– Жизнь твоя, Лидочка. И тебе решать, как ее проживать. Но, может быть, в данной ситуации новость об отцовстве сыграла бы тебе на руку? – ее светло-голубые глаза смотрят на меня внимательно. В них нет осуждения, лишь терпение и принятие любого моего решения.

– Я не хочу манипулировать им с помощью сына, чтобы сохранить свою землю. Она принадлежит мне по наследству. У меня есть документы, подтверждающие это. Поэтому, кто бы ему ни продал мой участок, это незаконно.

Начинаю напряженно думать, кто бы мне смог помочь в данной ситуации.

– Мне нужна консультация юриста, – понимаю я с сожалением.

Ведь для этого мне придется ехать в город за двести километров. И за то время, что я буду отсутствовать, мой дом успеют сровнять с землей.

– Но для этого нужны какие-то гарантии от инициатора всего этого безобразия, – тяжело выдыхаю.

– Сдалась ему наша деревня, – поднимается соседка с места, убирая грязную посуду.

– А помните, я вам говорила, что нет ничего хорошего в том, чтобы наши участки скупали. Хотя вы радовались, когда пообещали построить курорт. Говорили, что будут рабочие места для местных.

– Кто ж знал, что они не постесняются забирать землю силой.

– Пусть только попробуют! – иду в зал, где стоит бабушкин буфет.

Я отодвигаю створку и достаю папку, спрятанную за хрустальной посудой и чайными наборами, что так бережно хранила бабуля.

Открываю папку, проверяя завещание и документы на дом. Все на месте, в целости и сохранности.

И вот теперь пусть только попробует выставить меня на улицу! Я найду на него управу.

– Так что с поездкой к сестре, баб Нин? – возвращаюсь на кухню.

– Мама, я покусал, – говорит Кирилл и тянет ко мне руки.

Положив папку на холодильник, помогаю сыну слезть со стула и веду его умываться. Наливаю в умывальник воды из ведра и ополаскиваю лицо сыну.

– Поиглай со мной! – заявляет сынишка и тянет меня в зал.

Понимаю, что проще поддаться, чем уговорить его поиграть самому. Следую за ним, наблюдая за тем, как Кирилл вываливает из ящика все свои кубики и машинки.

– Стлой голод! – командует.

– Ну так что, баб Нин? – говорю громче, чтобы меня услышала соседка.

Сама же начинаю строить из кубиков дома, расставлять вдоль дороги деревья, животных и машины.

– Не так, – говорит сын и убирает животных, собирая их в одну кучу. – Так надо.

Сводит светлые бровки, занимаясь пастбищем для коров, лошадей и овец.

– Я бы поехала, Лидочка, – заходит в комнату женщина, вытирая руки о фартук. – Так кто ж за Зорькой моей да курочками присмотрит? К тому же без меня огород засохнет.

– Баб Нин, и Зорьку, и курочек, и огород я беру на себя, – на все готова, лишь бы держать ребенка как можно дальше от Измайлова.

– Как же, милая, ты тут одна со всем этим управишься? – садится она в кресло напротив меня. – Все же, я думаю, это дурная затея – оставлять тебя одну.

– Мама, иглай! – сын берет машину и катит ее между выстроенными улочками.

Я беру протянутый мне игрушечный грузовик и тоже качу по городу.

– И если тебе интересно мое мнение, то я думаю, это судьба вас свела. Недаром вы встретились при таких обстоятельствах.

– К чему вы клоните? – сразу же вспыхиваю.

– Лишь к тому, что он должен узнать о сыне. И если захочет участвовать в его воспитании, то это будет очень хорошо для ребенка.

– Вот еще! Он его не заслужил!

– Дети не приходят в этот мир просто так, Лидочка. Не только мы их учим жизни, но и они нас. Помогают нам меняться. Возможно, и его отец станет лучше, узнав, что у него есть сын.

Я даже не хочу думать на эту тему. Ведь вопрос отцовства Измайлова я для себя решила еще тогда, три года назад. И теперь лишь утвердилась в своем решении.

– Как я и сказала, бросать тебя одну в трудную минуту я не буду, – говорит она, когда раздается звонок телефона.

Смотрю на дисплей и хмурюсь:

– Да, Коль, – принимаю вызов от одноклассника.

– Слушай, Лид. Я, конечно, пытался его закрыть. Но мне практически сразу позвонил адвокат этого мажора. И… в общем, у него на руках правда есть все документы, – выдыхает Коля.

– Что это значит? – меня сковывает страхом.

– У меня не было оснований задерживать его дольше. И он идёт к тебе.

– Идёт?

– Ха! Я не мог его задержать, но подвозить не обязан. Так что как-нибудь доковыляет.

– Спасибо, Коль, – тяжело выдыхаю и завершаю разговор.

– Что такое? – спрашивает соседка.

– Похоже, что ваш побег я организовать не успею. Скоро он будет здесь, а значит, придется мне как-то договариваться с ним и разбираться в ситуации.

– Таки не арестовали? – вскидывает она руки.

– Нет, – качаю я головой.

А спустя десять минут снаружи раздается сигнал машины.

– Эй, хозяйка! Выходи! Разговор есть! – слышу голос Измайлова.

И сделав глубокий вдох, я беру папку и выхожу на улицу.

Глава 6

– Ну, здравствуй, – Измайлов стоит с противоположной стороны калитки и ухмыляется.

– Так вроде виделись, – спускаюсь с крыльца.

Соседская овчарка заходится лаем, почуяв чужака, и для меня ее реакция как бальзам на душу.

Все правильно, Графиня, этот человек нам не друг, и делать ему здесь нечего.

– Как видишь, избавиться от меня не вышло, – смотрит с прищуром и продолжает кривовато улыбаться.

Так и хочется вцепиться в его наглую рожу и стереть эту отвратительную самодовольную усмешку. Но я держу себя в руках. Драка мне никак не поможет. А главное для меня – это сохранить свое.

– Ты прямо как муха, – усмехаюсь я в ответ. – Тебя гонишь, а ты снова возвращаешься, будто медом тебе тут намазано.

– Интересное сравнение, – теперь он осматривает меня спокойнее и даже смелее.

Первоначальный шок прошел, и сейчас мужчина может подметить все изменения в моей внешности.

Хочется верить, что я не изменилась. У меня нет лишнего веса. Скорее, я даже ушла в минус, поскольку закончила кормить сына грудью совсем недавно, да и работа в огороде и школе наложила свой отпечаток. О лоске и думать некогда. Но в целом я выгляжу неплохо.

Тот же Коля постоянно зовет меня покататься, получая из раза в раз отказ. Есть и другие парни, считающие, что для матери-одиночки они словно джекпот, такие же желанные.

Но правда в другом. Никто из мужчин, кроме сына, мне не интересен.

Я же стараюсь не замечать, как с годами возмужал бывший, раздался в плечах, щетина стала гуще, черты лица заострились, а взгляд стал пронзительнее. Мирон и раньше был привлекательным парнем, а теперь стал брутальным мужчиной. И наверняка мое место подружки, которой можно задурить голову, чтобы скоротать вечерок, сразу же заняла другая наивная дурочка.

Рядом с таким любая будет рада обманываться.

– Но про мед ты это точно подметила, – окидывает меня внимательным взором.

Я чувствую себя неловко от тех взглядов, что он бросает. Но хуже всего то, что я все еще реагирую на них. Одергиваю себя мысленно, стараясь не позволить ему заставить меня думать о том, что совершенно теперь не важно.

Он не мой мужчина.

Не мой тыл и надежное плечо.

Он даже мне не друг…

Он тот, кто пытается лишить нас с сыном дома.

– Вот, – протягиваю бывшему папку, демонстрируя завещание и новое свидетельство о праве собственности, где сказано, что весь участок и дом на нем принадлежат мне. – Я не знаю, кто и как заключал с тобой сделку, но это какая-то ерунда.

– Вот как? – игнорирует он бумаги, всматриваясь в мое лицо. А затем медленно переводит взгляд к документам.

Сначала его взор совершенно ничего не выражает. А мне интересно, приехал он сюда один или с женой. Хочу увидеть обручальное кольцо, но руки мужчины спрятаны в карманах брюк.

– Когда мне предложили выкупить участок, я отказала, – стараюсь сосредоточиться на главном, игнорируя то, до чего мне нет никакого дела. – Два раза ко мне приходили твои люди, и дважды я отвергла их предложение.

– Хм, – хмурится Измайлов. – Но у меня в договоре стоит совершенно другая фамилия.

– Какая? – напрягаюсь, теперь окончательно перестав понимать, что именно происходит.

– Ма-ма! – слышу голос сына и мгновенно оборачиваюсь. – Вот ты где! – радостно смеется он, а я цепенею.

Кирилл стоит на крыльце вместе с сандаликами и садится на ступеньку, пытаясь обуться.

– Кирюша! – забываю я то, о чем мы говорили с Измайловым, и подхожу к ребенку.

– Ах ты сорванец! – появляется следом за сыном баб Нина. – Разве так играют в прятки? – она поднимает на меня виноватый взор.

– Я с мамой плятаться, – сопя, говорит сын.

– Лидочка, прости, пожалуйста. Я начала отсчет, а он убежал на улицу.

– Ничего страшного, – судорожно выдыхаю, понимая, что шила в мешке не утаишь. И совсем необязательно, что Мирон что-то заподозрит. Его волнует земля, и вряд ли он вообще отреагирует на ребенка. – Кирилл слишком шустрый, если это касается чего-то, что ему нужно, – прямо как его отец. – Да, малыш? – улыбаюсь ему.

– Дя, – довольно говорит он, закончив впихивать ножки в сандалики.

– Сынок, ты неправильно обулся. Давай переобуем сандалии, – сажусь напротив него, собираясь помочь, но он не дает мне и делает все сам.

Поднимается на ноги, испуганно льнет ко мне и хватает за шею.

– Что такое? – не понимаю, в чем причина перемены настроения у ребенка. Слежу за его взглядом и вижу, что Измайлов вошел в ограду и внимательно смотрит на нас.

– Что ты тут делаешь? Тебя не приглашали! – прижимаю сына к себе.

Бывший будто не слышит меня. Его взгляд как-то изменился, стал более внимательным.

– Значит, вот где ты спряталась от меня? – осматривает огород и домик. – Не думал, что в такой глуши.

– Всё лучше, чем там, где ты… – я не понимаю, зачем он делает подобные замечания. Все же сейчас мы обсуждаем совершенно другие вопросы.

– Замуж вышла? – смотрит на Кирюшу у меня на руках.

– Вышла, – нагло лгу, готовая на все, лишь бы он не узнал правды.

– Сколько лет ребенку?

– Зачем тебе это? – шумно сглатываю, молясь, чтобы он не догадался, но озноб, охвативший меня, говорит об обратном.

– После твоего побега я нашел тест на беременность с двумя полосками. Этот ребенок мой? – смотрит прямо в глаза.

А передо мной встает выбор: признаться или продолжить лгать…

Глава 7

– Этот ребенок мой?

Мысленно прикидываю возможные варианты ответа, и ни один мне не кажется подходящим.

– Что замолчала, Лида? – давит он взглядом и своей энергетикой.

Слышу позади себя едва слышные удаляющиеся шаги: соседка прячется в доме, давая возможность нам с Измайловым обсудить тот самый вопрос, что я планировала унести с собой в могилу.

– Ты родила сына от меня? – под видимым спокойствием я чувствую настоящую бурю.

– С чего ты решил, что после того, как ты со мной поступил, я сохранила беременность? – в груди вспыхивает обида.

Почему после его подлости и обмана я должна перед ним отчитываться? Почему должна предоставить ему на блюдечке с голубой каемочкой сына, которого он не заслужил?

– Серьезно? Думаешь, я не помню того, как категорично ты была настроена насчет абортов и сколько раз мы обсуждали возможность случайно беременности? Уже тогда ты давала четко понять, что родишь в любом случае.

– Ты тоже много чего говорил, Измайлов, – чувствую, как сын сильнее обхватывает меня за шею и прячет личико. – А в итоге оказалось, что, похоже, я не слышала от тебя ни слова правды.

– При чем здесь это? – вспыхивает он, и его взгляд темнеет.

– Ты скрыл от меня наличие невесты, хотя планировал свадьбу со мной, и я захотела избавиться от твоего ребенка, – говорю, а у самой внутри все сжимается даже от подобных разговоров. Как вообще может прийти в голову идея избавиться от собственного ребенка?

– Значит, не ответишь? – смотрит пристально, пытаясь продавить меня.