Далее в деле отмечалось, что на полу около входной двери в квартиру Маргариты Белодворчиковой были обнаружены ключи и женская кожаная сумка светло-коричневого цвета. В сумке находились паспорт и косметические принадлежности: гигиеническая бесцветная помада, тюбик губной помады темно-красного цвета, пудреница с компактной пудрой, расческа, набор салфеток. Кроме того, в сумке оказалась маленькая мягкая игрушка, бутылка с водой и упаковка яблочного пюре.

Так, а сотовый телефон? Почему его нет в описи? Получается, что Маргарита Белодворчикова вышла из дома без средства связи? И это имея маленького ребенка? Кроме того, кошелька тоже в сумке не было. Правда, Маргарита могла расплачиваться картами. А они, скорее всего, находились в портмоне.

– Кирилл, – обратилась я к стажеру, – вы ведь выезжали на этот адрес?

– Да, я был в составе оперативной группы, – кивнул Кирилл.

– Расскажите, как проходило предварительное следствие, каковы первоначальные итоги, – попросила я.

– В общем, когда мы осмотрели содержимое сумки, то поняли, что с женщиной был маленький ребенок. Это подтверждала запись в ее паспорте. Но куда он делся, было непонятно. Вернее, сначала мы подумали, что ребенок, возможно, остался дома. А его мать ненадолго отлучилась и теперь возвращалась домой. Или же женщина могла отвести ребенка к родственникам, например. И возвратиться домой одна. Понимаете, Татьяна Александровна, эта женщина, Маргарита Белодворчикова, она ведь была без сознания, когда мы приехали. Поэтому спросить у нее не представлялось возможным. И только потом, когда скорая уже собиралась везти ее в больницу, женщина ненадолго пришла в себя. И тогда мы узнали, что с ней была дочка, – объяснил стажер.

– Маргарита описала внешность дочки? – спросила я.

– Она сказала только, во что девочка была одета: в розовое платье из шифона, белые гольфы и белые туфельки, еще была розовая повязка на волосы с красным декоративным цветком сбоку, причем у цветка отколот страз посередине. И сразу же снова отключилась. Слишком много сил ушло на то, чтобы вспомнить, что с ней произошло. И потом, когда она обнаружила, что лежит на носилках в скорой, а ребенка рядом с ней нет, она просто пришла в ужас. Начала кричать, плакать, ее долго пришлось успокаивать, прежде чем она смогла сказать что-то определенное.

– Понятно, – кивнула я. – Ну а что дальше?

– Когда Белодворчикову увезла скорая, я допросил соседку, ту, что обнаружила женщину. Соседка рассказала, что Маргарита несколько лет жила в этой квартире до замужества. Эту квартиру ей подарили родители на восемнадцатилетие. Соседка рассказала, что Маргарита – вежливая, предупредительная женщина, никогда не отказывалась помочь, она ведь медик по образованию. Потом Белодворчикова переехала к мужу, но в своей квартире иногда появлялась, – сказал Кирилл.

– Одна? Приезжала в квартиру одна или с мужем и дочкой? – уточнила я.

– Соседка сказала, что они приезжали все втроем. А потом Белодворчикова поселилась в квартире вместе с ребенком. Муж к ним не приезжал, да и другие мужчины тоже вроде не появлялись. Хотя соседка сутками находится на работе, поэтому точно сказать не может, кто к Маргарите приходил.

– Как фамилия этой соседки? – спросила я.

– Решетникова Инесса Васильевна, проживает в семьдесят пятой квартире, – ответил стажер. – Владимир Сергеевич распорядился вызвать участкового, передал приметы ребенка, во что девочка была одета, и велел начать поиск. Я и еще один наш сотрудник начали опрашивать жильцов, которые в это время находились во дворе.

– И что? Кто-нибудь что-нибудь видел? Или слышал? – спросила я.

– Нет, – со вздохом ответил Кирилл. – Такое впечатление, что ребенок как будто сквозь землю провалился. И эта соседка, Инесса Васильевна, пока собиралась на дежурство, тоже не слышала снаружи никакого шума, грохота там, криков, каких-то признаков борьбы, вообще ничего. Когда она уже собралась, то вышла из своей квартиры, спустилась на два этажа и увидела лежащую без сознания Белодворчикову, ее дочки рядом не было. В общем, мы прошли в квартиру Белодворчиковой. Ключи-то валялись на полу около входной двери. Странно, почему преступник их не взял, – Кирилл пожал плечами.

– А что тут странного? – возразила я. – Ведь у преступника была цель – похитить ребенка. Он оглушил Белодворчикову и увел ее дочку. Единственное, что действительно выглядит странным, так это то, что никто не видел, как преступник уводил ребенка. Вы вот сказали, что девочка как будто сквозь землю провалилась. Но ведь она была не одна, ее увел похититель. Как можно было его не заметить? – рассуждала я вслух.

Кирилл развел руками.

– А соседи описали девочку? Ну, как она выглядит? – спросила я. – Может быть, есть какие-то приметы, родинки, например.

– Тут какой-то затык получился, Татьяна Александровна, – сказал стажер.

– То есть? Поясните, – попросила я.

– Ну, вот только несколько соседей – три человека – могли более или менее подробно описать ребенка. Хотя ведь девочка живет в одном с ними доме. А как дошло дело до конкретики, так или путаются, или отвечают односложно, типа, маленькая хорошенькая девочка, как куколка. Только Маргарита Белодворчикова сказала, как выглядит дочка. Белокурые вьющиеся волосы, голубые глаза, около носика небольшое родимое пятно.

– Понятно. Просто соседи действительно были в затруднении, ведь не станут же они присматриваться ни к родинке, ни к цвету глаз, – объяснила я и вернулась к рассказу Кирилла: – Да, а что вы обнаружили в квартире Белодворчиковой?

– Да ничего особенного, – стажер пожал плечами. – В квартире было тихо. Мы начали осматривать комнаты, их две. Одна точно была детская, в ней находилась детская кровать, столик, маленький велосипед, другие детские игрушки. После осмотра мы закрыли квартиру и вышли.

– А вы не стали осматривать квартиры других жильцов? – спросила я.

– Мы начали ходить по квартирам, чтобы провести опрос, но вы же понимаете, что для осмотра чужих квартир нужна санкция, – сказал Кирилл.

– Конечно, понимаю. Но не может же быть такого, что абсолютно все проживающие в этом подъезде ничего не слышали и не видели. Допустим, соседка Маргариты Белодворчиковой, Инесса Васильевна, не слышала шума, но, возможно, что кто-то мог что-то слышать. И потом, мне не совсем ясно насчет отпечатков подошвы обуви. Наиболее четкие следы, как я поняла, это те, что оставила Маргарита Белодворчикова. Так?

– Да, – подтвердил Кирилл.

– Следов обуви девочки обнаружено не было. Это можно объяснить тем, что, скорее всего, Белодворчикова несла дочку на руках. Ребенок маленький, вполне мог устать, а ведь подниматься нужно было пешком, поскольку лифт не работал. Но ведь следов преступника тоже обнаружено не было. Правда, эксперты выявили очень нечеткие, практически эфемерные следы еще одного человека. Мог ли им быть похититель?

Я посмотрела на Кирилла.

– Наверное, мог. Допустим, он надел, скажем, бахилы. Чтобы сбить следствие с толку, – предположил стажер.

– В принципе, возможно, – согласилась я. – Вы, Кирилл, сказали, что опросили жильцов, которые находились во дворе, потом пошли по квартирам, и никаких сведений о дочке Маргариты Белодворчиковой так и не получили.

– Да, люди занимались кто чем, по крайней мере, одна из женщин сказала, что она не привыкла торчать у окна. Ну, и другие высказались примерно в том же духе. В подъезде тоже в тот момент никого не было. Как будто похититель вел наблюдение за этим домом и выяснил, в какое время в подъезде никого из жильцов нет. Или же… да просто мистика какая-то! – эмоционально воскликнул стажер. – Как будто бы преступнику помогали темные силы совершить свое темное дело, хотя… я вот сейчас вспомнил один похожий случай. А если девочку никто не похищал, а она сама ушла?

Кирилл посмотрел на меня.

– Не поняла вас, Кирилл, – сказала я.

Я и в самом деле не могла представить такой вариант, при котором Маргариту кто-то ударил по голове, и она упала, а Ариша спокойно взяла и пошла куда-то.

– Я говорю, что был случай. Из материалов одного дела. Просто девочка примерно такого же возраста находилась с мамой на детской площадке. Женщина сидела на скамейке, а дочка каталась на карусели, на качелях, ну и еще на чем-то там. Потом женщине стало плохо, она потеряла сознание и упала на асфальт. Девочка, увидев, что мама не встает и не отвечает на ее вопрос, испугалась. Она решила уйти с площадки, чтобы кого-то найти, кто смог бы помочь. Девочка начала бродить по территории, искала знакомые лица и уходила все дальше и дальше от того места, где осталась ее мама. В это время взрослые заметили, что женщина не встает, и стали оказывать ей помощь. А девочку потом привели на площадку другие люди, – сказал стажер.

– И вы хотите сказать, что дочка Белодворчиковой тоже стала искать кого-то? – спросила я.

Кирилл пожал плечами:

– С другой стороны, ведь прошли уже почти сутки… Нет, этот вариант не подходит.

«С другой стороны, помимо похищения Ариши, возможно, было еще и покушение на убийство Маргариты Белодворчиковой, – подумала я. – Или не было? Маргариту ударили для того, чтобы она не мешала увести Аришу, нейтрализовали, одним словом. Если бы замышлялось убийство, то тогда преступник не остановился бы на полпути, то есть не просто бы оглушил Белодворчикову, а завершил бы начатое. Но все равно картина неясная. Зачем похитили девочку? С какой целью? Просто так ведь ничего не происходит. А Маргарита… она ведь не такая выдающаяся личность, не кинозвезда, не известная модель и так далее. Тогда, может быть, потребуют выкуп? Почему тянут? Скорее всего, чтобы подольше подержать в напряжении. Но разве у Маргариты и ее бывшего мужа такие уж большие капиталы? Ну, ладно, Владислав – пластический хирург, вроде бы денежная профессия. Он, надо полагать, платит алименты на Аришу…»

Я оторвалась от своих мыслей и заметила, что Кирилл внимательно смотрит на меня.

– Татьяна Александровна, у вас еще есть вопросы? – спросил стажер.

– Да, есть. Вы сказали, что пошли по квартирам. Никто из жильцов не вызвал у вас подозрения? Может быть, вы заметили, что кто-то из соседей ведет себя не совсем естественно? Например, мнется, смущается, отводит в сторону глаза? – спросила я.

– Вы знаете, Татьяна Александровна, а ведь был подозрительный момент. Как раз тогда, когда мы с напарником уже выходили из квартиры Маргариты Белодворчиковой, из расположенной рядом квартиры вышла молодая женщина, лет так двадцати трех. Высокая блондинка, фигуристая, ярко одетая. Спортивный костюм желтого цвета, домашние малиновые шлепанцы с красными помпонами. Она открыла свою входную дверь и испуганно посмотрела на нас. Мы поздоровались и представились. Она тоже назвала себя. Ее зовут Вероника. Когда она услышала, что мы из полиции, то испугалась еще больше, прямо побледнела вся. Потом собралась снова прошмыгнуть в свою квартиру, но я ее остановил. Сказал, что нам необходимо задать ей несколько вопросов. Вероника кивнула, но потом попросила несколько минут подождать.

– И больше она к вам не вышла? – спросила я.