У него были старые глаза, ojos viejos. Ее отец не видел того, что происходит прямо у него под носом. Он говорил, что люди вернутся в свои дома, – но этого не произошло. Он говорил, что ты сможешь остаться в родном городе, – но этого не произошло. Он говорил, что ты снова увидишь своих школьных друзей, – но этого не произошло. Он сказал, что мама придет на твою quinceañera^[10], – но этого не произошло. Все вышло совсем не так, как он говорил.

В какой-то момент Мария поняла, что слова отца – это пыль. Она даже поправляла его не каждый раз, чувствуя, что ему стыдно за то, что он все время ошибается.

– Сколько еще ждать? – нетерпеливо спросила Сара.

– Ты сама должна знать сколько, – подначила ее Мария. – Ведь мне об этом рассказал твой пятак.

Но Сару заботило только то, чтобы пятак обнимал только ее и тусовался только с ней. Мария же слушала, о чем он говорит.

– Это рыночная цена, – сказал пятак. – Если бы не она, Финикс не разрешил бы Красному Кресту устанавливать насосы, и тогда техасцы глотали бы пыль на шоссе 1–10 и умирали бы в Чендлере.

При этом он поливал острым соусом cochinita pibil^[11], утверждая, что это не мексиканское, а юкатанское блюдо. Это, похоже, оправдывало в его глазах тот факт, что он в ресторане платит за него больше, чем Мария и Сара – за неделю аренды.

– Рыночная цена держит все под контролем.

Он переключился на тему о насосах Красного Креста, потому что разговор шел о Веселых Перри и религиозных безделушках, которыми они торгуют в своих палатках. И тогда Мария сказала, что Веселые Перри всегда ставят палатки рядом с насосами гуманитарных организаций – чтобы люди, которые пришли за водой, слушали их проповеди.

Сара злобно посмотрела на Марию – ведь та напомнила ему о том, что они живут рядом с насосами. Однако, как только речь зашла о воде, пятак оживился.

– Насосы и цены – наверное, единственное разумное решение, которое Финикс принял насчет воды. Слишком поздно – но, как говорится, лучше поздно, чем никогда. – Он подмигнул Марии. – И к тому же это помогает Веселым Перри вербовать сторонников.

Он ее хотел. Она понимала это, видя, что он с надеждой разглядывает ее тело, а на Сару практически не обращает внимания. Но он был вежлив и, по крайней мере, пытался произвести на нее впечатление своими познаниями в гидрологии – постоянно прощупывая, можно ли Марию купить.

– Просто посиди с нами, – сказала Сара. – Что бы он ни сказал, улыбайся. Пусть почувствует себя большим человеком. Он типа увлекается водой, обожает говорить про буровые установки, грунтовые воды и прочую фигню. Просто слушай его и делай вид, что тебе интересно.

К своему удивлению, Мария обнаружила, что ей действительно интересно. И чем больше говорил пятак, тем яснее ей становилось, что такие, как он, видят мир совсем в другом свете.

Для отца Марии мир был как в тумане, а этот гидролог видел его четко.

Майкл Ратан – старший гидролог компании «Ибис лтд.» – жил на одном из верхних этажей аркологии Тайян и понимал, что происходит. Он говорил на языке акрофутов воды, весенних стоков и глубины снежного покрова. Он рассказывал про реки и грунтовые воды. Он видел мир ясно и принимал его таким, какой он есть, и поэтому ничто не могло застать его врасплох.

Он рассказывал о том, что глубоко под землей находятся сотни миллионов галлонов воды. Древней воды, которая просочилась в почву, когда таяли ледники. Размахивая руками, он описывал этот мир, обрисовывая геологические пласты, формации песчаника, тестовые скважины «Халлибертона», водоносные слои.

Водоносные слои.

Огромные подземные озера. Конечно, их уже выбрали почти досуха, но давным-давно в них было огромное количество воды.

– Сейчас уже не то, что в старые времена, – сказал гидролог, – но если пробурить достаточно глубоко и правильно взорвать пласт, можно кое-что раскрыть. Пойдет вода. – Он пожал плечами. – Почти всегда можно найти водоносный слой, откуда добыть воду. Но здесь более сложный случай. Тут в основном пустые слои, такие как «Агва фриа», которые Аризона заполняет водой ЦАПа.

– Водой ЦАПа?

– Центрально-Аризонского проекта. – Он ухмыльнулся ее невежеству. – Ты серьезно?

Сара пнула Марию ногой, но Ратан отодвинул бокалы с вином и выложил на стол свой планшет.

– Вот, смотри.

Он открыл карту Аризоны, увеличил участок, где находился Финикс, указал на тонкую синюю линию, которая огибала северный край города. Затем проследил ее на запад, через пустыню.

В отличие от гор и холмов в окрестностях Финикса, синяя линия была прямой, словно ее провели по линейке. Несколько раз она изгибалась, но в целом шла так, словно кто-то рассек землю лезвием.

Когда он увеличил изображение, Мария увидела бледно-желтую пустыню, черные каменистые холмы и несколько одиноких сагуаро – и внезапно они оказались над изумрудной рекой, которая текла по бетонному каналу.

Ратан прокрутил карту дальше на запад, следуя за прямой, искусственной рекой, пока она не дошла до широкого голубого водоема, сверкающего в солнечном свете.

«Озеро Хавасу» – гласила надпись на карте.

Его подпитывала извилистая голубая линия: река Колорадо.

– ЦАП – это капельница Аризоны, – объяснил Ратан. – Воду выкачивают из реки Колорадо и транспортируют на триста миль по пустыне. Почти все остальные источники воды, на которые полагался Финикс, выбраны. Резервуар Рузвельта практически пуст. Реки Верде и Солт на несколько месяцев пересыхают. Местные водоносные слои выкачаны. Однако Финикс еще жив – благодаря ЦАПу.

Он изменил масштаб карты, снова показав протяженность канала – тонкой линии, пересекавшей пустыню.

– Видишь, какая крошечная эта линия? Как далеко ей нужно бежать? И вдобавок она выходит из реки, которой хочет воспользоваться множество людей. Калифорния тоже берет воду из озера Хавасу. А Кэтрин Кейс из Невады вообще не хочет, чтобы туда качали воду, потому что эта вода нужна ей в озере Мид.

Кроме того, вверх по реке – в Колорадо и Вайоминге – живут фанатики, которые не желают отдавать воду «штатам нижнего бассейна». Они утверждают, что это их вода, их горы, их ледники. – Ратан снова постучал по тонкой голубой линии. – Слишком много людей на такое количество воды, линия очень уязвима. Ее однажды уже пытались взорвать – и чуть не уничтожили Финикс.

Он откинулся на спинку стула и ухмыльнулся.

– Вот почему они нанимают таких, как я. Финиксу нужны запасные варианты. Если кто-то снова придет по их душу… Пф-ф! – Он пренебрежительно махнул рукой. – Городу конец. А если я найду приличный водоносный слой? Тогда у Финикса все в шоколаде. Город даже сможет расти.

– А ты найдешь? – спросила Мария.

Ратан рассмеялся:

– Скорее всего, нет. Но если у людей сильная жажда, они хватаются за любой мираж. Поэтому я беру свои карты, выезжаю в поле с бригадами бурильщиков и притворяюсь, будто у меня много дел. Я указываю людям, где пробить дыру в пустыне, а Финикс все надеется, что мы найдем огроменный водоносный пласт, и тогда можно будет не волноваться насчет реки Колорадо, не оглядываться на Вегас и Калифорнию. Если я найду новый волшебный источник воды, город будет спасен. Наверное, это возможно. Чудеса случаются. Веселые Перри точно в это верят. Иисус ходил по воде, значит и водоносные слои может создавать.

Он снова рассмеялся, но с тех пор Мария видела водоносные слои во сне.

В ее снах они были похожи на огромные подземные озера – более прохладные и манящие, чем подвалы домов, – пещеры, заполненные водой. Иногда ей снилось, что она переплывает эти огромные водные соборы на лодке. Над головой нависали сталактиты, фосфоресцирующие, словно краска для тела, которой мазалась Сара, когда искала клиентов в танцевальных клубах Золотой мили. Свод пещеры светился. Лодка плыла по темным зеркальным водам. Мария слушала звуки капающей воды, опускала пальцы в прохладную жидкость…

Иногда ей снилось, что с ней ее семья, а иногда даже то, что на веслах – отец, что он везет их всех в Китай.

А теперь Мария сидит во тьме рядом с насосом «Красный Крест/Китай – Дружба» и старается увидеть мир так же четко, как гидролог. И если Сара не поймет, тогда Мария ей все объяснит.

– Это рыночная цена, сестренка. Цена на насосе связана с количеством воды под землей. Когда водоносный слой наполнен, цена снижается, потому что люди не боятся, что вода закончится. Если уровень падает, тогда цена растет, чтобы люди притормозили и не забирали так много воды. А иногда большие вертикальные фермы, построенные китайцами, выключают насосы, чтобы там все подсохло перед сбором урожая.

Все они делают это одновременно и тем самым вводят в заблуждение приборы. Заставляют их думать, что воды хватит на всех, и поэтому цена иногда…

Голубое число на насосе мигнуло, уменьшилось до $6,66. Вернулось к $6,95.

Мигнуло снова. $6,20. Затем снова поднялось до $6,95.

– Видишь? – спросила Мария.

Сара ахнула:

– Ого.

– Сторожи тележку.

Мария сделала несколько шагов по направлению к насосу. Она была рада, что никто еще не заметил, что происходит. Ей не хотелось, чтобы кто-то увидел, что она собирается сделать.

Цена упала до шести долларов, затем поднялась на десять центов, когда включились чьи-то автоматизированные насосы. Но каждый раз цена опускалась все ниже, прежде чем вернуться обратно.

Мария достала из лифчика комок влажных от пота купюр.

Цифры на насосе мигали, цена менялась.

$6,95… $6,90… $6,50.

Она падала – Мария была в этом уверена. Фермеры по-прежнему отводили воду на поля, покупая ее со скидкой, но, как и сказал гидролог, большие вертикальные фермы внезапно остановили насосы, готовясь к урожаю. Это происходило всего несколько раз в году.

И вот она – стоит рядом с насосом, следит за цифрами.

$5,95. $6,05.

Цена действительно падала.

Мария выжидала. Сердце ее билось все быстрее. Вокруг собралась небольшая толпа. $6,15. Люди забегали, наконец сообразив, что происходит. Слухи дошли до палаток Веселых Перри, где горели свечи у алтарей Санта-Муэрте; люди вышли, чтобы посмотреть на чудо, но Мария уже была именно там, где нужно, с бутылками наготове. Она все правильно рассчитала. Рыночная цена опускалась, словно ангел с небес, чтобы поцеловать ее черные волосы и шепнуть слова ободрения.

Свободное падение.

$5,85.

$4,70.

$3,60.

Такой низкой цены она еще не видела. Мария начала запихивать банкноты в щель, фиксируя цену, которая все продолжала падать. Плевать. Еще пара секунд, и начальники наверху очнутся. Автоматизированные системы заметят падение и станут качать. Мария продолжала заталкивать банкноты. Это почти то же самое, что покупать фьючерсы.

У нее закончилась наличка, а цена все падала.

– У тебя деньги есть? – крикнула она Саре. И пусть ее слышат. Она просто хотела извлечь больше прибыли из подвернувшейся возможности.

– Ты серьезно?

– Я верну!

Люди подходили поглазеть на цену и убегали, чтобы сообщить остальным о чудесном обвале цены. У других кранов тоже собралась толпа.

– Скорее! – почти в отчаянии крикнула Мария. Это был огромный куш. И она идеально подгадала момент, чтобы его сорвать.

– А если цена не вырастет?

– Вырастет, вырастет!

Сара нехотя протянула ей двадцатку.

– Это плата за жилье.

– Нужны мелкие! Система не позволяет покупать помногу!

Сара вытащила из лифчика деньги, заработанные долбежкой.

Гидролог сказал, что в старые добрые времена можно было засунуть в машину стодолларовую купюру и спокойно унести все эти галлоны. Но потом какой-то бюрократ с наточенным карандашом сообразил, что происходит, и теперь тебе разрешалось покупать воду только порциями по пять долларов. 2,44. Мария никогда не видела такой низкой цены. Она запихивала деньги так быстро, как только могла.