Кто-то мог сесть вперед, пассажирское место рядом с автоледи было свободно, но Юра предпочел разгрести бардак на заднем диванчике, чтобы оставаться рядом с Машей. У той слегка постукивали зубы – не от холода, а от возбуждения. События понеслись стремительно! Как пришпоренный педальный конь.

Было начало двенадцатого, когда они оказались у квартиры, куда заводчица несколько месяцев назад привезла котенка редкой породы петерболд. В том, что Азалия Берта Фиона Саванна по-прежнему там проживает, сомнений не возникло: кошачий плач, доносившийся из-за бронированной двери, превратился в истошный ор, когда Галина позвала кошку по имени и стала участливо с ней разговаривать. Прервалась ненадолго лишь для того, чтобы наорать на участкового, которому позвонил Юра (телефончик со стенда внизу у лифта списала, конечно, Маша, кто же еще!).

Участковый примчался через полчаса. А кто бы не примчался, если бы ему в самых непарламентских выражениях сообщили, что в квартире за железной дверью кричит младенец, оставленный в одиночестве на сутки, не меньше?

– Бедная девочка, она еще ребенок, ей и года нет! – вопила в трубку кошачья мама Петровская.

– Азалии она, стало быть, бабушка! – шепнул Юра на ухо Маше, но та даже не улыбнулась.

Она уже не сомневалось: с девочкой случилось что-то очень плохое. И не с кошачьей – та орала, как не каждый здоровый сможет, – а с человеческой. Со злосчастной Катериной Сорокиной.

Уяснив, что младенец, которого надо спасать, усат и хвостат, участковый выругался, но руки не умыл – вызвонил прописанную по данному адресу гражданку, оказавшуюся единственной владелицей квартиры.

Гражданка прискакала – не иначе, галопом – ровно в полночь. С ключами и, что оказалось еще важнее, официальным договором об аренде квартиры. Участковый внимательно изучал этот документ, пока кошачья бабушка Петровская ловила напуганную детку Азалию, а гражданка хозяйка бегала по квартире, сетуя на нехарактерный беспорядок и опасливо поглядывая на представителя власти. По всей квартире были разбросаны вещи (женские, отметила Маша), на полу лежал разбитый мобильник. Один стул сломан, на светлом ламинате в прихожей темнеют кровавые пятнышки. Обойдя их, Юра сходил на кухню, заглянул в мойку и доложил:

– Под раковиной батарея пустых бутылок.

– Да кто же знал, что он алкаш, да еще и из буйных! – запричитала, оправдываясь, хозяйка квартиры.

Договор аренды был оформлен на имя Сорокина Никиты Вадимовича, двадцать девять лет, адрес по прописке – поселок Парголово.

– Ночью туда – только на такси, – задумчиво сказал Юра и вывернул карманы.

Маша обреченно вздохнула. У нее тоже денег было – кот наплакал. На метро и очередную булку к завтраку. Кофе-то на работе она бесплатно попьет.

– Подержите! – Петровская всучила участковому привезенную с собой пластмассовую переноску, в которую успела засунуть кошку Азалию, полезла в сумку и отделила одну купюру от тонкой пачки пятитысячных. – Как раз сегодня деточку продала, то есть уже вчера… Езжайте! – Она сунула красную бумажку Юре. – А мы в ночную ветеринарку, у детки что-то с лапкой, как бы не сломана…

В половине первого Юра и Маша сели в такси. Пролетели по непривычно пустому ночному городу, выскочили за кольцевую и около часа оказались у частного дома в Парголово.

У калитки стояла серая «Лада Гранта». Хибара за покосившимся забором имела грустный вид. Особенно в сравнении с замком с башенками по соседству. Поселок Парголово еще не определился, с кем он – с хижинами или с дворцами, но последние уже брали верх.

– Подождешь немного? Мы потом назад в город, – попросил Юра таксиста, выбираясь из машины.

– Бесплатно две минуты, потом десять рублей за минуту ожидания, – отозвался тот.

– «Потом» – это когда? – шепотом спросила Маша. – После чего? Мы что сейчас делать будем?

– Геройствовать, что ж еще?

Юра подергал закрытую калитку, пошевелил штакетины покосившегося забора, нашел качающиеся и раздвинул их, организовав проход.

И сразу же полез в него.

А «Дамы – вперед!» не сказал.

Так себе воспитание…

– Э, э, так не пойдет, я на это не подписывался! – заволновался таксист и дал газу.

Маша осталась на ночной улице одна. Сунула в проем одну ногу, помедлила. Она вообще-то тоже ни на что такое не подписывалась…

– Ты сюда не лезь, жди на улице, я как-нибудь сам, – донеслось из-за забора.

– Щаззз! – шепотом возмутилась Маша и решительно протиснулась на чужой участок.

Там были кочки, кусты, деревья – много всего неуютного. Из мягкого – один Юра, в которого она и врезалась в темноте.

– Стой, раз-два, – скомандовал он, придержав ее, чтобы не упала. – Давай-ка не будем сразу брать замок штурмом, сначала понаблюдаем. Видишь окно? На нем занавесочки, но между ними щель в палец. Если подобраться поближе, можно увидеть, что внутри.

– Кто, – поправила Маша. – Кто внутри!

Она уже слышала голоса. Один мужской – сердитый, громкий, – второй слабый женский. Мужчина ругался, пьяно растягивая слова, отчего они делались особенно мерзкими (Маша покраснела), женщина хныкала.

– Полагаю, это они и есть – Сорокины Никита и Катерина, – сказал Юра, заглянув в щелку. – Он ей кулаки показывает, на тех уже костяшки сбиты, а она вытирает разбитый нос рукавом синей кофты с капюшоном.

– Худи это, когда ты уже запомнишь! – рассердилась Маша.

– Спокойствие! – Юра бесшумно покинул свой наблюдательный пункт, увлек ее за угол, на ту сторону, где окон не было. Достал мобильный, послал вызов, дождался отклика, отодвинулся от трубки, пропуская вылетевшее из нее ругательство, и снова притиснул к уху: – Прошу прощения, товарищ участковый, но тут, как мы и думали, дело плохо. Женщина сильно избита, мужик продолжает буянить, уже и окна расколотил, по-моему, это белая горячка. Вызвали бы вы кого-нибудь из своих, пока тут смертоубийство не приключилось!

Он еще немного послушал, кивнул:

– Добро! – закончил разговор и вернул смартфон в карман куртки.

– Он вызовет? – спросила Маша.

– Он вызовет. – Юра заозирался. – О! – И шагнул в темноту.

– Ты соврал про разбитые окна, – уличила его Маша.

– Ничего я не соврал. – Юра выбрался из-под дерева с обломком кирпича в кулаке. Взвесил его в руке: – Сейчас все будет: звон стекла, крики, ругань, ночной забег за невидимыми сущностями – весь джентльменский набор типичной белой горячки. Постояла бы ты все-таки за забором, а? Какая из тебя невидимая сущность в этой белой курточке!

Дальше было весело. И страшновато. Маша пряталась не просто за забором – на другой стороне улицы, в густой тени под въездом в подземный гараж одного из соседних замков. На участке Сорокина трещали кусты, звенели стекла, визжал женский голос и яростно ругался, с трудом выговаривая нехорошие слова, мужской. Незнакомый. Юра помалкивал, но явно не бездействовал – явился к Маше потный, красный, запыхавшийся, со свежей царапиной на щеке. Объяснил:

– Куст сирени подло выступил на стороне врага! – и потащил Машу в узкий проулок. – Пора уступить поле боя кавалерии…

Дежурный наряд прибыл в час двадцать пять.

Буйного алкаша увезли в час сорок.

Девушка в испачканном кровью синем худи, прихрамывая, вышла со двора без пяти два.

– Если я правильно понимаю, дело было так, – глядя ей вслед, сказал Юра. – Мужик по пьяни бил жену и мучил кошку. Жене это надоело, она решила сбежать, сняла квартиру и стала перевозить вещи. Вернулась за кошкой – и напоролась на пьяного мужа. Опять была избита и от греха подальше увезена со съемной городской квартиры в деревенское уединение. Откуда сейчас и пытается убраться…

– У нее же телефона нет! – вспомнила Маша. – Даже такси не вызвать, и потом, куда она теперь поедет?

– Мое предположение – прямиком в полицию, – ответил Юра. – Напишет заявление на благоверного – это раз, и на жулика квартирного – это два. Мужа ее уже повязали, мошенника тоже возьмут. А мы подскажем, где его искать: во второй горбольнице, где лежит тот дедуля. Стопудово жулик поблизости околачивается, раз пользовался его телефоном.

– Братик Гаврила будет в шоке. – Маша поцарапала воздух пальцами, беря слово «братик» в кавычки. – Они с маман сдают квартиру нелегально и очень боятся, что об этом прознает налоговая.

– Тогда можно предложить им сделку: девчонка не сдаст их, а они позволят ей какое-то время пожить в их квартире. Но пусть она сама решает. – Он взял Машу за руку и повел вслед за хромающей фигуркой в синем худи. – Пошли знакомиться и объяснять расклад.

Тяжелую дверь квартиры с позеленевшей табличкой «Милосердовы – 3 звонка» Маша открыла в шестом часу утра. Юра довел ее до парадной и побрел, зевая, к метро: «Адмиралтейская» открывалась в 5:30. Поспать на раскладушке в коридоре их коммуналки он отказался:

– Не то чтобы я был против такого интересного экспириенса, просто мне уже в восемь магазин открывать.

Сразу за порогом Маша разулась и с туфлями в руках прокралась по общему коридору, ухитрившись впотьмах ничего не задеть. Соседи уже не спали. В туалете горел свет, а в кухне воинственно бряцало железо: бабка Милосердова готовила ранний завтрак. Пахло гречневой кашей. Маша улыбнулась и проскользнула в их с Ингой комнату, пританцовывая.

– Мари? Изволили явиться… – Щелкнула настольная лампа на тумбочке, и подруга уставилась на Машу, сонно моргая. – Всего один вопрос, можешь пока очень коротко: как прошла ночь любви?

– Если одним словом, то…

Маша задумалась, подбирая: необычно? Интересно? Не скучно? Бурно?

Решила не мелочиться:

– Сказочно!

А весь «Сказ о коне педальном» целиком она поведает лучшей подруге позже, когда как следует выспится.

Людмила Мартова
Неудачное свидание

Рита откинула крышку ноутбука, на мгновение зажмурилась, как перед прыжком в холодную воду, и кликнула мышкой на адресную строку, открывающую доступ к сайту знакомств, на котором она зарегистрировалась две недели назад.

Все здесь ей было пока внове, а потому на сайт Рита заходила с легкой робостью неофита, впервые ступающего на новую для себя территорию и ощущающего зыбкую непрочность почвы под ногами.

Во-первых, ей казалось, что это стыдно – знакомиться через интернет, ты словно выставляешь себя напоказ на рынке невест. Несмотря на то, что ей недавно исполнилось сорок пять, Рита до сих пор верила, что браки заключаются на небесах. Ее лучшая подруга Кира, вышедшая замуж именно с помощью сайта знакомств, то и дело объясняла ей, дурехе: небесам нужно помочь, и завести аккаунт – то же самое, что купить пресловутый лотерейный билет из бородатого анекдота.

Оставшаяся одна год назад после трагической гибели мужа Рита позволила себя уговорить, – уж слишком пустыми были одинокие вечера, которые приходилось коротать перед телевизором. Она убеждала себя: нет ничего зазорного в том, чтобы найти себе компаньона по интересам для похода в театр или, скажем, на выставку. И все равно ужасно смущалась. Даже фотографию выбрала такую, где ее практически невозможно узнать.

К ее вящему удивлению, почти сразу после того, как она разместила анкету, фотографии стали ставить лайки, а самой Рите писать и звать на свидание. Вот только все претенденты казались ей какими-то неправильными, что ли. Ну как, скажите, можно серьезно отнестись к приглашению встретиться, полученному от человека, скрывающегося под ником Котяра69?

Если предположить, что цифра 69 означает год рождения, то потенциальному кавалеру уже пятьдесят пять. С фотографии же смотрел человек, которому на вид лет на десять больше. Обрюзгшее лицо выдавало бурную биографию. Но и это еще не все. На выложенном фото Котяра позировал в обтягивающих трусах-боксерах, над которым свисал рыхлый живот любителя пива и жареных сосисок.