По-китайски круг, окружающий балку, называется «обруч», например «посох с золотыми обручами» ^[6] или «рукав-обруч», поэтому когда в качестве дверной рамы используется камень, способ изготовления ворот с каменной балкой называется «ворота с каменным обручем» (шигумэнь), а жители Нинбо произносят это «гу» как «ку», и шанхайцы ошибочно стали называть такие постройки «шикумэнь» («ворота каменного склада»). В результате двухэтажные кирпичные дома с деревянным каркасом и стенами из серого кирпича с дверями и окнами, декорированными красным кирпичом, получили название «шикумэнь». За прошедшие годы здания сильно пострадали, а огромные затраты на ремонт и техническое обслуживание не позволяют обеспечить идеальную защиту этих архитектурных объектов. Возможно, в один прекрасный день они будут снесены и на их месте возведут современные здания, возвышающиеся до самого неба.

Свернув с улицы в глухой переулок с такими домами, Шэнь Ко остановился перед высокой деревянной дверью, выкрашенной черным лаком. На двери висела вывеска производства готовой одежды с белыми иероглифами на черном фоне – «Ателье Аньян».

Шэнь Ко энергично постучал по массивной двери, раздался приглушенный звук.

– Иду, иду! – Женский голос за дверью приближался.

Дверь открыла женщина лет сорока с небольшим. Годы напряженной работы сделали ее когда-то черные как смоль волосы седыми, глубокие морщины в уголках двойных век и плотно сжатые губы под высокой переносицей внушали окружающим ощущение дистанции. Она открыла дверь одной рукой, а в другой держала пару палочек для еды.

– Здравствуйте, тетушка. – Увидев женщину, Шэнь Ко выдавил из себя улыбку.

– Зачем пришел? – Жена дяди, Цянь Фэнчжи, стояла неподвижно и не собиралась впускать его.

– Дядя дома?

Цянь Фэнчжи неохотно открыла дверь и крикнула в комнату:

– Лю Ци, твой племянник пришел.

Пьяный Лю Ци с осоловевшими глазами сидел в майке за обеденным столом, поджав под себя одну ногу. На столе перед ним дымились свежеприготовленные блюда, а посередине стояла тарелка с «лунными пряниками» из Синхуалоу.

Только тогда Шэнь Ко вспомнил, что сегодня праздник Середины осени, – неудивительно, что на улицах было так оживленно. Но праздник Середины осени был несчастливым для Шэнь Ко. То, что случилось пятнадцать лет назад в этот день, изменило его жизнь.

Шэнь Ко прервал свои воспоминания и поставил молоко на стул:

– Дядя, я купил тебе молока.

– А, пришел! – Лю Ци сделал глоток пива и уставился в телевизор, где шла передача с настольными играми.

Цянь Фэнчжи убрала молоко со стула на пол, смахнула пыль со своего сиденья, прежде чем сесть, и принялась за еду.

Шэнь Ко оглядел комнату: гостиная площадью около 20 квадратных метров осталась такой же, как и раньше. Расположение мебели и электроприборов совсем не изменилось, но она выглядела старой. На верстаке для раскроя одежды были аккуратно разложены инструменты, а на свертках ткани на полке рядом скопилась пыль. Казалось, что дела идут хуже, чем раньше. Протекавшая крыша явно прохудилась еще больше. На потолке со скрипом работал вентилятор, рядом с ним образовалась большая дыра, открывающая влажный деревянный квадрат внутри, и вся крыша висела на волоске. В битком набитой гостиной стояло пианино Yamaha, его ярко-черная глянцевая поверхность не сочеталась с другой мебелью. В северной стене было деревянное окно в спальню супругов. Поскольку это была мансарда, высота потолка в спальне была низкой, в рост человека. В небольшое пространство втиснули кровать и шкаф, места для других вещей не осталось. В углу стены прислонена деревянная лестница – единственный способ попасть на чердак.

Шэнь Ко переехал с острова Покоя в Шанхай к дяде, когда ему было девять лет, и с тех пор жил на этом чердаке. Окон там не было, вентиляция плохая, кондиционер не установлен. Всякий раз, когда в Шанхае наступала середина лета, спать на чердаке было тяжело. Однажды Шэнь Ко, долго просидев за уроками под лампой, получил тепловой удар, его лоб горел, он был весь мокрый от пота. Дядя и тетя сняли его с чердака и долго обдували электрическим вентилятором, прежде чем он пришел в себя.

После поступления в университет Шэнь Ко съехал с чердака, где прожил десять лет, и начал жить самостоятельно. Хотя мансарда, где он когда-то жил, была маленькой и тесной, его дядя все еще использовал эту раковину улитки. Он сделал там ремонт, настелил пол и установил систему кондиционирования и подачи свежего воздуха, что значительно улучшило условия проживания. Теперь мансарда превратилась в спальню Лю Сымо, дочери дяди.

Шэнь Ко вытер ладони о штаны и спросил:

– А Сымо нет дома?

– Она сказала, что в школе вечеринка по случаю праздника Середины осени, на которую ее пригласили выступить на сцене, и она не вернется к ужину, – ответил Лю Ци.

Шэнь Ко подошел на шаг ближе и после долгого колебания сказал:

– Дядя, я пришел, чтобы попросить у тебя взаймы немного денег…

Цянь Фэнчжи внезапно хлопнула ладонью по столу, прервала Шэнь Ко и, вскочив, закричала на Лю Ци:

– Что ты там смотришь? Не пялься в телевизор во время еды! К тебе племянник пришел по делу, не слышишь, что ли?

Лю Ци сердито выключил телевизор, повернул голову и спросил Шэнь Ко:

– Что ты сказал?

Шэнь Ко достал листок бумаги и протянул его Лю Ци. Лю Ци взял листок и бегло просмотрел его, не понимая:

– Что это?

– Покажи мне! – Цянь Фэнчжи схватила листок и зачитала его дословно: «Правила соревнований по го между китайскими и японскими университетами…»

– Зачем ты мне это показываешь?

Шэнь Ко объяснил:

– Я хочу попросить вас одолжить 5000 юаней на срочные нужды. На этом листке правила турнира, в котором я участвую. Общий приз составляет 100 000 юаней. Если я выиграю, смогу вернуть вам деньги.

Лю Ци махнул рукой:

– Ты же знаешь, что деньгами в семье распоряжаюсь не я. Об этом меня не спрашивай.

Прожив под одной крышей десять лет, Шэнь Ко очень хорошо знал ситуацию в этой семье. Дядя Лю Ци в молодости занимался торговлей морепродуктами. Транспорт и связь в то время были развиты слабо. Оптовики хотели поставлять рыбу, выловленную на острове Радости, в другие города, нужно было кого-то нанять как промежуточное звено. Лю Ци просто воспользовался этой возможностью и стал одним из первых островитян, кто стал зарабатывать деньги на оптовой торговле. Но поскольку такая неквалифицированная работа может быть заменена в любой момент, Лю Ци был начеку. Во время поездки в Шанхай он познакомился со старым портным, который специализировался на европейских костюмах. Лю Ци был полон решимости освоить ремесло, ухватился за этот шанс и уволился с работы по перевозке морепродуктов. Он приехал в Шанхай с острова Радости. Жил один-одинешенек, работал на подхвате у старого портного. Прошло три года. Старик портной год от года слабел и постепенно начал обучать Лю Ци своему ремеслу. От кроя до закрепления на манекенах, от шитья до оверлока – Лю Ци во всем строго следовал указаниям старого портного и вскоре смог изготовить европейский костюм самостоятельно. Еще через четыре года старый портной умер от болезни. Из-за расходов на лекарства и похороны права на мастерскую старого портного пришлось уступить, и Лю Ци потерял работу.

В это трудное время дочь старого портного, то есть Цянь Фэнчжи, и Лю Ци помогали друг другу. Между ними возникли чувства. Они сошлись и решили пожениться.

Это было в 2001 году, когда Лю Ци исполнилось ровно 30 лет, а Цянь Фэнчжи – 29. Цянь Фэнчжи твердо решила выйти замуж за Лю Ци, несмотря на давление друзей и семьи. И их давление было вызвано главным образом тем, что Лю Ци был не местным. Родственники Цянь Фэнчжи в целом не слишком оптимистично относились к бракам между местными жителями и приезжими, их тревожили дискриминация по поводу прописки и культурные различия.

Они продолжали заниматься пошивом одежды на заказ в старом доме, оставленном в наследство портным. Цянь Фэнчжи отвечала за прием заказов и ведение бухгалтерии, а также выполняла кое-какую мелкую работу. Лю Ци, учившись напрямую у старого портного, сумел многое перенять, он был уникален в конструировании и пошиве европейских костюмов, и его мастерство быстро привлекло множество клиентов.

Цянь Фэнчжи всегда отвечала в семье за финансы, и ее рачительность и бережливость долгое время удерживали семью от покупки новых вещей. Доходы семьи зависели от мастерства Лю Ци в пошиве одежды. Когда усыновили Шэнь Ко, пошив одежды был делом довольно прибыльным. После рождения Лю Сымо на рынке появилось большое количество брендовой одежды, и все меньше и меньше людей искали портных, чтобы шить на заказ. Бизнес Лю Ци покатился вниз. Двое детей и жена-домохозяйка стали тяжелым бременем для этой обычной семьи.

Начиная с летних каникул после девятого класса каждое лето Шэнь Ко работал в ресторане быстрого питания, и когда он учился в старших классах, Цянь Фэнчжи не тратила на него ни копейки. С подросткового возраста он донашивал старую одежду своего дяди. Штаны были ему не по размеру, и он, бывало, падал, наступив на волочившиеся штанины, но у дяди вечно не было времени перешить их. Шэнь Ко редко обедал с ними за одним столом, Цянь Фэнчжи готовила ему отдельно. Чаще всего ему доставалась подогретая вчерашняя лапша, а свежее готовилось для Лю Сымо.

Однако Шэнь Ко не принимал это близко к сердцу. Семья его дяди приютила его, когда ему некуда было идти, и он был им за это благодарен. Он понимал, что тете приходится нелегко, но ничего не мог поделать.

Цянь Фэнчжи внимательно прочитала текст и спросила:

– Ты не сможешь получить приз в размере 100 000 юаней в одиночку, вы должны разделить его поровну на троих.

– Я отдам тебе все деньги, которые получу, – серьезно сказал Шэнь Ко.

– Тридцать тысяч? – Пьяные глаза Лю Ци вспыхнули огнем. Цянь Фэнчжи пристально посмотрела на него. Лю Ци закрыл рот и поднял кружку с пивом.

– Ты говоришь так, словно уже выиграл турнир. – Цянь Фэнчжи вернула листок, который держала в руке, Шэнь Ко, намереваясь сменить тему:

– На что тебе нужны деньги?

– Мне нужно съездить на остров Радости.

Услышав слова «остров Радости», Лю Ци вздрогнул, и пиво выплеснулось из кружки.

– Что ты собираешься там делать? – Цянь Фэнчжи выпрямилась как струна.

Шэнь Ко вкратце пересказал то, что сообщил ему Сян Бэй.

– Ты хочешь сказать, что спасенный мужчина может быть твоим отцом?

– Я пока не знаю, вот почему я хочу это подтвердить.

– Прошло уже больше десяти лет, как это мог быть твой отец?

– Так это или нет, я хочу убедиться в этом сам.

– Если ты поедешь туда, разве ты не опоздаешь к турниру?

– Я вернусь до начала шахматного матча.

Цянь Фэнчжи покачала головой.

– Шэнь Ко, ты вырос, и нам с твоим дядей все равно, чем ты хочешь заниматься, но в последнее время дела у твоего дяди идут неважно. Я действительно не могу одолжить тебе деньги, если только…

– Если только что?

– Разве твой отец не оставил тебе кусочек нефрита? Тебе в дальнюю дорогу брать его неудобно, поэтому лучше оставить его дома и позволить нам сохранить его. В этом случае я сначала оплачу обучение Сымо на следующий семестр и дам тебе деньги. Что ты думаешь насчет этой идеи?