал просто сам дом? С такого расстояния? Это чудо какое-то! Или все дело в том, что он… сам такой необычный?

Говорить, что Пушок, вообще-то, дохлый, Аластор постеснялся. А вдруг невероятный пес и правда понимает человеческую речь! Невежливо получится, хватит и того, что пришлось объяснять это Фарелли.

– Знаешь, я думаю, все дело в том, что он призрак, – так же задумчиво сказала Айлин, снимая котелок с крюка, вделанного в очаг. – То есть не совсем призрак… Формально Пушок – умертвие. Но ведь всякое умертвие – это дух, вселившийся в мертвое тело. Просто у Пушка тело не такое, как у простых умертвий. Ты моя умная собаченька… – Она почесала волкодава за ухом, и тот блаженно сощурился, положив морду ей на колени. На рассуждения о его природе Пушок, похоже, и не думал обижаться. Айлин же продолжала: – А если Пушок – призрак, облеченный плотью и всякими артефакторными штуками, тогда понятно, как он находит все, что нужно. Призраки ведь иначе смотрят на мир! И могут оказаться везде, где только захотят! У себя дома, например, если человека убили вдалеке и он хочет увидеть родных. Или возле клада, который закопали при жизни. Я думаю… – Она с сомнением поглядела на Пушка. – Может, он и правда не заметил, что умер? Он не может нюхать по-настоящему, но постоянно это делает. У него ведь собачий ум, вот и приходится как-то объяснить себе самому, как он находит дорогу.

Она снова потрепала мохнатую шею, погладила пушистые уши и улыбнулась:

– Мы ведь с ним почти вместе приехали в Академию. Отец… прислал его на день позже. А лорд Бастельеро… он разрешил мне держать Пушка, хоть это и не по правилам. Сам просил об этом лорда Эддерли, нашего магистра. Даже придумал про какую-то учебную работу… Ну какую работу я могла сделать в двенадцать лет?! Я до сих пор не знаю, как у меня Пушок таким получился! И никто не знает, даже Дарра не смог повторить… Ну вот, и когда лорд Бастельеро приказал обшить Пушка шкурой, все перестали его бояться. Пушка, конечно, – добавила она и покраснела.

Аластор с трудом удержался, чтобы не добавить какую-нибудь гадость. Например, что лорда Бастельеро какой шкурой ни обшивай, хоть самой белой и пушистой, не поможет. Характер не тот, чтобы его перестали бояться. Но за Пушка его и правда стоит поблагодарить. Даже удивительно, что Бастельеро проявил такое участие.

– А Пушок меня с первых дней стал водить по Академии, – продолжила Айлин. – Понимаешь, я сначала очень путалась, Академия ведь огромная! А у меня занятия были то с некромантами, то с боевиками, то вообще отдельно с Воронами. И Пушок всегда знал, куда мне нужно идти! Мог отвести даже туда, где сам ни разу не был. Я только потом поняла, как это странно, но решила, что так и надо, он ведь необычная собака!

– Он замечательная собака, – согласился Аластор. – Вернусь домой, заведу и себе тоже невийских волкодавов. Только нужно достать чистокровных щенков.

И невольно подумал, что многие в столице захотят купить хорошего пса. Охотничьи собаки, конечно, в большей цене, волкодавов разводят только для охраны скота в поместьях. Но там на них глянуть страшно, псы здоровенные, кудлатые, грязные… И признают одного пастуха. А если с самого начала держать щенков в чистоте, мыть, расчесывать и учить, как положено, собака получится на загляденье! Хорошо бы еще вывести белого волкодава, пусть не такого огромного, как Пушок, но красивого! Отличное может получиться дополнение к лошадям, ведь страстные лошадники обычно и на собак денег не жалеют…

Мысли улетели куда-то не туда, в поместье и к мирным хозяйственным делам. Аластор сам не понимал, как скучает по всему этому. Сейчас бы пройтись по конюшням или съездить на самую обычную охоту, без всяких демонов. И чтобы себя тоже не чувствовать загнанным зверем!

Он вздохнул и задумался о более важных делах. До Шермеза они так и не доехали, а ведь город совсем близко. На карте их сторожки не было, разумеется, но река нашлась, и этот самый лесок тоже. Вот он, Шермез, рукой подать! А у них ни еды, кроме куропатки, которую Айлин уже неумело, но старательно ощипывает, ни теплых вещей, ни одеял. Что, если непогода продлится? Придется ехать дальше, не сидеть же здесь! Непонятно, что делать с итлийцем, но это решат ближайшие дни, а пока надо позаботиться, во что его одеть, если выживет.

– Айлин, – окликнул он подругу. – Как ты думаешь, а Пушок может отвести меня в Шермез? Я могу добраться и по карте, но так надежнее.

– Хочешь поехать туда сам? – мгновенно насторожилась та. – Ну да, синьора Фарелли нельзя оставлять… А нам нужны припасы. Ты прав, наверное. Конечно, Пушок тебя отведет. И обратно приведет наверняка. Только полдень уже прошел, если не успеете вернуться до темноты, лучше заночуйте там.

– А ты здесь одна останешься?

– И что? – улыбнулась Айлин. – Ал, ты когда-нибудь слышал, чтобы некроманты боялись темноты? Ночь – это наше время. А день – время боевиков. Так что я в двойном выигрыше, правда? Бери Пушка и поезжай, твой плащ уже высох.

Аластор представил, что было бы, предложи он кому-то из своих сестер остаться в лесу без всякой защиты, даже без собаки… Конечно, Айлин – умелая магесса, причем двух сил сразу, Красной и Фиолетовой. Но все равно ей должно быть не по себе. А она такая отважная!

Он молча благодарно улыбнулся, не находя должных слов, и свистнул Пушка, с готовностью вскочившего на лапы. Что-то простонал в бреду Фарелли, и Аластор понял, что надо торопиться, если он хочет привезти лекарства вовремя.

* * *

Отвратительно… Грегор осмотрел кабинет Великого Магистра и понял, что не зря с самого начала ненавидел это назначение. Дело даже не в том, что он чувствует себя здесь самозванцем. В конце концов, он на это не напрашивался! Но как Архимаг руководил Орденом, если кабинет девственно-чист? Никаких бумаг, только на книжных полках, которыми уставлены две стены, бесчисленные тома с разноцветными корешками. Учебники, летописи Ордена, справочники и научные труды… Но ничего, что относилось бы к управлению!

«Ладно, как будто я не знал, кто на самом деле руководит Орденом и Академией, – подумал он, подходя к массивному столу и проводя пальцем по столешнице красного дерева. – Надо же, ни пылинки. Убирают здесь тщательно… А сам кабинет совершенно безликий, никакого следа прежнего хозяина. Или все уже вынесли? Отвратительно, с чего же начинать?»

Он сел в высокое кресло с мягким сиденьем, такое же ухоженное и чистое, как все здесь. Поерзал… Кресло показалось неудобным, то ли слишком высоким, то ли спинка изогнута… Что ж, это наименьшая сложность! Заменить его на собственное, привезенное из особняка! Или просто проводить в этом кабинете как можно меньше времени. Но как вообще нужно руководить Орденом и Академией?

«Да просто, – подумал Грегор, вытягивая ноги и пытаясь расслабиться в кресле. – Нужно выяснить самые неотложные нужды и начать с них. От управления армией это решительно ничем не отличается! Кстати, а где Райнгартен? Не он ли больше всех страдал, что Архимагу нужно срочно подписать бесчисленное количество бумаг? Или я еще за собственным секретарем бегать должен?»

Он потрогал звезду Великого Магистра, надетую утром и увесисто оттягивающую цепочку. Вот она, вершина карьеры любого мага… Неудивительно, что кажется такой тяжелой. Кастельмаро как-то вызывал Райнгартена с ее помощью… Хм, так это с любым из магистров можно связаться? А если сразу не получится? Как эта штука вообще работает? Если к ней нет никаких инструкций, значит, дело несложное.

Проведя пальцами по эмалевым лучам, Грегор заметил, что от его прикосновения они словно на миг загораются и снова гаснут. Тронул фиолетовый луч и наугад позвал:

– Магистр Эддерли?