– Через полчаса, – продолжил Хьюитт, – мы прибудем в Сан-Леандро. – Он подождал, пока не стихнет перешептывание. Мы ассоциировали Сан-Леандро с магазинами, кинотеатрами, субботним вечерним караоке – но никак не с итоговыми испытаниями. С другой стороны, это логично: именно в его порт обычно причаливала яхта академии. – Выйдя из автобуса, мы отправимся прямо на причал, – снова заговорил Хьюитт. – Никаких прогулок или остановок, чтобы попить. Все телефоны должны быть выключены.

Несколько ребят заворчали. В академии работал интранет, который строго регулировался, поймать на ее территории Сеть было невозможно. Хочешь почитать о размножении медуз? Не вопрос. Хочешь посмотреть Youtube? Ну, удачи.

Учителя объясняли это необходимостью сконцентрироваться на учебе, я же подозревала, что это еще одна мера безопасности наравне с подводной решеткой, вооруженными охранниками и наблюдением с дронов. Я этого не понимала, но такова жизнь.

Обычно, оказываясь в городе, мы вели себя как обезвоженное стадо, прорвавшееся к водопою: вваливались в первое же место с бесплатным вайфаем и утоляли жажду.

– Дальнейшие инструкции вы получите уже в море, – сказал Хьюитт. – Замечу лишь, что сегодня вы наконец узнаете, что собой представляет академия на самом деле. А академия узнает, сможете ли вы отвечать ее требованиям или погибнете в бесплодных попытках пройти испытание.

Мне хотелось думать, что Хьюитт просто хочет нас запугать, но проблема в том, что он никогда не опускался до пустых угроз. Если он говорил, что задаст на выходные дополнительное задание, – так и было. Если предсказывал, что девяносто процентов из нас не сдадут следующую контрольную, – именно так и получалось.

Вообще теоретическое мореведение должно быть веселым, необременительным предметом. На нем мы большую часть времени обсуждаем, как изменятся морские технологии через сотню или пару сотен лет. Или что бы было, если бы наука пошла иным путем развития? Что, если бы Леонардо да Винчи сделал больше для разработки гидролокатора, придуманного им в 1490 году? Или если бы подводная лодка Дреббеля не была потеряна в начале семнадцатого века, а проект субмарин с двигателем внутреннего сгорания Монтуриоля не отправился в долгий ящик из-за недостатка финансирования? Ускорило бы это прогресс и находились бы мы сейчас на более высоком технологическом уровне?

Размышлять об этом было прикольно, но… какой от этого практический толк? А Хьюитт вел себя так, будто на его вопросы существовали единственно верные ответы, – но это же было теоретическое мореведение. Как можно ставить «В-» сочинению просто потому, что высказанное там предположение отличается от твоего?

В общем, я ужасно сожалела, что куратором этого путешествия был не полковник Апеш, наш профессор военного дела, или не доктор Кайнд, учитель физкультуры. Хьюитт начинал задыхаться, пройдя всего полметра. Я не представляла, как он будет судить подводные испытания, которые, как я полагала, будут в первую очередь проверять физическую подготовку.

Он передал микрофон Джеминаю Твену. Джем отвечал за командные задания в предстоящие выходные, на которых нас должны поделить на пять команд по четыре человека, по одному от каждого факультета. Но до этого ему поручили разъяснить нам правила.

Ну еще бы. Типичный акула. Поставь его руководить футбольной командой малышей – и он тут же возомнит себя грандиозным полководцем. Бедные детишки у него уже через неделю будут ходить ровным строем, а потом он объявит войну команде таких же малышей из соседнего района.

Пока он перечислял свои любимые правила, я отвлеклась и отвернулась к окну.

Шоссе напоминало американские горки, втиснутые между обрывами. В одну секунду вокруг тебя – сплошные деревья, а в следующую твоему взору предстает панорама всего побережья вплоть до ГП. В один из таких моментов я заметила в бухте нечто странное – тонкую линию вспененной воды, на моих глазах протянувшуюся к подножию обрыва, где мы с Девом ныряли этим утром. Но я не видела ее источника. Это точно не лодка, а морские животные не плавают на такой скорости и по четкой прямой траектории. Это наверняка что-то механическое.

У меня замерло сердце.

Линия вдруг разделилась на три луча, напоминая трезубец, концы которого грозят вот-вот воткнуться в берег под академией.

– Эй, смотрите! – сказала я подругам.

Но к тому моменту, как Эстер и Нелинья повернулись к окну, побережье скрылось за деревьями и скалами.

– Что там? – спросила Нелинья.

И тут по нам ударила взрывная волна. Автобус задрожал. На дорогу посыпались камни.

– Землетрясение! – закричал Джем и, выронив микрофон, схватился за спинку ближайшего сиденья.

Доктора Хьюитта отшвырнуло к окну.

Асфальт трескался, нас занесло к ограждению, и мы все, двадцать тренированных первокурсников, визжали, как детсадовцы.

Каким-то чудом Берни не потерял управление и затормозил, высматривая, где остановиться. Мы свернули за очередной поворот и снова увидели ГП, вот только теперь…

Эстер вскрикнула, и Топ у нее на коленях заскулил. Нелинья прижала ладони к окну:

– Нет. Не может быть. Нет.

– Берни, останавливайся! – заорала я. – Прямо здесь!

Берни свернул на выступ, один из многих, пользующихся большой популярностью у туристов из-за открывающихся с них живописных видов на Тихий океан. Отсюда отлично видно и ГП, только сейчас в представшей нашим глазам картине не было ничего живописного.

Все в автобусе с криками прижались к окнам. От увиденного внутренности у меня завязались узлом.

Нас подбросило новой взрывной волной, и мы с ужасом увидели, как огромный кусок суши обрушился в бухту, унеся с собой последние белые кубики нашего прекрасного кампуса.

Не чуя под собой ног, я бросилась по проходу к выходу и забарабанила по дверям. Наконец Берни их открыл, я выпрыгнула, подбежала к самому краю обрыва и схватилась за холодные стальные поручни ограждения.

Я не сразу осознала, что шепчу молитву:

– Бог Шива, Обладатель Трех Глаз, вскормивший все живое, защити нас от смерти…

Но взывать к защите было поздно.

Мой брат был в кампусе. Как и полторы сотни других людей и целый океанариум, полный морских животных. Участок калифорнийского побережья площадью в квадратную милю отправился на дно океана.

Академия Гардинг-Пенкроф перестала существовать.

Глава 4

Несколько моих однокурсников стояли у ограждения и плакали. Другие застыли, обнявшись. Третьи в панике пытались поймать сигнал, чтобы написать друзьям или позвать на помощь. Элоиза Макманус с воем швыряла в океан камни. Купер Данн метался как тигр в клетке, пиная то передние, то задние колеса автобуса.

На щеках Нелиньи были грязные потеки от туши. Она как страж стояла над Эстер, которая скрестив ноги сидела на гравии и рыдала, уткнувшись носом в коричнево-белую шерсть Топа.

Джеминай Твен озвучил нашу общую мысль:

– Этого не может быть. – Он замахал руками, указывая на то место, где еще недавно была академия. – Не может быть!

Я чувствовала себя вне тела, парящей дюймах в шести над ним. Я слышала грохочущее в груди сердце, но его стук был приглушен, как вибрация музыки, играющей из стереосистемы в комнате общежития под нашей. Мои эмоции словно окутывал тюль, по краям поля зрения мельтешили черные точки.

Я поняла, что диссоциируюсь. Я говорила об этом с нашим школьным психологом доктором Фрэнсис. Со мной уже такое было, когда мне сообщили о случившемся с родителями. А теперь не стало Дева. Как и доктора Фрэнсис. И капитана моего факультета Амелии. Доктора Фареза. Подполковника Апеша. Доктора Кайнда. Выдрят, которых я еще вчера кормила в океанариуме. Милой работницы столовой Саанви, которая всегда мне улыбалась и иногда жарила пирожки гуджия с кокосовой начинкой, почти такие же вкусные, как у мамы. Всех в ГП… Этого не может быть.

Я постаралась дышать ровно и глубоко, чтобы закрепиться в собственном теле, но у меня было такое чувство, что мое сознание сейчас куда-нибудь уплывет и растворится в воздухе.

Из автобуса с трудом вышел доктор Хьюитт, вытирая лицо носовым платком. За ним с большим черным чемоданом в руке спустился Берни, и мужчины о чем-то тихо заговорили.

Мой взгляд автоматически сфокусировался на губах Хьюитта. Это была привычка дельфина, нас обучали всему, что связано с коммуникацией, в том числе сбору информации и взлому кодов. Я разобрала слова «Лэнд» и «атака». Берни ответил: «Кто-то из своих».

Нет, я наверняка ошиблась. Хьюитт не мог говорить о Лэнд Инститьют. Да, наши школы конкурировали между собой, наверное, с момента основания, но речь идет не о безобидных проказах вроде той, когда они забросали нашу яхту яйцами, а мы украли их белую акулу. А это же массовое убийство. И что Берни имел в виду под «кто-то из своих»?

Я сделала глубокий вдох, как перед нырком, собирая в диафрагме весь свой шок.

– Я видела атаку, – сказала я.

Все были слишком не в себе, чтобы меня услышать.

Я повторила громче:

– Я ВИДЕЛА АТАКУ.

Все притихли. Доктор Хьюитт посмотрел на меня.

Джем перестал расхаживать, и мне очень не понравился его взгляд. Он стиснул кулаки:

– Какая еще атака?

– Торпеда или что-то вроде того, – ответила я. – По крайней мере, мне так показалось.

Я описала увиденный след на воде и как он расщепился на три луча перед попаданием в берег.

– Не может быть, – сказала Кия Дженсен, еще одна акула. – Там же решетка, она бы ничего не пропустила.

У меня задрожали колени:

– Этим утром мы с Девом… – От горя у меня перехватило горло, и я задохнулась.

О господи, Дев. Его кривая улыбка. Его хулиганские карие глаза. Его дурацкие, из-за подушки стоящие дыбом волосы. Видя его каждый день, я освежала свою память о нашем отце, утешала себя, что наши родители не исчезли бесследно. Но теперь…

Все пожирали меня глазами, отчаянно надеясь развеять этот липкий туман непонимания. Я заставила себя продолжить и описала, как огни решетки ненадолго погасли.

– Дев должен был об этом доложить, – добавила я. – Он, наверное, как раз был в кабинете службы безопасности, когда… – Я махнула рукой на север, не в силах заставить себя снова туда посмотреть, но душой чувствуя ту пустоту, где еще недавно была академия. Как тупая боль в челюсти после удаленного зуба.

– Одна торпеда? – Тиа Ромеро, староста Факультета головоногих, покачала головой. – Даже если это торпеда с несколькими боеголовками, одной ее недостаточно, чтобы произвести подобные разрушения. Чтобы вызвать обвал такого масштаба… – Она взглянула на своих однокурсников по факультету, и они зашептались между собой. Головоногие занимались решением проблем, в этом состояла их роль, как у меня – чтение по губам. Поставь перед ними ящик с лего и скажи собрать из него работающий суперкомпьютер – и они не будут знать сна и отдыха, пока не придумают, как это сделать. Одна Нелинья не присоединилась к их кружку и продолжала нести безмолвный дозор над Эстер.

– Не важно, как это произошло, – заявил Джем. – Нужно вернуться и поискать выживших.

– Согласна, – сказала я.

В любой другой день это стало бы главной новостью: мы с Джем ни в чем не соглашались с самого нашего поступления в ГП два года назад.

Он угрюмо кивнул:

– Все в автобус…

– Нет. – К нам, прихрамывая, подошел доктор Хьюитт. В руке у него был планшетный компьютер, на рубашке расплылись пятна от пота, а цвет лица был как у замороженного заварного крема.

Позади него Берни опустился на колени на землю и открыл свой чемодан. Внутри в специальных углублениях в пенопласте блестела дюжина серебристых дронов величиной с колибри.

Хьюитт потыкал пальцем в экран, и дроны зажужжали. Вылетев из своих пенопластовых гнезд, они собрались в мигающую голубыми лампочками стайку и унеслись вдоль берега в сторону ГП.