Ясон сел в такси, и, когда фары еще раз выхватили «Ауди» из темноты, разглядел номер.

Всю дорогу он боролся со сном и проиграл уже почти у самого дома. Водитель – такси Инсбрука до сих пор не полностью перешло на беспилотники – тормошил его за плечо. Ясон вышел из машины, добавил к счету чаевые и еще минуту постоял, вдыхая влажный весенний воздух, а потом наконец поднялся к себе.

Когда он открыл дверь квартиры, коридор залило мягкое приглушенное сияние нижней подсветки. Скинув плащ, Ясон прошел к огромному, во всю стену, окну, так и не включив свет. На фоне неба, выше Карвенделя медленно двигался самолет. На его крыльях вспыхивали красные точки, отвечая на пульсацию сигнальных огней небоскребов. Здания «Десяти Королевств» переливались бензиновыми разводами на воде: на секунду все девять зданий стали зелеными, а потом их ритмы и цвета снова разошлись. Внизу, сквозь влажную взвесь мерцали фары машин и фонари эстакады.

Мандала города, созданная светом. Живая. Меняющаяся.

Ясон нередко слышал удивленные вопросы, почему он не поселился в «Десяти королевствах». Он неопределенно пожимал плечами, улыбался и поддерживал шутки о том, что квартира в высотке стоит как самое настоящее королевство. Ответ был проще: все девять высоток гораздо лучше видно из дома в стороне от центра.

Он чиркнул зажигалкой и неспешно закурил, стряхнул пепел в пепельницу на маленьком столике. Недовольно зашумел очиститель воздуха – из-за любви к традиционным сигаретам в противовес электронным пришлось заказать в Японии навороченный аппарат.

Ясон открыл панель вирт-браслета и набрал сообщение Коллину:

«Вечер добрый! Помнишь Айрис Мур?».

Сигарета погасла, жужжание прекратилось. Ясон остался в тишине, отделенный от ночного Инсбрука только поверхностью стекла толщиной в три сантиметра.

Не так уж много.

В Сан-Паулу было меньше стекла и больше бетона. Там было жарко, настолько жарко, что его пышная детская шевелюра не высыхала, и мать первый раз подстригла его очень коротко, и он долго не мог привыкнуть к ощущению, когда плотный ершик волос касался руки, натягивающей кепку.

Еще вспомнились черные лебеди в парке Иберапуэра и Мария, которая с недетским изяществом бросала им куски лепешки, а Ясон, лежа на спине, видел ее смуглые руки на фоне неба.

И как они с отцом, уворачиваясь от внезапно высыпавшей на авенида Паулиста толпы разъяренных людей, вошли в MASP^[6] и, поднявшись на стеклянном лифте, оказались в огромном пустынном пространстве. С высоты цветная толпа представлялась карнавальным шествием: протестующие шли с яркими плакатами в руках и пели. Страха не было совсем, и только потом, уже оказавшись в мясорубке Блэкаута, он понял, как нервничал отец и почему он потащил его вглубь музея, дальше от окон.

Маленькому Ясону было скучновато, пока они не добрались до одного из центральных залов, где на кирпично-красной стене висела картина. Тогда, под нарастающий гул уличного шествия, вой сирен и хлопки травматических ружей он первый раз увидел темно-зеленый пруд с пятнами света на поверхности воды, по которому в летней истоме плыла белая лодка с двумя женщинами. Картина как будто бы просачивалась сквозь раму, и блики отражались на стены.

Звуки уличных боев стали едва различимы, и Ясон неожиданно оказался внутри сферы пустоты, где время застыло и осталось только ощущение присутствия отца и маленькая картина, поглотившая все пространство, заполнившая весь мир.

Позже это воспоминание помогло ему выжить в клинике, куда его притащил Коллин после передоза харда. Доктор Вернер пробовала инновационные, болезненные, но, как оказалось в итоге, вполне эффективные методы лечения наркотической зависимости. Во время одной из неприятных процедур Ясон вспомнил отца и картину, зацепился за этот образ и позволял темно-зеленой воде сомкнуться над его головой, чтобы заставить звуки и ощущения окружающего мира стихнуть, как отголоски борьбы за стенами музея.

Иногда Ясону приходила мысль устроить ретроспективу импрессионистов, пускай совершенно не по профилю «Арго», и привезти картину в Инсбрук, но в итоге он с удивлением осознал, что ему нравится думать, что в измученном забастовками Сан-Паулу в старом государственном музее висит картина с тенистым прудом, и светлое спокойствие выплескивается на пол галереи от движения весла и стекает по ступеням в прозрачную кабинку лифта и дальше, парой капель на жаркие улицы, и…

Дзинь!

Вирт-браслет очнулся и высветил сообщение от Коллина:

«Тебе зачем?».

Потом еще одно – с вложенным файлом.

Ясон зажмурился, помассировал переносицу и потянулся, пытаясь сбросить остатки сна. Махнул рукой вдоль сенсора, включая свет.

Итак, Айрис Мур. Год рождения, рост, вес, возраст. Глаза должны были быть голубыми – но Ясон помнил только ее расширенные зрачки с тонкой полоской радужки неопределенного цвета по краю. Код водительского удостоверения. Диплом Массачусетского технологического – программист, ну надо же. Сменила Йоханнесбург на Инсбрук год назад.

Место работы: Sterna Corporation.

Тревис ошибся: Айрис работала не в какой-то компании, а в корпорации. Три дня Блэкаута изменили мир, и принадлежность к корпорации теперь значила больше гражданства.

Ясон откинулся на спинку кресла. Обычно корпорации следили, чтобы их персонал не шлялся по частным дилерам, а пользовался только рецептурной «цифрой».

Стоит поговорить с Коллином.

«Заеду завтра с утра?».

Ответ пришел сразу:

«Уже утро».

Ясон хмыкнул.

«В 9?».

«ОК».

Сияние вирт-панели отражалось в стекле. Город за окном поблек и затаился.

6. Сходство с хищником

«Неправильно набран номер».

– Отлично выглядишь, кстати, – сказал Коллин. – Для человека, которого позавчера избивали ногами.

– Елена виновата, – ответил Ясон. – Притащила меня в больницу. Сам бы я по привычке отлеживался пару дней.

Снова вызов абонента «Айрис».

– Вы теперь вместе?

– Вместе ужинаем иногда. Да.

Загадочное «Неправильно набран номер» сменилось на более привычное «Абонент временно недоступен».

Ясон смотрел на Коллина сквозь тоскливо мигающую голографическую надпись «Вызов завершен». Коллин смотрел в стол, фиолетовая челка закрывала лицо.

В прошлый раз челка была зеленой.

– На этом номере много всего навешано. Защита от слежения и еще хитрый протокол конфиденциальности. Это плохо. Потребуется подключить кое-кого. – Коллин наконец поднял голову и посмотрел на Ясона. Вирт-очки на его лице переливались зелеными бликами просматриваемых данных. Он сделал короткое движение головой, и блики исчезли.

– Подключай. – Ясон свернул панель вызова. – Я оплачу расходы.

Коллин был единственным человеком, которому он был готов пообещать оплату без предварительного обсуждения счета.

Ясон перекинул файл, на который потратил ночью три часа, пять сигарет и две порции виски:

– Здесь все, что я знаю. Станции, на которых мы встречались, время, которое ей нужно было, чтобы добраться туда, машины, на которых она приезжала, марка вирт-браслета и все, что смог вспомнить Тревис.

На тонкой полоске пластика вирт-очков Коллина снова появились зеленые блики.

– Что за номер машины? Это ее тачка?

– Мне показалось, что эта машина ехала за нами с Тревисом от бара до дома Айрис. Посмотри, что на нее есть. На всякий случай.

– Хорошо. Мне не нравится, что этот Ким к тебе приходил лично. Покопаюсь в его визитке – возможно, узнаю, на кого он работает. – Коллин аккуратно положил кусочек картона в черную коробочку, блокирующую передатчик. – Теперь дай-ка мне твой браслет.

Металлическая защелка открылась, вирт-браслет предупредил владельца о расставании мелодичной трелью, и Ясон вручил «Брайтлинг» Коллину.

– Хороший, но порядком устаревший, – прокомментировал тот.

Ясон пожал плечами: модный пластик наводил на него тоску.

В воздухе развернулся вирт-экран управления, и пальцы Коллина запорхали над ним. Широкие манжеты черной рубашки то и дело возмущали голографическое изображение, которое рассыпалось маленькими зелеными искрами и почти сразу же собиралось обратно. Коллину удалось добиться синхронизации со своей стационарной вирт-панелью. Он установил какую-то программу и мучительно долго давал ей разрешения на доступ и использование Сети, а потом свернул вирт-экран и отдал браслет Ясону:

– Встала идеально. Эта софтина не защитит от взлома или прослушки, но подаст сигнал, если кто-то будет отслеживать твой звонок.

– Спасибо.

– Кто-то должен прикрывать тебе спину на время. Лучше из своих, надежный.

– Не хочешь ли ты сказать, что пойдешь со мной? – поинтересовался Ясон, поправляя манжет рубашки над вирт-браслетом.

Коллин хмыкнул.

– Не хотелось бы попасть в мясорубку со службой безопасности корпорации. «Стерна», конечно, не дзайбацу, но все же… Это выглядит гораздо более взрывоопасным, чем авантюра с мойкой машин. – Он постучал пальцами по губам и снова взглянул на Ясона. – Кстати, я недавно заключил мировое с той дамой, которая чуть не развелась с мужем из-за наших голографических девочек. Четыре года судебных разбирательств и пятьдесят тысяч компенсации – и мы наконец-то расстались, довольные друг другом.

– Поздравляю! Я думал, она будет тянуть еще пару лет.

– Ее мужу надоело оплачивать услуги адвокатов… – Коллин замолчал и нахмурился. – Думаю, есть ли повод беспокоиться за Художника.

Ясон ответил невнятным мычанием. Художника он лично он не знал: тот был из редких программистов, которые могли создавать «цифру» – уникальную визуально-звуковую программу, которая воздействовала на нейромедиаторную и нейрогормональную системы, вызывая эйфорию, галлюцинации и забытье. Личность разработчика хранили в строжайшем секрете, потому что у каждого получался продукт разного качества. «Цифра» Художника была отличной – то есть, ее хватало не меньше, чем на пять сеансов, а еще она позволяла избежать передоза. Какое-то время.

– Ладно. По ходу разберемся. – Коллин поправил очки так, как делал только он: положив средний и большой пальцы под нижний край, указательным прижал середину.

Некоторые привычки не меняются. В отличие от цвета челки.

Попрощавшись, Ясон вышел в теплое весеннее утро и закурил. Офис «Q» находился вдалеке от центра Инсбрука, рядом с большим промышленным складом. За забором высились ряды огромных контейнеров разных цветов и несколько крупнотоннажных подъемных кранов. Грохотали машины. Он постоял у двери, привычно стряхивая пепел в кособокую урну, которая стояла здесь еще со времен его работы в «Q», и, докурив, сел в машину. Хотелось спать, но на сегодня была назначена пара встреч, да и выгнанный с позором дизайнер должен был прийти со сметой повторно.

Ясон закрыл глаза и перестал бороться со сном, почти сразу же провалившись в полудрему. Короткая передышка помогла, и, почувствовав себя немного лучше, он выехал на широкую магистраль. До «Арго» предстояло добираться около часа.

Финансовые документы, кофе, встречи, оформление покупки очередного шедевра Ай Вэйвэя^[7] – разбитые черепки сложнее доставить, чем купить – заставили выкинуть поиски Айрис из головы. В середине дня в кабинет впорхнула Елена и сообщила, что у нее встреча с новым клиентом, который планирует несколько покупок, и до конца дня в галерее останется Марк. После ее визита Ясон погрузился в материалы очередного тендерного предложения и провел совещание с менеджерами из своего дизайн-бюро «Аквела»: в этот раз смета соответствовала его ожиданиям.

Звонок Коллина застал его, когда он уже собирался уходить из «Арго»:

– Привет. Живой?

– Вполне, – ответил Ясон. Он бережно, чтобы не потревожить лишний раз ребра, натягивал рукав плаща.