Закрыв дверь, я прислонилась к ней спиной и сделала глубокий вздох, который вырвался из глубины моей усталой души. Рассеянно я оглядела ванную. Она тоже была маленькой и тесной. Застиранные темно-синие полотенца аккуратно висели на импровизированной вешалке из гвоздей. Бутылка ополаскивателя для рта размером с галлон стояла на краю раковины, составляя компанию зубной щетке и пасте, находившимся в обычном стакане для воды.

И опять же, все это было очень непохоже на Скотта.

Где был человек, который превыше всего ценил достаток, роскошь и собственный комфорт? Где был тот беспечный неудачник?

«Может, он повстречал Иисуса?» – подумала я. Возможно, открытое пространство и чистый воздух свели его с ума? Он определенно никогда раньше не проявлял склонности к аскетизму. Я не верила, что люди могут изменить свою натуру, но, возможно, Скотт направил все свои худшие качества во что-то более продуктивное и все же (к сожалению) бесконечно менее близкое мне по духу.

Взгляд упал на идеальный педикюр с малиновым лаком на моих ногах. Грязь и травинки прилипли к правой ступне. Я обещала Фрэнку, что смогу вынести выходки Скотта. Как долго мне удастся продержаться, еще предстояло выяснить.

♥ ♥ ♥

– Все еще хочешь выйти за меня замуж? – спросил Скотт, как только припарковал пикап на подъездной дорожке к Four Seasons.

Он заглушил двигатель и повернулся, чтобы посмотреть мне прямо в глаза. Пытался намеренно запугать? Если да, то у меня для него была плохая новость: это не сработало.

Мыслями я вернулась в Нью-Йорк. Что я теряла, выходя за Скотта? К сожалению, ничего. В квартире меня буквально ничего не ждало, кроме нескольких приправ и банки печеного кешью. Ни семьи. Ни парня. Ни Джоша. Просто всепоглощающее одиночество. И даже Гринч Скотт был лучшей компанией, чем банка печеных орехов.

Я могла это сделать. В течение дня решимость только укреплялась. Эта новая сварливая, любящая прогулки версия Скотта лучше, чем дегенеративный, вечно пьяный плейбой, которым он когда-то был. Как и почему произошла эта перемена, меня не касалось. До тех пор, пока изменения были в основном постоянными – а у меня были веские основания полагать, что так оно и есть, – я была готова дать этому соглашению шанс.

– Готова ли я выйти за тебя замуж ради возможности стать генеральным директором «Блэкстоун»?

Я выдержала пристальный взгляд его темно-синих глаз, казавшийся еще более тяжелым в темной кабине пикапа. Ему нужно было увидеть, что я говорю серьезно. Что я была готова довести дело до конца.

– Да.

После тяжелой паузы Скотт снова уставился в лобовое стекло.

– Зимой температура здесь опускается ниже нуля.

– Я куплю себе куртку North Face.

– И остается низкой в течение нескольких недель.

– Тогда я куплю себе еще и теплые штаны.

Его челюсть напряглась, Скотт перестал скрывать свое разочарование. Было ясно, что он действовал по принуждению. Я знала, что Фрэнк угрожал лишить его наследства – в этом случае Скотт мог бы просто быть мужиком и не продаваться за деньги. Но он так не сделал. И вот к чему это привело.

– Ты можешь здесь просто-напросто застрять. Погода бывает очень непредсказуема.

– Тогда я проведу видеоконференцию.

– На ранчо, я имею в виду. Иногда я не могу попасть в город по несколько дней. В апреле у нас бывают снежные бури.

– Мы запасемся замороженными овощами.

Скотт нетерпеливо барабанил большими пальцами по рулю.

– Будь по-твоему.

Он выглядел совершенно подавленным, и впервые с тех пор, как согласилась на этот план, я почувствовала себя виноватой.

Двигатель «Форда» заработал.

– А как же праздники? – спохватилась я. Скотт, казалось, был полон решимости уехать, не обсуждая все детали. – Мы не можем провести праздники порознь. Пока я пробуду две недели здесь, а потом улечу на две недели в Нью-Йорк, но тебе тоже придется приложить усилия. Иначе правление заподозрит неладное.

Я не знала, почему упомянула именно праздники. Я не отмечала ни один из них с тех пор, как в семнадцать лет уехала из дома бабушки и дедушки, и даже их праздники не отличались чем-то особенным. Это всегда был просто еще один повод искупить грехи, которых я не совершала.

– Праздники?

Скотт, казалось, был искренне озадачен вопросом. Правда, ненадолго. Менее чем через секунду все прояснилось, освобождая место для совершенно другого чувства, менее нейтрального. Возмущения.

– Это откровенный шантаж. – Он недоверчиво покачал головой и заглушил двигатель. – Я готов провести с тобой столько времени, сколько понадобится для того, чтобы этот фарс выглядел законным, но ни секундой больше. Пусть в правлении думают, что начало семейной жизни дается нам нелегко. С моей репутацией это не должно навлечь на нас какие-то подозрения.

Каждое сказанное им слово заставляло меня содрогаться. Мой внутренний мир можно было сравнить с большим озером: подводное течение в нем сносило все на своем пути, в то время как на поверхности была едва видна рябь. Румянец, проступивший на лице и шее, к счастью, был скрыт тусклым светом в кабине пикапа.

– Послушай, Скотт… если ты действительно не можешь с этим справиться…

– Я могу справиться с этим! – едко парировал он.

Я дала ему возможность отступить, пока не стало слишком поздно, и он, казалось, разозлился от этого еще сильнее. Нехорошо…

– На Новый год я буду на Манхэттене, – начала я после очередной неловкой паузы.

Новый год? О чем, черт возьми, я думала? Слова сорвались с языка прежде, чем я успела их осмыслить, и теперь разрешить ситуацию будет непросто.

– Обычно я захожу к твоим родителям выпить коктейлей, прежде чем отправиться на ужин к другу.

Это не совсем правда, Скотту необязательно знать, насколько скучной была моя жизнь.

Он завел грузовик и дал ему поработать на холостом ходу.

– Ты можешь ехать на Манхэттен. Передай моим родителям от меня привет.

Быстро кивнув в знак согласия, я выскользнула из машины и стала наблюдать, как Скотт уезжает. В его поведении и словах ощущалась горечь, которую я не понимала. Скотт изменился, и не совсем в лучшую сторону.

Минуту спустя я уже шагала босиком по вестибюлю отеля. Одной рукой я сжимала испорченные кроссовки, другой набирала номер на мобильном. Проходя мимо мусорного ведра, я бросила в него то, что осталось от кроссовок, и направилась к лифтам.

– Миллер? – шепотом прошипела я в телефон.

– Единственный и неповторимый, – на одном дыхании прощебетал мой язвительный ассистент.

Миллер был наглым до бесконечности, но это не помешало ему стать лучшим ассистентом, который у меня когда-либо был. Это говорило о многом, поскольку я меняла помощников каждые три месяца, пока пять лет назад Миллер Смит не подписал заявление о приеме на работу. А еще он был моим самым близким другом. Никто из нас никогда не признавался в этом, но мы оба знали, что половина времени, проведенного вместе, была личным, а не связанным с работой.

– Я в Вайоминге.

– Кто-то наконец-то отрастил ноги и убрался подальше от рабочего стола? Молодец.

– Будь реалистом, я здесь ради Фрэнка.

В трубке послышался тяжелый вздох, затем сухое:

– Ну, конечно.

– Мне нужно, чтобы ты съездил ко мне домой, собрал кое-какие вещи и отправил их службой доставки. Хотя нет, мне нужно, чтобы ты лично все привез.

– Сидни, я в отпуске… в Майами. Ты же помнишь, верно?

– Это срочно.

На этот раз вздох, раздавшийся в телефоне, был чуть более драматичным.

– Помнишь, как ты сказала: «Миллер, ты был образцовым сотрудником, совершенно незаменимым. Поэтому не только можешь, наконец, взять гребаный отпуск, но и после всех лет, которые ты неустанно служил мне, пока я пользовалась твоей безупречной трудовой этикой, я даже оплачу его». Помнишь эти слова?

– У меня нет времени на драмы. Я посылаю сигнал SOS.

Я даже не потрудилась скрыть волнение. Наконец-то до меня дошло, что я действительно делаю это – выхожу замуж за человека, которого едва знаю. Не говоря уже о том, что то немногое, что я о нем знала, мне не нравилось. И само собой разумеется, я определенно не нравилась ему.

– Пол разведется со мной, если скажу, что мне нужно вернуться в Нью-Йорк.

– Именно поэтому я собираюсь оплатить вам два билета первым классом до Джексон-Хоул и трехдневный отдых в отеле Four Seasons.

– Хм. Я не знаю…

– Я добавлю к этому одну из долбаных дегустаций вин, которые вам, ребята, так нравятся. – Пожилая пара, ожидающая лифт, нахмурилась. – И парный массаж.

– Хорошо.

У меня не получилось сдержать широкую улыбку.

– Отлично. Увидимся через несколько дней. Я пришлю тебе по электронной почте список вещей, которые нужно привезти.

– Кстати, а что за срочность?

– Выхожу замуж, – ответила я как ни в чем не бывало, после чего последовала многозначительная минута молчания.

Не было смысла вести себя как жертва. Я знала, что делала, когда практически бросила вызов Скотту, давая возможность соскочить: я дразнила его непомерное эго. Это было слишком восхитительно, чтобы так легко от этого отказаться.

– Ты шутишь?

– Я все объясню при встрече.

Глава 5

Скотт

– Я звонил тебе все утро! – рявкнул я, как только сестра ответила на звонок.

Если кто-то и мог вразумить отца, так это Девин.

– У меня сейчас серьезный кризис, Скотт. Шоколадная крошка и Сыр чеддер пропали! Подожди секунду… Фэллон, ты заглядывала в кладовку? Ладно, продолжай искать.

На заднем плане слышались крики племянниц.

Я не был до конца уверен, хочу ли знать, кто или что такое, черт возьми, «Шоколадная крошка» и «Сыр чеддер», но мне действительно нужна была ее помощь, поэтому, остановив лошадь, на которой ехал, я жестом велел Райану следовать дальше без меня. Мы переводили часть скота на другое пастбище, для этой работы нужны полное внимание и концентрация. Я всегда проповедовал своим сотрудникам важность техники безопасности и сам придерживался тех же правил.

Спешившись, я оперся рукой о седло.

– Мне нужно обсудить с тобой собственный кризис.

– Ты знаешь, что происходит, когда маленький засранец, работающий в зоомагазине, уверяет, что оба хомяка, которых он тебе продал, – самки, а оказывается, что это не так? Можешь не отвечать, потому что скажу: в итоге у тебя появляется восемнадцать гребаных хомяков в восемнадцати отдельных клетках. А еще они нуждаются в постоянной уборке, Скотт. Постоянной. И я не могу посадить их в одну большую клетку, так как рискую породить еще больше хомяков. Таким образом, Сыр чеддер и Шоколадная крошка пропали и, вероятно, в данный момент совокупляются. Я словно живу в фильме «Гремлины», и это ужасно!

Посмеиваясь, я зажал телефон между ухом и плечом, снял кепку с логотипом «Гигантов», затем запустил пальцы в волосы и снова ее надел.

– Почему бы тебе не отдать их обратно в зоомагазин?

– Они их не принимают!

Как бы ни хотелось сказать, что я сочувствую ее затруднительному положению, моя ситуация по сложности определенно превосходила ее.

– Ты говорила с папой?

– Нет. А что? Он в порядке?

– С ним все нормально.

Я посмотрел на пейзаж, открывающийся передо мной, на долину, на которой пасся мой скот, и гордость наполнила душу. Все, что я имел, было вложено в это ранчо – все деньги, которые я заработал на биржевых торгах. Потребовались годы, чтобы добиться успеха, и я сделал все это сам, без помощи родителей.

– Он решил шантажом заставить меня жениться, но в остальном с ним все нормально.

Девин фыркнула.

– В самом деле? На ком?

– И это твоя реакция, когда я говорю, что меня шантажируют?

– Да. Так на ком он заставляет тебя жениться?

Я помолчал, прежде чем неохотно ответил:

– Сидни Эванс. – Тихое хихиканье по ту сторону трубки быстро переросло в хохот. В перерывах между приступами смеха сестра пыталась отдышаться. Было ли это слишком – просить о небольшой солидарности? – Я не вижу в этом ничего смешного.