– Да-да, у людей бывают семьи, – сварливо подтвердил Бреннан, словно прочитав его мысли. – И в этих семьях случаются разные обстоятельства. Дункан – старший сын из четырех, а у него еще и сестры имеются, и родители живы. Нисколько не удивляюсь, что кому-то из них могла понадобиться помощь магистра. Кстати, совсем забыл! – Голос Бреннана приобрел какое-то сверхъестественное ехидство. – Дункан как чувствовал! И лично вам, Грегор, просил передать, если поинтересуетесь, что после улаживания семейных дел он намеревается съездить на целебные воды, подлечить печень.

– Печень? – снова повторил Грегор, чувствуя себя полным болваном. – На воды? Сейчас?!

«Роверстан с ума сошел? – подумал он со смесью злости и растерянности. – Нашел время лечиться! На водах! Да если он действительно болен, хотя чем может заболеть этот бык, обратился бы к целителям… Но он собрался на воды! Бред какой-то…»

– Ну что поделать? – развел руками Бреннан с полнейшим спокойствием и даже, кажется, одобрением. – Если печень! Я бы никому не посоветовал пренебрегать собственной печенью. Даже вам, дорогой Грегор. Хм, особенно вам. Очень, очень вредно, знаете ли. Характер портится просто удивительно!

Грегор закрыл глаза и напомнил себе, что проклинать коллег – дурной тон. Особенно старших. Особенно целителя, который считается существом беззащитным и потому имеющим право на некоторое снисхождение. Хотя Баргота с два Грегор после Морхальта поверит сказкам о беззащитности целителей. Ну, Бреннан! Сам пусть проверит печень, ехидна…

– Понимаю, – открыв глаза, процедил он, стараясь смотреть куда угодно, только не на каменные физиономии магистров. – Печень – это важно. Иначе что мы будем делать, если у нашего дорогого магистра Роверстана испортится характер? Что ж, если этот важнейший вопрос решен, хотелось бы разобраться и с остальными пустяками. С выборами Архимага, например.

– Да-да, – прервал Райнгартен их пикировку. – Будьте любезны, коллеги! Раз уж магистр Роверстан отсутствует по уважительной причине, начнем выборы без него. Кстати, напоминаю, что в подобном случае член совета магистров не может не только голосовать, но и являться претендентом на пост Великого Магистра.

Грегор едва успел удивиться, что кто-то всерьез может рассматривать кандидатуру Роверстана, как Эддерли негромко уронил:

– Жаль. Очень жаль. Может быть, мы все-таки отложим выборы? Нечестно лишать Дункана подобной возможности.

«Да они издеваются? – ошеломленно подумал Грегор, видя, как Ладецки и Бреннан кивают с совершенно серьезными лицами. – Роверстана – в архимаги? Вот это уж точно бред! Неужели Совет решил сорвать выборы? Зачем?! Но представить, что кто-то в здравом уме проголосует за разумника? Невозможно!»

Он посмотрел на Райнгартена, застывшего на своем месте с каким-то удивительно холодным и спокойным лицом, и понял: возможно. Потому что Кристоф погиб, а Ладецки слишком недавно стал Красным магистром, он не дворянин и даже не дорвенантец. Потому что Эддерли, как сказал тот же Райнгартен, отказался наотрез, а он ведь был самой логичной кандидатурой. Бреннан? Он хорош на своем месте, но представить его в кресле Архимага Грегору не хватало воображения. Валлендорф? Даже не смешно. Пожалуй, меньше шансов только у Волански. Но тогда получается, что кандидатов остается только два? Райнгартен и… Роверстан?! И Эддерли с еще двумя магистрами за Роверстана?!

– Согласен, – уже серьезно и без тени недавнего ехидства сказал Бреннан. – Магистр Роверстан должен быть в числе кандидатов.

– Это не соответствует Уставу, – с холодной четкостью сообщил Райнгартен и добавил: – Прошу прощения, что приходится напоминать столь очевидные вещи. Член Совета, который отсутствует в момент выбора, не может избираться. Нет голоса – нет кандидатуры. К тому же магистр не давал согласия занять пост в случае избрания.

По узким губам стихийника скользнула быстрая улыбка, а Эддерли, напротив, нахмурился.

– Вот поэтому я и предлагаю подождать, – уронил он, однако снова заговорил Валлендорф:

– Милорд Райнгартен совершенно прав. Дела Ордена не позволяют отложить их на потом. При всем уважении к магистру Роверстану мы понятия не имеем, когда он вернется. Не говоря уж о том, что Совет не обязательно выберет именно его. Мне кажется, есть куда более достойные кандидаты.

И посмотрел на Райнгартена так умильно, что Грегора едва не стошнило.

– Милорд Эддерли, – торжественно сказал стихийник, словно не замечая этого взгляда. – Вы позволите предложить почтенному Совету вашу кандидатуру? Со всем уважением к вашему опыту и авторитету!

«Отличный ход, – оценил Грегор, чувствуя себя как на театральном представлении. – Этьен ничем не рискует, зато выглядит красиво. Ах, Эддерли, ну согласитесь! Кому еще, как не вам?»

– Простите, милорды коллеги, – тихо уронил пожилой некромант под обращенными к нему взглядами. – Я не в силах нести такое бремя. Возраст… К тому же недавно я окончательно понял, что не обладаю нужными качествами для этой должности. Прошу вас не тратить свой голос на меня, я все равно откажусь. Полагаю… – Он запнулся, а потом проговорил очень медленно и с удивившей Грегора настойчивостью, словно хотел что-то кому-то подсказать: – Раз уж мы выбираем среди присутствующих, давайте сделаем это мудро.

– Хм… – отозвался целитель и замолчал.

Грегор увидел, как тревожно блеснули глаза Райнгартена, однако стихийник промолчал тоже.

Пройдя вдоль стола, он раздал всем, кроме Грегора, по простому листку бумаги и карандашу, а потом монотонно проговорил:

– С вашего разрешения напоминаю соответствующий пункт Устава. Вы можете проголосовать за любого кандидата, включая себя. Голос можно отдать только за того человека, который присутствует здесь. К сожалению, по этому правилу магистр Роверстан исключается из числа кандидатов.

«А ведь он это не зря напоминает, – сказал сам себе Грегор. – Неужели все-таки… Ну да, Райнгартен очень много потерял в мнении магистров, когда не принял на себя ответственность за решение развернуть потоки. Но неужели Совет готов избрать Роверстана, лишь бы не стихийника? Бред! Выбрали бы уж тогда Бреннана, что ли. Да, он простолюдин с вульгарными манерами, но хотя бы глава почтенной гильдии, да и человек достаточно ответственный… А Роверстан, покинув Академию, лишил себя даже призрачного шанса заполучить звезду Великого Магистра. Правильно лишил, конечно, вот ему на этом посту точно не место. Но любопытно, стоило ли оно того?»

Он пошевелился, удобнее усаживаясь в кресле, и с досадой подумал, что приглашение на выборы – это, конечно, честь. Но потраченное время можно было использовать гораздо выгоднее. Например, съездить к Аранвену пораньше и выяснить все насчет «известных особ». А заодно и о том, как лорд-канцлер ухитряется получать со всей страны новости, если порталы не работают. Ладно, откуда-то приезжают обычные гонцы, но ведь канцлер был уверен, что успеет предупредить своих людей в каждом городе на пути Вальдерона и Айлин.

Шесть магистров тем временем написали на бумаге свой выбор, и пятеро из них просто сложили листки пополам. Волански, не удовлетворившись этим, мгновенно свернул из своей записки кораблик и с идиотской улыбкой подал его Райнгартену, который снова прошел вдоль стола. Стихийник был внешне спокоен, только губы сжаты чуть сильнее обычного. И Грегор опять не мог не подумать, каково будет Райнгартену управлять Советом, который так явно не хотел его избрания. Мелькнула даже мысль, что стихийник может не набрать большинства голосов. Наверняка не наберет! Но он может проголосовать за себя сам, если не побрезгует. И Валлендорф наверняка за него тоже. Два голоса из шести – это очень мало, если остальные голосуют за кого-то одного. И неплохой шанс, если магистры отдадут голоса за разных кандидатов. Грегор прекрасно понимал, что всего через несколько мгновений все разъяснится, но дорого бы дал, чтобы заранее узнать, кого назовет тот же Эддерли вместо Роверстана. Бреннана? Ладецки? Выбор невелик. Ну не Волански же, в самом-то деле!

– Милорд Бастельеро! – обратился к нему Райнгартен, у которого только блеск во взгляде выдавал нетерпение. – Вы здесь единственное незаинтересованное лицо. Не окажете ли честь зачитать наш выбор и подсчитать голоса?

«Ах, вот для чего меня пригласили», – усмехнулся Грегор, но поднялся и поклонился, церемонно проговорив:

– Сочту за честь, милорды.

Райнгартен подал ему пять записок и бумажный кораблик, на котором тоже было что-то написано. Грегор развернул его первым, с насмешливой неторопливостью стараясь не повредить листок. Знал бы Орден, от чего и кого зависит его судьба!

– Дункан Роверстан! Белая гильдия! – прочитал он и показал измятую бумажку всем присутствующим.

– Магистр Волански, – с усталой терпеливостью сказал Райнгартен иллюзорнику, который, высунув кончик языка, упоенно трудился над следующим корабликом. – За Роверстана голосовать нельзя. Его здесь нет.

Волански глянул на него с искренним сомнением, а надпись на бумажке в руках Грегора поблекла, на миг выцвела и сразу появилась вновь. Теперь она гласила: «Все равно Роверстан».

Грегор пожал плечами и показал всем бумажку.

– Магистр, назовите кого-нибудь другого, – с потрясающим терпением попросил Райнгартен.

Бумажка мигнула и сообщила: «А может, все-таки Роверстан, а?»

– Магистр Волански, кажется, издевается, – раздраженно сказал Грегор, бросая листок на стол.

Тот обиженно мигнул и стал совершенно белым.

– Полагаю, милорды, – сдержанно сказал Эддерли, – мы можем в данном случае отступить от правил и посчитать магистра Волански воздержавшимся. Ничего, пять голосов – это все равно большинство Совета. Все согласны?

Магистры закивали. Волански, ничуть не расстроившись, расправлял кораблик.

Грегор развернул следующий листок, прочитал:

– Этьен Райнгартен! Оранжевая гильдия!

Показал его всем. Развернул еще один:

– Этьен Райнгартен! Оранжевая гильдия!

Покосился на стихийника. Спокойствие того все-таки дало трещину, скулы Райнгартена слегка порозовели. Грегору вдруг стало совершенно неинтересно, кто все-таки выиграет. Детские игры какие-то! Он быстро открыл третью записку, глянул на имя. Закусил губу и поднял взгляд на присутствующих, с тихой холодной злостью пытаясь определить, чья это дурацкая шутка. Магистры смотрели на него в ответ. Задумчиво, удовлетворенно, насмешливо и непроницаемо… Все, кроме Волански – тот упоенно играл с корабликом.

Грегор, не читая имя вслух, быстро развернул два оставшихся листка. На всех трех оно было одинаковым.

– Милорды магистры… – выдохнул он. – Простите, но это не смешно!

Райнгартен подошел к нему и заглянул в бумажки. Валлендорф крутил головой из стороны в сторону с тревожным видом, иногда заискивающе глядя на стихийника, а тот сжал губы в ниточку и побледнел. Грегор его понимал…

– Это невозможно, – сказал он, четко выговаривая каждый звук. – Позвольте напомнить, что я не могу быть кандидатом на пост Великого Магистра. Архимаг избирается из членов Совета! Я не глава гильдии, я обычный преподаватель!

Три бумажки жгли ему руку. На каждой было выведено: «Лорд Грегор Бастельеро, Фиолетовая гильдия».

– Это невозможно! – выкрикнул он, срываясь, и только тут Эддерли очень ровно и словно нехотя сообщил:

– Устав Совета требует избрать Архимага из присутствующих. Вы же не станете отрицать, что присутствуете на Совете, лорд Бастельеро?

– Я не магистр! – огрызнулся Грегор и оглянулся на отошедшего Райнгартена.

Ну что он молчит?! Пусть вспомнит и приведет соответствующие пункты Устава! Но стихийник молчал, только побледнел так, что казался больным.

– Уставу это не противоречит, – размеренно уронил Бреннан. – Собственно говоря, поэтому на выборы Архимага и не допускаются посторонние. В истории Ордена были случаи, когда Великим Магистром становился обычный маг, минуя ступень магистра. Все по традициям. Три голоса за вас при двух за лорда Райнгартена и одном воздержавшемся.